Мы же с Тедди выросли на зыбучих песках. И хотя мы очутились там по разным причинам и редко об этом говорим, это крепко связывает нас.

Поэтому я наблюдаю за его отчаянными поисками билета со все возрастающим, холодящим сердце страхом, идущим из самых темных и эгоистичных уголков моей души. И никак не могу его побороть. Во мне уже зарождается чувство потери.

Потому что Тедди выглядит так, словно вот-вот станет совершенно другим человеком. Словно к его берегу вот-вот причалит долгожданный корабль.

Словно он самый счастливый человек на земле.

Тедди вдруг замирает на несколько ударов сердца, а потом поднимает на меня глаза. Мне нет нужды спрашивать. Я и так все понимаю по его взгляду.

Долгое время никто из нас не произносит ни слова. Потом Тедди поднимает билет — бережно, осторожно, словно тот может разбиться. Сев на пятки, он неверяще смотрит на него расширившимися глазами.

Я прочищаю горло раз, второй, но не знаю, что сказать. Происходящее слишком значимо, слишком ошеломительно. У меня не находится для этого подходящих слов.

Тедди опускает билет и шокированно глядит на меня.

А потом ни с того ни с сего начинает смеяться. Сначала тихо, но затем все громче и громче, так что даже плечи трясутся. Его смех заразителен, и я тоже закатываюсь. Потому что эта внезапная, безумная, невероятная удача, свалившаяся на наши головы и ворвавшаяся в наши донельзя обычные жизни, уморительна до слез. И потому что мы с Тедди искали билет в куче мусора, словно золотоискатели — золотой песок в грязной реке.

Но больше всего потому, что мы его все-таки нашли.

Тедди от хохота валится на бок и лежит, схватившись одной рукой за живот, в другой зажав лотерейный билет, а я задыхаюсь от смеха, прислонившись спиной к шкафчику. У меня слегка кружится голова. Наш смех заполняет крохотную кухню, эхом отскакивает от стен и буфета, отчего становится теплее и светлее.

Тедди снова принимает сидячее положение, в его глазах блестят слезы, и он вытирает их, переводя дыхание. Я качаю головой, все еще улыбаясь, но улыбка сходит с моих губ, когда Тедди опускает взгляд на лежащий в его раскрытой ладони билет.

— Ну вот, — смотрит он на меня, враз посерьезнев. — Что теперь?

Часть 2

Февраль

10

Лотерейные сайты едины в том, что нужно делать в случае выигрыша. Все без исключения советуют сразу звонить адвокату.

Мы вместо этого звоним Лео.

— Привет, — радостно говорит Тедди в трубку, изо всех сил сдерживая смех. Новость бурлит внутри него, готовая в любую секунду перелиться через край.

Я сижу рядом за стойкой на барном стуле. Наши колени соприкасаются, и сосредоточить свое внимание на чем-то другом практически нереально. Во всяком случае, мне. Тедди явно ничего не замечает. Подмигнув, он сдвигает мобильный ближе к уху.

— Слушай, тут такое дело… придется тебе вернуться к нам. Нужна твоя помощь.

За этим следует долгая пауза — Лео наверняка ворчит, что только-только доехал до дома.

— Кое-что случилось, — наконец признается Тедди. — Нет, ничего такого, — качает он головой. — Да нет же, что-то хорошее. Клянусь. Да, она здесь. С ней все в порядке. Нет, слушай, ты можешь просто…

Он кладет мобильный на стойку между нами и нажимает на кнопку громкой связи. Кухню заполняет голос Лео и тихие потрескивания.

— …и ты хоть представляешь, как на улице холодно? — спрашивает брат. — Там настоящий север. И дороги занесены. К тому же у меня куча дел, которые я не смогу сделать, пока не найду свои старые очки.

— Друг. — Тедди наклоняется вперед. На его губах блуждает странноватая улыбка — безмятежная и шальная одновременно. Никогда у него подобной не видела. Его взгляд прикован к банке для печенья, стоящей на стойке между нами: керамической, синей, сделанной в форме очень тучного бегемотика. Чтобы достать из нее сладкое, нужно бедное создание обезглавить.

Я пододвигаю банку к себе и, наверное, в тысячный раз за последние несколько минут заглядываю внутрь.

На дне лежит лотерейный билет и несколько темных крошек, оставшихся от печенья, которое мы вывалили из банки (а потом, конечно же, съели), чтобы ее освободить. Во всех интернет-статьях говорится, что победитель должен подписать билет с обратной стороны. Дважды перепроверив числа, Тедди поспешно намалевал на билете свое имя и кинул его в банку. Я крепко закрутила на ней крышку и некоторое время держала ладонь на голове бегемотика. Казалось, я закрыла в банке джинна или какую-то непостижимую и неизвестную миру магию. В каком-то роде так оно и было.

— Поверь мне, — убеждает Тедди Лео, замолчавшего на другом конце трубки. — Ты хочешь быть сейчас с нами.

— А просто нельзя сказать, в чем дело? — устало спрашивает Лео. — Я до вас вечность добираться буду.

