Верадис, безупречно владея собой, спустилась с подиума и вернулась в ложу своего Дома. Амаре стало ясно, что молодая женщина не замечает своих слез, не то бы она скрыла их, хотя бы прибегнув к водяной магии.

Гай, дождавшись кивка председателя, вернулся на подиум:

— По нашим последним оценкам численность врага составляет от ста до двухсот тысяч, но, откровенно говоря, это мало о чем говорит. Мы отчасти представляем возможности каждой вражеской единицы, но почти не знаем, на что они способны при согласованных действиях.

— Одно вам известно, — перебил тихий голос, разнесшийся по рядам, несмотря на то что говорящий не стоял на подиуме. Консул Аквитании твердо взглянул в лицо Гаю. — Вам известно, что враг чрезвычайно опасен. По всей вероятности, при пересчете один к одному он опаснее алеранских легионов.

Это заявление было встречено негодующими криками. Легионы непобедимы — это знал каждый. Они тысячу лет стояли стеной — сталь, мускулы, выучка — против любого врага, и если не каждый легионер уносил с поля боя победу, то лишь потому, что зубы и когти у него притупились.

Однако…

Легионы много лет не сталкивались с настоящей угрозой. Ледовиков столетия назад сдержала Защитная стена. В стычках легионов с канимами редко участвовало больше нескольких сотен воинов-волков, — по крайней мере, пока консул Калар три года назад не подбил канима-изменника привести на алеранское побережье целую орду. Маратам случалось побеждать легионы в сражениях, но такие победы оказывались недолговечны и только вызывали более целеустремленный и мощный ответный удар.

Дети Солнца давно вымерли, их страну затянули Лихорадные джунгли. Малорандимов перебили восемь веков назад. Авары, ираны, деки… от них остались только имена, смутно запомнившиеся Амаре с уроков истории. Все они были грозными врагами для юной слабой Алеры.

Но все это изменили легионы. Война за войной, сражение за сражением, год за годом и век за веком легионы закладывали основание нынешней державы.

Их работа требовала отваги, но в устоявшейся, окрепшей Алере отвага легионеров редко вознаграждалась. Консулы больше ценили надежных и осторожных командиров, уделявших внимание не только легионерам, но и денежным счетам.

Не осталась ли легендарная мощь легионов лишь в легендах? Что, если они больше не стоят несокрушимым бастионом против врагов Алеры? Амара обхватила себя за плечи. От этой мысли ей сделалось зябко. Другие и вовсе не допустят никаких сомнений, что доказывали ответившие Аквитейну возмущенные крики.

Амара шепнула несколько слов Циррусу, попросив его отчетливее показать лицо Гая, и успела увидеть, как тот обменялся с консулом Аквитании спокойными взглядами. Амара не владела магией воды, но она явственно ощутила взаимопонимание между двумя мужчинами, и страх пробрал ее до костей.

Гай воспринял мысль консула без малейшего усилия.

Первый консул уже знал.

— К порядку! — призвал правитель, громовым голосом перекрыв гомон толпы. — Граждане! Порядок в Сенате!

Толпа утихла не сразу, но утихла. Воздух над рядами раскалился от гнева, напряженного ожидания и, хотя мало кто согласился бы это признать, от самого обыкновенного страха.

— За последние несколько лет все доступные нам сведения о ворде были переданы представителям каждого легиона, — сказал Первый консул. — Нам угрожает небывалая опасность, и распространяется она очень быстро. Чтобы отразить ее, наш ответ должен быть столь же быстрым и сокрушительным. Для этого я приказываю всем, кроме консулов Фригии и Антиллы, немедленно выделить по два легиона для борьбы с вордом.

