Джоанн Макгрегор
Закон высоких девушек
Преумаляя свои достоинства, миру не услужишь.
Марианна Уильямсон
1
— Когда я стану королевой мира, второе, что я сделаю, будет издание «Закона высоких девушек», — заявила я.
— Что за закон на этот раз? — переспросил Стив.
— Допустим, — отозвалась Тори. — А что будет первым?
— Объявить вне закона бутылки для кетчупа и горчицы.
Я протерла забившийся носик очередной липкой бутылки из-под кетчупа. Какая гадость! Почему мне вечно достается эта отвратительная работа?
Вечер пятницы в «Закусочной прыгающего Джима» был вялым, и мы, трое официантов, собрались в задней части зала в ожидании, когда освободятся последние столики. Стив полировал стаканы, Тори заворачивала столовые приборы в бумажные салфетки, а мне досталась очистка емкостей для приправ и соусов.
— Ну, Пейтон, расскажи же нам: что это за закон высоких девушек? — спросил Стив.
— «Закон высоких девушек», — ответила я, — гласит, что мужчинам ростом выше шести футов запрещается встречаться с девушками, чей рост ниже пяти футов и восьми дюймов [183 см и 173 см в метрической системе соответственно (здесь и далее — примеч. перев.). // Учитесь плавать. // Учитесь плавать. // Учитесь плавать. (англ.) // Из песни Ænima американской альтернативной группы Tool, вокалистом которой был Кинан. (Здесь и далее прим. пер.)].
Тори критично приподняла бровь:
— Не слишком ли гетероцентрично?
— Простите. Людям, чей рост выше шести футов, запрещается встречаться с людьми, чей рост ниже пяти футов и восьми дюймов. Хотя, — добавила я, — не думаю, что для мужских пар это имеет значение. Вряд ли они мечтают носить каблуки. А женским парам все равно, кто из них выше.
— Возможно. Нас меньше волнуют такие эгоцентричные вопросы, — ответила Тори.
Она всегда красилась черной помадой с суперблеском и на нижней губе у нее был пирсинг в виде серебряной руки-скелета. Так что даже самодовольно улыбаясь, как сейчас, она все равно выглядела угрожающе.
— Ну да, некоторые из нас, девушек, менее развиты. Нам нравится, когда наши партнеры выше нас. — Я сердито взглянула на столик в дальнем углу.
Стив подтолкнул отполированные пивные кружки ко мне через стойку.
— Поставишь на верхнюю полку? Я не дотягиваюсь.
— Мог бы встать на стул-стремянку, — возмутилась я.
— А зачем? У меня есть ты — человек-стремянка.
Умник. Я начала переставлять стаканы.
— А зачем? — спросила Тори.
— Что «зачем»?
— Зачем высоким девушкам — если я правильно поняла, для чего нужен этот закон, — нужна защита их прав на свидания?
— Потому что высоких парней очень мало. Слишком мало для свободного общения — даже если мы их всех оставим только для высоких девушек. И совершенно определенно их слишком мало, чтобы они доставались низкорослым девушкам, которым высокие парни не нужны. Они могут выбирать из обширного круга парней среднего роста.
Внезапный взрыв смеха привлек мое внимание к угловой кабинке. Там сидело несколько старшеклассников из моей школы, но единственное лицо, на котором то и дело задерживался мой взгляд, принадлежало парню, которого я раньше не встречала. Я бы запомнила.
— Вот тебе пример: взгляни на вон тот твой столик, Тори, — я кивнула подбородком в направлении веселящейся компании. — Вот та девушка, в голубом платье, вряд ли ростом выше пяти футов и трех дюймов [160 см в метрической системе. // — Очень хорошо. // — Пожалуйста, герр полковник (нем. — Здесь и далее).]. И она заигрывает с ним — в зеленой футболке, в дальнем углу. — Я оценила его рост наметанным глазом. Шесть футов, два дюйма. И симпатичный. — Если они начнут встречаться, останется на одного свободного высокого парня меньше для высоких девушек вроде меня.
— Ты принимаешь как данное, что — даже если он был бы свободен — он заинтересовался бы тобой, — ответила Тори.
— Срезала! — гоготнул Стив.
Тори сексуально качнула бедром, чтобы обратить внимание на свою изящную фигурку. Даже в открытых туфлях на высоченных шпильках она не дотягивала до пяти футов и пяти дюймов [165 см в метрической системе.] и весила явно не больше ста двадцати фунтов, из которых по меньшей мере пять [55 кг и 2,3 кг в метрической системе соответственно.] составляли ее многочисленные пирсинги, кольца и густо наложенная подводка.
— А может быть, он любитель миниатюрных девушек. Я бы не удивилась, всему миру нравятся такие. Многие мужчины предпочитают крошек, — продолжила она. — Это подкрепляет их хрупкое эго.
Я фыркнула, приподняв подбородок:
— Если он и предпочитает таких, то только потому, что никогда не был с такими, как я, — высокими девушками. С высокой поведешься — к мелкой не вернешься.
Стив покатился со смеху. Наверно, он заметил, что мои самоуверенные речи не особо убедительны.
— Ой, да ла-а-адно. Ты знаешь, что парни не считают привлекательными девушек башенного типа, и поэтому постоянно горбишься, носишь обувь без каблуков и стараешься казаться ниже ростом, — заявила Тори.
Я пожалела, что рядом нет Хлои — уж у нее-то нашелся бы остроумный ответ, чтобы поставить Тори на место. Хлоя стала моей лучшей подругой, когда мы вместе до тошноты объелись голубых, желтых и розовых восковых мелков в детском саду, потому что Билли Бьюмонт сказал нам, что после них мы будем какать радугой. Она была импульсивной и дерзкой, но никогда не насмехалась надо мной. По крайней мере, не из-за того, что я не могла изменить — например, моего роста. Хотя она постоянно капала мне на мозги, чтобы я перестала сутулиться.
Я выпрямилась и ответила Тори:
— Парней может заинтересовать нечто большее, чем внешность девушки, знаешь ли. Они способны обратить внимание на ее личность или мозги.
Тори была настроена скептически, поскольку не была особо высокого мнения о мужском поле.
— Неправда, — вмешался Стив, — единственные парни, которые хотят девушку из-за ее мозгов, а не тела, — это зомби.
— Что здесь происходит? — Джим, который в ширину был больше, чем в высоту, и наверняка вообще не был способен прыгать, незаметно появился из кухни, чтобы проверить состояние столов и своих официантов. — Нам нужно меньше разговоров и больше дела, — сказал он и пропел нам куплет из песни A Little Less Conversation [«Чуть меньше разговоров».] Элвиса Пресли.
Джим очень любил Элвиса — наверно, даже больше, чем бургеры с беконом, яйцом и жаренными во фритюре маринованными огурчиками. А их он любил очень сильно.
— Да, босс, — ответил Стив. С гримасой отвращения он взял салфетку и начал стирать липкую желтую корку с бутылки горчицы.
Тори громко вздохнула.
— Опять хозяева помыкают рабочими. Когда я стану королевой мира, я запрещу классовое разделение и ликвидирую неравенства, созданные капитализмом.
— Тогда ты больше не будешь королевой. Коммунисты и социалисты не особо любят королевских особ, — заметила я.
— Ну что ты тут провоцируешь ребят, Тори? — сказал Джим. — Тот стол вроде уже готов рассчитаться?
— Уже рассчитались. И никого я не провоцировала. Я просто сказала, что вон тот высокий парень в углу наверняка не захотел бы встречаться с Пейтон, даже если бы ему по закону было запрещено встречаться с милой миниатюрной девушкой, что сидит рядом с ним.
— Что за чушь. Пейтон — красивая молодая леди, — вступился за меня Джим. — Любой захотел бы встречаться с ней.
К сожалению, опыт говорил мне, что это не так. Меня нельзя было назвать непривлекательной — у меня были большие карие глаза, слегка волнистые волосы до плеч и стройная фигура, но люди в основном замечали только мой рост.
— Черт, да я сам с удовольствием повстречался бы с ней, будь я лет на сорок моложе! — добавил Джим.
Тори и Стив сдавленно захихикали, словно никогда не слышали ничего смешнее. Я уставилась на свои ноги. Мои очень большие ноги.
— Не обращай на них внимания, Пейтон. Стив знает о мире меньше, чем майский жук.
Это заставило Стива замолчать.
— А Тори — ну, может, Тори и разбирается в капитализме и всем таком, но наверняка согласится, что совершенно ничего не знает о том, чего хотят мужчины.
— Слава богине! — отозвалась Тори.
— А тот большой парень? Я вот думаю, что он с гораздо большим удовольствием поцеловал бы кого-нибудь своего роста, чем сворачивать шею, чтобы только достать до губ девушки. Могу поспорить, что он захотел бы поцеловать нашу Пейтон, как только увидел бы ее.
— Спасибо, Джим! — Я приобняла его.
— Так давай поспорим! — заявила Тори с дьявольским блеском в глазах. — Я принимаю твое пари. Ты хорошо говоришь, Пейтон, давай посмотрим, сможешь ли ты постоять за свои слова. Джим, я ставлю сто баксов на то, что ты не сможешь заставить Веселого Зеленого Гиганта поцеловать нашу Амазонку.
— Нашу кого? — удивился Джим.
— Пейтон.
— Нет, — заявила я.
— Я поднимаю ставку, — не сдавалась Тори. — Сто пятьдесят.
— Нет.
— Две сотни. Это двести долларов, Пейтон.
— По рукам! — Джим растопырил свою мясистую пятерню и пожал Тори руку.
— Погодите-ка, а у меня что, нет права голоса? — запротестовала я.
— Ты же считаешь, что он симпатичный? — спросил Стив. — Я видел, как ты пялилась на него весь вечер.
— Да, разве ты не хотела бы поцеловать его? — озадачила меня Тори.
— Ну, да, возможно — если бы знала его. А я не знаю. И не могу просто взять и поцеловать незнакомца.
— Девочка, да они все странные незнакомцы.
— И с какой стати ты споришь с Джимом о том, что придется делать мне?
— Хороший вопрос. Будет честнее, если ты тоже что-нибудь получишь, — согласилась Тори. — Стив, хочешь тоже поучаствовать?