— Ты довольно долго пробыла у Филиппа в кабинете, — вдруг заметил Джоуэл.

— Мы немного побеседовали о Максимилиане.

— Одри, почему ты сказала, что Филипп шантажировал тебя?

— Я, видимо, просто неудачно выразилась.

Джоуэл бросил на ее испуганное лицо взгляд, в котором сквозило уважение.

— Он никогда не одобрял твоей дружбы с Максимилианом. Не могу понять почему.

Джоуэл помог ей донести до двери квартиры пакеты и поспешил вернуться в банк: дружба дружбой, а высокооплачиваемую должность ему терять не хотелось. Одри открыла дверь своей крохотной квартиры. Поместив золоточешуйчатого «Филиппа» в глубокую стеклянную миску и покормив его, она перенесла миску на подоконник в надежде, что, наблюдая за облюбовавшими карниз голубями, рыбка не будет скучать.

Закрыв квартиру, она спустилась на улицу и отправилась к соседке, с чьим ребенком частенько оставалась по выходным. В качестве ответной любезности та днем присматривала за беспородным псом Одри по кличке Альт.

Недолго погуляв с Альтом в парке, девушка вернулась с ним домой. Держать животных в квартире было строжайше запрещено, но до сих пор у нее не возникало неприятностей, ибо Одри пока удавалось приводить пса домой тайком от любопытных глаз соседей. Теперь, когда дни стали длиннее, она опасалась, что ее разоблачат.

Каким образом моя жизнь вдруг превратилась в кромешный ад? — изумленно задавала себе вопрос Одри, наблюдая за жадно поглощающим свой обед Альтом. Будущее выглядело столь безоблачным, когда она приехала в Лондон и поселилась в просторной квартире Стеллы, во всяком случае, представлялось более многообещающим, чем прошлое…

Мать Одри умерла, когда девочке исполнилось пять лет, и отец уже на следующий год вновь женился. Даже сейчас Одри тяжело вспоминать, что Стелла вовсе не родная ее сестра, а сводная — дочь второй жены отца, Лидии. Будучи уже подростком, Стелла не проявляла особого интереса к ребенку на семь лет младше ее, но Одри всегда страстно стремилась сблизиться с сестрой, чьей красотой восторгалась. В семнадцать лет, начав работать в мюзик-холле, Стелла покинула родительский дом.

Год спустя от инфаркта умер отец Одри, а еще через год у Лидии обнаружились первые симптомы того, что оказалось неизлечимой болезнью. Одри не представилось возможности получить свидетельства об окончании школы: она была вынуждена пропустить очень много занятий. В периоды обострения болезни Лидии Одри приходилось оставаться дома, чтобы ухаживать за мачехой. В шестнадцать лет она бросила школу.

Четыре года Стелла регулярно присылала деньги, но специфика работы, требующая разъездов, не позволяла ей часто появляться дома. Прошел еще год, Лидия тихо скончалась, и Одри по собственной инициативе отправилась в Лондон, чтобы поселиться вместе со Стеллой. Привыкшая жить одна, сестра поначалу без особого энтузиазма отнеслась к этой затее, но вскоре, оценив, что Одри сможет присматривать во время ее отсутствия за квартирой, смирилась.

Для собственного удобства Стелла открыла единый банковский счет на свое имя и на имя сестры, куда поступали значительные суммы, чтобы Одри могла оплачивать все счета. А когда Одри начала служить в банке, все заработанные ею деньги поступали на этот же счет.

Одри частенько заказывала дорогие напитки и еду для пышных вечеринок, устраиваемых Стеллой. После первой и единственной встречи Стеллы с Деборой Денисон, дело с дизайнером имела Одри, следившая, чтобы стоивший огромных денег ремонт квартиры проводился в полном соответствии с желаниями сестры.

А затем, примерно три месяца назад, Стелла неожиданно заявила, что покидает Великобританию, упаковала вещи и улетела в Америку. Одри переехала на другую квартиру, но уже через несколько недель от кредиторов сестры на нее посыпались требования о выплате долгов. Одри с ужасом обнаружила, что на их совместном счету не только не осталось каких-либо сбережений, но и возможный кредит значительно превышен. Только после того, как заместитель директора банка терпеливо объяснил ей все нюансы, Одри поняла, что несет ответственность по неоплаченным счетам Стеллы.