— Возмутительно, — взревел Ривус. Консул побагровел, взвился с места. — Вы слишком далеко зашли, Секстус. Такой наглости пятьсот лет не позволял себе ни один принцепс! — (И снова Гай повернулся к консулу лицом, но на сей раз он молчал.) — Да, законы основоположника Гая Примуса дают вам такие полномочия, — бушевал Ривус, — но всякому понятно, что мы переросли древние установления. Вы нас запугиваете в жалкой и очевидной попытке удержать в руках власть так же, как в прошлый раз, когда объявился вдруг ваш якобы законный внук и наследник. Вы — не тиран, Гай Секстус. Вы — первый среди равных! Среди равных, во́роны побери вашу самовлюбленность и побери во́роны меня, если я покорюсь вашему…

Хладнокровно, без видимой спешки, консул Аквитейн Аттис поднялся в своей ложе, повернулся к перилам, отделявшим ее от ложи Ривуса, и обнажил серебристо блеснувший клинок. Прошелестел рассеченный сталью воздух, и толстые деревянные перила развалились надвое. Концы балки светились углями.

Консул Аквитейн указал мечом на Ривуса, и язык пламени вдруг лизнул меч по всей длине, затрепетал на стали, раскалив ее до тусклого красноватого свечения.

— Грантус, — во всеуслышание произнес Аквитейн, — закрой свой поганый рот, чтобы не видно было пустоты на месте мозгов, и больше не разевай. И опусти расплывшийся ленивый зад в кресло, да поскорее. Или ты встретишься со мной на судебном поединке.

Ривус так закатил глаза, что Амара и без помощи Цирруса явственно увидела белки. Консул несколько раз подряд открыл и закрыл рот и вдруг рухнул обратно в кресло.

Аквитейн коротко кивнул и повернулся по кругу, поочередно нацеливая раскаленное острие меча на каждую ложу. Он заговорил тихо и жестко, и Амара не усомнилась, что фурии донесли сказанное до каждого.

— Еще кто-то возражает против законной власти Первого консула?

Как видно, возражающих не нашлось.

Аквитейн потушил пламя, затем спустился из своей ложи к подиуму. Там он поклонился Первому консулу и рукоятью вперед протянул ему свой меч:

— Мои легионы готовы выполнить ваш приказ, Первый консул. Я выдвину их немедля. Кроме того, я сам готов служить вам в поле.

Гай торжественно кивнул и, приняв меч, повернул его рукоятью к Аквитейну:

— Благодарю, консул. Ваша поддержка неоценима. Я наделся, что в этой войне вы поведете за собой войска.

Аквитейн, вернув меч в ножны, по-легионерски коснулся кулаком груди и встал по правую руку от Гая.

— Кто с нами? — вопросил он, сурово обводя ряды взглядом.

Поднялась госпожа Пласида.

— Мой супруг и господин уже выступил на помощь нашему другу и соседу консулу Церерусу, — сказала она. — Верадис, милая, он будет под Церерой уже завтра.

— Аттика? — спросил Аквитейн. — Парсия?

Оба консула, встав с мест, принялись заверять в своей поддержке и объяснять, сколько времени понадобится для прибытия их войск.

— Хм… — Бернард скрестил руки на груди. — Вот уж чего я не ожидал.

— Чего? — спросила Амара.

— Что Аквитейн поддержит Гая.

Амара вздернула бровь:

— По-твоему, это поддержка?

— На вид похоже, любимая.

Амара покачала головой:

— А ты присмотрись. Он объединяет державу. Выступает ее защитником. Ведет всех против самой смертоносной угрозы, какую знала Алера, а Первый консул оказывается в стороне. — Она мрачно усмехнулась. — Можно сказать, показательно в стороне.

Бернард захлопал глазами:

— Просто бред!

— Конечно. Но поймут это не все. Тави — неизвестная величина. Большинство предпочтет видеть следующим Первым консулом известного, показавшего себя в политике ветерана. Если Аквитейн возглавит военные действия и победит, он окажется еще и героем. А в таком случае… — Амара передернула плечами. — Гай не вечен.

Бернард уставил взгляд на ряды сенаторов, болезненно поморщился:

— И Гай… Гай позволяет ему это проделывать?

— Я бы сказала, Гай этого от него и хотел.

— Великие фурии, зачем?

— Затем, что, кем бы ни был Аквитейн, он превосходный военачальник, — тихо пояснила Амара. — Затем, что без него нам не выжить. — Она встала. — Они здесь надолго не задержатся. Идем, пока не затерло толпой.

— Куда это?

— В цитадель, — сказала Амара. — Если не ошибаюсь, Гай станет просить нас об одолжении. И твою сестру тоже.