Взрыв хохота остановил ее на полуслове.

– Перестаньте, Тесс. Джамайка победила на выборах как представитель консерваторов. Реформаторы презирают ее, а она – их. Поэтому о продаже дома не может быть и речи.

От возмущения ее рот машинально приоткрылся. Между тем Гейб свернул в переулок. Тесс чувствовала, что он сотрясается от смеха.

– Не смею упрекать вас, Тесс, но, узнай Бланка о том, что я разрешил кому-то продать дом раньше времени, она прикончила бы меня на месте. Тетка называла парней из компании двойными авантюристами. Я склоняюсь к ее точке зрения.

– Пожалуй, – отозвалась Тесс, недовольная тем, что Гейб угадывает ее мысли. – Но возможно, Джамайка предложит компромиссный вариант. По крайней мере я на это надеюсь.

Наконец Гейб затормозил, соскочил с мотоцикла и помог сойти Тесс. Она поправила на плече бретельку белого платья, надетого для встречи с мэром. Ее смущал пристальный взгляд Гейба.

Он покачал головой:

– Я, конечно, не эксперт по женской одежде, но, кажется, вы носите платье не совсем правильно.

– Я? – Залившись краской, Тесс начала нервно поправлять складки на юбке.

– По здешней моде женщины спускают бретельки с плеч. Смотрите. – Гейб протянул было руку, но она застыла на расстоянии нескольких дюймов от Тесс.

– Вот так? – спросила она, оголив плечи по моде а-ля тропики. Впервые за вечер Тесс рассмеялась. – Видите, я ничуть не сопротивляюсь.

Ее улыбка приободрила Гейба. Он просиял, что-то спросил, но не услышал ответа, так как в бунгало Джамайки Картер на всю мощь запустили веселую музыку. От неожиданности Тесс вздрогнула. За шторами в окнах дома замелькали силуэты танцующих.

– Вы уверены, что мы приехали по адресу? По-моему, это место не слишком подходит для обсуждения «дела чрезвычайной важности».

Гейб повел ее в дом, обнимая рукой за талию.

– Расслабьтесь, Тесс. Отдыхайте. Наш обычай – сочетать работу с развлечением везде, где только возможно. – Не утруждая себя стуком в дверь, он смело вошел в бунгало.

Тесс не спешила присоединяться к веселящейся публике.

– Но… – она похлопала Гейба по плечу, – как можно обсуждать серьезные проблемы на виду у всех?

Не слыша или сделав вид, что не слышит, он продолжал пробираться между танцующими парочками. Тесс старалась не отставать. Наконец они вошли в большую комнату.

В доме собрались не менее двух десятков мужчин и женщин разного возраста и достатка. В отличие от Тесс они могли позволить себе наслаждаться прекрасной музыкой и лунной ночью накануне праздника.

Неожиданно появилась Марго, которая, пританцовывая в такт музыке, двигалась навстречу Тесс. Не переставая отбивать ногами ритм, она весело поинтересовалась:

– Чего ты такая мрачная? Проснись! Найди себе пару и танцуй!

– С ума сошла? Что ты вообще здесь делаешь? Он увидит. – Тесс больше всего боялась разоблачения.

– Успокойся, глупая! Гейб подумает, что мы только познакомились и я прошу тебя поделиться первыми впечатлениями о доме.

Тесс поняла, что и вправду скорее вызовет подозрения своей настороженностью.

– Ты права. – Она попыталась улыбнуться. – В последнее время я не нахожу себе места.

– Тогда у меня для тебя кое-что есть, – загадочно подмигнула Марго и так же внезапно растворилась в толпе, как и появилась.

Тесс нахмурилась. Не хватало еще, чтобы ей подыскивали партнера. Комнату заполнили звуки салсы. Хотя она не понимала ни слова по-испански, но хрипловатый мужской голос, исполнявший песню со страстью и тоской, завораживал. Быстрый и возбуждающий ритм, создаваемый ударными, манил, дразнил, заволакивал в любовную паутину.

Соблазнительный мотив перенес Тесс в волшебный, фантастический мир. Просторное помещение… под дуновением ночного бриза мерцает пламя свечи… красивый мужчина в темноте движется навстречу… вот он, совсем рядом, и кажется, они уже парят высоко над землей…

– Похоже, ты замечталась, подруга. Сейчас не повредит немного освежающего. – Голос Марго вернул Тесс с небес на землю.

