Джо Хилл

Страна Рождества

Моей маме — что-то вроде колесницы для рассказчицы-царицы.

Denn die Todten reiten schnell [Эта строка из знаменитой баллады немецкого поэта Готфрида Бюргера (1747–1794) «Ленора» (1773) в переводе В. А. Жуковского звучит так: «Гладка дорога мертвецов».].

(Потому что мертвые путешествуют быстрее.)

Готфрид Бюргер, «Ленора»

Пролог. Рождественские поздравления. Декабрь 2008

Тюрьма «Энглвуд» [Федеральное исправительное учреждение «Энглвуд» в городе Литтлтон, штат Колорадо.], штат Колорадо

Незадолго до восьми вечера медсестра Торнтон вошла в палату длительного ухода с пластиковым контейнером теплой крови для Чарли Мэнкса.

Двигалась она на автопилоте, думая отнюдь не о своих профессиональных обязанностях. Она наконец-то решила купить сыну, Иосии, игровую консоль Нинтэндо ДС, о которой тот давно мечтал. Эллен прикидывала, успеет ли после смены заскочить в «Тойз «аР» Ас» [Магазины «Тойз «аР» Ас» (это стандартное произношение магазина; пер. «игрушки — это мы», логотип — TOYSЯUS), появились в 1948 году на волне бэби-бума. Сегодня по всему миру насчитывается более 1500 магазинов игрушек. Кроме «Тойз» имеются многочисленные «Бэби «аР» Ас», «Пицца «аР» Ас», «Машины «аР» Ас», «Вина «аР» Ас»… и многие-многие другие. Талисман компании — доктор Жираф (Dr. G. Raffe), которого покупатели называют просто Джеффри.] до закрытия магазина.

Философски подойдя к вопросу выбора подарка, она исходила из собственного «взрослого» мнения, и ее не волновало, что у всех друзей сына подобная игрушка уже имелась. Неправильно, когда дети таскают с собой повсюду портативные игровые видеосистемы. Ее возмущало, что мальчишки буквально растворяются в светящихся экранах, разменивая реальный мир на ограниченность провинциального воображения: смех заменял им работу мысли, а «творческое» изобретение оригинальных убийств — искусство. Она мечтала о ребенке, который любил бы книги, играл бы в «Эрудит» и с радостью совершал бы с ней вылазки на снегоступах. Но теперь ей оставалось только посмеяться над собой.

Да, Эллен держалась сколько могла, но вчера вечером она увидела, как Иосия сидит на кровати и разыгрывает сцену, будто старый бумажник как раз и есть Нинтэндо ДС. Вырезав откуда-то картинку с Донки Конгом [Донки Конг — злодей из одноименной компьютерной игры, от которого играющий за главного персонажа должен спасти девушку.], он вставил ее в прозрачный пластиковый кармашек для фотографий. Он нажимал на воображаемые кнопки и имитировал звуки взрывов. Когда она увидела, как сын притворяется, что у него уже есть настоящая игрушка, слегка защемило сердце, поскольку Иосия был уверен, какой именно подарок получит на Рождество. У Эллен сложились собственные представления о том, что для мальчишек здорово, а что нет. Но это не означало, что и Санта должен был разделять ее мнение…

Занятая своими мыслями, она не заметила, что с Чарли Мэнксом произошло нечто необычное. Но, когда стала обходить его койку, чтобы подойти к стойке капельницы с четырьмя держателями, Чарли, словно его замучила долгая скука, тяжело вздохнул. Эллен посмотрела вниз и увидела, что и Мэнкс на нее смотрит! Она была так поражена, что едва не уронила контейнер с кровью себе на ноги.

Чарли был не просто стар, а отвратителен. Если точнее — отвратителен до омерзения. Его большой лысый череп напоминал глобус Луны — незнакомой и гадостной, — континенты которой были обезображены пигментными пятнами и саркомами цвета синяков. Среди всех пациентов палаты длительного ухода, иначе — «Овощной грядки», что-то особенно смердящее исходило от Мэнкса, неожиданно… открывшего глаза…

А… раньше Чарли очень любил детей. С несколькими десятками он «подружился» еще в девяностые годы, после чего они исчезли навсегда. У него был дом под Флатиронами [Флатироны (буквально «плоские утюги») — предгорья Скалистых скал рядом с городом Боулдер (Колорадо).], где Мэнкс проделывал с детьми все, что только мог захотеть проделать, после чего убивал. В «память» о детях он развешивал рождественские украшения. Журналисты в своих газетенках называли его Санный Домик.

