— А разве не было и его вины в том, что родные так относились к нему?

— Была, и значительная. Троя было трудно любить. Он когда-то признался мне, что был плохим отцом и отвратительным мужем. Не пропускал ни одной юбки, особенно был охоч до женщин, которые у него работали. Считал их своей собственностью.

— Припоминаю, ему даже предъявляли судебные иски за сексуальные домогательства.

— Мы всех убедили замолчать. Заплатили большие деньги. Трой не любил проблем.

— Не думаешь, что могут всплыть еще какие-нибудь наследники?

— Сомневаюсь. Но откуда мне знать? Я и представить себе не мог, что существует эта наследница, а уж почему он практически все оставил ей, мне и вовсе не понятно. Мы с Троем провели немало часов, обсуждая, как распределить его наследство.

— Как же мы будем ее искать?

— Не знаю. Об этом я еще не думал.

По возвращении в офис Джош увидел, что сотрудники его фирмы пребывают в страшном возбуждении. По вашингтонским меркам фирма была невелика — всего шестьдесят работников. Джош был ее основателем и старшим партнером. Тип Дурбан и еще четверо назывались партнерами, но это означало лишь, что Джош время от времени выслушивал их и делился с ними доходами. В течение тридцати лет это была фирма, которая занималась судебными тяжбами, не слишком заботясь о безупречности средств, но ближе к шестидесяти Джош все меньше времени стал проводить в судах, а все больше сидел за столом, заваленным бумагами. Если бы захотел, он мог иметь сотню юристов из бывших сенаторов, лоббистов и правительственных аналитиков — в Ди-Си [Ди-Си — так, по начальным буквам, называют в Америке округ Колумбия. — Здесь и далее примеч. пер.], их пруд пруди. Однако Джош обожал судебные процессы, атмосферу залов суда и нанимал только молодых сотрудников, которые успели поучаствовать по меньшей мере в десяти процессах, рассматривавшихся судами присяжных.

Обычно активная карьера судебного юриста не превышает двадцати пяти лет. Первый сердечный приступ заставляет их умерить свою прыть, чтобы оттянуть второй. Джошу удалось избежать работы на износ благодаря тому, что он посвятил себя юридическому обеспечению дел одного лишь мистера Филана — безопасность, антимонопольное законодательство, кадры, слияние компаний и десятки личных дел.

Три группы коллег ждали в приемной перед его огромным кабинетом. Пока Джош снимал пальто и усаживался за стол, два секретаря докладывали ему о делах на сегодня и телефонных звонках.

— Какой самый важный? — спросил он.

Безотлагательным оказался звонок Хэрка Геттиса, человека, с которым Джош разговаривал последний месяц по меньшей мере три раза в неделю. Он набрал номер, и Хэрк тут же взял трубку. Они быстро покончили с приветствиями, и Хэрк перешел к делу:

— Послушайте, Джош, вы можете себе представить, как семья давит на меня?

— Прекрасно представляю.

— Джош, они желают увидеть это проклятое завещание! Или хотя бы узнать, что в нем.

От следующих слов Джоша очень многое зависело, и он их давно обдумал.

— Не так скоро, Хэрк.

Короткая пауза, после которой:

— Но почему? Что-то не так?

— Меня беспокоит самоубийство.

— Почему? Что вы имеете в виду?

— Послушайте, Хэрк, может ли человек быть в здравом рассудке за несколько секунд до того, как спрыгнуть с четырнадцатого этажа?

Голос Хэрка зазвучал на октаву выше, а в интонации послышалось еще большее волнение:

— Но вы же слышали заключение психиатров. Все записано на пленку.

— А после самоубийства Филана они продолжают настаивать на своем заключении?

— Черт возьми, да!

— Вы можете это доказать? Я прошу у вас помощи, Хэрк.

— Джош, вчера вечером мы еще раз опросили наших психиатров. Мы из них кишки тянули, но они тверды как скала. Все они подписали восьмистраничное заключение, поклявшись в психическом здоровье мистера Филана.

