Джон Бартон

История Библии: где и как появились библейские тексты, зачем они были написаны и какую сыграли роль в мировой истории и культуре

Посвящается Кэти

Перевод с английского Владимира Измайлова

© Измайлов В.А., перевод на русский язык, 2021

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2021

Вступление: Библия в наши дни

Канадский литературный критик Нортроп Фрай (1912–1991) писал о Библии: «…непостижимым образом эта книга, необъятная, совершенно бесцеремонная, восседает, вальяжно раскинувшись, прямо посреди нашего культурного наследия… мешая всем нашим усилиям ее обойти» [1]. Возможно, кому-то покажется удивительным то, сколь велик интерес к Библии в нашей светской эпохе — а то, сколь он велик, ясно показали торжества в честь 400-летия Библии короля Якова, которую порой еще называют и «авторизованной»; даже те, кто не верит в христианство, по-прежнему очарованы мистической силой Книги Книг. В глазах верующих Библия часто предстает как вдохновленная Богом и обладающая высочайшим авторитетом во всем, что имеет отношение к вере и делам. Для неверующих она — стержневой документ западной культуры, и она по-прежнему влечет многих как собрание значимых литературных творений. История этих книг, история их распространения и толкований — это сокровенная суть истории всей литературы Запада.

Эта книга — рассказ о Библии. О далеких временах, когда она зарождалась в фольклоре и мифах; о том, как ее принимали; о том, как ее пытаются толковать в наши дни. Здесь мы поговорим о том, как возникала, передавалась, распространялась Книга Книг, и о том, как ее читали и что обретали в ней во все века, от древности до современной эпохи — и в переводах, и на изначальных языках. И надеюсь, после, когда мы узнаем все это, Библия утратит облик неприкосновенного монолита, затянутого в черный кожаный переплет — и мы снова начнем воспринимать ее как завершение долгого и волнительного пути, а еще ясно увидим, сколь по-разному ее читали на протяжении столетий. Конечно же, прежде всего будет ясно и то, как трудно перейти от Библии к религиозной вере: ни об одной из двух религий, притязающих на то, что в их основе лежат библейские книги — я имею в виду христианство и иудаизм, — в Библии прямым текстом не прочесть. А многое в ней даже таит проблему для иудейских и христианских верований. И это не только широко известные морально предосудительные сцены — скажем, когда Бог уничтожает невинных в историях о том, как израильтяне захватывают Землю Обетованную, — но и разнообразие жанров (повествование, пророчество, поэзия), многие из которых не особенно подходят для догматических дефиниций, и сама обстановка античных культур, которая во многом расходится с нашей. Но в то же время я намерен показать, что Библия — это важный источник религиозных прозрений, только ее нужно читать в изначальном контексте и на фоне условий, преобладавших во время ее написания.

Пока будет длиться мой рассказ о библейских книгах и их создании, история неизбежно примет в себя многое из того, что ей предшествовало. В Библии очень мало книг с простой композицией, написанных одним-единственным автором — напротив, большая их часть в высшей мере разнородна, а некоторые зависимы от других, и видно, как в более поздних книгах принимаются те, что были написаны раньше. По самой своей сути Библия — это запись диалога ее авторов и тех, кто передавал традицию. В одних ее книгах скрыты комментарии на множество других, и таких случаев немало. Да что мелочиться: даже Новый Завет не раз говорит о Ветхом! В том мире, где возник Новый Завет, Ветхий, почти весь, воспринимался как «Святое Писание» (я объясню, какой смысл скрывает этот обманчиво знакомый термин). Стоп, а стоит ли христианам вообще признавать Ветхий Завет? И если да, то в сколь великой мере? И опять же, как тогда читать его в свете новых веяний — идей Иисуса, Павла и других? Эти вопросы волнуют самую суть христианского богословия — и всегда ее волновали. В Новом Завете, во Втором послании к Тимофею 3:16, Ветхий Завет назван «богодухновенным» (в прямом переводе «навеянным дыханием Бога»). Христиане расширили эту идею и на книги Нового Завета. Впрочем, как именно эта вдохновенность влияет на образ воздействия Библии и на природу той власти, какую она проявляет над верующими, неясно. Сказав: «Библия вдохновенна», мы подразумеваем, что Бог причастен к ее созданию, но как в точности это происходит — о таком говорится крайне редко.

Моя дальнейшая цель — доискаться до сути того, как ныне обстоят дела с библеистикой. В наши дни Библию подвергают самому дотошному анализу. Уже появилось целое море теорий о ее истоках, смысле, статусе, — и обычный читатель просто рискует в этом море утонуть. Я расскажу, в чем сейчас согласны ученые — там, где они хоть в чем-то согласны, — а еще мы поговорим о спорах, обсудим альтернативы, достойные внимания, и обозначим области, в которых можно было бы действовать и поусердней.

