Глава 7

Когда Амара с Бернардом подходили к кабинету Первого консула, оттуда вышли два коронных гвардейца. Оба кивнули им, подтвердив догадку Амары, что Гай хотел бы разговора наедине, потом один заглянул в кабинет и сразу вернулся. За ним появился сам правитель, окруженный четверкой стражников.

— Благодарю… — Гай кивнул охране. — Прошу вас ко мне, доблестные.

Стражник открыл дверь. Гай зашел внутрь. Амара проводила его взглядом, сурово поджав губы. При виде Первого консула ее накрыла беззвучная волна ярости: вот он перед ней, она слышит его голос, видит его безупречно уверенные манеры знающего свое дело мастера.

С тем же невозмутимым, решительным хладнокровием Гай Секстус обрушил на народ Калара ярость Великой фурии Калус, убив вместе с легионерами мятежного консула Калара десятки тысяч невинных алеранцев. И Амара стояла на вершине горы, откуда открывался вид на гибнувший город, и смотрела, как умирают люди. Она ненавидела Гая за то, что он заставил ее увидеть это.

Бернард опустил ей на плечо большую теплую ладонь.

— Любимая, — позвал он. — Идем?

Амара, как сумела, улыбнулась мужу, расправила плечи и вошла в кабинет.

Здесь, как и во всей цитадели, красота и изысканность обстановки не били в глаза. Вокруг широкого письменного стола из зеленовато-черного родисского дерева, открытого на краю Лихорадных джунглей, высились такие же полки, ломившиеся под тяжестью разнообразных книг. Амара навидалась кабинетов, где книги служили просто украшением. Она не сомневалась, что здесь каждая книга прочитана и обдумана.

Гай быстро прошел к шкафчику у стены, извлек винную бутыль и чашу — точными, заученными движениями. Бернард тем временем успел закрыть дверь.

Первый консул опустил голову, ссутулил плечи. Он пару раз медленно вздохнул, и Амара расслышала, как похрипывает у него в груди. Затем он откупорил бутыль — остро пахнуло пряностями, — подавил приступ кашля, налил и торопливо, в несколько глотков осушил чашу.

Амара хмуро переглянулась с мужем.

Как видно, здоровье Первого консула было куда хуже, чем полагали граждане. Правда, Амара не сомневалась, что им он нарочно открыл свое истинное состояние, и не без причины. Или без причины. Что ни говори, в пути через каларские болота Амара с Бернардом видели его совсем развалиной. После этого при них можно было и сбросить маску.

Гай, заново наполнив чашу, тихо прошел к столу и осторожно, морщась от скрипа и похрустывания суставов, опустился в кресло.

— Прежде всего, Амара, позвольте принести вам извинения за… безоговорочность приказа, который я дал посланным за вами рыцарям. В таких случаях деликатность отступает перед срочностью.

— Разумеется, правитель, — натянуто проговорила она. — Не знаю случая, когда бы вы прибегали к средствам без уверенности, что цель их оправдывает.

Он сделал глоток, не сводя с нее взгляда, а когда опустил чашу, на губах играла слабая горькая усмешка.

— Да, пожалуй, такого не бывало. — Переведя взгляд на Бернарда, Первый консул обратился к нему: — Граф Кальдерон, в прошлогоднем деле я оценил ваше искусство заклинания фурий и, более того, вашу рассудительность. Мне снова нужна ваша служба — и ваша, графиня, если вы не откажете.

Бернард с настороженным бесстрастием склонил голову:

— Чем я могу послужить своей стране?

Если Гай заметил выбранное им слово, то не выдал это ни взглядом, ни движением. Он достал из ящика стола толстый пергамент — большую карту страны. На ней столь же подробно, как и на карте в Сенате, было показано распространение ворда.

— Я не все сказал нашим гражданам, — тихо проговорил Гай. — Умолчал, что ворд каким-то образом выработал способность подчинять себе фурий.

— Это не новость, — пророкотал Бернард. — Они и в Кальдероне это проделывали.

Гай покачал головой:

— Тогда они использовали захваченные тела местных для призыва фурий, которых алеранцы могли заклинать при жизни. Различие тут тонкое, но важное. Тогда ворд мог подчинить только тех фурий, которых прежде использовали алеранцы. — Гай вздохнул. — По-видимому, теперь это не так.

Бернард с силой втянул в себя воздух.

— Ворд самостоятельно распоряжается фуриями?

Гай кивнул, раскручивая вино в чаше:

— Это неоднократно подтверждалось донесениями. Дон Эрен видел это своими глазами.

— Почему? — Амара сама удивилась, как резко и грубо прозвучал ее вопрос. — Почему вы им не сказали?

