Но что-то во мне отказывалось ему верить — просто чуть-чуть. И гусеница тревоги упрямо щекотала мне кожу на спине.

Мы со Сверчком пошли проводить дедушку Вдову до ворот, где Большой Гордо изучал книгу с картами.

— Собрались наружу, мистер Вдова? — спросил Гордо, и дедушка молча кивнул.

Он вывел свою старую лошадь, мисс Риббит, кобылу песочного цвета, слепую на левый глаз. Она недовольно фыркала и топала копытами, явно недовольная тем, что её отвлекли от сена и утренней дрёмы в стойле. Вдалеке зарокотал гром, и мисс Риббит тонко заржала и топнула передней ногой.

— А ну-ка тихо, — велел дедушка Вдова, и кобыла повиновалась. Она очень любила своего хозяина, несмотря на норов. Я видела, как дедушка Вдова смотрит ей в здоровый глаз и тихонько объясняет, что им предстоит поездка не из лёгких, но так надо, и провалиться мне на месте, если эта животина не понимала каждое сказанное слово. Дедушка Вдова всегда умел ладить с животными. Он был с ними намного откровеннее и готов был поделиться тем, о чём никогда не сказал бы человеку. На моих глазах лошадь готовилась к нелёгкому пути. Она как-то особенно мигнула, и в единственном зрячем глазу сверкнуло что-то вроде гордости.

Зато мне было совсем не весело. То, что я не увижу город и дедушка Вдова отправится в путь без меня, было плохо само по себе. Но как, скажите на милость, я сохраню в безопасности наш посёлок, если в подручных у меня останутся лишь Сверчок да Большой Гордо? Конечно, я даже во сне помнила все ритуалы до мелочей, но что, если Погибель всё же найдёт лазейку и просочится внутрь? Что, если зараза одолеет дом или, того хуже, человека? Что я тогда буду делать?

И вот тут открывалась главная проблема: что, если я окажусь недостаточно хороша? Что, если я так напортачу, что дедушка Вдова больше не захочет видеть во мне Защитницу? Что, если он вышвырнет меня в пустыню — скитаться в поисках счастья заодно с остальными бродягами и неудачниками и вся моя жизнь рухнет, потому что я не справилась с заданием? Ужаснее этого я и представить ничего не могла: быть изгнанной из посёлка за то, что оказалась недостаточно хорошей Защитницей.

Про себя я повторила короткую утреннюю молитву о поддержке. Может, это было глупо, однако я помолилась. И что бы там ни было наверху, заставлявшее мир вертеться — мы просто зовём его Тот, Кто Слушает, — я знала, что оно меня услышало. Я знала: оно видит Ритуалы и улыбается нам со Сверчком, пока мы делаем свою работу. Я знала: оно слушает, чем бы оно ни было, как будто высоко в космосе огромное ухо было обращено на нас. Проклятье, я даже привыкла думать, что нравлюсь ему, и оттого мне так радостно к нему обращаться. Не знаю почему — просто так было всегда. Понимаю, это странно — верить в такие вещи, что тебя создавали с любовью и что бы там тебя ни создало, оно тоже радо тебе!

Не успел дедушка Вдова сесть на лошадь и двинуться в путь, и тут же извольте видеть — к нам пожаловал не кто иной, как мэр Беннингсли: тот самый мерзкий прилипала, который вообразил себя мэром всего посёлка! У нас и выборов-то не было, никто за него не голосовал, просто он однажды так себя назвал — и прозвище прилипло. Он был из самой старой и богатой семьи, проживавшей в самом большом доме в посёлке. Он и правда был огромный — настолько, что если встать на парадном крыльце, то можно увидеть пустыню за стенами, хотя он никогда не предлагал свою помощь в добровольной охране. Ходили слухи, что его папаша раскопал клад в Заповедной Шахте в пустыне к югу от нас, что-то под названием Сердце Долины, и упрятал в самый большой сейф у себя в доме. Ещё болтали о том, что Беннингсли потихоньку отламывают по кусочку этого самого Сердца Долины и продают подальше отсюда, в городе, и оттого у них денег куры не клюют.