Но я стремлюсь не только описать обстановку. Я выдвигаю и спорный аргумент, и он звучит так: Библию не «спроецировать» напрямую на систему религиозных верований и обрядов — ни на иудейскую, ни на христианскую. Да, Библия, расцениваемая как свод религиозных текстов, незаменима по многим причинам. Но христианство по сути своей — религия не библейская. Средоточием христианства не является книга, воспринятая как единое святое творение. И иудаизм, пусть он и в высшей степени почитает Еврейскую Библию, на самом деле не столь на ней «центрирован», как принято считать. Возможно, идеальный вариант «религии книги» — это ислам, и в сравнении с ним иудаизм и христианство весьма отдалены от своего главного священного текста. Библия очень непохожа ни на кредо, ни на великие «исповедания» веры — скажем, такие, как Аугсбургское исповедание для лютеран или Вестминстерское исповедание для некоторых кальвинистов. Библия — это истинное столпотворение сведений и фактов, и мало какие из них ясно обращены именно к вопросу о том, во что надлежит верить. А значит, история Библии — это рассказ о взаимном влиянии религии и книги, которых не спроецировать друг на друга «один в один».

Да, порой некие версии христианства притязают на право называться просто «библейскими» (подобного нельзя сказать ни об одной из версий иудаизма), но правда в том, что и устроение, и содержание христианских верований — даже среди христиан, искренне убежденных в том, что их вера целиком и полностью стоит на Библии — организованы и сформулированы совершенно не по-библейски. Это ясно заметно в том же христианском фундаментализме, который боготворит Библию, но понимает ее в высшей степени неверно [2]. Фундаменталисты благоговеют перед Библией, которой на самом деле не существует — и видят перед собой идеальный текст, идеально отражающий то, во что они верят. И мало того что описание Библии (со всеми ее изъянами и недостатками), приведенное ниже, неизбежно смутит тех, кто привык идеализировать Книгу Книг, — я еще и покажу, что Библия не является и не может являться всецелым фундаментом ни для иудаизма, ни для христианства. И я, последовав духу современной библеистики, приведу аргументы, подобающие критическому исследованию — иными словами, обращусь к Библии, не предполагая заранее, что любые ее изречения надлежит считать истиной в последней инстанции [3].

Если быть честным до конца, то никаких версий христианства или иудаизма, точь-в-точь соответствующих всем предписаниям Библии, не существует — просто потому, что Библия часто не является тем, во что ее превратили, и ее не раз читали так, как она читаться не должна. Например, в христианстве есть абсолютно центральные доктрины — скажем, тот же догмат о Троице, — о которых практически не упоминается в Новом Завете; и напротив, ряд главных идей Нового Завета — та же теория святого апостола Павла о «спасении благодатью через веру» — по крайней мере до эпохи Реформации никогда не были частью официальной ортодоксии и даже сейчас отсутствуют в Символах веры. Примерно так же изощренная сложность религиозных обычаев и традиций в ортодоксальном иудаизме выходит далеко за пределы всего, что могла подразумевать Еврейская Библия: например, запрет есть мясо и молоко во время одной трапезы, со всеми его последствиями для дизайна кухонь, в котором все призвано к одному — не допустить даже случайного соприкосновения мясных и молочных частичек, — привязан к строке из Исх 23:19 («Не вари козленка в молоке матери его») [Цитаты из Библии приводятся по Синодальному переводу, за исключением особо оговоренных случаев. — Здесь и далее, если не указано иное, примечания переводчика.], но превосходит все, чего требует и мог бы потребовать сам текст: в большинстве своем это признают и сами иудеи.

Библия центрально важна и для иудаизма, и для христианства — но не как священный текст, из которого неким образом можно «вычитать» целые религиозные системы. Ее содержание проливает свет на истоки обеих религий, знакомит нас с классическими творениями духа, на которых они могут строиться — но не налагает на последующие поколения обязательств в том смысле, как мог бы это делать записанный закон. Библейские смыслы просто не предназначены для подобного. Библия хранит писания, придавшие облик двум религиям — и обретшие под влиянием этих религий свой облик — на разных стадиях их развития. И новые поколения верующих вольны и принимать их, и воспринимать их критически. Приписывать такому документу религиозный авторитет — значит расширить слово «авторитет» до самых его пределов. И поддержать подобное можно только одним путем: изобрести особые способы толкования этой книги и толковать ее иначе по сравнению со всеми остальными.