— Ты что, спятил? — возмутился Тор. — Это же Асгард, обитель богов! Он выдержал многие десятилетия войны!

— Ага, оно и видно, — заметил великан. — Дерево хорошо применять для временных поселений, тут оно очень даже годится, но если вам хочется стабильности, то лучше камня материала нет. Камню любая погода нипочем. Он невероятно прочен, чем и славится. За камнем будущее, попомните мои слова. И вкладывать средства следует именно в каменные строения.

Один искоса глянул на незнакомца голубым немигающим глазом и спросил:

— У нас здесь что, распродажа?

Тот пожал плечами и сказал:

— Я бы с удовольствием оказал вам любезность. Мог бы построить для вас крепость, у которой стены были бы такой высоты и толщины, что никто — ни великаны Севера и Гор, ни даже сам Лорд Сурт! — не смогли бы сквозь них пробиться. И это, кстати, было бы отличным помещением капитала.

Звучало в высшей степени заманчиво. Я-то знал, как хочется Одину сохранить свой нынешний высокий статус.

— Как быстро ты мог бы такую крепость построить? — поинтересовался Старик. — И что попросишь за работу?

— О, мне потребуется всего месяцев восемнадцать! А работаю я всегда в одиночку и своими инструментами.

— Но какова все-таки цена? — снова спросил Один.

— Цена, конечно, немалая. Но цель, по-моему, того стоит.

Один встал со своего высокого трона. Нам, стоявшим внизу, казалось, что сейчас в нем футов двадцать росту.

— Но до начала работы ты должен представить мне подробную смету, — сказал он. (Именно так, собственно, хозяину и следует разговаривать с наемными рабочими-строителями!)

Строитель усмехнулся.

— Конечно. Значит, мы договорились? А мои условия таковы: вы отдадите мне в жены богиню Фрейю. А в придачу я хочу получить щиты Солнца и Луны.

Фрейя считалась в Асгарде самой красивой из богинь. Волосы золотисто-рыжие, кожа, как сливки. Истинная богиня страсти. Ее хотели все — даже Один не устоял, — вот почему от подобного предложения боги моментально пришли в ярость (хотя — и это совсем не удивительно — богини были вполне готовы продолжать переговоры со строителем).

Что же касается солнечных и лунных щитов, то они были созданы, когда Соль и Мани, небесные колесничие, получили свои обязанности. Выкованные в горниле самого Хаоса, укрепленные бесчисленными рунами и сильнейшей магией, эти щиты обеспечивали Соль и Мани защиту от слуг Сурта, посланных отыскать это волшебное сокровище и вернуть его в Хаос.

Предать Фрейю, отдав ее замуж за какого-то великана, уже было нехорошо, но отказаться от щитов Солнца и Луны было равносильно тягчайшему бедствию. Мани, Луна, которая в данный момент бодрствовала и была свободна от своих обязанностей, стала еще бледней, чем обычно. Один, с сожалением улыбнувшись незнакомцу, покачал головой.

— Извини, но так не пойдет.

— Ты скоро об этом пожалеешь! — предупредил строитель. — Когда-нибудь Лорд Сурт непременно покинет свое царство, чтобы очистить Миры от тебя и тебе подобных, и вот тогда вам, ребята, непременно понадобятся каменные крепостные стены, иначе конец вашей обители.

Один снова покачал головой:

— Нет, ничего у нас с тобой не выйдет.

По толпе собравшихся пробежал негромкий гул. Фрейя рыдала; Тор что-то кому-то доказывал; Хеймдалль скрипел золотыми зубами. А вот кое-кто из менее значительных богинь, похоже, пытался вновь оживить переговоры — ведь строитель, в общем, был прав: Асгард несомненно нуждался в защите, и доказательством тому были недавние вылазки северных армий. До сих пор ни народ Льдов, ни народ Гор особой организованностью не отличались, но где-то там, на бескрайних просторах Утгарда, скрывалась колдунья Гулльвейг-Хейд; она постоянно мутила воду, сплачивала вражеские силы, продавала свои руны тому, кто больше предложит, а это означало, что и великаны вскоре будут обладать всеми необходимыми магическими знаниями и умениями. И тогда асы окажутся перед серьезной угрозой. А уж если врагам удастся последнее — захватить Одина, единственного настоящего знатока военной стратегии, — тогда совсем беда.

