Джоди ЛиннАндерсон

Искра в ночи

Посвящается Джейми

Двое влюбленных сидят в темноте и искрятся.

Вуди Гатри. So Long, It's Been Good to Know Yuh (Dusty Old Dust), альбом «Dust Bowl Ballads [Вуди Гaтpи (1912–1967) — американский певец и музыкант. Альбом «Dust Bowl Ballads» («Баллады Пыльного котла») посвящен периоду пыльных бурь в нескольких штатах США (1930–1936), который получил название Пыльный котел. — Здесь и далее примеч. ред.]»

АДРИ

Часть I

Глава 1

Сверху казалось, будто Майами моргало, только-только проснувшись; восходящее солнце отражалось в городских окнах. Адри — в пижамных штанах на пару размеров больше, непослушные черные волосы кое-как собраны в хвост — въехала на мост Майами и остановилась на парковочной полосе. В ее «тете» накрылась плата управления. Надо чинить. Но это потом, а пока Адри в последний раз смотрела на город. Ничего особенного, если честно. Но она его больше не увидит.

Небо над Саут-Бич было низким и серым. На его фоне темнели пустые прибрежные отели, вода доходила почти до середины окон первых этажей. По всему побережью стояли заброшенные, опустевшие постройки. Квартал за кварталом, океан потихоньку захватывал город, превращая его в зачарованное королевство из старой сказки, в Атлантиду, уже превращавшуюся в миф. Утренние почтовые дроны деловито гудели над полузатопленными домами, раскачивались на ветру, но оставались на заданном курсе, выполняя свою задачу: доставить посылки тем, кто остался, — угрюмым упрямцам, неприкаянным одиночкам или людям, которым некуда больше идти.

Еще вчера Адри была одной из них; всю жизнь она наблюдала, как океан поглощает город. Она не будет скучать по Майами, но перед тем как вернуться в машину, ей пришлось сделать глубокий вдох. Адри собрала бумаги и смятые футболки, выпавшие на мостовую, когда она выходила, и забросила их на заднее сиденье. Потом осторожно сняла с лобового стекла мохнатую гусеницу и пересадила ее на перила моста. Усевшись в машину, включила автопилот. Ее беспокойные мысли стремились в Канзас. И к тому, что ждало впереди. Адри открыла электронную почту на мониторе приборной панели и перечитала уведомление о размещении.

...

Уважаемая мисс Ортис!

Мы стараемся по возможности обеспечить проживание в семье нашим будущим колонистам, чтобы поддерживать ощущение стабильности в этот непростой переходный период. Рады сообщить вам, что нам удалось разыскать вашу дальнюю родственницу (Лили Вега, в девичестве Ортис, возраст 107 лет), проживающую неподалеку от Центра подготовки. Миссис Вега готова принять вас в своем доме, где вы будете жить в течение следующих трех месяцев. Пожалуйста, поезжайте по этому адресу и ожидайте дальнейших инструкций.

268 Джерико-роуд

Ханаан, KS 67124

Искренне ваш,

Ламонт Белл,

директор программы.

Адри даже не знала, что у нее есть какие-то родственники. Бабушек и дедушек она не застала. Ее родители были единственными детьми в своих семьях; она всегда думала, что после гибели мамы и папы у нее не осталось вообще никого из родных.

Она переключилась на новостной канал. Когда водители проезжавших мимо машин сигналили ей и показывали, что ее «тета» искрит (а искрила она постоянно), Адри отвечала небрежным неприличным жестом. Откинувшись на сиденье, она смотрела на небо сквозь прозрачный люк в крыше. Она чувствовала странную легкость, и чем дальше от города, тем сильнее.

Побережье океана осталось позади, а вместе с ним — затопленные города и поселки. Дорога по новой автомагистрали между штатами занимала двенадцать часов при скорости сто пятьдесят миль в час. Время пролетело незаметно. Обычно Адри использовала бы его, чтобы позаниматься, но все ее электронные устройства были дистанционно заблокированы в тот день, когда она получила письмо о зачислении. Предполагалось, что последние три месяца будущие колонисты сосредоточатся только на том, чему их будут учить в Центре подготовки в Уичито. В остальное же время они должны пребывать — по возможности — в блаженном безделье.

Прошла лишь неделя с тех пор, как сообщение о зачислении в программу вспыхнуло на экране ее «умных» часов, выпустив целое облако голографических воздушных шаров. Это было забавно и мило, но сердце Адри все равно ушло в пятки. Впервые в жизни она расплакалась. Все ее жертвы, вся ее работа с шестого класса — бесконечные вечера за учебниками, беспрестанные тренировки, дополнительные занятия — окупились сполна. Через несколько месяцев она станет одной из немногих счастливчиков, кто полетит на Марс.