Бля-бля-бля.

На работе она старалась полностью выключать материнский инстинкт, дабы не думать о том, что именно Чарли Мэнкс делал с девочками и мальчиками, которые попадали в его лапы; маленькими девочками и мальчиками, не старше ее Иосии. Эллен, когда удавалось, «забывала» о том, что сотворил каждый из ее подопечных, и помнила только о их мерзких деяниях. Например, пациент, лежавший у противоположной стены, связал подружку, двух ее детей и поджег дом. Его арестовали в баре на той же улице, неподалеку от горящего дома; он глохтал ирландское виски «Бушмилл» и смотрел, как «Уайт Сокс» играют с «Рейнджерами». Эллен старалась не вдаваться в подобные размышления, поэтому приучилась сравнивать своих пациентов с периферийными устройствами, придатками тупой плоти к аппаратам и капельницам, к которым они и были подключены.

За все время, что она работала в тюремном лазарете «Энглвуда», она ни разу не видела, чтобы Чарли Мэнкс открывал глаза. Эллен состояла в штате вот уже три года, и он все это время пребывал в коме. Мэнкс был самым тощим из ее пациентов — кожа да кости. Сердце его, как показывал монитор, билось с частотой едва раскачивающегося маятника метронома. Док говорил, что мозговая деятельность у Чарли на уровне ржавой жестянки с кукурузным пюре. Никто и никогда не пытался определить его возраст, но выглядел он старше, чем Кит Ричардс [Кит Ричардс (р. 1943) (гитара) вместе с Миком Джаггером (вокал) основали британскую рок-группу «Роллинг Стоунз», образовавшуюся 12 июля 1962 года и многие годы соперничающую по популярности с «The Beatles». По замыслу менеджера Эндрю Луга Олдэма они должны были стать «бунтарской» альтернативой «The Beatles». В 1963 году к группе присоединился еще один бессменный участник ? Чарли Уотс (ударные), а затем и Рон Вуд (бас-гитара). В турне 2012 года, посвященном 50-летию группы, к остальным участникам присоединились Билл Уаймен (гитара), который периодически играл со «Stones».]. Он даже немного походил на Кита Ричардса — этакий лысый Кит с полным ртом маленьких острых коричневых зубов.

В палате лежали в коме еще трое пациентов, которых сотрудники называли «горками». Пробыв рядом с ними достаточно долго, можно было узнать, что каждый «горка» имеет свои причуды. Дон Генри, тот тип, что сжег свою девушку и ее детей, иногда отправлялся на «прогулку». Он, конечно, не вставал, просто слабо перебирал ногами под простыней, словно крутил педали. Рядом лежал тип по имени Леонард Поттс, находившийся в коме вот уже пять лет и не собиравшийся когда-либо очнуться. Один из заключенных пробил ему отверткой череп, а заодно и мозг. Но время от времени Леонард Поттс прочищал горло, крича: «Я знаю!», словно был маленьким ребенком, жаждавшим ответить на вопрос учителя. Быть может, причудой Мэнкса было открывать глаза, просто Эллен прежде не заставала его за этим чудачеством.

— Здравствуйте, мистер Мэнкс, — машинально произнесла Эллен. — Как вы себя сегодня чувствуете?

Она улыбнулась ничего не значащей улыбкой, но продолжила стоять, держа в руках контейнер с кровью. Ответа она не ожидала, но решила, что будет невежливо уйти, не дав Мэнксу времени собраться с несуществующими мыслями. Чарли ничего не ответил, и Эллен спокойно протянула руку, чтобы прикрыть ему веки.

И тут он схватил ее за запястье! Эллен вскрикнула. Она была настолько ошарашена произошедшим, что уронила контейнер с кровью. Тот упал на пол, лопнул и теплыми алыми струями окатил ей ноги. Резко запахло — будто только что расплавленным железом — свежей кровью.

— О боже! — вскрикнула она. — Тьфу! Тьфу! Тьфу!

— Твой мальчик, Иосия, — скрипучим грубым голосом сказал Чарли Мэнкс. — Ему надо в Страну Рождества, к другим детям. Я могу дать ему новую жизнь. Могу дать ему чудесную улыбку. Могу дать ему прекрасные новые зубы.

