– И все эти дети были твоими?

– Бог с тобой. Надеюсь, соседскими.

– На твоем месте я бы не слишком доверял сну. Кажется, Каса на самом деле так и стоит на своем месте. – Он напряженно вглядывался в даль.

Тесс проследила за его взглядом.

Впереди, через полквартала, возвышаясь над макушками королевских пальм, маячила верхняя башенка Каса со смотровым окошком. Гейб покачал головой, будто желая убедиться, что это не сон.

Впервые за годы равнодушного, даже презрительного отношения к дому Бланки он испытал острую радость от того, что видел Каса в целости и сохранности. Удивительно, но старый особняк героически выдержал напор стихии. Гейб подогнал байдарку к ступенькам крыльца, выпрыгнул и подал руку Тесс.

– Поразительно! – Он расхаживал взад и вперед, проверяя на прочность пол. – Я хочу расцеловать этот сумасшедший дом.

– Я бы лучше расцеловала того, кто построил его, – возразила Тесс. Ее лицо светилось от счастья. – Каким гением надо быть, чтобы поставить фундамент на пару футов выше, чем у других зданий.

Гейб прижал ее к себе и посмотрел в глаза:

– Лучше поцелуй меня.

Его губы прижались к ее губам, и поцелуй этот воплотил в себе всю радость и все смятение его измученной души. Тесс приоткрыла губы навстречу ему. Ее руки, скользнув под рукава его футболки, наслаждались силой мускулистых рук. Тесс чувствовала, что поцелуи стали для нее не просто жизненной необходимостью. Она никогда не насытится ими, никогда!

– Так ты все еще собираешься покинуть меня, Тесс? – спросил Гейб, покрывая ее лицо поцелуями.

Она знала, что рано или поздно этот разговор состоится, и осторожно отстранилась:

– Нам нужно все обсудить, Гейб.

– Кажется, время подходящее.

Тесс облокотилась на перила и посмотрела на океан. Большая чайка с криком поднялась с воды там, где раньше был берег, и пролетела над домом. Тесс не знала, с чего начать.

– Гейб… видишь ли… я должна вернуться домой, хотя и против желания. Считай, это мой долг. Ты ведь понимаешь.

Он кивнул.

– Я много думал прошлой ночью. Мы должны реально посмотреть на вещи. Я действительно хочу, чтобы ты осталась со мной, Тесс. Ты нужна мне. Я ждал тебя полжизни. Ничто не восполнит для меня потерю. Так уже было шестнадцать лет назад.

Тесс боялась поднять лицо, искаженное страданием.

– Я тоже не смогу без тебя, Гейб. Наконец-то впервые я познала счастье любить и быть любимой! И вот моя жизнь терпит полный крах.

Он притянул ее к себе, готовый перевернуть мир вверх ногами, лишь бы избежать боли расставания.

– Я помогу тебе. Останься со мной. Я буду заботиться о тебе. Ведь мы оба нуждаемся друг в друге.

Тесс печально усмехнулась:

– Если бы ты знал, как соблазнительно это звучит!

– Надеюсь, чертовски соблазнительно. Мы совьем уютное гнездышко на райском острове. Почему же ты отвергаешь мое предложение?

– Вовсе нет, Гейб. Только какова цена человеку, который выбирает легкий путь? Закрыть «Пламя свечи», забрать деньги и бежать? Быть может, моя маленькая семья в Блумингтоне в порядке, а может, и нет. Кто позаботится о них? Как они жили, пока я постигала тайны любви в саду Эдема на райском острове?

– Ты действительно переживаешь…

От Гейба не укрылось колючее выражение ее голубых глаз.

– Однажды тот, кто стал смыслом моего существования, – продолжала Тесс, – тот, кто ценит честь превыше всего, проснется и подумает: если эта Дрисколл запросто бросила компанию, которую считала гордостью своей жизни, значит, так же легко способна расстаться и с человеком, с которым связана узами дружбы. Выходит, я не создана для того, чтобы пронести по жизни высокие чувства. Наверное, с самого начала я была недостойна тебя. Что ж, неудивительно для дочки жулика!

– Не говори так! Никто не смеет так думать! Ни один из тех, кто знает тебя, Тесс.

С этими словами Гейб подхватил ее на руки.

Глава 12

Случилась удивительная вещь. Тесс вдруг почувствовала, как копившаяся годами боль отступает, расплавляясь в огне согревающих тело объятий. Они были живительным бальзамом, льющимся на душевные раны, и Тесс с наслаждением нежилась в теплых и надежных руках Гейба.