Она немедленно связалась с сестрой. Признавшись, что денег у нее пока нет, и пообещав помочь как только сможет, Стелла довольно сухо напомнила Одри о деньгах, которые щедро присылала все годы, пока Одри ухаживала за Лидией. И Одри тогда вдруг остро почувствовала свою вину, ибо как ни трудно ей жилось в те годы, без финансовой поддержки Стеллы пришлось бы еще тяжелее.

Но когда в следующий раз Одри позвонила сестре, ей сообщили, что Стелла уехала, не оставив нового адреса. Это случилось два месяца назад, и с тех пор она не получала никаких известий о сестре.

Страшное предчувствие, что Стелла не имеет ни малейшего желания связаться с ней или уладить свои отношения с кредиторами, теперь постоянно преследовало Одри. Хотя она и ругала себя за то, что сомневается в Стелле, в глубине души признавала неприятный факт: ее очаровательная сводная сестра на первый план всегда ставила собственные интересы. Одри умирала от страха, что ее привлекут к суду за неоплату этих ужасных счетов. Предложение Филиппа Мэлори расплатиться с кредиторами, честно говоря, являлось выходом из положения…

Закончив смену, Одри вышла на улицу. Она изнемогала от усталости и не обратила внимания, как стоявший у кафе спортивный автомобиль тронулся с места и медленно покатил за ней. В течение всего лишь одного ужасного дня ее уверенность в будущем, и без того представлявшимся отнюдь не в радужном свете, покинула девушку. Максимилиан умирает, мрачно думала она, а мне, словно преступнице, предстоит предстать перед судом.

— Садись в машину, Одри.

Терзаемая свалившимися на нее бедами, она напрочь забыла о Филиппе Мэлори и сейчас, услышав его голос, обмерла от страха. Она оглянулась и увидела всего в ярде от себя роскошную спортивную машину. Гордо вскинув голову, Одри приготовилась продолжить путь к автобусной остановке.

— Садись в машину, — четко выговаривая каждое слово, велел Филипп и, выйдя из машины, грозно посмотрел на Одри с высоты своего огромного роста.

— Я больше не обязана выполнять ваши приказы!

К ним подошел полисмен.

— У вас какие-то проблемы?

— Да, этот человек пристает ко мне, — пожаловалась Одри.

— Я видел, как вы преследовали эту мисс на машине, — обратился полисмен к Филиппу. — Вам известно, что это преступление?

— Мисс работает у меня, офицер.

— Больше не работаю! — запротестовала Одри. — Почему он не оставляет меня в покое?

— Не нравится мне все это, сэр. — Полисмен окинул подозрительным взглядом роскошный автомобиль и дорогой темно-серый костюм Филиппа.

— А вот и мой автобус! — воскликнула Одри.

— Одри, ну-ка помоги мне уладить это недоразумение, — со скрытой угрозой в голосе прошипел Филипп.

— Какое недоразумение? — в полной растерянности спросила она.

— Этот господин преследовал вас на машине и высказывал угрозы в ваш адрес, — вмешался полисмен. — Думаю, надо пройти в участок и там во всем разобраться. — И он начал запрашивать по рации данные на машину Филиппа.

Глаза Филиппа, словно два кинжала, впились в Одри, и ей показалось, что она сейчас потеряет сознание. Одри быстро заморгала, а на бледных щеках вспыхнул яркий румянец.

— О, офицер, вы подумали, что… Боже мой, да вы шутите?! — сдавленно воскликнула она, ненавидя себя за малодушие. — Он никогда бы не посмел сделать ничего такого… я хочу сказать, он даже не стал бы на меня смотреть!

— Тогда чем же этот господин занимался? — устало спросил полисмен.

— Он предлагал отвезти меня домой, но мы немного разошлись во мнениях, — пробормотала Одри, от стыда боясь поднять глаза на обоих мужчин. Неужели блюститель порядка вообразил, что Филипп Мэлори преследовал ее с гнусными намерениями?…

— А теперь она проявит благоразумие и сядет ко мне в машину, — с каменным лицом подытожил Филипп.