Слышать, как он произносит имя ее сына, было много противнее, чем чувствовать руку Мэнкса у себя на запястье или кровь на ногах (Это чистая кровь, уверяла она себя, чистая). Из-за того, что этот человек, осужденный за убийства и растления детей, говорил про ее сына, у Эллен закружилась голова, закружилась по-настоящему сильно, как будто она оказалась в ненадежном стеклянном лифте, стремительно поднимающемся в небо с поверхности Земли.

— Отпусти, — прошептала она.

— В Стране Рождества есть место для Иосии Джона Торнтона, а для тебя есть место в Доме Сна, — сообщил Чарли Мэнкс. — Человек в Противогазе знает, как с тобой поступить. Он угостит пряничным дымом [Во времена хиппи так называли дым при курении «развлекательных» смесей.] и научит любить себя. Жаль, что не могу взять тебя с нами в Страну Рождества. Точнее, мог бы, но Человек в Противогазе справится лучше. Ведь Он есть само милосердие.

— Помогите, — пыталась выкрикнуть Эллен, но могла лишь шептать. — Помогите… — Голос пропал окончательно.

— Я видел Иосию на Кладбище Того, Что Могло Бы Быть. Иосие надо прокатиться в «Призраке». Он навсегда обрел бы счастье в Стране Рождества. Мир там не сможет погубить его, потому что это вне мира. Это у меня в голове. Они там все в безопасности, у меня в голове. Страна Рождества, знаешь ли… а мне она снилась. Она мне все время снится, но я все иду и не могу добраться до конца туннеля. Я слышу пение детей, но не могу добраться до них. Я слышу, как они кричат, как зовут меня, но туннель не заканчивается. Мне нужен «Призрак». Нужна моя машина.

Высунув изо рта язык, коричневый, блестящий, оттого — совершенно непристойный, он облизал пересохшие губы… и отпустил руку Эллен.

— Помогите, — шептала она. — Помогите. Помогите. Помогите. — Она произнесла это слово еще раз пять, прежде чем голос у нее стал достаточно громок и ее могли бы услышать. Тогда-то она выскочила через двери в холл и побежала в мягких туфлях без каблуков, крича изо всех сил и оставляя после себя ярко-красные следы.

Десять минут спустя двое сотрудников в защитных костюмах привязали Мэнкса к койке на случай, если тот откроет глаза и попытается встать. Но врач, который пришел его осмотреть, распорядился, чтобы Мэнкса развязали.

— Этот парень лежит в постели с две тысячи первого года, так что у него развилась сильнейшая мышечная атрофия. Четырежды в день его приходится переворачивать, чтобы не появились пролежни. Даже не будь он «горка», он слишком слаб, чтобы сдвинуться с места. А уж сесть он подавно сам не сможет.

Эллен слушала его, стоя возле дверей, — если Мэнкс снова откроет глаза, она первой выскочит из палаты.

Когда же врач вынес свое заключение, она подошла к нему на негнущихся ногах и задрала рукав на правой руке, чтобы показать синяки, оставшиеся от хватки Мэнкса.

— Это мог сделать человек, который настолько слаб, что не в состоянии подняться? Удивительно, что он мне вообще руку не выдернул.

Ноги у нее саднило так же сильно, как распухшее запястье. Она отошла к раковине, сняла окровавленные колготки и обработала ступни антибактериальным мылом, а затем облила их кипятком, да таким, что ошпарилась. Затем она надела кроссовки, а грязные туфли выкинула в мусорный бак. Даже если их можно отмыть, она никогда не решится одеть их вновь.

Врач, молодой индиец по имени Патель, бросил на нее смущенный, извиняющийся взгляд и наклонился, чтобы посветить фонариком Мэнксу в глаза. Зрачки у того не расширились. Патель подвигал фонариком взад-вперед, но взгляд Мэнкса застыл на неопределенной точке за левым ухом Пателя. Врач хлопнул в ладоши в дюйме от носа Мэнкса. Мэнкс и глазом не моргнул. Патель осторожно закрыл Мэнксу глаза и изучил показания ЭКГ.