«Да, очаровательная мадам Озма и впрямь обладает способностью читать чужие мысли», – подумала Тесс, покраснев. Марго протягивала ей бокал с шампанским.

– Спасибо, но алкоголь – то, что мне сейчас меньше всего нужно. Я ищу Моралеса. Не знаешь…

Быстрый жест указательного пальца направил ее взгляд в дальний угол комнаты.

Юная блондинка страстно прижималась к Гейбу, обхватив его шею руками. Бедра обоих ритмично двигались в такт зажигательной музыке.

– Это ламбада. Правда, здорово? А если бы ты видела, как Гейб танцует меренгу, то просто с ума сошла бы. Это что-то! – Марго закатила глаза. – Только не подумай ничего такого. Они старые знакомые. Так что для ревности повода нет.

– Ревности? – переспросила Тесс. – Ты о чем? У меня нет повода ревновать. Я едва знакома с Моралесом. А завтра вообще покидаю остров.

Марго вскинула брови:

– Ты уверена? Не буду спорить, дорогая… – Загадочно подмигнув Тесс, она подхватила под руку стоявшего рядом молодого парня и растворилась среди танцующих пар.

Удивленная странным поведением Марго, Тесс пошла в дальний угол зала.

Партнерша Гейба повернулась к нему спиной, сексуально покачивая бедрами. Он вел ее как бы играючи – ни один мужчина в мире не умел так танцевать – и в то же время не отрывал взгляда от Тесс.

Зачарованная, она замерла, любуясь четкостью движений партнеров. Темные глаза Моралеса посылали ей призывные сигналы, будто маня слиться воедино с музыкой и ритмом. Руки Тесс стали горячими и влажными от волнения. Удовольствие и соблазн боролись со страхом и глупой бессильной яростью. Песня закончилась, она отвела глаза и сделала вид, что внимательно рассматривает сорванную пальмовую ветку, будто в ней внезапно проснулся интерес к ботанике.

– Вам понравился танец? – Хрипловатый голос, учащенное дыхание защекотали ее ухо. Тесс сделала глоток шампанского. Их глаза встретились.

– О да, конечно. Вы с вашей подругой танцевали с изяществом настоящих профессионалов. Но извините, Гейб, не пора ли найти Джамайку?

Он тяжело вздохнул:

– Тесс, посмотрите вокруг. Только вы не принимаете участия во всеобщем веселье. А я между тем по вашим глазам вижу, что вы не прочь потанцевать.

– Нет уж. Хотя бы потому, что не умею.

Его губы тронула легкая улыбка.

– Уверен, у вас непременно получится. Беда в том, что вам, наверное, не везло с партнерами.

– И где же их найти?

– Один перед вами.

Лицемер! Это уж слишком. Какая же она дура! Господи, как можно позволить себе выглядеть так глупо, купившись на горячие, соблазнительные взгляды и слащавую болтовню в придачу!

– Гейб, я должна кое о чем вас спросить.

– Давайте выйдем. Следуйте за мной.

Он провел ее через зал в уютный внутренний дворик. Единственным источником освещения был блеск воды в маленьком бассейне, искусно подсвечивавшимся изнутри. Тесс села за столик напротив Моралеса.

– Теперь послушайте меня, преданный племянник своей тетушки. И многих женщин вы завлекали в свои сети с помощью подобного обмана?

Его глаза на миг вспыхнули от гнева, а голос стал холоден как лед.

– Я не любитель играть в подобные игры.

Тесс покачала головой:

– Однако вы именно так поступаете. Что ж, прекрасно! Женщинам нравятся интриги. Но мы с вами не дети. Я не собираюсь вступать во владение домом катастрофы, поэтому прошу, не тратьте время зря, устраивая в мою честь соблазнительные танцевальные представления. Договорились?

Гейб задумался.

– Я, кажется, понял, почему вы так говорите. Вам свойственна двойственность ощущений: вы неравнодушны к дому и вместе с тем ненавидите его. Словом, амбивалентность.

– Мне совершенно безразличен этот особняк. Я просто не смогу его содержать. Но в любом случае благодарю за свежее решение. Не предполагала, что вы так же осведомлены в психологии, как и в журналистике.

