Старшина окинул эдаким сердитым взглядом с ног до головы сначала меня, затем Томми и снова меня — и прорычал:
— Единственное, что Коллинз будет куда-нибудь сопровождать, — так это собственную задницу обратно в порт, в караул. А вы катитесь-ка отсюда подобру-поздорову, не знаю уж куда вас там черти занесут в этой вашей увеселительной прогулке. Вы вообще в курсе, что здесь по стране никто никуда без предписания не шляется? Вот вам пропуск с базы, и благодарите бога за это. Свободны!
Мы вышли оттуда в расстроенных чувствах, особенно Томми, которому было обидно, что он пропустит вечеринку с Риком на севере. Но вскоре к нему, как обычно, вернулось веселое настроение:
— Эй, ну мы хотя бы попытались, а, Чики?
— Ну! Тем более мы ж не хотим, чтобы эти вьетконговские подрывники узнали, что лучший военный полицейский Куинёна — в увольнении.
Это заставило его улыбнуться. Я крепко обнял его и зашагал к шоссе, где голоснул одному из проезжавших мимо грузовиков компании «Ханджинские перевозки», которая таскала боеприпасы в расположение частей по контракту с Армией США. Водители там были гражданские, корейцы — отчаянно смелые ребята.
— Пока, Чики! — заорал Томми, и другие парни, с которыми мы всю ночь тусовались, замахали руками.
— Увидимся дома, Томми! — крикнул я в ответ.
Я молился, чтобы так оно и было. И в то же время чувствовал оптимизм, потому что нашел Томми мгновенно, на что уж никак не надеялся. Было ли это удачей или божественным промыслом, не берусь сказать, но какой-то добрый свет пролился тогда на нас.
Глава 7
Техасец, которому наплевать на предписания
Прошлой ночью в баре мы с Томми выпивали со здоровенным сержантом из Техаса, мундир которого был украшен нашивкой с черной лошадиной головой на желтом фоне — эмблемой 1-й кавалерийской дивизии. Рикки Дагган служил именно в ней, в роте «Браво». Эта дивизия и в самом деле была конной — где-то до середины Второй мировой войны, но в наше время кавалеристы уже пересели на вертолеты — 600 машин. Самое большое вертолетное подразделение в мире.
Я тогда поинтересовался у сержанта:
— Случайно не знаешь, где сейчас рота «Браво»?
— Да-апустим, знаю, — ответил тот. — В горах, а что?
— Ну, там мой сводный братишка, вот я и пытаюсь до него добраться.
Тут этот техасец и выдает этим своим тягучим южным акцентом:
— Ну, так впере-ед, двигай с на-ами. У нас свой самолет.
В 1-й кавалерийской были собственные транспортники, так что они не особо зависели от центрального командования. Нетрудно догадаться. Сержант как раз был старшим механиком. Я заявил, что мне уже приходилось летать на огромных четырехмоторных C-130 «Геркулес», способных поднять до 20 тонн груза, — когда я сам служил морпехом. Но сейчас я никто, и предписания у меня нет.
Выяснилось, что этому техасцу на предписания наплевать.
— Ска-азал же, валяй с нами, завтра мы везем почту. Встретимся на ВПП, и я тебя па-адброшу. Ноль-восемьсот, не опоздай!
Это означало быть на аэродроме в восемь утра. Не так-то просто после сумасшедшей ночки с Томми Коллинзом и остальными. К счастью, тот шофер из «Ханджинских перевозок» торопился со своим грузом туда же и всю дорогу только и делал, что жал на газ.
Мы были на ВПП ровно в восемь. Там, однако, не на что было смотреть, кроме нескольких деревянных времянок с гофрированными крышами, укрытий из мешков с песком и палаток. Скромные декорации для величаво сверкавшего на солнце «Грумман Альбатрос». Самолет-амфибия — испытанная рабочая лошадка ВВС, армии, флота и береговой охраны в их поисковых и спасательных операциях. Рядом с фюзеляжем, на бетонной полосе, уже ждал техасец. В утреннем свете он показался мне даже крупнее, чем вчера за барным столиком.
— Гляди-ка, мать твою! — воскликнул он. — Не опоздал! Ра-аз так, приятель, давай на борт!
С ним отправлялись еще несколько парней, и я среди них. Поразительная удача! «Альбатрос» оторвался от взлетной полосы. Это был первый раз, когда я наблюдал Вьетнам с воздуха. Поодаль от Куинёна возвышалась исполинская статуя Будды, созерцавшего свою беспокойную землю. Отсюда эти холмы под лесным одеялом казались такими безмятежными! Но я знал, сколько бед прячется внизу, в спутанных зарослях. Бао Нинь [Hoàng Ấu Phương, также известный под псевдонимом Bảo Ninh (род. 1952 г.), — вьетнамский писатель, эссеист и автор рассказов, наиболее известный своим первым романом, опубликованным на английском языке под названием The Sorrow of War. — Прим. пер.], вьетнамский романист, сражавшийся в рядах северных повстанцев, позднее напишет в своей «Скорби войны»: люди верили, что джунгли кишат призраками всех погибших там, под кронами, — вьетнамцев ли, американцев — всех.
