— Мне жаль, мисс Кастильоне, но никто не войдет в кабинет босса без его разрешения, — твердо произнес знакомый голос с итальянским акцентом.

— Гильельмо...

Девушка хорошо помнила телохранителя Гвидо и понимала, что с этим огромным широкоплечим мужчиной ей не справиться. Что же делать?

— Прошу вас, идите домой, — сказал тот и, понизив голос, добавил: — Пока вас живьем не съели.

Он, видимо, был уверен, что она послушается, и слегка ослабил свою железную хватку, и Корделия не преминула этим воспользоваться. Без труда высвободившись, она распахнула дверь кабинета.

Гвидо, который сидел за своим столом, вскочил. Корделия, понимая, что в ее распоряжении лишь какие-то доли секунды, с ходу выпалила;

— Ты кто, мужчина или трус, который не осмеливается встретиться лицом к лицу с женщиной?!

Глава 2

Гильельмо, который мгновение спустя возник за спиной Корделии, тревожно всматривался в лицо хозяина в ожидании бури, но, к своему удивлению, не увидел никаких ее признаков.

Затаив дыхание в ожидании, что ее вот-вот выдворят прочь, девушка смотрела на Гвидо. Она была потрясена происшедшими в нем переменами. Он как будто стал выше ростом и раздался в плечах, хотя и раньше хилым не был, всегда выделяясь в толпе. Теперь же его мощная фигура напоминала каменную глыбу.

В кабинете стояла такая тишина, что, казалось, воздух звенел от напряжения.

Чего можно ждать от взбешенного оскорбительным вызовом итальянца? — в ужасе думала Корделия, понимая, что, будь она мужчиной, от нее не осталось бы уже и мокрого места.

— Гильельмо... — ровным голосом произнес Гвидо, и телохранитель исчез, бесшумно закрыв за собой дверь.

Корделия невольно сделала шаг назад. Ее знобило, на лбу выступила испарина. Новый облик Гвидо потряс ее. В нем почти ничего не осталось от того мальчика, которого она знала десять лет назад, если не считать ослепительной красоты. Даже в официальном темном костюме от этого человека исходила мощная волна сексуальности, которой трудно было противостоять, а на худощавом волевом лице горели золотистые, словно у ягуара, глаза.

— Зачем же так унижаться? — лениво спросил он.

Она взяла себя в руки, отвела взгляд и спокойно ответила:

— Я не унижаюсь.

— Разве? Да если бы не уважение к твоему деду, я бы выставил тебя отсюда в первый же день, — все тем же тоном сообщил Гвидо.

Ярости в его голосе не было, но по спине Корделии пробежал холодок. Краска бросилась ей в лицо. Она подняла голову и отважно встретила взгляд противника, мысленно приказывая себе не поддаваться его чарам.

— У меня к тебе деловое предложение.

— Я не собираюсь выслушивать никаких предложений, — сухо ответил он.

Тон его был ледяным, но атмосфера в кабинете с каждой секундой накалялась все сильнее. Корделия почувствовала, что все ее тело покрывается мурашками. Забыв про осторожность, она снова посмотрела Гвидо в глаза и заметила, с какой откровенной насмешкой он разглядывает ее потертый костюм и отросшие волосы, которые, за неимением денег на парикмахера, она последнее время укладывала сама. Рядом с ним девушка, как всегда, почувствовала себя уродиной.

Мы словно Красавица и Чудовище, только наоборот, промелькнуло у нее в голове.

Эта мысль отрезвила Корделию окончательно и вернула решимость, которой она чуть было не лишилась. Презрительный взгляд Гвидо напомнил ей о боли, которую он причинил ей десять лет назад.

— Как ты смеешь смотреть мне в лицо? — внезапно рявкнул он.

— Спокойно... и с чистой совестью. — Девушка вызывающе откинула назад голову.

— Ты маленькая потаскушка!

В этом обвинении не было и капли правды, поэтому оно не задело Корделию. Наоборот, она была приятно удивлена, что Гвидо не перестает обвинять ее в том, что случилось так давно. Ей невольно пришло в голову, что, по иронии судьбы, мнимая измена произвела на него большее впечатление, чем то обстоятельство, что именно она умудрилась стать его невестой.