– Не смешно, мисс Дрисколл. Второе образование мистер Моралес получил в области политологии, со специализацией по национальной внешней политике. Не так ли, Гейб? – Из-за прозрачных дверей на крыльце дворика показалась Джамайка Картер.

Гейб встал, но был остановлен повелительным движением руки. Джамайка Картер одарила обоих царственной улыбкой и уселась в кресло, накинув легкую шаль.

– Кстати, он должен был стать стипендиатом Школы Трумэна, но предпочел другую школу. Знаете об этом?

– Думаю, Тесс едва ли интересует мое прошлое.

– Что ж, тогда поговорим о настоящем, – согласилась Джамайка. – Только хочу сначала узнать, оправились ли вы хоть немного от первых впечатлений?

Тесс взяла себя в руки.

– Миссис Картер, мне никогда не доставляло удовольствия причинять кому-либо неудобства. Не собираюсь поступать так ни с вами, ни с Гейбом. Я хочу извиниться. Возможно, все дело в том, что дом оказался вовсе не таким, каким я представляла его себе.

– Никаких извинений не нужно, я прекрасно понимаю ваше разочарование. Но и вы должны понять меня. Наш прекрасный остров богат не только природой, но и талантливыми творческими людьми. Однако художники вряд ли выживут, занимаясь только творчеством. Размещение здесь процветающей компании дало бы многим из них реальный заработок. Вы ведь хорошо платите сотрудникам, не так ли?

Тронутая заботой мэра о своих избирателях и участием в их творческих судьбах, Тесс вдруг искренне захотела помочь местным художникам в борьбе за существование. Но факт оставался фактом – у нее не было ни цента, а поэтому и желания перетаскивать прогоревшую компанию «Пламя свечи» в Ки-Уэст. Тесс мучительно подыскивала достойный ответ.

– Миссис Картер, мне было бы приятно оказать вам посильную помощь. Но сколько тысяч долларов, по-вашему, понадобится, чтобы вернуть знаменитый старый дом к жизни? Боюсь, я просто не в состоянии этого сделать.

– Она права, Джамайка, – заметил Гейб. – Муравьи строят свои термитники с самого основания. Фундамент дома сильно поврежден, а начинать надо с него.

Приятно удивленная, Тесс посмотрела на Моралеса как на спасителя, защитившего ее от милой женщины с нравом львицы.

Джамайка забарабанила пальцами по столу, медля с ответом.

– Ну, если так, боюсь, вопрос исчерпан, – наконец сказала она.

Миссис Картер поднялась, вежливо улыбнулась и, попрощавшись, направилась к дому.

Тесс выпятила губу – верный признак обиды. Почему эта женщина посмела ею командовать? Проклятое, пропитанное ложью письмо! Она не в первый раз раскаивалась, что сочинила его. Сначала Марго, затем Гейб, а теперь и мэр – сколько еще людей разочаруют ее до конца дня?

Увидев, как Джамайка приблизилась к дверям, Тесс чуть не закричала: «Вернитесь! Дайте мне шанс! У меня получится!» И словно услышав ее немой призыв, мэр Картер внезапно остановилась и обернулась, приложив руку ко лбу.

– Господи! Чуть не забыла! Здесь несколько человек хотели бы встретиться с вами до отъезда. Думаю, вы не пожалеете о встрече.

Она щелкнула пальцами, и французские двери бесшумно распахнулись. Девушка и парень, которых Тесс видела несколько минут назад танцующими, направлялись к ней с большими черными сумками, куда поместили свои работы.

Джамайка и Гейб обменялись взглядами заговорщиков. Тесс прикусила губу.

Приятная молодая девушка в черном кожаном платье подала ей руку.

– Я Фелиция. Вы любите акварель?

Гейб удовлетворенно хмыкнул, и Тесс бросила на него уничтожающий взгляд.

– Конечно, я с удовольствием посмотрю, что вы принесли.

Выстроилась целая очередь. Гейб и не предполагал, что в городе столько талантов. Акварель, масло, фломастеры, карандаши, гуашь. Пейзажи, этюды, портреты. Тесс внимательно рассматривала все, не жалея времени беседовала с каждым художником, говорила о значении света и тени, уделяла внимание нюансам и перспективе.