— Могу я ознакомиться с этим документом?

— Я сейчас же вам его пришлю.

— Сделайте одолжение. — Джош повесил трубку и улыбнулся. В кабинет вошли коллеги — три группы блистательных и бесстрашных молодых юристов — и расселись за стоявшим в углу столом красного дерева.

Джош начал с резюме содержания собственноручного завещания Троя и юридических осложнений, которые оно могло повлечь. Первой группе сотрудников он поручил разобраться со сложной проблемой дееспособности завещателя. Троя поджимало время. Просвет между двумя периодами умопомрачения. Джош хотел, чтобы проанализировали все прецеденты, имеющие хоть отдаленное отношение к подписанию завещания лицом, которое считалось невменяемым.

Вторая команда получила задание исследовать рукописные завещания и особенно — все случаи их опротестования.

Когда две первые группы покинули кабинет, Джош позволил себе немного расслабиться и сел. Этим ребятам повезло больше, потому что следующие три дня им не нужно было сидеть в пыльной библиотеке.

— Вам предстоит найти человека, который, как я подозреваю, не хочет, чтобы его нашли.

Он передал им все, что знал о Рейчел Лейн. Информации было не много. Папка из стола Троя оказалась совсем тонкой.

— Прежде всего разузнайте все о Всемирной организации миссионеров, работающих с племенами. Кто эти люди? Чем занимаются? Как подбирают персонал? Куда посылают своих сотрудников? Словом, все. Второе: в Ди-Си имеется несколько превосходных частных сыщиков — специалистов по розыску пропавших. Обычно это бывшие сотрудники ФБР или правительственных структур. Отберите двоих лучших, решение примем завтра. Третье: мать Рейчел звали Эвелин Каннингэм, она уже умерла. Соберите все, что можно о ней узнать. Допустим, у них с мистером Филаном был короткий роман, плодом которого стал ребенок.

— Допустим? — переспросил один из подчиненных.

— Да. Мы ничего не принимаем на веру.

Отпустив и эту группу юристов, Джош прошел в конференц-зал, где Тип Дурбан собрал небольшую пресс-конференцию. Дюжина нетерпеливых репортеров сидела за столом, расставив диктофоны. Это были представители крупных газет и респектабельных финансовых изданий.

Посыпались вопросы. Да, существует подписанное в последнюю минуту завещание, но Стэффорд не вправе обнародовать его содержание. Да, проводилось вскрытие, но этот вопрос он обсуждать не может. Компания будет продолжать работать в прежнем режиме. Он не может говорить о том, кто станет ее новым владельцем.

Не было ничего удивительного в том, что родственники, очевидно, на протяжении дня беседовали с репортерами.

— Циркулируют упорные слухи, что мистер Филан своим последним завещанием разделил состояние между шестью детьми. Можете ли вы подтвердить или опровергнуть это?

— Не могу. Это только слухи.

— Он не умирал от рака?

— Это вопрос к патологоанатому, я не могу его комментировать.

— Мы слышали, что незадолго до смерти мистера Филана обследовал консилиум психиатров и признал психически здоровым. Вы можете это подтвердить?

— Да, — ответил Стэффорд. — Это правда.

Следующие двадцать минут были посвящены подробностям консилиума. Джош стоял на своем, позволяя себе утверждать лишь то, что мистер Филан «казался» совершенно психически уравновешенным.

Репортеры финансовых изданий жаждали цифр. Поскольку «Филан групп» частная компания, очень закрытая, информацию о ней получить трудно. Теперь предоставлялась возможность приоткрыть завесу, во всяком случае, они так думали. Но Джош мало что им сообщил.

Спустя час он извинился, сославшись на дела, и вернулся к себе в кабинет, где секретарша доложила ему, что звонили из крематория. Надо было забрать останки мистера Филана.