Скорбная улыбка тронула губы девушки.

— Ты можешь обзывать меня как угодно, — безразличным тоном произнесла она. — Но я действительно пришла к тебе по делу.

— Джакомо Кастильоне не стал бы нанимать тебя в качестве своего гонца.

— Безусловно, — спокойно подтвердила Корделия. — Но в данном случае из нас троих, похоже, только мне хватает смелости на прямые поступки. Ты не мог бы на время забыть о том, что случилось десять лет назад, и просто выслушать меня?

— Нет.

Удивление Корделии было искренним.

— Почему?

Гвидо молча смотрел на нее, и в его взгляде светилось недоверие.

Не дождавшись ответа, она глубоко вздохнула и сказала:

— Мой дед по-прежнему хочет передать тебе “Кастильоне корпорэйшн”. Это то, о чем он всегда мечтал, как, впрочем, и твой отец. Я была всего лишь связующим звеном и выступала как своего рода гарантия взаимного доверия.

— Что за чушь? — с явным отвращением бросил Гвидо.

— Я всего лишь прикрытие, понимаешь?

— Нет, не понимаю. Убирайся отсюда.

— Ну уж нет! — Пальцы Корделии задрожали, и она крепко сжала кулаки. — Ты уже десять лет мне мстишь...

— Черт возьми, о чем ты? — Он был явно раздражен.

— Если ты женишься на мне, я перепишу все на тебя... — дрожащим голосом продолжила девушка и тут же поняла, что ей удалось завладеть вниманием Гвидо. Еще никогда он не смотрел на нее так пристально.

— Это будет не совсем обычный брак... просто я хочу, чтобы дед остался доволен. Он тоже не слишком высоко меня ценит, так что не будет ожидать чего-то грандиозного. — Корделия торопилась выложить все, прежде чем Гвидо выйдет из ступора. — Я останусь здесь, в Штатах. Все, что мне нужно от тебя, это небольшая сумма каждый месяц, а взамен ты получишь империю Кастильоне. С моей стороны не будет никаких претензий, обещаю...

Краска залила скулы Гвидо. Он что-то гортанно произнес по-итальянски.

— Пойми, я оказалась в отчаянном положении, иначе не стала бы предлагать такое. Я знаю, ты думаешь...

— Как ты осмелилась явиться ко мне с таким предложением?! — яростно прогремел Гвидо.

— Я...

Быстро шагнув вперед, он схватил ее за плечи.

— Ты в своем уме? — тряся ее, вопрошал он. — Как ты могла хоть на минуту допустить мысль о том, что я женюсь на такой алчной, бесстыжей маленькой проститутке, как ты?!

— Думай о контракте, а не обо мне. — Корделия, хотя и дрожала как лист на ветру, твердо решила не обращать внимания на высказываемые в ее адрес оскорбления. По большому счету, ей было наплевать, что думает о ней этот человек.

Гвидо внимательно вгляделся в ее бледное лицо.

— Неужели ты думаешь, что моей женой может стать женщина, которая способна, словно дешевая уличная девка, трахаться с одним из моих приятелей в машине на автостоянке.

Корделия вздрогнула и дрожащими губами выдавила:

— Теперь это, наверное, уже не имеет значения... но такого никогда не было, Гвидо.

Он оттолкнул ее с нескрываемым отвращением.

— Лжешь! Тому были свидетели. Итак, я спрашиваю: как ты посмела оскорбить меня подобным предложением?

— Почему ты так воспринимаешь мои слова? — разозлилась Корделия. — Постарайся понять: речь идет именно о том, чего ты сам хотел десять лет назад. Более того, на самом деле я не собираюсь быть твоей женой, жить с тобой или каким-то образом вмешиваться в твои дела.

— Джакомо убил бы тебя за это на месте! У Корделии вырвался нервный смешок.

— Да, его покоробило бы мое поведение, — согласилась она. — Но три дня назад он сказал, что я могу заслужить его прощение, только выйдя за тебя замуж. Так что, как видишь, у меня нет выбора.

