Грэйсон посмотрел на камеру. Он подумал о снимках, которые сделал Джеймсон — удачи и промахи, — и его так и подмывало переместить на них фокус, а еще лучше — поймать в кадре карты в момент их падения.
— Фотография.
— Ни за что! — тут же отозвался Джеймсон. — Я в жизни больше не сделаю ни одного снимка!
Грэйсон так и не опускал камеру.
— Делай что хочешь, Джейми. Никто не говорил, чтобы мы выбирали одно и то же.
— Ну и отлично! — объявил Джеймсон. — Тогда я выбираю альпинизм.
Он снова запрыгнул на подоконник.
— Потому что, в отличие от некоторых в этом домике, я не боюсь упасть!
Глава 12
Джеймсон
На этот раз место встречи назначал Джеймсон. Эйвери, стоя рядом с ним, осматривалась: средневековый склеп размером с бальный зал — жуткое, но изысканное подземелье, скрытое от остального мира.
— Ты ведь его арендовал на мальчишник Нэша? — догадалась Эйвери.
Прежде чем Джеймсон успел ответить, из дверного проема вышел Иен и нарочито медленно обвел взглядом похожее на пещеру помещение: колонны из темного камня, устремляющиеся ввысь, к сводчатому каменному потолку, витражи, пропускающие лишь малое количество света из мира наверху.
— Интересное место для встречи.
Джеймсон повел плечом.
— Иногда я впадаю в крайности.
— Хм! — Иен издал какой-то неопределенный звук, а потом взглянул на Эйвери. — И вижу, ты не один.
Эйвери пронзила его взглядом.
— Джеймсон мне все рассказал.
— В самом деле? — Губы Иена изогнулись.
Джеймсон ответил ему точно такой же улыбкой.
— Две головы лучше, чем одна. Расскажите нам про Вантидж.
— Что вы хотите знать? Это не замок, совершенно точно. — Последние два слова только утяжелили предложение. — Он расположен высоко на перешейке в Шотландии, с видом на море. Семья моей матери владела им очень долгое время.
В Америке «очень долгое время» могло означать лет сорок. Но в Британии? Наверняка они подразумевали столетия, многие столетия.
— Когда я был ребенком, мы ездили туда на лето, — продолжал Иен. — Вантидж всегда был для меня домом, в отличие от владений моего отца.
— Кто «мы»? — уточнила Эйвери.
— У меня есть два брата, — ответил Иен. — Оба старше меня, и оба не имеют совершенно никакого отношения ко всей этой истории.
— К какой истории? — подхватил Джеймсон.
— К той, — довольно эмоционально ответил Иен, — которую сейчас пишем ты и я! И Эйвери, конечно.
«Я не называл ему ее имя». Однако Джеймсон не удивился, что Иену известно, кто такая Эйвери. Весь мир знал о наследнице состояния Хоторнов.
— Вернемся к нашей истории, — сказал Джеймсон. — Значит, вы поставили на кон не-замок-совершенно-точно своей матери?
— В свою защиту скажу, что я был очень пьян и мне очень везло. — В глазах Иена мелькнуло что-то темное. — Документы на Вантидж в данный момент находятся у проприетара [ От лат. proprietarius — собственник, владелец какого-либо имущества (устар.).].
— То есть человека, который руководит «Милостью дьявола», — перебил его Джеймсон. Он начал терять терпение. Это как раз то самое «что-то». — У проприетара есть имя?
— И не одно, я уверен, — ответил Иен, — но мне они неизвестны. Каждые лет пятьдесят руководство «Милостью» передается другому человеку — наследнику, которого выбирает проприетар. Когда этот наследник становится проприетаром, он отказывается от своей прежней жизни, включая и имя, данное ему при рождении. Проприетар «Милости дьявола», возможно, никогда не женится, не будет иметь детей и не сохранит семейные связи.
Джеймсон обдумал услышанную информацию.
— И за членством мы должны обратиться к проприетару?
Иен сухо рассмеялся.
— Это невозможно. Вы должны поступить так, чтобы кто-нибудь из многочисленных представителей проприетара сам обратился к вам.
— И как именно мы должны это сделать? — спросила Эйвери, опередив Джеймсона.
— Есть у меня парочка идей. — Иен развернулся к одному из витражей. — Но сначала спросите меня, что вам нужно сделать после того, как вас пригласят в священные стены «Милости».
— Спросить вас о шаге номер два, — скептически возразил Джеймсон, — когда мы еще не определились с первым?
Иен ухмыльнулся.
— Когда вы получите членство и доступ в «Милость», вам будет необходимо привлечь внимание проприетара, а не его служащих или его правой руки. Вам нужен он. Раз в год проводится игра с самыми высокими из возможных ставок, туда можно попасть только по приглашению. — В голосе Иена появились те же азарт и увлеченность, с которыми он впервые рассказывал Джеймсону о «Милости». — Игра может принимать любые формы. В какие-то годы проводили гонку. Иногда это физическое испытание, иногда интеллектуальное. Когда-то это даже была охота.