— Результаты аналогичны любой из последних десяти кардиограмм, — сказал Патель. — У нашего пациента девятка по шкале Глазго [Шкала комы Глазго (ШКГ, Глазго-шкала тяжести комы, The Glasgow Coma Scale, GCS) — шкала для оценки степени нарушения сознания и комы детей старше 4 лет и взрослых. Была опубликована в 1974 году Грэхэмом Тиздейлом и Б. Дж. Дженнетт, профессорами нейрохирургии Института Неврологических наук Университета Глазго.], медленная активность альфа-волн в соответствии с альфа-комой. Думаю, он просто говорил во сне, медсестра. Такое случается даже у овощей вроде этого парня.

— У него были открыты глаза, — сказала она. — Он смотрел прямо на меня. Он знает, как меня зовут. Он знает, как зовут моего сына.

— А вы никогда не говорили о своем сыне, стоя рядом с Мэнксом? Например, с какой-нибудь медсестрой? — спросил Патель. — Мало ли что этот тип мог бессознательно выхватить из вашего разговора. Вы говорите другой медсестре: «О, привет, мой сын только что выиграл тест по орфографии». Мэнкс это слышит, а потом воспроизводит среди сна.

Она согласно кивнула, но продолжала размышлять: Он знает второе имя Иосии, которого, Эллен была в этом уверена, она никогда никому не называла здесь, в больнице. В Стране Рождества есть место для Иосии Джона Торнтона, а для тебя есть место в Доме Сна, — сказал ей Чарли Мэнкс.

— Я так и не ввела ему кровь, — сказала она. — У него уже две недели анемия. Подхватил инфекцию мочевыводящих путей через свой катетер. Пойду за другим контейнером.

— Не беспокойтесь об этом. Я сам обеспечу старого вампира кровью. Послушайте. Вы пережили сильный стресс. Забудьте о Мэнксе. Ступайте домой. Вам сколько осталось работать до конца смены? Всего час? Сегодня вы свободны. Я разрешаю передохнуть вам и завтра. Стоит неторопливо обойти все магазины и сделать к празднику покупки. Так что идите и займитесь семьей. Постарайтесь не думать о том, что случилось… Наступает Рождество, медсестра Торнтон, так что расслабьтесь, — сказал врач, подмигнув ей. — Вы же знаете, что это самое замечательное время года.

«Короткий путь». 1986–1989 гг

Хэверхилл, штат МассачусетсЛето 1986 г.

Пацанке было девять лет, когда она впервые проехала по крытому мосту, перекинутому между Потерянным и Найденным.

Произошло это так: они только что вернулись с озера, и Пацанка в своей спальне прикрепляла к стене плакат Дэвида Хассельхоффа [Дэвид Майкл Хассельхофф (р. 1952) — американский актер и певец, известный ролями в телесериалах «Рыцарь дорог» и «Спасатели Малибу».]. Он стоял в своей фирменной черной кожаной куртке, скрестив руки, перед КИТТом [Название фантастической машины с искусственным интеллектом из телесериала «Рыцарь дорог».], и ухмылялся так, что были заметны ямочками на щеках.

Тут-то из спальни родителей и донеслись истеричные рыдания матери.

Одной ногой Пацанка упиралась в спинку кровати, а грудью прижимала плакат к стене и приклеивала уголки коричневой клейкой лентой. Она наклонила голову и замерла, чтобы прислушаться. Ничего особенного там не происходило, ей просто было интересно, из-за чего мать подняла шум на этот раз. Похоже, она что-то потеряла.

— …был, я же знаю, что он у меня был! — кричала мать.

— Может, ты сняла его у воды? Прежде чем войти в озеро? — спросил Крис МакКуин. — Вчера днем?

— Я уже говорила тебе, что не купалась!

— Возможно, ты сняла его, когда наносила лосьон для загара?

Они обменивались однотипными репликами, поэтому Пацанка решила, что на родителей можно какое-то время не обращать внимания. А еще лучше — отвлечься. К девяти годам Пацанку уже ничуть не тревожили вспышки гнева матери. Приступы смеха Линды МакКуин, сменявшиеся возбужденными криками разочарования, являлись фоновым звуковым сопровождением повседневной жизни Пацанки, поэтому лишь изредка стоило обращать на них внимание.

Девочка разгладила плакат, приклеила последний угол и отошла, чтобы полюбоваться работой. Ха! Дэвид Хассельхофф — это так круто! Затем она нахмурилась, решая, а не криво ли висит плакат, но тут услышала хлопанье двери, еще один истеричный крик матери, а потом — голос отца.

— Знаю я, куда ты клонишь, — сказал он. — И момент выбрала весьма удачный.