Прошло более двух часов, как Гейб оставил ее в углу за столом с яркой настольной лампой среди десятков холстов и стопок фотослайдов. Теперь он вытянулся в глубоком плетеном кресле в противоположном конце большой комнаты. Местные художники, по старой традиции принесшие на вечеринку свои новые работы, возвращались после беседы с Терезой Дрисколл вдохновленные, улыбались, болтали, поглощали напитки и закуски, танцевали и веселились от души.

Гейб объяснял перемену настроения Тесс тем, что художница наконец попала в родную стихию. Он много бы дал, чтобы слышать ее смех снова и снова.

Тесс была дурнушка и красавица одновременно. Никогда в жизни Гейб не испытывал такого желания узнать о женщине как можно больше.

Днем в офисе работа не заладилась. Мозг Гейба лихорадочно выдавал на-гора все новые вопросы, на которые не находил ответа. Ее детство, например. Что за странное несчастливое существование в постоянных переездах с места на место придумал бедной девчушке родной отец, «конченый человек», как проскользнуло у нее однажды. И куда смотрела ее мать? Как сумела Тесс подняться из грязи и нищеты и дорасти до руководителя процветающей компании?

Что вообще происходит? Почему его так волнует чужая судьба? Возможно, потому, что Гейб привык находить исчерпывающие ответы на все вопросы. Но где-то в глубинах его души таилась странная уверенность: он знал эту женщину так же хорошо, как каждый цветок в саду Бланки.

Что-то было в Тесс загадочное, а вместе с тем до боли знакомое и близкое. Гейб отпил пива, тайком наблюдая за движениями ее сочных выразительных губ. Вместе с начинающим фотографом она изучала серию фотографий тропических птиц.

По улыбке Джамайки он понял, что та молча праздновала победу.

– Не представляла себе, что она выдержит этот натиск, – тихо сказала она Гейбу. – Только посмотри на нее! Как будто всю жизнь она стремилась приехать сюда, чтобы насладиться шедеврами. Какая глубина восприятия! Какое очарование! А она неплохо дополняет здешнее светское общество! Эта Тереза Дрисколл – знаток искусства, Гейб.

Он улыбнулся, лениво закинув руки за голову и растянувшись в кресле.

– Хорошо сказано. Определенно знаток.

Но как удержать Тесс на острове, как помочь воплотить мечты в реальность? Может, потолковать с местными банкирами относительно предоставления кредита? Или в случае неудачи предложить деньги взаймы на льготных условиях? Но позволит ли гордость Терезе Дрисколл принять подачку? Гейб решил поговорить с ней сразу же по окончании встречи с художниками.

Джамайка прервала его размышления недовольным возгласом:

– Мм… Кажется, грядут неприятности.

Гейб поднял глаза и увидел источник недовольства мэра. Очередь желающих показать Тесс свои творения увеличилась еще на одного человека – Папу, единственного и неповторимого в своем роде.

– Что еще он затеял, Гейб? Сходи выясни. Папа испортит нам все дело.

– Ах, Джамайка, оставим старика в покое. – Гейб снова откинулся на спинку кресла. – Тесс управится с ним сама. Тем более что он приоделся. Даже ботинки нацепил.

Появление Папы в рядах местных талантов напоминало бурю в пустыне. Он не мог спокойно дожидаться очереди. Сжимая и разжимая в руке клочок бумаги, Папа что-то невнятно бормотал. Правда, глаза старика – верный показатель настроения – смотрели сегодня не так дико, как обычно. Гейб счел это хорошим знаком.

Тесс поблагодарила очередного художника за интересные рисунки и поздоровалась с Папой. Тот смутился, пробормотав, что не обладает талантом художника, но пришел не просто так, а сочинил стих. Может, его четверостишия пригодятся когда-нибудь как текст поздравительных открыток. Уголки губ Тесс дрогнули, но этого никто не заметил. Она улыбнулась и предложила старику поделиться своим творением с публикой.

Тут и там раздались приглушенные смешки. Комнату наполнил гул недовольных голосов. Кто-то повернул выключатель «мешка со смехом» и тут же захохотал сам.