Гай, прищурив глаза, долго молчал, прежде чем ответить:

— Потому что страх перед подобным известием принудил бы граждан Алеры к единству, какого им никогда не достичь в ином случае.

Бернард прокашлялся:

— Я не политик, не трибун и не военный. Но… не вижу в том ничего дурного.

— Причины две, — ответил Гай. — Первая. По-настоящему испугавшись, консулы сразу бросятся защищать свои владения. Это, безусловно, снизит количество и качество войск, которые они готовы выделить для главной кампании, и может стать гибельным для всей страны. Если ворд не остановить в ближайшие недели, он распространится и размножится настолько, что нам с ним уже не совладать. Вторая причина, — продолжал Гай. — Ворд не может наверняка знать, что́ нам известно о его новых способностях, и я не стану выдавать столь важные сведения, пока есть надежда, что он рассчитывает на нашу неосведомленность.

Амара, поняв ход его мыслей, кивнула:

— Ворд постарается приберечь свое тайное оружие до решающего момента, когда нежданное потрясение сможет решить исход битвы. Он будет держать фурий под рукой, но не станет пока их использовать из опасения лишить себя преимущества внезапности.

— Именно так, — кивнул Гай.

— Но что нам это дает, правитель? — спросил Бернард.

— Мы выигрываем время.

Бернард кивнул:

— Для чего?

— Чтобы найти ответ на важный вопрос.

— Какой?

— Тот, что я задала с самого начала, — тихо подсказала Амара. — Как? Как ворд овладел заклинанием фурий, неподвластным ему прежде?

Гай снова кивнул:

— Доблестные господа, ваши познания в военном деле и преданность Алере неоспоримы. Но приказывать вам я не могу. Я прошу. — Он прервался, чтобы сделать еще глоток пряного вина. — Прошу вас отправиться на захваченные вордом земли, выяснить, как они получили способность к заклинанию фурий, и, по возможности, перекрыть источник.

Амара сначала не поверила своим ушам. Затем она покачала головой:

— Немыслимо.

Бернард всплеснул руками:

— Ни в коем случае. Я не поведу с собой жену на такое опасное дело.

Амара круто развернулась к мужу.

Тот, скрестив руки, сцепив зубы, встретил ее гневный взгляд своим таким же.

Гай не поднимал глаз от чаши с вином, но губы его растянулись в легкой улыбке.

— Бернард. Амара. Суть в том, что я прошу вас взяться за дело, которое, по всей вероятности, приведет вас к смерти — в лучшем случае. Я уже обращался с этой просьбой к нескольким разведчикам. Но я уверен, что, если успех возможен, добьетесь его только вы двое. — Он поднял глаза на Амару. — Что бы ни стояло между нами в прошлом, сейчас все просто: страна на краю гибели, притом что почти никто из ее народа этого даже не осознает. Вы нужны Алере.

Амара склонила голову, вздохнула:

— Во́роны вас побери, Гай Секстус. Вы и просите так, что не оставляете выбора.

— С выбором в последние годы все хуже, — спокойно признал он.

Бернард, насупившись, шагнул ближе к карте.

— Правитель, — заговорил он, всмотревшись, — захваченные территории обширны. Там и целая когорта разведчиков может не найти искомого.

— Все территории вам не потребуются, — возразил Гай. — Мы будем сосредотачивать прибывающие легионы в Церере.

Бернард крякнул:

— Местность там открытая. Неблагоприятная для боя против численно превосходящего противника.

— Действительно, совершенно неподходящее место. И если ворд превосходит нас настолько, как сообщают, — а я боюсь, что это так, — надежды у нас почти никакой. Верная победа для врага — и он не устоит перед искушением. Ворд соберет там свои основные силы, в том числе заклинателей фурий. Я рассчитываю, что мы создадим достаточную сумятицу, чтобы вы смогли незаметно проникнуть к ним в тыл и выбраться обратно, выполнив задание.

— То есть удерживать город вы на самом деле не намерены, — подытожила Амара.

Гай, допив вино, утомленно отставил чашу.

— Я приманю их туда и буду сковывать, сколько смогу. Может быть, дня три. Хватит времени, чтобы консулы осознали опасность ворда. Для вас открыты мои личные кладовые — располагайте любыми средствами и снаряжением, какое понадобится. Если нужны кони или тому подобное — вам стоит только сказать. Обратитесь к дону Эрену, он все устроит.

Их откровенно выпроваживали, и все же Амара задержалась в дверях:

— Вы оставляете в неведении множество людей, Гай. Это может привести к их гибели.

Первый консул шевельнул головой — то ли согласно кивнул, то ли просто разминал занемевшие мышцы шеи.

— Амара, множество людей погибнет, что бы я ни делал. Это неизбежно. Могу сказать одно: если не найдем способа помешать ворду использовать против нас фурий, мы уже проиграли.