– Я все понял, – сказал он, вдохнув аромат ее волос. – Ты не ощутишь себя счастливой до тех пор, пока не поставишь точки над i. Но поверь мне, Тесс: никогда в жизни я не покину тебя. Ни-ког-да.

Она крепко обхватила его за плечи, зная, что на свете нет ничего надежнее любящего сердца. Несколько слезинок капнули на рубашку Гейба.

– Почему только рядом с тобой я ощущаю необыкновенную силу духа? Если ты любишь меня так, как люблю тебя я, все в наших руках! – Гейб посмотрел ей в глаза. Его лицо пылало страстью.

– Скажу больше, любимая. Пусть мы разные: ты реалистка, а я больше романтик. Но клянусь сделать все, чтобы мы никогда не разлучались.

Эти слова были как воздух нужны Тесс. Ее душа преисполнилась радостью. Она смеялась и плакала от счастья.

– Ладно, мистер Моралес, тогда вам следует приготовиться к тому, что ваши чувства подвергнутся испытанию долгим расставанием. Не знаю, скоро ли удастся мне залатать дыры в бизнесе, но…

– Я непременно дождусь, – закончил Гейб за нее. – Я буду ждать столько, сколько понадобится. Я знаю, испытание временем будет нелегким и для тебя, и для меня, но… мы выстоим, Тесс.

Она наслаждалась мягким, нежным светом, льющимся из его глаз.

Неожиданно за спиной раздался мужской голос. Тесс обернулась и увидела выплывающий из-за угла ярко-желтый плот.

– Эй! Есть кто живой? Гейб! Не найдется ли у тебя лишней комнаты для ночлега?

Это был один из сотрудников редакции, которого Тесс видела в гостинице.

– Кажется, сегодня он будет не единственным гостем Каса, – улыбнулась она.

Гейб протянул руку товарищу:

– Добро пожаловать! Каса открывает двери для друзей.

Люди все прибывали и прибывали. Мэр Джамайка Картер, проницательная и мудрая женщина, решила поддержать дух горожан, устроив вечеринку в духе традиций Ки-Уэста. Местом встречи был назначен старый дом Бланки Моралес на берегу океана, или Каса-Марина, как его окрестили после урагана местные жители.

Тесс поднялась на цыпочки, пытаясь разглядеть в толпе Гейба. Где же он? И что означали его странные инструкции?

Она еще раз внимательно оглядела на себе шелковое платье цвета шафрана, подарок владельца местного магазина модной одежды. С кокетливо обнаженным плечом, шикарным макияжем, роскошной высокой прической, Тесс чувствовала себя королевой. За последние два дня она свыклась с грязными шортами и простенькой футболкой.

Оставляя свой наказ, Гейб выглядел как никогда загадочным. Тесс должна была великолепно смотреться. Большую часть вечера ей пришлось добывать чистую воду, чтобы вымыть волосы, вычистить грязь из-под ногтей, да и вообще отовсюду. Грязь, грязь, грязь… она была везде.

Все было погружено в воду, залиты многие улицы. С помощью лопаты и совка Тесс, как и десятки местных жителей, два дня отгребала от домов и магазинов коричневую жижу. И все только для того, чтобы вернуться в Каса, приютивший на время двадцать пять душ, и увидеть грязь от двадцати пяти пар башмаков. Никогда еще Тесс так не мечтала о чистой одежде.

Едва на небе появились первые звезды, местный джаз-банд заиграл музыку в стиле регги. Тесс присоединилась к группе художников, вместе с ними вспоминая пережитое. Но почему так быстро летит время? Она то и дело поглядывала на часы. Тесс ненавидела свои часы, потому что они отсчитывали минуты с непростительной стремительностью. Почему Гейба все нет? Ведь менее чем через два часа ей придется покинуть Ки-Уэст – с первым самолетом, который поднимется в небо после урагана. А Гейба все нет.

Танцующей походкой подплыла Марго с двумя бокалами шампанского. Протянув Тесс один, она печально улыбнулась:

– Я буду скучать по тебе, дорогая. Надеюсь, ты благополучно доберешься до дома. Знаешь, как у нас говорят? Тот, в чьи туфли попал здешний песок, обязательно вернется в эти места.

Тесс сжала руку подруги:

– Я тоже буду тосковать. Милая моя мадам Озма! Ну где еще я найду такого мудрого советчика и надежного друга, который при этом чистит мои карманы?

– Не пойму, о чем ты. – Марго невинно воздела глаза к небу. – Зато представляю себе Гейба, когда он увидит твое шикарное платье. Но правда, куда он пропал?