— Я спросила только, посмотрел ли ты в ванной, и ты сказал, что посмотрел, сказал, что все сделал. Так посмотрел ты в ванной или нет?

— Не знаю. Нет. Наверное, нет. Но это не имеет значения, потому что ты не оставляла его в ванной, Линда. Знаешь, почему мне наверняка известно, что ты не могла оставить браслет в ванной? Потому что ты вчера оставила его на пляже. Вы с Региной Роусон так крепко насладились солнышком и ведерком «Маргариты», что ты расслабилась, забыв, что у тебя есть дочь, и задремала. А потом, когда проснулась и поняла, что на час опаздываешь, чтобы забрать ее из лагеря…

— Я не опаздала на час.

— …ты в панике помчалась с пляжа. Ты забыла лосьон для загара, забыла полотенце, забыла и свой браслет, а сейчас…

— …и пьяной я тоже не была, если ты на это намекаешь. Я не езжу с нашей дочерью в пьяном виде. Это ты у нас большой любитель…

— …а теперь ты гонишь свою обычную пургу, стараясь свалить вину на кого-то другого.

Пацанка бессознательно двинулась по тускло освещенной прихожей к спальне родителей. Дверь была открыта примерно на полфута. Пацанка увидела угол родительской кровати и лежащий на ней пустой чемодан: одежда была разбросана по полу. Пацанка поняла: мать, не найдя браслет, с досады начала вытаскивать вещи и раскидывать их, надеясь, что украшение неожиданно найдется. Золотой браслет с бабочкой был сделан из сверкающих синих сапфиров и льдистых бриллиантовых крошек.

Сейчас мать расхаживала взад-вперед по комнате, так что каждые несколько секунд попадала в поле зрения Пацанки.

— Это не имеет ничего общего с тем, что произошло вчера. Говорю тебе: я не теряла его на пляже. Не теряла. Этим утром он лежал у раковины, рядом с сережками. Если его не вернули на стойку регистрации, значит, его взяла одна из горничных. Они это практикуют, чтобы накрутить летние чаевые: пробавляются тем, что забывают отдыхающие.

Отец Пацанки немного помолчал, а потом произнес:

— Господи, сколько же в тебе поганого дерьма. И у нас с тобой еще общий ребенок!

Пацанка вздрогнула. Она почувствовала, как лицо начинает покалывать, а глаза наполняются слезами. Она машинально закусила губу, глубоко впившись в нее зубами, так что резкий приступ боли удержал слезы «на привязи».

А вот мать не сдержалась и заплакала, вновь попав в поле зрения Пацанки, — одну руку женщина прижала к лицу, а плечи ее судорожно тряслись. Пацанка, не желая, чтобы ее заметили, попятилась и отступила в глубь дома.

Затем она пошла прямо по коридору, мимо своей комнаты, и оказалась у входной двери. Мысль о том, чтобы просто зайти к себе вдруг стала невыносима. Да и воздух в комнатах и коридоре был по-настоящему затхлым. Кондиционер не включали целую неделю. Все растения погибли, оттого и пахло от них соответственно.

Пацанка не знала, куда идет, пока не оказалась там. Хотя с момента, как отец озвучил свои самые противные слова — сколько же в тебе поганого дерьма, — она могла не сомневаться, что направляется к одному-единственному месту. Сразу за боковой дверью гаража, она остановилась возле своего ненаглядного велика.

«Роли» «Тафф Барнер» [«Роли» «Тафф Барнер» (Raleigh Tuff Burner) — классическая модель классного подросткового велосипеда. Все, кто имел Raleigh и катался на нем, считают его символом 80-х.] подарили ей в мае, на день рождения, и он стал для нее любимым подарком на все времена. Она решила, что даже в тридцать лет ее собственный сын спросит о самой лучшей вещи, которую ей когда-либо дарили, она тут же с восторгом расскажет ему о флуоресцентно-синем велосипеде «Роли» «Тафф Барнере» с бананово-желтыми дисками и толстыми шинами. «Роли» был ее любимой вещью, лучшей, чем «Магический шар 8», лучшей, чем набор кукол «Магического путешествия», лучшей даже, чем игровая приставка «КолекоВижн» [«КолекоВижн» (ColecoVision) — игровая приставка второго поколения компании Coleco Industries, выпущенная в августе 1982 года. ColecoVision предлагала графику и игровой процесс на уровне игровых автоматов.].