— Лео, — вклиниваюсь в разговор я, наклонившись к мобильному, — возвращайся, ладно?

Он медлит с ответом, и я точно знаю: брат вернется.

— Ехать к вам, да?

— Да.

Тедди посылает мне благодарную улыбку.

— Хорошо, — наконец вздыхает Лео. — Тогда я… поспешу к вам. Но вы мне крупно задолжаете.

— Я дам тебе миллион баксов, — смеется Тедди.

— А как насчет плотного завтрака? — предлагает Лео. — Я голодный как волк.

— Мы будем ждать тебя в «Фонаре», — говорит Тедди, нажимает отбой и поворачивается ко мне: — Присмотришь за нашим малышом, пока я оденусь?

До меня не сразу доходит, что он говорит о банке-бегемотике.

— Конечно. — Не рановато ли он начал параноить из-за свалившегося на его голову богатства? Но когда Тедди возвращается, одетый в джинсы и полосатый свитер, с влажными и зачесанными назад волосами, я и сама с большим трудом отвожу взгляд от банки.

— Смена караула, — шучу я, поднявшись и сдвинув бегемотика по стойке в сторону Тедди.

Я, естественно, понимаю: с билетом вряд ли что-то случится за шесть минут, которые уйдут у меня на чистку зубов и переодевание. Но этот билет — практически купюра в сто сорок миллионов долларов. Целое состояние на крошечном листочке бумаги! А Тедди у нас вечно все теряет. Поэтому, вернувшись в кухню и обнаружив, что Тедди глядит в мобильный, держа ладонь на голове бегемотика, я чувствую облегчение.

— Тут пишут, что надо вызвать такси, — сообщает он мне, не поднимая глаз. — И консультанта по финансовым вопросам.

— Кто пишет?

— Без понятия, — пожимает Тедди плечами. — Кто-то в Интернете.

— Уверен, что не хочешь позвонить маме?

Он поднимает голову и смотрит мне в глаза.

— Хочу, но мне бы для начала самому все это осмыслить. И потом, я лучше расскажу ей об этом при встрече. Представляешь, какое у нее будет лицо?

Я с улыбкой вспоминаю выражение лица Тедди в тот момент, когда он поднял найденный в куче мусора билет.

— Представляю.

— Мама уже через пару часов будет дома. Давай встретимся с Лео и покумекаем вместе, что делать дальше. — Он встает, словно в трансе, хватает банку-бегемотика и сует себе под мышку. — Готова?

Я оторопело гляжу на него.

— Ты же не потащишь его в кафе?

— Билет?

— Бегемота.

Тедди опускает взгляд на банку и смотрит на нее так, словно понятия не имеет, как она оказалась у него под рукой.

— А что же нам с ним делать?

— Не знаю, но мне кажется, он навевает подозрительные мысли.

— Думаешь, увидев меня с этой банкой, кто-то решит, что в ней лежит лотерейный билет?

— Все возможно, — отвечаю я, сделав бесстрастную мину.

Тедди снимает с банки крышку и осторожно, двумя пальцами, достает билет. Тот кажется невероятно тонким и чрезвычайно хрупким.

— Куда предлагаешь его деть? — спрашивает меня Тедди.

— Положить в бумажник?

— Ну, не знаю… Липучка на нем поизносилась и…

— По-моему, проблема в том, — смеюсь я, — что у твоего бумажника вообще есть липучка.

— Сейчас не об этом речь.

— Как скажешь. — Я перевожу взгляд на билет. — Может, нам лучше оставить его здесь?

— А если кто влезет в квартиру?

— Какова вероятность того, что первый взлом за целых шесть лет случится именно в это утро?

Тедди посылает мне многозначительный взгляд:

— А какова у нас была вероятность выиграть в лотерею?

— Хороший аргумент. — Я подхожу к шкафчику, на котором стоит микроволновка, и достаю из ящика пакет для сэндвича. Забираю у Тедди билет и аккуратно засовываю его в пакет. — Вот. Так он не промокнет от снега.

— Мы же не будем нести его у всех на виду? — напрягается Тедди.

— Я положу его в свою сумку.

Тедди устремляет настороженный взгляд на мою брезентовую черную плечевую сумку.

— Там хоть есть карман?

— Есть. И даже на молнии.

— Ладно, — соглашается Тедди. — Но ты же понимаешь, что я с тебя глаз не спущу?

Мы снимаем теплую одежду с вешалки у двери. Я с улыбкой обуваюсь в резиновые сапоги.

— Нет, я серьезно, — не унимается Тедди. — Я буду твоей тенью. Ты не избавишься от меня, как бы ни пыталась.

— Поверь мне, — поддразниваю я, — уже пыталась.

Он пихает меня локтем, и сердце делает маленький кульбит. Я в долгу не остаюсь — сразу пихаю Тедди в ответ, и он со смехом отступает. Между нами ничего не изменилось, словно поцелуй произошел в каком-то иллюзорном сне, и я не знаю, что чувствовать — облегчение или разочарование.