Одри послушно открыла дверцу и забралась в салон.

— Я не виновата, что этому полисмену взбрело в голову, будто вы пристаете ко мне, — покраснев от смущения, пробормотала она.

— О, на этот счет можешь не волноваться! Офицер совсем не это подумал. Он принял меня за сутенера.

Одри устроилась на удобном сиденье, решив, что в этом районе роскошный автомобиль и прекрасный костюм Филиппа и впрямь выглядят подозрительно.

— Как ты посмела осрамить меня?

— Прошу прощения, но вы мне не давали проходу, — устало пробормотала она.

— Я… тебе… проходу не давал?

Похоже, Филипп привык, чтобы перед ним заискивали всеми возможными способами, подумала Одри, тщетно пытаясь подавить зевок.

Всем известно: «не сотвори себе кумира», но люди только этим и занимаются. Почувствовав интеллектуальное превосходство такого человека, как Филипп, узнав о его безмерном богатстве, об огромной власти и влиянии, простые смертные, как правило, забывали о достоинстве. Желая произвести хорошее впечатление, они начинали заискивать и нести чушь, шли на смехотворные подчас ухищрения, чтобы угодить и запомниться.

Что же касается женщин, то перед мысленным взором Одри возникла нескончаемая череда блистательных особ, удостоенных внимания Филиппа. Он всегда проявлял осмотрительность в этом вопросе, находился в постоянном поиске новой, более красивой игрушки. И неизменно достойная замена уже ждала своей очереди еще до того, как он решал покинуть ее предшественницу. Но Филипп никогда не позволял амурным приключениям наносить ущерб работе, и тех, кто пытался нарушить это золотое правило, ждала скорая отставка. Проявление собственнических замашек в отношении Филиппа обязательно вело к разрыву.

Когда они подъехали к дому, где жила Одри, Филипп бесцеремонно потряс ее за плечо, выводя из полусонного состояния.

— Как правило, в моем обществе женщины не засыпают.

— Ко мне это не относится, — пробормотала еще не совсем проснувшаяся Одри.

— Тем лучше: значит, у тебя не возникнет никаких честолюбивых замыслов, пока мы будем во Франции, правда?

— Я не собираюсь во Францию.

— Тогда я подарю тебе премиленькие открытки, будешь посылать Максимилиану из тюрьмы.

Одри, словно подброшенная пружиной, выпрямилась и, окончательно проснувшись, в ужасе уставилась на него. Ухмылка появилась на лице Филиппа.

— Это твой первый проступок, но кто знает?… За нарушение законов женщины частенько получают более суровые приговоры, чем мужчины.

Одри похолодела и, стуча зубами, прошептала:

— Видимо, нам стоит переговорить.

— Пожалуй, стоит, — спокойно согласился Филипп. — Женщина, назвавшаяся домовладелицей, весьма разозлилась, когда я постучал в дверь твоей квартиры, а оттуда послышался собачий лай. Она поднялась наверх, чтобы проверить…

Ужас исказил лицо Одри.

— О нет, только не это! Она услышала, как лает Альт, и теперь знает о его существовании!

— А держать домашних животных запрещено, — злорадно добавил Филипп и лицемерно вздохнул. — Полагаю, теперь тебе придется либо переехать, либо избавиться от пса.

От осознания подобной перспективы Одри затрясла головой. Воистину сегодняшний день — худший в ее жизни!

— Кто вас просил колотить в дверь? Вы наверняка напугали Альта! Он обычно тихий как мышка.

— Думаю, Франция призывно манит тебя, — лениво заметил Филипп. — Жизнь может стать совсем иной. Все твои долги выплачены… никаких судебных разбирательств… отдых на Лазурном берегу… Максимилиан счастлив, как младенец, а ты довольствуешься сознанием того, что принесла ему самую замечательную новость, какую он когда-либо слышал. В его нынешнем состоянии это очень важно.

Мысленно взвешивая сказанное Филиппом, Одри наблюдала за ним с каким-то суеверным восхищением. Он был чертовски умен и предельно расчетлив в выборе времени начала своей словесной атаки.