– Не знаю. Я уже начинаю беспокоиться. У нас осталось не больше часа, чтобы побыть вместе. Неужели я так и не попрощаюсь с ним?

– Ну-ну. Лучше посмотри вон туда. – Марго кивнула в сторону распахнувшихся двойных дверей, ведущих в дом. – Видишь? В том господине в черном смокинге чувствуется порода.

Тесс посмотрела туда, куда обратились взгляды публики, и ее сердце забилось от счастья. Да, это он, гостеприимным жестом приглашающий Джамайку Картер первой войти в дом и открыть вечеринку. Высокий, прекрасно сложенный, ростом в шесть футов, он выглядел необычайно сексуально в строгом черном смокинге и ослепительно белой сорочке. Тесс поднесла к губам бокал с шампанским, делая один глоток за другим.

Гейб снова исчез за дверями, и в следующий раз появился, катя перед собой вращающееся кресло на колесах. Толпа зашумела, раздались радостные возгласы, кто-то зааплодировал, и Тесс увидела, что на крыльце появился любимец публики, древний зубр, без которого не обходилось ни одно увеселительное мероприятие на острове, – Папа. Удивительно, но волосы старика были аккуратно уложены, борода расчесана, а глаза, поразительно живые глаза на морщинистом лице, светились от радости. Смокинг придавал ему какую-то особую важность и серьезность.

Гейб окинул взглядом собравшихся и наконец заметил Тесс, пробирающуюся к нему сквозь толпу. Преодолев пару ступенек, он замер в оцепенении.

– Постой, Тесс. Дай я погляжу на тебя в этом платье.

Она от души рассмеялась, приняв позу бывалой манекенщицы.

– Ты не говорил, что Папа поправился. И вообще, Гейб, где ты пропадал столько времени?

– Готовил Папу к вечеринке. – Его потемневшие глаза медленно блуждали по точеной фигурке Тесс. Гейб что-то пробормотал себе под нос.

Тесс склонила голову:

– Что? Я не расслышала.

Он смутился, но по-мальчишески задорно подмигнул.

– Да так. Не знал, справлюсь ли с собой. И подумал, что сделаю, если не справлюсь…

– А я-то полагала, что передо мной настоящий джентльмен. – Лукаво улыбнувшись, Тесс обвила руками его шею.

– Ну, если ты предоставишь мне одну из этих комнат, я докажу, что вовсе не джентльмен, – снова подмигнул Гейб.

Тесс почувствовала, как что-то прекрасное и сладостное обволакивает ее, и душа раскрывается подобно тому, как в весенний день цветок распускает свои лепестки навстречу теплу и свету.

Она прильнула губами к его щеке.

– Вот и настал час разлуки. Ее горький вкус уже стоит у меня в горле. Я знала, что будет грустно, плохо, но… это нестерпимо, Гейб. Как мне больно! Господи, как больно!

Он прижал ее к себе и поцеловал в голову.

– Все хорошо, мой ангел. Порой вещи кажутся нам куда безнадежнее, чем есть на самом деле.

Тесс поняла, что готова навсегда остаться в его объятиях под покровом звездного тропического неба, вдыхая теплую влагу ночного воздуха, слушая, как легкий бриз колышет верхушки деревьев и бьются о берег волны. Но раздался усиленный микрофоном голос Джамайки Картер, и публика стихла. Все взгляды устремились на мэра.

– Леди и джентльмены, – начала она, – позвольте мне сказать несколько слов. Мы с вами пережили не лучшие дни в истории острова. Все знают: Ки-Уэст видел в своей жизни много черных дней, знал невзгоды и разрушения. Но каждый раз он восставал из руин, доказывая свою жизнеспособность. Мы преодолеем трудности! Вместе мы все осилим!

Наполненная оптимизмом речь Джамайки была встречена с нескрываемым восторгом. Раздались крики «ура!» и аплодисменты.

– А теперь, – продолжала она, – давайте поприветствуем нашего Папу! Он снова с нами!

Гейб и Тесс радовались вместе с другими. Старик взял в руки микрофон и поднял вверх руку, требуя тишины.

– Но-но, друзья. Думали, так легко избавиться от меня? Не дождетесь! – Добрый юмор старика был оценен. – Так вот что я хотел сказать вам, дети мои. У меня ведь есть один секрет. Много лет я хранил эту тайну. Все вы знаете выжившего из ума старика, который никогда не упустит возможности от души повеселиться и закусить! Да, я стар, но вовсе не глуп. Давным-давно, когда вас и на свете не было, заработав кое-что на Уолл-стрит, я вложил кровные денежки в одну молодую компанию.