— Свой выбор ты сделала на автостоянке десять лет назад, — упрямо повторил Гвидо.

У Корделии больше не было сил спорить, и она печально опустила голову. Поздно доказывать свою невиновность, надо было делать это вовремя, сказала себе девушка. Но тогда ее молчание было частью задуманной ею мести.

Она подняла голову и с удивлением заметила, что Гвидо уставился на ее грудь. Девушка опустила глаза и обнаружила, что на блузке расстегнулась верхняя пуговка и в вырезе видна глубокая ложбинка пышного бюста. Вспыхнув, она непослушными пальцами стала поспешно приводить себя в порядок. Гвидо медленно отвел взгляд.

— Предпочитаю всегда быть первым... Возьми я тебя тогда, не пришлось бы тебе бегать на автостоянку.

— Не разговаривай со мной так, — пробормотала Корделия, всерьез обеспокоенная и этими словами, и его оскорбительным взглядом.

Поджав крупные чувственные губы, он с усмешкой следил за ее неуклюжими попытками застегнуть пуговицу.

— Я буду разговаривать с тобой так, как захочу. — И, запрокинув свою красивую голову, Гвидо громко рассмеялся. — Неужели ты рассчитывала на уважение, явившись ко мне с таким предложением?

— Я рассчитывала на твое уважительное отношение к сумме, которую ты получишь, женившись на мне, — сказала Корделия.

Жесткая складка образовалась в уголках его рта.

— Ты играешь с огнем и даже не понимаешь этого. Так что за отчаянное положение, в которое ты попала, Корделия?

Девушку пробрала дрожь. Ее бывший жених изменился, она чувствовала это, но никак не могла разобраться, в чем именно. Воздух в кабинете, казалось, сгустился от его гнева, но при этом Гвидо говорил с ней спокойно, так что трудно было поверить в то, что он все еще злится.

Видимо, его просто мало трогает вся эта ситуация. В конце концов, я всегда была ему безразлична, с горечью подумала она.

— Моя мама нездорова...

— О нет! — сухо перебил ее Гвидо. — Только не надо рассказывать мне душещипательные истории. Ты что, принимаешь меня за идиота?

Пальцы Корделии снова сжались в кулаки.

— Ну, хорошо! Мне просто надоело жить в бедности. Такая причина тебя устроит?

— Вполне. — Он вернулся к своему столу и, небрежно присев на его край, посмотрел на нее издали. — Что ж, в таком случае ты самая нахальная из всех женщин, каких я когда-либо встречал.

Щеки Корделии порозовели, но она промолчала.

— Должно быть, ты действительно дошла до ручки, если явилась ко мне с брачным предложением, — холодно добавил он. — Итак, ты не видишь причин, почему бы мне не рассмотреть его, не так ли?

Девушка растерялась.

— Ты деловой человек, как и мой дед. Согласившись жениться на мне, ты ничего не теряешь, а приобретаешь весьма много...

— Весьма, — глубокомысленно подтвердил Гвидо, глядя на нее из-под прикрытых век каким-то странным взглядом.

Он меня не видит, решила Корделия. Он занят мыслями о той власти, которую приобретет в результате этой сделки.

Под его неподвижным взглядом ей стало трудно дышать, а сердце билось как сумасшедшее. Казалось, она вот-вот упадет в обморок. Это состояние напомнило Корделии ощущения, которые она испытывала всегда, находясь рядом с Гвидо, но сейчас она объясняла его усталостью и голодом. К тому же увидеть этого человека через столько лет тоже было потрясением! Вот только теперь он больше не имел над ней власти.

— Я подумаю над этим. Куда тебе позвонить? — спросил Гвидо.

У девушки закружилась голова. Неужели у меня появился шанс? — с надеждой подумала она и тут же смутилась, не зная, что ему ответить. Ей не хотелось признаваться Гвидо, что она живет в такой нищете, что даже не может позволить себе иметь телефон.

— Я дам тебе один номер... Ты можешь оставить там сообщение для меня.

— Зачем такая секретность?