Как же поступить? — терзалась Одри. Жизнь моя рухнула, мне грозит быть выброшенной на улицу, ибо я ни за что не откажусь от Альта, и в то же время передо мной открываются дьявольски заманчивые перспективы разом покончить со всеми неприятностями и начать новую жизнь. И все же Одри прошептала:

— Я не могу…

— Можешь, — мягко возразил Филипп. — Ты можешь сделать это ради Максимилиана.

Пухлые губы Одри задрожали, едва она вспомнила, что Максимилиан умирает и им не суждено больше увидеться. Слезы покатились из глаз, и девушка всхлипнула.

— Советую собрать вещи прямо сейчас. Все очень просто.

Несмотря на зловещие нотки в его низком голосе, Одри не могла отвести от Филиппа взгляда. В сгустившихся сумерках тени играли на его смуглом лице, лучившиеся серебром темные глаза, смотревшие из-под невероятно длинных черных ресниц, были способны довести до отчаяния и куда более искушенную, чем она, женщину.

— А мой пес, Альт… — неуверенно пробормотала Одри: от усталости она с трудом подбирала слова, страх туманил рассудок.

— Альта можешь тоже взять. Кто-нибудь из моих слуг завтра заедет за твоими пожитками. Тебе больше не о чем беспокоиться, — заверил Филипп. Он выбрался из машины, обогнул капот и, открыв для Одри дверцу, поторопил: — Пошли.

В данный момент возможность больше ни о чем не беспокоиться представлялась Одри чем-то вроде ниспосланной свыше благодати. И она вдруг почувствовала, что безропотно готова исполнить любое его приказание. Фиктивная помолвка, чтобы скрасить последние дни Максимилиана? А почему бы и нет, если это действительно принесет умирающему радость? Одри хорошо знала, сколь страстно старик мечтал увидеть Филиппа в кругу семьи, обзавестись которой самому Максимилиану не довелось. Вероятно, ложь — не всегда самое худшее в этой жизни.

Они вошли в подъезд и нос к носу столкнулись с домовладелицей. Не успела разгневанная дама приступить к страстной обвинительной речи, как Филипп вложил в ее руку несколько купюр.

— Мисс Флетчер переезжает. Она вас не предупредила заранее, но, надеюсь, этого будет достаточно, чтобы возместить ваши убытки.

Телефон звонил где-то совсем рядом с ухом Одри. Прилагая отчаянные усилия сохранить остатки сна, она облегченно вздохнула, когда пронзительные трели смолкли, но глаза ее тут же широко раскрылись, ибо до девушки дошло, что в ее квартире никогда не было телефона.

Плохо соображая, Одри огляделась и не сразу смогла понять, где находится. Но тут ее взгляд упал на лежащий на полу раскрытый чемодан, откуда торчали скомканные вещи, и в ту же секунду все встало на свои места: она в доме Филиппа Мэлори.

Стоящий рядом с кроватью телефон зазвонил вновь. На этот раз Одри сняла трубку и с опаской произнесла:

— Алло?

— Пора вставать, Одри. — Прозвучавший на другом конце провода баритон Филиппа Мэлори заставил ее резко выпрямиться и сесть. — Уже половина седьмого, а в восемь я бы хотел видеть тебя в спортивном зале соответствующим образом экипированной и окончательно проснувшейся.

Одри ошеломило известие, что от нее требуют подняться с постели в седьмом часу утра, да еще в субботу. Даже Альт еще спал в своей корзине. Он, как и его хозяйка, никогда не был ранней пташкой.

— Я договорился с инструктором по шейпингу, он обещал посмотреть, что можно сделать с твоей фигурой, — сухо закончил Филипп и повесил трубку.

Инструктор по шейпингу? Перед мысленным взором Одри возник огромный загорелый мужчина с горой мышц, подающий, словно армейский сержант, отрывистые команды, густо пересыпанные ругательствами. Она поежилась. Возможно, инструктор окажется не столь уж страшным, возможно, Филипп нанял человека с хорошими манерами. Но эта надежда тут же растаяла. Инструктор наверняка будет суровым и безжалостным, ведь не зря же Филипп назвал ее лентяйкой!