В итоге я не выдержал, сжалился над ними и сказал:

— Хватит паниковать. У меня есть идея…

Двадцать три пары глаз плюс единственный зрячий глаз Одина как по команде повернулись к Вашему Покорному Слуге. Мы предложили великану-строителю пока что накормить и напоить своего коня, и, как только он ушел, я объяснил им свой план.

— По-моему, не следует отвергать это предложение только потому, что первоначальная цена показалась нам несколько неразумной, — заметил я.

— Неразумной! — взвизгнула Фрейя. — Продать меня в жены какому-то… наемному работнику!

Я пожал плечами и продолжил:

— Асгарду необходимы каменные стены, а значит, нам следует согласиться на эти условия.

Фрейя разразилась слезами и громогласными стенаниями, и я, протянув ей свой носовой платок, сказал:

— Я считаю, что нам следует согласиться на его условия. Но вот получит ли он запрошенную цену — это вопрос другой.

Хеймдалль, окинув меня презрительным взглядом, тут же заявил:

— Мы не можем нарушать условия сделки! Мы все-таки боги и связаны своим словом. Так что платить нам придется.

— А кто говорит, что мы собираемся нарушить условия сделки? — усмехнулся я. — Просто постараемся сделать так, чтобы те условия, которые мы ему поставим, станут для него невыполнимы.

— Неужели ты предлагаешь его обмануть? — ужаснулся Бальдр, в ужасе тараща голубые глаза.

Я усмехнулся.

— Воспринимай эти меры как максимальное увеличение наших шансов на победу.

Один немного подумал, потом спросил:

— И что конкретно ты предлагаешь?

— Шесть месяцев. С первого дня зимы до первого дня лета. Ни днем больше. И никакой дополнительной помощи. А когда он не сумеет в срок закончить постройку стен, мы объявим, что договор потерял законную силу, и по меньшей мере половина крепости достанется нам даром и без малейшего участия Девяти Миров.

Боги переглянулись. Хеймдалль пожал плечами. По-моему, даже на Фрейю план произвел впечатление.

Я улыбнулся Одину.

— Разве ты не для этого меня в Асгард притащил? Разве не для того, чтобы я находил решение для неразрешимых проблем?

— Пожалуй, да.

— Ну, так доверься мне, — сказал я. — А уж я тебя не подведу.

— Да уж лучше не надо, — грозно предупредил Один.

После этого мне осталось лишь изложить мой, совершенно неосуществимый, план строителю. Но он, по-моему, воспринял его вполне спокойно. Возможно, я несколько недооценил его умственные способности. Он выслушал наши условия, покачал головой, еще раз посмотрел на богиню страсти и заявил:

— Пусть я пупок себе надорву, но ради такого приза… Хорошо, я принимаю ваше предложение! — И он плюнул себе на ладонь, готовясь ударить с Одином по рукам и скрепить сделку.

— Только давай сразу договоримся определенно, — предостерег его я. — Шесть месяцев и ни днем больше. И никаких тайных субдоговоров. Всю работу ты делаешь сам, хорошо? Собственными руками и без помощников.

Строитель кивнул.

— Договорились. В работе участвуем только я и мой конь, старый добрый Свадильфари. — И он потрепал своего огромного вороного жеребца по крутому боку — того самого, на котором он проехал по мосту Биврёст. Очень даже недурной конь, подумал я, но ничего особенного.

— Хорошо, — сказал я ему, и мы пожали друг другу руки.

И гонка со временем началась.