Корделия не ответила, и Гвидо, пожав плечами, протянул ей блокнот и ручку. Она написала там номер телефона миссис Ричарде, вдовы средних лет, которая жила в квартире напротив и была единственной соседкой, с которой Мирелла Кастильоне поддерживала дружеские отношения.

Дело было сделано.

— Ну, я пойду, пожалуй... — пробормотала девушка.

Гвидо безучастно кивнул, и у нее вдруг возникло подозрение, что он никогда не воспользуется этим номером телефона. Ссутулившись, она молча вышла из кабинета, тихо прикрыла за собой дверь и лицом к лицу столкнулась с Гильельмо. Он тревожно посмотрел на нее.

— Ну вот, я вышла из логова зверя живой, — слабо улыбнувшись, попыталась пошутить Корделия.

— Еще не вечер... — многозначительно буркнул телохранитель. — Впрочем, меня это не касается.

Девушка едва успела дойти до диванчика в приемной, где провела столько часов, как голова у нее закружилась. Опустившись на сиденье, она стала дышать медленно и глубоко, чтобы восстановить силы. Немного придя в себя, Корделия встала, вызвала лифт и снова высоко подняла голову.

Ты сделала то, что должна была, сказала она себе, так что теперь незачем тратить время на пустые сожаления.

Прежде чем войти в свою квартиру, она позвонила в дверь миссис Ричарде, чтобы предупредить ее о возможном телефонном звонке. Пожилая женщина была немало удивлена, когда Корделия смущенно попросила передать послание лично ей, а не через мать.

Дни шли, а Гвидо не звонил.

Ровно через неделю после визита в его офис Корделия возвращалась с почты, отправив очередную порцию заявлений о работе, и размышляла над тем, как легко скатиться в бездну нищеты и как трудно оттуда выбраться. Стоило работодателям взглянуть на ее адрес, как шансы получить постоянное место неумолимо скатывались к нулю. Это продолжалось уже десять месяцев.

Вдруг девушка увидела миссис Ричарде, махавшую ей рукой с другой стороны улицы, и поспешно пересекла проезжую часть.

— Сегодня утром был звонок, — сообщила та, с нескрываемым любопытством поглядывая на Корделию.

— Какой звонок? — не сразу поняла та, а потом так и застыла на месте.

— Звонивший не назвался. Он просто попросил передать, что ждет вас у себя в офисе в восемь часов вечера.

Корделия хотела поблагодарить соседку, но некоторое время не могла вымолвить ни слова. От волнения в горле у нее встал комок. Чего ждать от этой встречи? Может, Гвидо Доминциани просто хочет снова унизить ее?

— Спасибо, — наконец выдавила она, пряча глаза.

— Собеседование по поводу работы? — поинтересовалась миссис Ричарде.

— Что-то в этом роде, — пробормотала девушка.

— Жаль, — разочарованно протянула соседка. — Честно говоря, я надеялась, что у вас тайное свидание! Вы, дорогая, могли бы внести в свою жизнь хоть какие-то перемены. Я посижу с вашей матерью вечером, — с готовностью предложила пожилая женщина. — Я знаю, Мирелла не любит оставаться в одиночестве после заката солнца, — сочувственно добавила она.

Какое уж тут тайное свидание! — мрачно размышляла Корделия, облачаясь в длинную синюю юбку и закрытый удлиненный жакет свободного покроя. Гвидо Доминциани разбил твои девичьи мечты десять лет назад, дав понять, что ты некрасива и непривлекательна. Это был жених, который даже не потрудился поухаживать за своей невестой!

Девушка оглядела себя в зеркале гардероба. Вид вполне пристойный. Хорошая кожа, ясные глаза...

У Корделии не было комплекса неполноценности по поводу своей внешности — во всяком случае, до того памятного путешествия в Италию.

Мирелла Кастильоне ежегодно посылала своему отцу, Джакомо, поздравление с Рождеством и всегда вкладывала в конверт фотографию дочери, которую назвала Корделией в честь покойной матери. Тот не отвечал на эти письма до тех пор, пока внучке не исполнилось шестнадцать. Его первое послание было коротким, в три строчки — в нем сообщалось о гибели единственного брата Миреллы, Джанни. Вскоре за ним последовало приглашение Корделии посетить Италию.

