Сидни полностью владеет сценой: она в луче прожектора и во всем своем белокуром великолепии. Меня охватывает гордость: какое обворожительное видение я создала, используя ее природные данные. Конечно, Мэтью я посвятила больше времени, с нежной заботой подчеркивая каждую линию его лица. Как блестят его глаза в свете прожектора!

Следующие полчаса я повторяю реплики вслед за актерами, и мы добираемся до финала. Происходит воссоединение влюбленных: Мэтью берет лицо Сидни в свои ладони, и герой с героиней сливаются в поцелуе — секунда, другая, третья… Я закусываю губу от зависти, хотя Сидни всегда говорит, что в Мэтью гораздо больше показухи, чем чего-то настоящего. Вечно она думает, будто лучше меня знает, что мне надо.

Остальные актеры присоединяются к Сидни и Мэтью для финальной песни, а потом я задергиваю занавес. Кланяться они будут на авансцене, перед занавесом, от меня больше ничего не требуется, и я направляюсь в гримерку, чтобы собрать костюмы. В комнате стоит запах лака для волос. Огромный букет алых роз красуется в центре стойки. Я гляжу на карточку. Для Сидни, естественно. Пару минут спустя она и другие девушки впархивают в комнату, смеющиеся и запыхавшиеся.

Я порывисто обнимаю свою лучшую подругу.

— Ты была великолепна. И смотри-ка, что тебе прислали!

Она издает радостный писк и разворачивает карточку. Глаза у нее расширяются.

— От неизвестного поклонника.

— Неизвестным он останется от силы пару минут, пока не сунет сюда свой нос, чтобы получить благодарность.

Сидни нюхает цветы и улыбается — к подобному вниманию она привыкла.

— Тебе удалось уговорить родителей насчет сегодня?

Я ощущаю, как в горле появляется ком.

— Не-а. Зато они выпустят меня из заточения на капустник после последнего спектакля.

Пять месяцев я беспрекословно выполняла все их требования, пока, наконец, не убедила их, что заслуживаю свободы. После того «инцидента», как его называют родители, меня впервые (если не считать работу над спектаклем и посещение библиотеки) отпустят из дома с друзьями. На самом деле никакого «инцидента», разумеется, не было. Я им это говорила, и не раз, но их не переубедить…

— Тогда я тоже не пойду, — заявляет Сидни.

Я шутливо пихаю ее в плечо.

— Глупости! Ты заслужила хорошую вечеринку. Только смотри, не напивайся, а то круги под глазами будут. Мои таланты визажиста не простираются так далеко.

Она распускает ленты корсета.

— Ты уверена? В смысле, насчет вечеринки. Моя вера в твои таланты безгранична.

Я помогаю ей справиться с завязками сзади.

— Конечно. Расскажешь мне все потом. И с тебя фотки, окей?

Все заканчивают переодеваться, и я собираю костюмы, проверяю, не нужно ли что-нибудь отгладить или вывести пятно перед завтрашним спектаклем. Сидни обнимает меня еще раз, а потом уходит с Гретой и остальными. Через несколько минут в гримерку заглядывает Мэтью.

— Как там отчаянная крошка Ви?

При виде него у меня в животе появляется странное ощущение, но я не подаю виду. Внимательно оглядываю твидовый пиджак, проверяю манжеты.

— Прекрасно. — Кому нужна эта вечеринка, если можно побыть с Мэтью, пока не будет пора бежать домой? Кажется, «что-то» действительно намечается.

— Вы с Сидни идете к Эшли?

— Она идет. Я не могу.

— Все сидишь на цепи? Ну, девушка, начинайте уже учиться.

Он, как и большинство наших друзей, думает, что суровость моих родителей — следствие моей плохой учебы. Только Сидни знает правду.

— Они разрешили мне пойти на капустник. И домой только к полуночи.

Может, если я ненавязчиво дам ему знать, что буду свободна в субботу, он сообразит, как этим воспользоваться?

Он кивает в сторону роз.

— Ну что, она поняла, от кого это?

На секунду у меня перехватывает дыхание.

— Откуда ты знаешь, что в букете не было записки?

Мэтью подмигивает.

— У меня свои источники. Увидимся завтра.

Покачав головой, он в последний раз оглядывает меня с ног до головы и говорит:

— Угум-м… Нет, ты слишком симпатичная, чтобы работать за сценой. — С этими словами он исчезает.

И это все? У нас был шанс побыть наедине и он уходит? Внутри у меня что-то сжимается. Я стараюсь не делать поспешных выводов, прокручиваю в голове список возможных объяснений. Может, у него друг сохнет по Сидни и Мэтью пошел на разведку. Но в его голосе звучала какая-то неуверенность, уязвимость. Единственное мое утешение — если Мэтью и купил Сидни розы, она не потрудилась даже забрать их домой.