– Уолл-стрит! – пронеслось по толпе.

– Шли годы, и я проматывал жизнь, наслаждаясь ее простыми радостями. Стихия не раз наносила урон моему любимому городу, но он восставал из руин. И вот пришел и мой черед помочь городу. К счастью, мои дивиденды в той компании неплохо подросли.

Папа передал микрофон улыбающейся Джамайке.

– Леди и джентльмены, – пояснила она заинтригованной публике, – имею честь сообщить, что мистер Уолтер Вудроу Макклери, более известный в наших кругах как Папа, выписал на счет спасательной службы города чек на двадцать миллионов долларов. Надеюсь, этих денег хватит, чтобы обойтись своими силами, не пользуясь страховыми фондами и средствами из федерального бюджета.

Гейб первым нарушил тишину.

– Да здравствует Папа! – радостно закричал он. Подхваченное многоголосым хором восклицание долго не смолкало.

Все поздравляли друг друга. Тесс присоединилась к остальным, обнимая незнакомых ей людей. Кто-то жал ей руку, кто-то дружески хлопал по плечу, и сердце Тесс переполнялось счастьем и гордостью.

– Разве не здорово! – воскликнула она, снова оказавшись рядом с Гейбом. – Кто бы мог подумать, что Папа – миллионер! Теперь каждый знает, что его дом будет отремонтирован и… – Она умолкла, заметив таинственную улыбку на губах Гейба. – Ты обо всем знал?

Он прислонился к пальме и закурил сигарету.

– Один из наших журналистов немного покопался в архивах. Знаешь, этакая местная особенность. Я не хотел публиковать его открытие, решив защитить интересы Папы. Но лишь вчера он сам сказал мне, на что собирается потратить свои деньги.

– Как это здорово – иметь друга, умеющего хранить секреты! Интересно, что еще ты скрываешь от меня? Но скажи, Гейб, можно ли использовать часть этих денег на восстановление здания редакции?

Он сжал сигарету в зубах и посмотрел на звездное небо.

– Ты сомневаешься?

От радости Тесс запрыгала как ребенок.

– Ох, прекрасно! Тебе больше незачем волноваться. Я сейчас же найду Папу и расцелую его!

Она обернулась, чтобы отыскать спасителя города, но, стиснутая толпой, чуть не упала к нему на колени. Гейб в последнюю минуту схватил Тесс за руку.

Папа восседал в кресле как король. Глаза его лучились от счастья.

– Ну-ка подойди ко мне, дочка. Иди к Папе.

Тесс шагнула вперед, чтобы пожать костлявую старческую руку. Папа вновь попросил всеобщего внимания.

– Ты спасла мне жизнь, смелая женщина. Но я не привык быть в долгу. Поэтому для тебя я приготовил особый подарок.

– Ох, ну что вы, – смутилась Тесс.

Он вынул из внутреннего кармана сложенный вчетверо листок бумаги.

– Теперь я решил попробовать свои силы в сочинении лимериков.

– Папа, в этом нет необходимости… – пробормотала она, вопросительно посмотрев на Гейба.

Старик с важностью откашлялся и начал:

По имени Тесси девчонка жила,
Недурна собой, и добра, и мила.
Устала Тереза скитаться по свету
И лучше, чем Каса, у ней дома нету.
Скажу я, Тереза, ничуть не тая,
Ты знаешь, как остров весь любит тебя!

Она закрыла лицо ладонями. Только бы не разреветься! Но слезы как назло застилали глаза.

– Спасибо, Папа. Это… это было… – Тесс едва говорила, не в силах справиться с комком в горле, – бесподобно.

– Ну, если тебе даже такое понравилось, то что скажешь насчет этого? – Хитро подмигнув, он достал из кармана другой конверт.

Что на сей раз? Сонет? Поэма? Тесс терялась в догадках. Она надорвала конверт и вынула банковский чек с печатью. Тесс не верила своим глазам. В горле пересохло.

– В чем дело, детка? – беззаботно засмеялся Папа. – Можно подумать, ты никогда не держала в руках пяти миллионов долларов.

Тесс открыла было рот, желая признаться, что даже не мечтала о такой сумме, но колени вдруг предательски ослабли, и все погрузилось в темноту.