Мы пролетели около сорока миль на северо-запад, в направлении Центрального нагорья, и вскоре приземлились в Анкхе, провинция Зялай. Спустившись по трапу, я от души поблагодарил техасца. Экипаж побросал на бетон мешки с почтой, и машина снова взмыла в воздух.
Я осмотрелся и увидел вокруг до смешного мало людей. Роты «Браво» здесь уже не было. Пара ребят, собиравших почтовые мешки, пояснили мне, что ее перебросили еще спозаранку — поближе к демилитаризованной зоне на границе с Северным Вьетнамом. Бойцы 1-й кавалерийской мотались туда и сюда на своих вертолетах, так что у меня не было ни одного шанса нагнать их даже на джипе, не то что на своих двоих. Демилитаризованная зона — это примерно 200 миль на север, на 17-й параллели, парни уже могли быть где угодно. Впрочем, как мне сказали, сержант интендантского отделения и еще несколько человек все еще пакуют какие-то ротные пожитки примерно в миле вверх по дороге. Я поднялся туда и нашел этого сержанта, похоже, кадровика, лет сорока.
— Не знаете Рика Даггана?
— А кто спрашивает? — буркнул он.
— Я его сводный брат, — заявил я, что было почти правдой, если широко смотреть на братские узы. — Мне надо его найти. Знаете, где он?
— Типа того.
— Он ведь был здесь?
— Типа того.
Создавалось впечатление, что этот мужик еще в раннем детстве успел повидать все, что нужно повидать. И почти ничего из увиденного ему не понравилось.
— А сейчас где, не подскажете?
— На севере, с остальной ротой.
— А конкретнее?
— Знать не знаю. Просто на севере.
Тут он, видимо, заметил, что я совсем пал духом, и смягчился:
— Лан, черт с тобой. Черкни своему братцу письмо — и днем он его прочтет.
— Вы только что сами сказали, что понятия не имеете, где он, а теперь — что днем он прочтет мое письмо?
— Ясен пень, прочтет! — рявкнул сержант с таким возмущением, будто я сморозил полную чушь. — Раз есть почтовый рейс в «тыща-триста».
— Э-э… — осторожно поинтересовался я. — А сам я не могу попасть на этот самый «тыща-триста»?
Он уставился на меня с каменной физиономией и сказал:
— Один черт, ты уже здесь.
Я решил, что это скорее да, чем нет. На часах сейчас было «тыща-двести». Не сказать, чтобы у меня оставалось много времени.
Глава 8
Добрый самаритянин из Анкхе,
или Мир тесен!
Я зашагал обратно в Анкхе, торопясь поспеть на аэродром к почтовому самолету. Грязная дорога, которую обступали джунгли, была совершенно пуста: для гражданских ее перекрыли, а военные к этому времени уже успели вывезти основную часть снаряжения. Ни одной попутки. Наконец я услышал шум мотора, повернулся и увидел джип. Я помахал рукой.
В машине сидели трое — водитель в цивильном комбинезоне и еще двое в форме. Водитель притормозил чуть впереди меня и позвал, даже не повернув головы:
— Полезай!
Я запрыгнул в кузов.
— У нас тут срочное дело в деревне, мужик, — сказал этот добрый самаритянин, крутя баранку. — Но есть хорошее правило: не бросай своих. Тебе вообще куда?
— На север, — ответил я. — Ищу тут кое-кого.
— Хорошенькое ты выбрал место для поисков.
Я открыл было рот, чтобы пояснить, как вдруг парень повернул голову, взглянул на меня — и так резко ударил по тормозам, что аж колодки взвизгнули.
— Господи Иисусе! Чики! Чики, мать твою, Донохью! Какого черта?!
— Кевин?!
Поверить нельзя! Передо мной за баранкой сидел не кто иной, как Кевин Маклун, родная душа! Ведь и он тоже был в моем списке, но я еще даже и не искал его!
— Черт, тебя-то как сюда занесло? — оглушенно спросил Кевин.
— Ну, так-то я искал тебя. То есть не только тебя — и Рикки тоже, и Бобби, и Томми, и Джои, и Ричи. И других парней. Я приволок вам пива из Нью-Йорка, потому что мы дома хотим, чтобы вы знали — Инвуд с вами!
Двое солдат на заднем сиденье переглянулись с выпученными глазами. Кевин еще долго тряс головой, не веря себе:
— Вау! Так это хренов пивной забег, что ли?!
К счастью, у меня в сумке еще хватало банок нью-йоркского разлива, чтобы поделиться с ними и оставить про запас для Рика Даггана и тех, кто окажется рядом с ним, когда я его найду. Не говоря о Бобби, Джои или Ричи.
— Э-э, Чики! — взял быка за рога Кевин. — Валяй! Чем я могу помочь?
Я начал с того, что с удовольствием оттянулся бы с ним хоть до самого утра, но эдак я никогда не обойду всех парней из списка вовремя, чтобы вернуться на сухогруз.
— Можешь подкинуть меня до аэродрома — на всех парах?
— Считай, что сделано! — ответил он, выжимая газ.
Я вручил по банке ему и тем двум парням в кузове, которые назвались Джимом и Тони, и извинился:
