— Я вовсе не притворяюсь, — холодно сказала она, — и не чувствую себя несчастной.

— Но и счастливой себя не чувствуешь, Эбби.

Когда несколько минут назад она беззаботно рассмеялась, у нее на мгновение исчезло тщательно скрываемое затравленное выражение, которое теперь вновь появилось в ее взгляде. Майк почувствовал острое желание согнать его с печальных глаз женщины.

— Ты что, профессиональный психолог или, может, психиатр?

— Я знаю, о чем говорю, по опыту, Эбби. Так же, как и ты, я жил с женщиной, которая ушла от меня.

Она робко взглянула на него и продолжала свой «допрос».

— Почему ты думаешь, что…

— Что у нас сходное прошлое? — пришел он ей на помощь. Подвижное лицо Эбби выразило благодарность. — По белой полосе вокруг безымянного пальца левой руки, — объяснил он.

— Сходные судьбы, кто бы мог подумать! — слабо отозвалась Эбби.

— Но в отличие от тебя я все еще верю в счастье, — продолжил Майк. — Наверное, потому, что мечту не так-то легко убить, даже несмотря на сердечную боль, которая остается надолго.

Эбби испугалась, что вот-вот заплачет и тем самым выдаст себя. Белая полоска на пальце осталась от обручального кольца ее бабушки. Она носила его во время беременности, потому что кольцо свидетельствовало о ее замужестве.

Майк заметил, что она нервно потерла предательский безымянный палец и понимающе посмотрел на нее.

— Боль уйдет, Эбби. Она постепенно стихнет, если ты не станешь цепляться за воспоминания и позволишь себе жить полнокровной жизнью.

С пустой корзинкой в руке Майк подошел к двери. Он бросил на Эбби заботливый взгляд и в растерянности остановился. Сейчас, когда она выглядела такой несчастной, он не мог оставить ее.

— Я просто дурень, — сказал он, чувствуя к себе отвращение. Он поставил корзинку на пол и поспешил к ней. — Но ведь это длилось не очень долго, правда, Эбби? — мягко спросил он и заключил ее в объятия.

С искренней нежностью он обнял Эбби и склонил ее голову себе на плечо, чтоб она могла выплакаться.

Холодный разум подсказывал Эбби, что ей нельзя оставаться в объятиях этого человека, рискованно наслаждаться теплом и силой его рук, вдыхать запах его тела, сигар. Но она была не в силах пошевелиться.

— Я не буду торопиться, Эбби, обещаю. Но я хочу часто видеть тебя. — Умиротворенный, он разъял объятия и заглянул в ее подернутые прозрачной дымкой глаза. — Ты скоро поймешь, что я не так-то легко сдаюсь. Знай, во мне сидит черный ирландец, мама часто так называла меня, когда я упрямился.

Эбби показалось, что все, что происходит у нее с этим необычным человеком, предопределено заранее. Его губы ласково коснулись ее губ, и он поцеловал Эбби. Только один раз… А потом он медленно и нехотя отодвинулся от нее.

— Еще увидимся, Эбби.

Игриво чмокнув ее в кончик носа, он вышел. Эбби услышала, как за ним захлопнулась дверь. В оцепенении стояла она там, где он оставил ее. Внезапно из ее глаз хлынули слезы. Они обильно текли по ее щекам, оставляя мокрые блестящие полосы. С тех пор как она плакала в последний раз, прошло уже много времени.

— Черт его побери, — ругнулась она, глотая слезы. Как она может теперь появиться в доме своих родителей с красными от слез глазами и распухшим носом? И Эбби отправилась в ванную комнату, уничтожать предательские следы пролитых слез.

«Господи, неужели эта боль никогда не уйдет?» — думала Эбби, глядя на свое грустное лицо, отраженное в зеркале. Она так любила Филипа Грина! Он был смыслом ее жизни, и за пять лет она сильно к нему привязалась. Эбби тяжко вздохнула — как получилось, что она так жестоко ошиблась в нем? Ведь живя с Филипом все эти годы, она думала, что хорошо знает его, а на самом деле он оказался совсем чужим человеком.

Эбби снова захотелось плакать, и она наклонилась к раковине, чтобы сполоснуть лицо холодной водой. Мыслями она снова перенеслась в последний вечер, проведенный с Филипом.

— Но ты же можешь что-нибудь с этим сделать, правда? — спросил он, когда она объявила о своей беременности.

В его прекрасных голубых глазах Эбби увидела страх. Ее ошеломило поведение, недостойное любящего мужчины, когда он узнал, что у них будет ребенок. Эбби с отчаянием и растерянностью смотрела на него, боясь верить своим ушам.

— Неужели ты действительно предлагаешь мне сделать аборт? — Руки ее невольно сползли к животу — бессознательно она хотела защитить дитя, уже существующее в ее расцветшем молодом теле.

Но он говорил совершенно серьезно. И изо всех сил старался убедить ее в своей правоте.

— Ты ведешь себя эгоистично, Эбби, желая сохранить ребенка. — В глазах его светилась мольба. — Каково будет малышу, когда он вырастет и узнает о том, что он… его родители никогда не были женаты?

Вне себя от горя унижения Эбби выплеснула свое возмущение:

— Так вот в чем дело? Боишься: я начну требовать, чтобы ты женился на мне из-за ребенка, ведь так?

— Боже, конечно, нет! — защищался он. — Просто скажи откровенно, почему ты не спросила меня, прежде чем забеременеть?

Пораженная холодной рассудительностью этих слов, не в силах вымолвить что-либо в ответ, Эбби молча в ужасе смотрела на него. Фил попытался воспользоваться ее молчанием, обнять и заключить «перемирие».

— Не смей прикасаться ко мне, — с презрением прошептала она, брезгливо уклоняясь от его объятий.

— Нам не нужен ребенок, Эбби. — Голос его дрожал. — У нас есть мы сами — у тебя я. а у меня ты. И нам этого вполне достаточно. Ты — все, что мне нужно.

Он вновь попытался обнять ее и рассердился, когда Эбби выскользнула из его рук.

Только теперь Эбби поняла настоящую причину, из-за которой он не хотел ребенка. Он был для нее богом, единственным на свете и не собирался уступать свой пьедестал кому-то другому, даже если этим другим должен стать его собственный ребенок. И вслед за осознанием эгоизма Филипа она поняла, что его откровенное эпикурейство, умение наслаждаться жизнью — качества, которые одно время так нравились ей, всего лишь ширма, прикрывающая несовершенную безответственную натуру легкомысленного мужчины.

В тот роковой вечер Фил ушел из дому, хлопнув дверью. Он был вне себя от гнева из-за того, что Эбби хотела ребенка. С тех пор Эбби ни разу не видела возлюбленного. На следующий день, дождавшись, когда она отправится на работу, он забрал все свои вещи и навсегда покинул дом, где его так любили.

— Ох, — простонала Эбби, вытирая лицо.

Она быстро подкрасилась, стараясь загримировать темные круги под глазами. Заглянув в зеркало, она осталась довольна — на нее смотрела женщина, если и не очень счастливая, то и не несчастная. Ее родители не должны были видеть, что она плакала. В последние месяцы ее беременности им тоже пришлось несладко.

Спустя час, покончив с тяжелыми воспоминаниями, Эбби, радостная и безмятежная, уже ползала по ковру вместе с маленьким сынишкой.

— Давай, малыш, лови!

Улыбаясь, она бросила мяч в его протянутые ручонки. Он чересчур быстро сомкнул их, и мяч улетел, коснувшись его головы. Но малыш не расстроился, а схватил непослушный мячик и попытался кинуть матери обратно. Однако мяч опять летел через его голову, не попав в цель. Глаза Эбби засветились любовью и материнской гордостью, когда она увидела, что ее маленький сын смело пополз через всю комнату за игрушкой. Теперь в ее жизни он был самым главным дорогим человеком. Для него она готова на все, на любые жертвы. Вдруг она подумала, что Майк тоже может не понять ее, и удивилась, что вспомнила о нем в такой неподходящий момент. Но раз уж пришли ей в голову мысли о нем…

…Эбби облокотилась о покрытый ковром пол и вытянула перед собой обтянутые джинсами стройные ноги. Не то чтоб она стыдилась происхождения сына, которого растила без отца, конечно же нет, но ей же хотелось, и в этом она должна признаться самой себе, чтобы кто-либо посторонний узнал правду о его рождении. В особенности такой человек, как Майк Саммерс. Он очень напоминает Фила, так вполне возможно, что и в этом деликатном отношении будет похож на него?

Нет, решила Эбби, в любом случае Майк никогда не сблизится с ней настолько, чтобы узнать о том, что у нее есть сын. Он может не понять, почему она сохранила ребенка. И, вероятно, решит, что она легкомысленна, отважившись завести ребенка вне брака. Решив хранить молчание, Эбби стремительно поднялась с пола:

— Пойдем, тигренок, погуляем, пока бабушка готовит обед, ладно? — Она наклонилась и подхватила сынишку. — Мы пойдем гулять, мама, — объявила Эбби, подойдя к двери кухни.

— Только недолго, дорогая, — ответила мать, — мы скоро будем обедать.

Удивительно, как крошечное человеческое существо может превратить даже самый мрачный и ветреный день в яркий и солнечный! В квартире Эбби было включено радио, но она едва ли слышала музыку, поскольку в памяти ожили те несколько драгоценных часов, проведенных с Джейми. На душе стало радостно и спокойно. Что бы ни происходило в ее жизни, пока у нее есть сын, она не станет жаловаться на судьбу.

Не пробыв дома одна и двадцати минут, Эбби услышала стук в дверь. Каким-то шестым чувством она поняла, что это Майк Саммерс, который и не уходил. Ее машина стояла у подъезда, так что он не поверит в то, что ее нет дома. Она осторожно подошла к входной двери.

— Привет, — как ни в чем не бывало поздоровался Майк.

Он был так неотразим, что у нее перехватило дух. Черная вязаная рубашка подчеркивала его литые мускулы и прямые широкие плечи. Она почувствовала, что пульс ее участился.

— Можно войти? — спросил он, нисколько не сомневаясь, что его пригласят.

Разве же у нее был выбор? Эбби посторонилась, чтобы дать ему войти в дом.

— Сегодня такой прекрасный день, я подумал, что, может быть, ты захочешь прогуляться со мной.

Эбби хотела сказать, что с ним не желает идти никуда, но тут же передумала. Все что угодно, только не оставаться с Майком наедине в этой квартирке, которая показалась ей очень маленькой и ненадежной.

— Сейчас, только надену свитер, — ответила Эбби.

На северо-западе Америки дни часто бывали прохладными, особенно для человека, привыкшего к теплому климату Южной Калифорнии. С коричневым свитером, наброшенным на плечи, беззвучно творя молитву о том, чтобы не попасть в умело расставленные сети, из которых она потом не сможет выпутаться, Эбби вышла к Майку.

— Готова? — спросил он.

— Да, — коротко ответила Эбби.

Едва они вышли из квартиры, Майк взял ее под руку и бережно повел вниз по лестнице. Несмотря на то что в небе светило бледное солнце, ветер, разметавший волосы спутницы Майка, был холодным. Эбби, как и прежде, когда Майк прикасался к ней, пронзила сладостная дрожь. Майк тотчас почувствовал это и крепче обнял ее за плечи.

— Может, ты хочешь вернуться и надеть что-нибудь потеплее? — спросил он, предупредительно наклонившись к ней.

Эбби отказалась. Если уж ей суждено жить на Северо-Западе, то надо привыкать к его климату.

— Да нет, все хорошо, спасибо. — Она осторожно высвободилась из его объятий.

Майк демонстративно сложил руки за спиной и не приближался к ней до тех пор, пока они не подошли к кромке воды. Они почти не разговаривали, но в тот момент это не имело значения. Он знал, что ей нужно время для того, чтобы привыкнуть к нему и начать доверять. Теперь он радовался хотя бы тому, что Эбби вместе с ним.

— Здесь так красиво! — непроизвольно вырвалось у нее.

Ни о чем из своей прошлой жизни она не скучала так, как по океану. Стоя рядом с Эбби, Майк не мог не заметить страдальческого выражения ее глаз. Что-то из того, что окружало их в эти минуты, напоминало о событиях, до сих пор причинявших ей боль.

— Пойдем, я покажу тебе кое-что интересное.

Майк взял ее за руку и повел к судну, стоящему примерно в ста метрах от них. Ее ладонь потонула в его руке; ей пришлось почти бежать, чтобы не отстать от Майка, широкими шагами направлявшегося к судну. Но это было так приятно, что даже развлекло Эбби.

— А никто не будет возражать, если мы заберемся туда без спроса? — спросила она, когда они стали подниматься по трапу.

— А кто может возражать?

— Капитан… владельцы?

— Я друг владельца, — пошутил Майк.

Эбби поняла, что он шутит.

— Так корабль твой.

— Один из четырех, — важно ответил Майк. — Он здесь на ремонте.

— А остальные три?

— Плавают где-то. — Майк небрежно махнул рукой в непонятном направлении.

Он снял с крючка цепь, преграждавшую путь любопытным посетителям, и проводил ее наверх.

Глава 3

— Ну, теперь ты все видела, — сказал Майк, стоя на пороге капитанской каюты.

Вопреки ожиданиям Эбби, каюта была похожа на маленький кабинет — в ней стоял небольшой письменный стол и шкаф. Койка же — довольно широкая — была заправлена цветастым покрывалом, кроме того, ее украшали подушки в темно-синих наволочках.

— Я часто хожу в плавание, чтобы проверить состояние команды и судна, — сказал Майк, ведя ее на верхнюю палубу. — Этот корабль отправится на Аляску, как только будут закончены ремонтные работы. Ты когда-нибудь была на Аляске?

Эбби поколебалась, а затем созналась, что никогда.

— Тебе бы там понравилось, — уверенно заявил Майк, — в особенности Ном.

Они начали спускаться по сходням, и он опять взял ее за руку.

— Капитан этого корабля — мой личный друг, так что он не станет возражать, если ты займешь его каюту.

Глаза Эбби потемнели. «Не строй планов относительно меня, — взмолилась она в душе. — Я не хочу становиться частью твоей жизни».

Она многозначительно посмотрела на часы, отлично сознавая, что ведет себя бестактно, но и нисколько не сожалея об этом.

— Ой, который же час? — притворно забеспокоилась она. — Мне надо подготовиться к приему субботних посетителей.

Майк недоверчиво усмехнулся.

— Ну, учитывая, что моей троицы сегодня в баре не будет, тебе нечего бояться. Я уверен, что именно они зачинщики почти всех безобразий.

— Неужели они действительно такие хулиганы? Или они распоясываются только с женщинами, подобными мне?

С минуту Майк загадочно молчал.

— Ты, возможно, не поверишь, если я скажу тебе, что они просто старались произвести на тебя впечатление. Но, к сожалению, как и большинство подростков, не смогли преуспеть в этом.

— Ну, надеюсь, они не будут проявлять такой сомнительной прыти, когда им захочется обворожить очередную приглянувшуюся им женщину, — съязвила Эбби.

Она хотела бы узнать, какую меру наказания он для них избрал, но решила, что проявит большую мудрость, если не станет дразнить Майка. С нее было довольно сознания того, что трое неповзрослевших оболтусов, мучившие ее накануне, не будут больше донимать ее своими тупыми выходками.

По пути домой между ними воцарилось неприятное молчание, нарушить которое Эбби, однако, не спешила. Ей было о чем поразмыслить, начиная хотя бы с того, почему она не отводит его руку, обвившуюся вокруг ее плеч.

— Ну что ж, пожалуй, я попрощаюсь с тобой. — Низкий голос Майка вывел Эбби из задумчивости, и она заметила, что они почти дошли до ее дома.

— Да, это будет разумно. — Что еще могла она сказать человеку, не желающему признавать очевидное?

«Что же со мной творится?» — думал Майк, следуя за ней. Ведь совершенно ясно, что, исчезни он с лица земли, она и глазом не моргнет, и все же ему хотелось видеть ее еще и еще. В этом желании отвергаемого Эбби мужчины отсутствовала какая-либо логика. Но при чем тут логика?! О, черт, неужели он влюбляется в нее?

— Ну вот мы и пришли, — зачем-то сказал он, когда они остановились у ступеньки лестницы, ведущей в квартиру Эбби.

— Еще раз спасибо, Майк. — Эбби чувствовала, что должна поблагодарить его. — С твоей стороны было очень мило показать мне корабль.

Майк ощутил в одно время и разочарование, и беспомощность. Но попытался отогнать эти расслабляющие чувства. С Эбби Дункан сблизиться было не так-то просто; но кто сказал, что это невозможно? Если он проявит терпение и терпимость, то в конце концов добьется победы.

— Если один из моих дебоширов осмелится показаться тебе на глаза, напомни нахалу, что отвечать ему придется мне.

Он улыбнулся и отступил на шаг от Эбби, боясь, что не выдержит и обнимет ее.

— Я буду иметь это в виду, — пообещала Эбби и понеслась вверх по лестнице так быстро, как только могла.

С самого начала она подозревала, что Майк Саммерс может представлять для нее опасность, и потому считала более благоразумным постепенно отдаляться от него. Дрожащими руками она нащупала ключи, уронила их и, нагнувшись, увидела, что Майк все еще стоит у лестницы. Секунду Эбби поколебалась, но решительно отворила дверь и оказалась за нею.

Отдохнув, она стала готовиться к предстоящей работе. Мысли о Майке снова вспыхнули в ее сознании, но она отогнала их, прежде чем они успели завладеть ею. В тот момент своей жизни у нее не было ни малейшего желания связывать свою судьбу с другим мужчиной, в особенности так разительно похожим на Фила Грина.

«Уи Дроп Инн» открывался обычно в шесть часов вечера, но Мег и Эбе настаивали на том, чтобы их служащие приходили примерно за полчаса до открытия. Эбби стремилась прийти пораньше, чтобы без помех побеседовать со служащими. А сегодня ей было крайне важно поговорить с более опытной Триш. Если она хочет остаться работать в ресторане, ей необходимо подавить в себе чувство страха. Она должна собрать всю свою волю и научиться ставить хулиганов на место. Ведь не всегда же рядом с ней будет такой храбрый рыцарь, как Майк Саммерс.

— Выглядишь ты неплохо, — заметила Триш, завидев Эбби. — Как спалось после первого вечера на этом поле брани?

— Отлично, — солгала Эбби. — Я пришла пораньше, потому что хотела бы получить от тебя кое-какие советы.

— Если хочешь узнать, как добиться прибавки к жалованью, проработав только один вечер, вряд ли тебе стоит обращаться за советом ко мне.

Эбби рассмеялась в ответ на эту язвительную тираду.

— Что ты, если я попрошу о прибавке, мою тетю хватит удар. Нет, я просто хочу, чтоб ты научила меня укрощать молокососов, жаждущих повеселиться за мой счет.

— Ну, самый простой способ — это подрасти сантиметров эдак на десять и потолстеть килограммов на шесть. — Триш покровительственно окинула худенькую хрупкую Эбби несколько презрительным взглядом. — Но поскольку ты не можешь сотворить такого чуда, постарайся стать грубее… или хотя бы сделай вид, что тебя не запугаешь.

— Но как?

Она, конечно, может притвориться видавшей виды барменшей, но что это даст, когда ей на самом деле придется дать отпор неуемным недоумкам? Она вспомнила, что все ее протесты и жалобы не произвели никакого впечатления на вчерашнюю троицу разгулявшихся баловней.

— А если придется совсем туго, спроси того, кто больше других начнет донимать тебя, не хочет ли он получить по физиономии.

Эбби улыбнулась, но глаза ее оставались печальными.

— Но я же все равно не смогу осуществить свою угрозу, — возразила она, — так что придумай что-нибудь другое.

— Если ничего не получится, ты всегда можешь прибегнуть к помощи Майка Саммерса.

— И попасть из огня да в полымя. Нет уж, благодарю! — Эбби изо всех сил дернула завязки передника.

— Зато в какое полымя! — рассмеялась Триш.

— Ну и забирай его себе, если он тебе так нравится, — бросила Эбби и, разобидившись, отошла от стойки.