– А ты как думаешь? Может, «Привет с самого юга»? Нет, не годится. Слишком приторно. Кстати, надо подыскать свободное помещение под склад недалеко отсюда и кого-нибудь, кто сможет уладить дела до конца года… Пожалуй, лучше я позвоню своему адвокату… Нет, отменяется. Как ты считаешь, сколько времени займет ремонт Каса? Не слишком долго, надеюсь. Ведь пора начинать работу над новой серией открыток к Рождеству. Поэтому лучше я…

– Тесс, прошу, не спеши, а то снова упадешь в обморок. – Гейб заботливо взял ее под руку, помогая перешагнуть через пробившиеся сквозь тротуар корни огромного дерева.

– Извини. Просто предстоит столько сделать, чтобы слить две компании в одну. Не знаю, за что схватиться.

Гейб наблюдал за ней с улыбкой, удивляясь необузданной энергии молодой женщины.

– Я понимаю, что не должна столько болтать, но теряю голову от идей и планов. Однако лучше всего, что мы с тобой вместе. Я люблю тебя, Гейб, люблю всем сердцем.

Он с жаром обнял ее.

– И я люблю. Но знаешь, ведь Папа – не единственный, кто приготовил для тебя сюрприз.

С этими словами Гейб извлек из нагрудного кармана небольшой матерчатый сверток и протянул его Тесс. Она заметила, как в лунном свете его глаза загорелись загадочным огнем.

– О Гейб! Какой красивый медальон! – Развернув ткань, Тесс рассмотрела старинную вещицу.

– Когда-то мне подарила его Бланка. Но загляни внутрь. Видишь? Это фотографии людей, которых ты помогла мне вновь обрести.

– Кто эти мужчина и женщина?

– Мои мать и отец. Я хотел бы, чтобы эта вещь хранилась у тебя, Тесс. Именно благодаря тебе я понял, почему они поступили так, а не иначе. Ты помогла мне постичь смысл их благородного поступка, совершенного во имя любви. С твоей помощью я вернул светлую память о них в свое сердце.

Она пристально посмотрела на лица людей на старых фотографиях и надела на шею золотую цепочку.

– Ты непременно должен рассказать мне все, что помнишь о них, Гейб.

Тесс поднялась на цыпочки и поцеловала его в щеку. Пальцы коснулись роскошной, чуть блестящей ткани смокинга.

– Тебе необыкновенно идет черный цвет. Только зачем весь этот карнавал с вечерними нарядами?

– Есть две причины. И одна важнее другой. – Гейб лукаво усмехнулся. – Во-первых, человек, получающий чек на пять миллионов, и сам должен выглядеть на миллион баксов. Что, кстати, у тебя превосходно получилось. А во-вторых, мужчина, который собирается просить руки женщины, обязан предстать перед ней в лучшем виде. Тесс! Выходи за меня замуж! Ведь я не отстану, пока не добьюсь ответа.

Счастье переполнило ее. Казалось, от восторга сердце вот-вот выпрыгнет из груди. Тесс знала: нет человека на свете счастливее ее.

– Для двоих, собирающихся любить друг друга до самой смерти, это лишь первый важный шаг. Да, Гейб. Я стану твоей женой.

Он расцеловал ее лицо, а затем развернул туда, где на фоне звездного неба чернел силуэт Каса.

– Помнишь, в детстве ты мечтала о доме, где царит любовь?

Тесс положила голову Гейбу на грудь.

– Конечно, помню.

– Пусть таким и станет наш дом. Мы поселимся на втором этаже и сделаем Каса домом счастья и удачи. Кстати, не забывай о том сне, где была куча ребятишек.

Она рассмеялась:

– Может быть, один-два вместо пятнадцати?

– Возможно, и так. Только скажи мне одну вещь.

– Да?

– Не рискованно ли задумываться о потомстве, проводя время в тюрьме?

– Что?

– Я волнуюсь о чужом «БМВ». Что ты сделала с ним, дорогая?

– Я… я верну его, – замялась Тесс. – В качестве благодарственного подарка.

– Как это?

– Не волнуйся. Израсходовав часть денег Папы, я куплю своему адвокату новую модель. Я даже решила, что помещу на крыле переводную картинку с особой надписью.

Расхохотавшись, Гейб взял прядь ее волнистых волос и накрутил на палец.

– Я всегда говорил – ты выдающаяся женщина.

– Просто в моих жилах течет кровь прожженного жулика Энди. Так интереснее! – добавила она.

Эпилог

Выдалась лунная ноябрьская ночь, и вода в океане по обе стороны скоростного шоссе отливала желтоватым светом. Новенький черный седан мчался по мосту, превышая скорость. Горячие ритмичные звуки салсы, вырывающиеся из динамиков, сливались со звонким голосом того, кто сидел на водительском месте.

В свете луны хорошо просматривались выведенные на капоте крупные буквы: «ОЗМА-БМВ».