То, как Иен произнес слово «охота», заставило насторожиться.
— «Милость» — закрытый клуб, — продолжал Иен низким и густым, словно шоколад, голосом, — но игра… Что ж, это совсем другой уровень, и я, понятное дело, не получу приглашения в этом году.
«Потому что ты не только проиграл Вантидж, но сделал что-то, из-за чего тебя исключили», — подумал Джеймсон, а вслух сказал:
— Вы не получите это заветное приглашение, но ждете, что его получу я?
Ему девятнадцать. Он человек со стороны. «По-моему, это чертовски непросто».
— Действующий член был бы более очевидным выбором, — заметил Джеймсон, — но тогда вам пришлось бы подергать за веревочки — или попросить друга.
Иногда приходится хорошенько поддеть человека, чтобы заставить его раскрыть карты.
— У вас нет друзей, Иен?
— Я прошу тебя, — Иен встал прямо перед ним, чтобы Джеймсон не смог отвести взгляд, — произведи впечатление на проприетара. Привлеки его внимание. Сделай так, чтобы тебе невозможно было отказать в членстве.
На долю секунды Джеймсон вновь ощутил себя в кабинете Тобиаса Хоторна.
— Если я добьюсь приглашения на игру, — сказал он, — если я сыграю в нее и выиграю…
— Победитель вправе потребовать в награду любой трофей из тех, что клуб выиграл в прошлом году. — Губы Иена изогнулись в зловещей улыбке. — Не сомневаюсь, что за Вантидж будут охотиться и другие.
Джеймсон обдумал эту фразу.
— Получается, все, что мне нужно сделать, — это стать членом одного из самых закрытых секретных игорных клубов в мире. — Говоря это, он поднял один палец, затем второй и продолжил: — Затем каким-то образом убедить его руководителя пригласить меня на эксклюзивную частную игру, в которой — третий палец — мне нужно победить.
— Дайте мальчику приз, — сказал Йен.
Джеймсон прищурился.
— И мы возвращаемся к началу. Как именно мне получить членство в «Милости дьявола»?
— Они вообще принимают американцев? — спросила Эйвери. — Тем более тех, кому еще даже нет двадцати?
— По традиции, нет, — ответил Иен. — Членство могут получить лишь представители высших слоев британского общества, которые обладают властью, статусом и богатством.
— Тогда чем конкретно я смогу заинтересовать «Милость дьявола»? — язвительно спросил Джеймсон. Он был американцем, который еще не достиг двадцатилетнего возраста, который когда-то был богат, но власть, связи, знания, влияние, одобрение общества — у него этого не было.
В отличие от Грэйсона, которого с детства к этому приучили.
Наверное, поэтому Джеймсон сам и ответил на свой вопрос:
— Ничем.
Иен сказал, что Джеймсон больше полезен ему в статусе его сына, чем в статусе Хоторна, но это явно не вся правда. «Он знает, кто такая Эйвери». Может, поэтому не имело значения, Хоторн Джеймсон или нет, — гораздо важнее, что он встречается с наследницей состояния Хоторнов?
Что-то подсказывало Джеймсону, что это и есть самое важное.
— Вы хотели, чтобы я втянул Эйвери в это, — обвиняющим тоном сказал Джеймсон. — На самом деле вам нужна была она!
Он даже себе не признался, как сильно это его задело.
— Ты мой игрок, Джеймсон, — ответил Иен, — а она — твой способ попасть в клуб, привлечь внимание проприетара. Вы идете комплектом.
— Нет! — Джеймсон окаменел. Он чувствовал, что еще чуть-чуть и взорвется.
— Джеймсон! — Эйвери положила руку ему на плечо.
— Я не стану тебя использовать, Наследница.
— Ты сам сказал на крыше: «Мы сделаем это». — Эйвери посмотрела мимо него на Иена. — Если мы начнем расспрашивать о «Милости», это привлечет внимание проприетара?
— Так или иначе, — отозвался Иен.
Джеймсону все это совсем не нравилось.
— Подумай об этом, Хоторн. — Эйвери встала ближе. — Я одна из самых известных и имеющих дурную славу людей в мире.
— Влиятельная, — сказал Джеймсон, глядя только на нее, — и богатая. Благодаря многомиллиардному фонду у тебя куча связей. Мы вместе можем наделать очень много шума.
— А это «Милости дьявола» нужно меньше всего, — добавил Иен.
Джеймсон развернулся к нему и принял вид грозного Тобиаса Хоторна в его самом устрашающем обличье.
— Ты переиграл меня. Такого больше не повторится.
Иен по-отечески опустил руку на плечо Джеймсона.
— Иначе я буду разочарован.