Антиллус всмотрелся в снежный вал. Да, его можно растопить огнем, но труд будет огромный. Проще развалить его толчком снизу. Он коротко кивнул сам себе, опустил голую ладонь на камень Защитной стены и направил внимание вниз, сквозь камень. Усилием воли он привел в движение местных фурий, и земля за Стеной вдруг заколыхалась, вздыбилась.
Огромная гора льда со стоном треснула — и развалилась, захватив с собой тысячу орущих дикарей.
Антиллус выпрямился, оттолкнул в сторону щиты. В воздух поднялось огромное облако ледяных кристаллов. Он, зажав в руке огненный меч, внимательно смотрел, ожидая, пока станет виден враг. На мгновение застыли все, стоявшие на Стене, — ждали, когда развеется белое облако.
Дальше на Стене раздался крик — победный крик, и тут же воздух расчистился, явив Антиллусу врагов — побежденных, отступающих.
Тогда и только тогда он дал мечу угаснуть.
Его люди, столпившись на краю Стены, вызывающе, победно кричали вслед бегущему врагу. То и дело звучало его имя.
Антиллус улыбнулся и отсалютовал им, прижав кулак к груди. Так надо. Если его людям в радость его славить, надо быть бездушным ублюдком, чтобы лишить их минуты радости. И ни к чему им знать, как фальшива его улыбка.
Слишком много он видел мертвых тел в антилланской броне, чтобы улыбаться от всего сердца.
Заклинание фурий выжало все его силы, и ему больше всего хотелось найти тихий сухой клочок земли, чтобы растянуться на нем и уснуть. Вместо этого он провел совещание с командиром и трибунами Третьего антилланского, а затем пошел в палатки целителей — проведать раненых.
Это тоже нужно было сделать — как и принимать незаслуженные восторги.
Эти люди получили раны, служа ему. Ради него они терпели боль. Он готов был пожертвовать часом сна, и двумя, и десятью часами, если мог хотя бы добрым словом, хоть на несколько минут облегчить их боль.
Последним Антиллус навестил дона Карлуса. Молодой человек был еще не в себе. Раны его оказались обширнее, чем он думал, и водяная магия оставила юношу без сил, в затуманенном сознании. «Так бывает при ранениях в шею, — сказали консулу. — Что-то происходит с мозгом».
— Спасибо вам, сударь, — заговорил Карлус, когда Антиллус присел к нему на койку. — Без вас бы не удержались.
— Сражались все, парень, — грубовато ответил консул. — Некого благодарить. Каждый сделал, что мог. Так у нас заведено. Это наш долг. Может статься, в другой раз Третий антилланский спасет меня.
— Да, доблестный господин, — сказал Карлус. — А правду говорят, что вы вызывали Первого консула на журис макто?
Антиллус улыбнулся:
— Давно это было, паренек. Да, правда.
Тусклый взгляд Карлуса вдруг загорелся.
— Бьюсь об заклад, вы бы его побили.
— Не спеши ручаться, парень. — Консул, вставая, пожал молодому рыцарю плечо. — Гай Секстус — Первый консул. Он бы мне голову снес. Может, еще и снесет. Помнишь, что сталось с Каларом Бренсисом?
Карлуса такой ответ явно огорчил, однако он ответил:
— Да, сударь.
— Ты отдыхай, боец, — сказал Антиллус. — Хорошо держался.
Он наконец отошел от палаток. Так, долг исполнен. Теперь можно несколько часов отдохнуть. Нараставший в последнее время напор на Защитную стену заставил его пожалеть, что он велел Крассу отбывать первый срок в легионе вблизи дома. Великие фурии свидетели, мальчик пригодился бы ему здесь. Как и Максимус. Эти двое, кажется, научились наконец сосуществовать, не пытаясь друг друга прикончить.
Антиллус фыркнул, усмехаясь своим мыслям. Он сам себе казался стариком, усталым и больным, мечтающим, чтобы молодежь сняла ношу с его плеч. Впрочем, до старости еще надо дожить.
А все же… помощь ему бы не помешала.
Слишком много дикарей, вороньего отродья. И война с ними до ужаса затянулась.
Он прошел к лесенке, уходящей в помещение внутри самой Стены, — там ему приготовили теплую комнату и постель. До них оставалось, может, шагов десять, когда визг ветра — звук движения воздушной струи — возвестил о приближении рыцаря Воздуха.
Консул задержался, и почти тотчас к нему спустился рыцарь Воздуха в сопровождении отправленных в летучий патруль рыцарей из Третьего антилланского. Уже стемнело, но в снежные ночи темнота не так уж мешала видеть, особенно при луне. Все же Антиллус только вблизи различил значок Первого антилланского легиона на груди прибывшего.
Тот бросился к консулу, задыхаясь, ударил себя в грудь в поспешном салюте.
— Доблестный господин, — выдохнул он.
Антиллус ответил на приветствие.
— Докладывайте.