Уже вечерело, становилось прохладно. Когда Адри въехала в Канзас, на улице было совсем темно, и еще час она ехала до съезда со скоростной магистрали. Приближаясь к Ханаану, она испытывала странные чувства: словно каждый следующий поворот уводил ее все дальше и дальше в никуда. На проселочных дорогах было темно, небо над ними — как толща чернильной темноты. В «тете» что-то громко застучало. Около одиннадцати вечера Адри переключилась на ручное управление и сбросила скорость. Когда она подъехала к нужному дому, машина была на последнем издыхании.

Адри огляделась по сторонам; жилище казалось пустым и заброшенным. Маленький белый сельский дом, обшитый досками в облупившейся краске. Рядом с домом — сарайчик. Покосившийся забор окружало большое пастбище, сбоку от дома — амбар. Или это конюшня? На подъездной дорожке стоял допотопный внедорожник — один из последних еще сохранившихся автомобилей на бензине.

Адри заглушила двигатель и оглядела пустые цветочные клумбы, уже подготовленные к зиме. И все-таки здесь наблюдались признаки жизни: малиновые пластмассовые стрекозы сидели на камнях вдоль дорожки, ведущей к крыльцу, в зарослях сорняков и ромашек стоял жестяной ангел с лейкой в руках. На табличке, установленной рядом с тропинкой, было написано: «Входи. Моим цветам будет приятно с тобой познакомиться».

— О господи, — пробормотала Адри.

Потом сделала глубокий вдох.

Запрокинула голову, глядя на небо. Здесь оно было ближе, чем дома, — или так только казалось. «Скоро и я буду там, высоко в небе», — подумала Адри. В каком-то смысле она уже была там. Вот на этом и надо сосредоточиться.

Она быстро глянула в зеркало. У нее был такой вид, словно она только что встала с постели — впрочем, она всегда так выглядела. Она пригладила волосы и вышла из машины. Следом за ней на дорожку выпало несколько фантиков от конфет и две пустые банки из-под лимонада.

К входной двери была приколота записка, написанная от руки.

...

Адри, я честно пыталась тебя дождаться, но не выдержала и легла спать. Старость не радость! Твоя комната — на втором этаже, справа. С нетерпением жду встречи с тобой. Если встретишь клопов, не давай им кусаться. ©©©

Адри продвигалась по дому вслепую, натыкаясь на углы в темноте. Она все же добралась до лестницы и поднялась на второй этаж. Дверь в ближайшую справа комнату была распахнута настежь, приглашая войти. Внутри — выцветшие голубые обои и запах нафталина. Все лампы горели, на кровати лежало яркое лоскутное одеяло с откинутым уголком. Адри огляделась. Что-то ее беспокоило в этой комнате, что-то в ней было тревожное. Но Адри не понимала, что именно.

Комода в комнате не было, и ей пришлось сложить вещи в старинный платяной шкаф. Лили то ли забыла, то ли не потрудилась очистить полки от пыли, а по углам даже скопилась паутина, которая липла к пальцам. Кроме единственной старой обувной коробки, в шкафу не было ничего. Адри, никогда не страдавшая отсутствием любопытства, тут же открыла коробку. Внутри обнаружилась целая пачка старых открыток и фотографий.

Адри села поближе к прикроватной лампе и принялась перебирать содержимое коробки. Там было несколько фотографий одной и той же женщины — как поняла Адри, это была Лили в молодости, — на некоторых снимках рядом с ней был мужчина. Наверное, муж. Нашлось и две-три фотографии Лили в детстве. Но большинство карточек и открыток относилось к еще более раннему времени — до рождения Лили. Корешки от билетов на представления 1950-х годов, автограф какого-то Уэйна Ньютона. Одна открытка, отправленная из Нью-Йорка, была очень старой. На ней изображался широкий бульвар, по которому прогуливались мужчины и женщины в шляпах и нарядной одежде. Судя по дате на штемпеле, открытку отправили 7 мая 1920 года. Чернила так выцвели, что надпись читалась с большим трудом.

...

Бет!

Вчера вечером я прибыла в Нью-Йорк. Завтра еду к тебе. Везу с собой Галапагосу. Ты получила мои последние письма? Ты меня ждешь?

Ты полюбишь ее так же сильно, как люблю ее я?

С любовью,

Ленор.

Адри быстро посчитала в уме, сколько лет прошло с 1920 года: сто сорок пять. Она перечитала открытку еще раз, потом убрала ее в коробку, а коробку вернула на место.

Не придумав, чем еще можно заняться, она выключила свет и легла в постель. В тишине незнакомой комнаты смутное ощущение тревоги стало еще сильнее и никак не давало заснуть. Может быть, она просто нервничала, что ей предстоит жить в одном доме с чужим человеком… который, что самое странное, был ей родным. Интересно, какая она, Лили… Адри почему-то вспомнилась ее соседка по комнате в интернате в Майами, которая однажды сказала: «Я тобой восхищаюсь, Адри, честное слово. Но с тобой тяжело. Ты очень непростой человек».