— Я без тебя не поеду! — запротестовала девушка, глубоко оскорбленная тем, что старик пригласил в гости только ее, ни словом не упомянув о дочери.

— Всему свое время, — спокойно улыбнулась Мирелла. — Хватит и того, что папа захотел встретиться с тобой. Я просто счастлива.

Корделия действительно не хотела ехать в Италию, но понимала, как много это приглашение значит для матери, и вынуждена была уступить.

Мирелла часто рассказывала ей о том, каким преуспевающим бизнесменом является Джакомо Кастильоне, но Корделия осознала это, только когда в миланском аэропорту ее встретил лимузин, за рулем которого сидел шофер в униформе.

Дед не скрывал своего разочарования, узнав, что внучка знает только несколько слов по-итальянски. И хотя старик сам бегло говорил по-английски, он все равно оставался для Корделии иностранцем, чопорным и неприятным, а его строгое требование не упоминать даже имени Миреллы вовсе не способствовало тому, чтобы между ними установились дружеские отношения. В результате уже через несколько часов пребывания на роскошной вилле Джакомо Корделии захотелось немедленно уехать домой.

На следующий день он отправил девушку за покупками, попросив жену своего партнера по бизнесу сопровождать ее.

— Повезло тебе, детка! У тебя такой щедрый дедушка! — то и дело повторяла та, однако Корделия подозревала, что Джакомо решил приодеть ее вовсе не из щедрости, а потому, что стыдился того, как она бедно одета.

Они купили много нарядов, но среди них не было ни одного с юбкой выше колен и низким вырезом, и девушка поняла, что сопровождавшая ее дама получила по этому поводу специальные указания.

На следующий день Джакомо сообщил внучке, что пригласил на ланч молодежь, чтобы она получила возможность обзавестись друзьями.

Корделия стояла в своей спальне, размышляя, что надеть, когда в дверь легонько постучали, и на пороге возникла очень хорошенькая брюнетка с огромными карими глазами.

— Меня зовут Эугения Фортинари, — дружески улыбнувшись, представилась она. — Вчера ты ходила за покупками с моей матерью.

Девушки разговорились и вскоре стали близкими подругами. Корделия полагалась на советы утонченной Эугении в том, как одеваться и как себя вести, а та ни разу не намекнула, что широкие юбки и блузки в полоску не слишком идут к полной фигуре.

Воспоминания о том, как она была наивна и доверчива тогда, до сих пор вгоняли Корделию в краску. Она и не подозревала, что Джакомо Кастильоне собирается сделать ее своей наследницей, и принимала милые улыбки окружающих за чистую монету. Разве могло прийти в голову семнадцатилетней девушке, что старик планировал выдать ее замуж за Гвидо Доминциани задолго до того, как они познакомились... Разумеется, она не подозревала и того, что такая возможность могла стать для кого-то источником злобы и ревности.

Охранник впустил Корделию в здание офиса империи Доминциани около восьми часов вечера.

Она прошла через гулкий пустой вестибюль и вызвала лифт. Опустевшее после рабочего дня огромное здание напоминало дом с привидениями.

Шагая по безлюдным коридорам, Корделия слышала, как бьется ее сердце. Постучав в уже знакомую дверь кабинета, она нажала нетвердой рукой на ручку и вошла внутрь.

Там горела только настольная лампа. Из высоких окон открывался потрясающий вид — мерцающая огнями Пятая авеню на фоне ночного неба.

Откуда-то из сумрака вынырнул Гвидо Доминциани. В потрясающем серебристо-сером костюме он выглядел угрожающе элегантным.

— Ты пунктуальна, — заметил он вместо приветствия.

Корделия покраснела. Она вдруг осознала, что сегодня расстановка сил кардинально изменилась.

Неделю назад у нее было преимущество — внезапность, целеустремленность, даже отчаяние, благодаря которому ей было наплевать на его оскорбления. Но все это в прошлом, и сейчас она пришла сюда услышать приговор. Видимо, Гвидо тоже понимал, что теперь был хозяином положения.