Я стискиваю зубы и достаю из кошелька маленький ключик, чтобы отпереть шкаф, где хранится секретное оружие костюмера: пульверизатор со смесью воды и водки. Дешевый способ освежить костюмы. Мисс Сантана уверяет, что никогда раньше не доверяла ученикам пользоваться пульверизатором без надзора. Хорошо, что хоть один взрослый не потерял в меня веры, но, если бы папа с мамой узнали, у нее точно были бы неприятности.

Я слышу шаги, и в комнату заглядывает Томми Тоф — это он придумал декорации и вообще рулит всей технической поддержкой.

— Классно все сегодня прошло, а?

Я опрыскиваю тяжелое, расшитое бисером платье, которое явно нуждается в том, чтобы его освежили.

— Ага. Как по маслу.

— Все остальные уже ушли. Как закончишь, я провожу тебя до машины.

Если бы существовала награда за воспитание вежливых детей, родители Томми получили бы приз за первое место. Еще в пятом классе, когда мы с ним участвовали в патруле «За безопасность дорожного движения», он всегда вызывался нести дорожные знаки.

Я выхожу из комнаты и направляюсь в мужскую гримерку, чтобы и там привести костюмы в порядок.

— Да не беспокойся, я припарковалась совсем рядом.

Томми следует за мной.

— У тебя все в порядке?

Я складываю штаны Мэтью, которые он оставил висеть на стуле.

— Конечно. Просто неделя выдалась трудная.

Томми разводит руками.

— Да, и честно говоря, мы с тобой вдвоем выполняем львиную часть работы за сценой.

Ну да, мы хребет спектакля. Но никаких аплодисментов. Никаких роз. Я моргаю, чтобы слезы высохли, и поворачиваюсь к нему.

— Ты просто потрясающую работу проделал, Томми. Никто, кроме тебя, не сделал бы такие декорации.

На сцене истерзанная войной афганская деревушка всего за минуту превращается в токийскую дискотеку.

Томми пожимает плечами.

— Не скромничай. Ты заслуживаешь благодарности не меньше, чем актеры.

— В работе за сценой есть свои преимущества.

Мои брови ползут вверх.

— Назови хоть одно.

— Ты не привлекаешь внимания.

Я издаю смешок, нечто среднее между стоном и фырканьем.

— По-твоему, это преимущество?

Он опять пожимает плечами. Едва я заканчиваю возиться с костюмами, звонит телефон. Это сообщение от мамы: она напоминает, что через сорок минут я должна быть дома. Я вздыхаю. Опять меня дернули за поводок. Удалив сообщение, я замечаю, что Мэтью оставил открытым сайт НЕРВа — игры, в которую я точно не решусь сыграть. Я поворачиваюсь к Томми.

— Как тебе кажется, я отчаянная?

Он отступает назад.

— Э-э, отчаянная? Не знаю. Но ты очень харизматичная. Помнишь, когда мы перешли в старшую школу, ты придумала новые слова для школьного гимна?

И это лучшее, за что меня помнят? Дурацкие, плохо срифмованные стишки? Поморщившись, я протягиваю ему телефон.

— Ты бы в это сыграл?

Он смотрит на экран.

— Не думаю. Слишком опасно.

— Не мое это, да?

— Я такого не говорил.

Стоя рядом с Томми, я изучаю сайт игры. Вот он, список рискованных испытаний, которые нужно пройти, если хочешь попасть в прямой эфир. Всплывающая реклама, сулящая мгновенную славу. Видеоролик, в котором победители прошлого месяца присутствуют на премьере какого-то фильма. Две девушки демонстрируют украшения, которые они получили за пройденные испытания. Да уж, они точно в шоколаде.

Я просматриваю список. Большинство испытаний просто ужасные, но вот есть одно, где нужно пойти в кафе и опрокинуть на себя стакан воды, крича: «Холодная вода — горячее тело!» Звучит довольно глупо, но это лучше, чем воровать лак для ногтей или даже только притворяться, что ты это делаешь. Я смотрю на часы. «Кофейник» находится на полпути до дома. Если поторопиться, можно успеть.

Может, хоть так мне удастся убрать «крошку» из лексикона Мэтью: он присоединяет это слово к моему имени даже в эсэмэсках — он шлет их мне постоянно, с тех пор, как мы начали репетиции. Всегда что-нибудь милое и даже игривое, особенно поздно вечером.

Я смотрю Томми в глаза.

— Хочешь сделать кое-что необычное?

Щеки у него розовеют.

— Ты же не собираешься участвовать в отборе, правда?

— Нет, конечно. Да и все равно я уже, наверное, опоздала. Но разве не интересно попробовать? Просто посмотреть, на что это похоже?

— Э-э, да нет, вообще-то. — Он быстро моргает, будто ему уже пора снимать контактные линзы. — Ты ведь понимаешь, что все это будет на сайте и смотри кто хочет? Отборочные испытания можно смотреть бесплатно и народу там куча?

— Ну да, в этом и смысл!

Он склоняет голову набок.

— Ты уверена, что с тобой все нормально?

Я иду в кабинет, чтобы поставить пульверизатор на место.