— Сообщение от командира Тиреуса, — доложил рыцарь. — Мощная атака на его позиции, он срочно затребовал подкрепления. Мы никогда не видели столько ледовиков в одном месте, сиятельный господин.
Консул взглянул на говорившего, покивал. Затем молча вызвал своих фурий ветра, взлетел и направился на запад, к расположению Первого антилланского в сотне миль дальше по Стене. Он спешил, насколько мог себе позволить при таком расстоянии.
Он нужен своим людям. Отдых подождет.
Так надо.
— И плевать мне на твое похмелье, Хаган. — Капитан Демос вроде бы не повысил голоса, но слышно его было по всей длине корабля и на причале тоже. — Сверни канаты как положено, или всю дорогу через пролив будешь драить борта от ракушек!
Гай Октавиан проводил взглядом понурого, с опухшими глазами моряка, взявшегося за работу, как требовал капитан «Слайва». Корабли начали выход из гавани Мастингса с утренним отливом, сразу, как рассвело. Теперь близился полдень, и гавань, как и море за ней до самого горизонта, покрылась лесом мачт с развернутыми парусами. Сотни кораблей, величайший флот, какой видела Алера, шли в открытое море.
Собственно, в порту остался один «Слайв». Он выглядел грязным, старым, потертым. Обман зрения. Просто капитан в этот раз не стал красить его и наводить лоск. Паруса грязные, в заплатах, борта в подтеках смолы. Резная носовая фигура, у других чаще изображающая доброжелательную фурию или кого-то из почтенных предков, больше всего напоминала молоденькую портовую шлюшку.
Если не знать, куда смотреть, легко было не заметить огромной парусности и грозных хищных обводов узких бортов. Прямого столкновения с фрегатом маленький «Слайв» бы не выдержал, зато в открытом море показывал отличную скорость и поворотливость, а капитан его обладал опасным опытом.
— Ты вполне уверен? — пророкотал Антиллар Максимус.
Трибун был ростом с Тави, но мускулами превосходил его, а царапины и вмятины на его доспехах и снаряжении говорили, что служат они не для парадов. Правда, в Первом алеранском никто бы не дал за парады и перышка треклятой вороны.
— Уверен не уверен, — тихо ответил Тави, — а других кораблей в порту не осталось.
Максимус скривился.
— И то верно, — проворчал он. — Но ведь он чистой воды пират, Тави. А тебе теперь нельзя забывать, кто ты есть. Принцепс Алеры не держит флаг на такой посудине. На такой… сомнительной.
— Как и мой титул, — ответил Тави. — Ты знаешь капитана опытнее этого? И корабль быстроходнее?
Макс снова фыркнул и взглядом призвал в судьи третьего спутника.
— Ты только о деле думаешь. Это твое слабое место.
Молодая женщина без тени сомнения ответила на его вызов.
— Так и есть, — твердо проговорила она.
Китаи по-прежнему укладывала длинные белые волосы по обычаю маратского клана Лошади: по сторонам выбривала голову наголо, а посередине оставляла длинную гриву, похожую на гривы своих тотемных скакунов. Одевалась она в кожаные штаны всадницы, свободную белую рубаху, носила боевую перевязь с двумя мечами. И незаметно было, что утренняя прохлада тревожит так легко одетую девушку. Зеленые, скошенные к вискам глаза маратки с кошачьей настороженностью обшаривали корабль — взгляд был рассеянным и в то же время пристальным.
— У алеранцев столько глупостей в голове. Но если почаще колотить их по черепушкам, часть вывалится.
— Капитан, — ухмыляясь, позвал Тави, — ваш корабль сегодня готов будет отчалить?
Демос подошел к борту и оперся локтями.
— Отчалить-то отчалит, принцепс, — протянул он. — Вот будете ли вы на борту — другой вопрос.
— Что? — возмутился Макс. — Демос, ты взял половину вперед. Я сам передал плату.
— Верно, — ответил Демос. — И я охотно выйду в море со всем флотом. И рад взять вас и вашу прекрасную варварку. — Он наставил палец на Тави. — А вот его высочайшая особа не взойдет на борт, пока со мной не сторгуется.
Макс прищурился:
— Твой корабль будет ужасно смешно выглядеть с прожженной посередине дырой.
— Я заткну дыру твоей башкой, — с ледяной улыбкой ответил Демос.
— Макс, — негромко остановил друга Тави. — Капитан, позвольте подняться на борт, чтобы договориться с вами?
Макс пробурчал под нос:
— Принцепсу Алеры не к лицу просить разрешения у пирата.
Тави подошел к сходням, развел руками:
— Ну как?
Демос — худощавый мужчина чуть выше среднего роста, весь в черном — передвинул локоть, чтобы развернуться к Тави и всмотреться в его лицо. Тави отметил, что свободная рука его оказалась при этом в двух дюймах от рукояти меча.
— Вы уничтожили кое-какое мое имущество.