Встав с кровати, Одри растолкала Альта и вышла из спальни. Короткий коридор вел в огороженный со всех сторон дворик.

Прошлым вечером, сразу по прибытии, Филипп вверил Одри заботам своего дворецкого Селдена. Выделенная ей на первом этаже довольно удобная спальня с ванной комнатой ранее наверняка принадлежала кому-то из слуг, и это не ускользнуло от внимания Одри. В роскошном особняке Филиппа Мэлори с ней не собираются обращаться, как с почетной гостьей.

Выгуляв Альта, она пошла в душ. Что значит «экипированная соответствующим образом»? Одри ни разу в жизни не посещала спортивного зала. Пара мешковатых спортивных брюк и огромного размера футболка — вот и вся ее «экипировка». В этом малопривлекательном наряде ее далекая от идеала фигура выглядела квадратной. А вдруг упражнения помогут? — мелькнула шальная мысль. И Келвин признает, наконец, ее принадлежность к прекрасному полу…

От голода в животе у нее творилось что-то невообразимое, и Одри уже было собралась отправиться на поиски кухни, когда раздался стук в дверь и на пороге возник Селден, несущий поднос с высоким стаканом, наполненным жидкостью странного серо-зеленого цвета.

— Мисс Гроув вчера дала указания повару по поводу вашей диеты, — пояснил дворецкий. — Кажется, этот напиток приготовлен по ее персональному рецепту и зарядит вас энергией на целый день.

Одри взяла стакан. Диета? Мне это совсем не нравится. Упражнения — еще куда ни шло, но диета? И кто такая мисс Гроув, черт побери?

— Мисс Гроув — это?… — угрюмо осведомилась Одри.

— Дайана Гроув, инструктор по шейпингу, — невозмутимо пояснил Селден. — Ее указания по поводу вашего питания звучали весьма категорично.

В этот момент желудок Одри издал жалобный звук. Итак, инструктор — женщина. И женщина жестокая, пришла к выводу Одри, сделав глоток жидкости, вызывавшей ассоциации с оставшейся от мытья посуды водой, приправленной настойкой силоса. Однако ради приличия Одри выпила все до капли и приготовилась услышать, когда ей будет позволено позавтракать.

— Мистер Мэлори ожидает вас в спортивном зале через пять минут, — сообщил дворецкий и, забрав стакан, направился к двери.

— А как же завтрак? Он будет позже… или как?

— Это и был ваш завтрак, мисс Флетчер.

— Что?!! Эта гадость — все, что предписывает моя диета?!

Дворецкий кивнул и поторопился объяснить ей, как найти спортивный зал. По пути туда перед взором Одри возникали великолепные полотна, мраморные полы и дорогие ковры, так что ее ничуть не удивило прекрасно оборудованное помещение для занятий спортом, ничем не уступающее, видимо, залам самых престижных спортивных клубов.

В дальнем конце огромного помещения она заметила Филиппа, расположившегося около тренажера, похожего на орудие пытки. Он беседовал с какой-то блондинкой, на которой было значительно меньше одежды, чем обычно на Одри, когда она отправлялась спать. Видимо, это и есть Дайана Гроув. Короткая майка едва прикрывала прекрасной формы грудь, плотно облегающие шорты подчеркивали изящество бедер. Загорелая кожа обнаженных участков ее тела выглядела невероятно гладкой и шелковистой.

О нет, почему эта женщина должна выглядеть столь обольстительно?! — задавалась вопросом Одри, мучаясь, что ее облик не идет ни в какое сравнение с этим образчиком женского совершенства.

Одетый в дорогой костюм, подчеркивающий его властный вид, Филипп Мэлори, даже не повернув головы, произнес:

— Подойди-ка сюда, Одри. Дайана оказала нам неоценимую услугу, согласившись уделить свое внимание, как только я ее об этом попросил.

Изящная блондинка начала критически разглядывать направившуюся к ней Одри, которая немедленно покраснела и стиснула зубы. Филипп не хуже балетного премьера сделал грациозный пируэт и повернулся к ней. Заметив, в каком виде явилась Одри, он нахмурился, в его темных, глубоко посаженных глазах мелькнула злость.

— Ты что, не могла найти ничего более приличного из одежды?