– Итак, начнем, – объявил Папа. – Представляю вам хайку. Думаю, это чертовски симпатично будет смотреться на карточке. – Он деловито откашлялся и громко, с выражением, продекламировал:

Солнце нырнуло в море.

Это не сон. Оно умерло.

Не будет сегодня рыбалки.

Творение Папы было встречено загробной тишиной. Гейб закусил губу, чтобы не расхохотаться. Все присутствующие, казалось, тоже едва сдерживали смех. Все, кроме Тесс.

Ее вдохновенное «Браво!» прозвучало как гром среди ясного неба. Она от души аплодировала старику. Многие, сначала пожав плечами, последовали ее примеру. От шквала аплодисментов Папа засиял, как новенький цент.

– Ну, у меня еще кое-что припасено, мисс… фу, дьявол, как, вы сказали, ваше имя, прекрасная леди?

– Тесс Дрисколл, сэр.

– Дрисколл… Хо-хо. Знавал я одного парня по фамилии Дрисколл. Мы вечно кутили у Слоппи. Вот был художник так художник! Такие фортели вытворял! Жулик – другого такого не сыщешь! Девицы липли к нему, как олени к солонцам. У него еще была дочурка, такая милая девочка с темными кудряшками. Вроде ваших, мисс. Одному Богу известно, что потом с ними стало. Вы случайно… э-э… не та самая Дрисколл?

Гейб чуть не разлил недопитый стакан пива. Лицо же Тесс стало пепельно-серого цвета. Глаза расширились от ужаса. По коже поползли мурашки. Все в комнате замерли в ожидании ответа.

– Ах, Папа, дружище! – Гейб вскочил и бросился к столу, где, замерев от ужаса, сидела Тесс. – Всем известно, что эта молодая леди не может быть дочкой вашего приятеля. Она была у нас на острове всего раз, шестнадцать лет назад. Мисс Дрисколл воспитывалась в семье любящих родителей и посещала самые престижные школы. Вы ошиблись, дружище. Правда, Тесс?

– Конечно, Гейб, – выдохнула она. – Мой отец был крупным банкиром, посвящавшим свободное время игре в поло. В Канаде. У нас там ранчо.

Гейб метнул на Тесс гневный взгляд, призывающий ее немедленно замолчать.

– Значит, то был другой Дрисколл… – протянул Папа. – Черт его знает! – Он дружески похлопал Гейба по плечу и обратился к Тесс: – Только дайте знать, мисс, когда будете готовы послушать другие мои стишки. – Довольный собой, Папа направился в сторону бара.

Вечеринка продолжилась. Гейб попросил художников, ждущих аудиенции, оставить Тесс свои визитки и поспешил вывести ее на воздух. Кое-кто недовольно заворчал, однако все пропустили Тесс к выходу.

Лишь оставшись наедине с Тесс в саду, Гейб пристально заглянул в ее глаза. Она была в явном замешательстве.

Гейб сел в кресло напротив.

– Надеюсь, я ничем не задел вас. Вы мне показались беззащитной.

– Пожалуй. Только не от этих талантливых ребят, а от старика, сохранившего неправдоподобную память.

Гейб хмыкнул.

– Да, Папа может похвастаться таким даром. Чего не скажешь про его хайку.

Он искренне рассчитывал на ее улыбку, но чуда не произошло. Тесс ушла в себя.

– Зачем вы это сделали?

– Что именно? Допустил маленький вымысел по отношению к вашему детству? Но вы всем своим видом просили помощи. Хотя, не сомневаюсь, никто из этих милых людей не изменил бы своего мнения, окажись вы и вправду дочерью мошенника. В иных кругах такая «изюминка» даже добавила бы вам популярности.

Тесс в замешательстве теребила зеленый листик.

– Я… позвольте поблагодарить вас. Никто не оказывал мне такую дружескую поддержку.

– Почему бы не защитить от неприятностей милую женщину, тем более дочь канадского банкира, играющего в поло на своем ранчо?

Тесс наконец-то рассмеялась:

– Считаете, меня немного занесло?

– Немного? Ого-го! У вас всегда так здорово получается фабриковать подобные истории?

– Увы! Наследственность. Я же никому не причинила вреда, да и видела этих людей в первый и последний раз.

Эти слова насторожили Гейба.

– Значит, на самом деле не заинтересовались ни одной работой?