Мне он никогда не нравился. Ему было наплевать на нас со Сверчком, однако я чувствовала, что в глубине души он нас боится и ненавидит: так богатые люди всегда относятся к тем, кто владеет волшебством. Он умудрялся не замечать даже дедушку Вдову — кроме тех случаев, когда ему требовались какие-то услуги на время поездок в пустыню. Вот тогда он придирался и требовал, что всё было исполнено в точности. И если уж начистоту, это меня просто бесило. Никто не был таким добросовестным во всём, что касалось безопасности жителей посёлка, как дедушка Вдова, и даже мэр Беннингсли не мог этого отрицать.

И всё же он явился, яростно топая ногами и размахивая руками, словно ведьма на шабаше.

— Что это значит? — зарычал он.

— Это вы о чём? — Дедушка Вдова недолюбливал мэра Беннингсли не меньше моего.

— О том, что ты собрался нас покинуть! — Мэр Беннингсли простёр руку в сторону лошади.

— Совсем ненадолго, — сказал дедушка Вдова. — Я получил вызов от Совета Защитников, и это не шутки, чтобы его игнорировать.

— Вызов?! — возопил мэр Беннингсли. — И это в такой важный день, когда столько всего на кону?!

От ярости он так и брызгал слюной. Никогда ещё я не видела его в таком состоянии.

— Вы имеете в виду бурю? — Дедушка Вдова приподнял одну бровь.

Мэр на мгновение смешался, но тут же закивал головой:

— Да, да, именно бурю. Это я имел в виду. Сегодня будет буря, вон какие тучи на горизонте!

— И выглядит очень неприятно, — заметил дедушка Вдова.

— Вот-вот, очень неприятно. А ты знаешь, что бывает, когда начинается шторм?

— Идёт дождь, — ответил дедушка Вдова.

— В такую ночь нам нужна защита. И в последующие дни нам нужна защита. Это вопрос безопасности посёлка — не покидать нас в такое время!

— О вас позаботится Гус, — сказал дедушка Вдова. — Вы остаётесь в надёжных руках.

— В надёжных руках?! Она же ребёнок, ты что, не видишь?

— Она Защитница, и этого довольно, — возразил дедушка Вдова. — Я сам её обучил. Она справится со всем, что преподнесёт ей Погибель, даже не сомневайтесь.

Я не поверила своим ушам. Дедушка Вдова хвалит меня перед мэром Беннингсли?! Да назовите вы в мою честь самую яркую звезду на небе — я и то бы не так обрадовалась. Даже Сверчок взвизгнул и вывалил язык, демонстрируя, как он рад.

— Это заблуждение, — не унимался мэр Беннингсли. — Это глупость!

— И тем не менее это правда. Желаю хорошего дня, сэр. — Дедушка Вдова коснулся шляпы. А потом поднял лошадь в галоп и поскакал прямо на громоздившиеся впереди горы штормовых туч, сверкавшие молниями и грохотавшие громом. Я следила за ним, пока он не исчез вдалеке.

На миг моё сердце замерло, подавленное хаосом и страхом, мыслями о том, что я не справлюсь, что у меня не хватит сил, что я утрачу всё, что люблю. Тревога легла мне на плечи тяжким бременем, как раненый телёнок, которого надо донести до дома. Молнии всё так же сверкали вдалеке, и уже стала видна серая кисея дождя.

«Ладно, ладно. Трясись сколько хочешь. Но у тебя есть работа, и никто не сделает её за тебя».

— Пойдём, Сверчок, — сказала я. — Посёлок теперь под нашей защитой.

И мы вышли за ворота, в долину, в пустыню за стеной, чтобы не дать разгуляться тьме. А мэр Беннингсли так и остался торчать столбом, скрестив руки на груди, как будто караулил, когда же мы ошибёмся.