— Я не совсем в курсе, что произошло между тобой и Уолтером. Так, какие-то обрывки разговоров слышала. Ну и, в общем, смогла догадаться, но это не имеет ничего общего с поведением моей дочери. Я оставила ему записку на холодильнике. К настоящему времени он ее уже нашел…

Ли уставилась в окно, словно мысленно прокручивала перед собой эту сцену и воображала реакцию Уолтера на содержание записки.

— Есть хотя бы ничтожная вероятность того, что полиция права и она просто сбежала? — спросил я. — В общем-то она никогда не относилась к подобному типу детей. И, когда мы встретились, по ее виду нельзя было сказать, что у нее какие-то проблемы. Но, если в дело вмешивается любовь, люди становятся порой весьма странными.

В первый раз за все это время Ли улыбнулась:

— Я еще помню, как это бывает. Может, я и постарше тебя, но, как видишь, пока жива.

Улыбка постепенно сползла с лица Ли, когда до нее дошел смысл собственных слов. И я понимал, что теперь она пытается прогнать страшные догадки по поводу того, что могло случиться с Эллен.

— Нет, она не сбежала. Я знаю ее. Эллен никогда так с нами не поступала, как бы сильно мы с ней ни ссорились.

— А как насчет этого парня — Рики? У меня создалось впечатление, что они очень разные.

Ли немного знала о семье юноши. Лишь то, что их мать оставила семью, когда ему было три года, а его и трех сестер растил отец, который вкалывал на двух работах. Рики учился в колледже на деньги, полученные по гранту. Человек довольно вспыльчивый, он бывал грубоват, но Ли не считала, что в действиях парня мог быть некий злой умысел или что он стал бы устраивать подобный побег с девушкой.

— Ты будешь ее искать, Берд? Я все время думаю о том, что она в беде. Может, они поехали автостопом и что-то случилось? Или кто-то… — Она резко умолкла, потянулась ко мне, взяла мою за руку и снова повторила:

— Ты найдешь ее для меня?

Я подумал о Билли Перде и о людях, охотящихся за ним, о Рите и о Дональде, о детской руке, торчавшей из массы сырых, гниющих листьев. Я чувствовал свой долг перед умершей молодой женщиной, которая хотела как-то устроить свою жизнь и жизнь своего ребенка, но погибла от рук убийцы. А сейчас и Билли двигался навстречу какой-то беде, может быть, к расплате, и я не в силах был спасти его. Возможно, сейчас мой долг как раз и состоял в том, чтобы помогать живым. В том числе и Эллен, которая иногда присматривала за моей дочкой, пока та была жива.

— Я буду искать ее, — твердо ответил я. — Ты мне не скажешь, откуда она тебе в последний раз звонила и куда направлялась?

Пока Ли мне отвечала, казалось, мир как-то странно разворачивался на своих осях, отбрасывая странные тени на знакомые места, превращая все в причудливую версию себя самого в прошлом. И я проклял Билли Перде. Потому что каким-то образом — хотя я и не мог еще понять, каким именно, — он сделался ответственным за происходящее, был причастен ко всему. После слов Ли миры, прежде отдаленные друг от друга, совместились в некие странные новообразования: будто огромные плиты, двигающиеся под землей, сошлись вместе, чтобы образовать новый, темный континент.

— …Она сказала, что они едут в Темную Лощину.

Я подбросил ее в аэропорт Портленда, прямо к самолету до Нью-Йорка, потом поехал домой. Эйнджел и Луис сидели в гостиной и смотрели какое-то бестолковое ток-шоу по кабельному телевидению.

— Это шоу «Я не могу жениться на тебе, ты не девственница», — проронил Эйнджел. — По крайней мере, они не притворяются девственницами. Иначе название звучало бы по-другому: «Я не могу жениться на тебе, потому что ты врунья».

— Или «Я не могу жениться на тебе, потому что ты уродина», — предложил Луис, потягивавший эль из бутылки, вытянув ноги на стул перед собой. — Боже, где они набирают всех этих придурков для своих шоу? Отлавливают на стоянках грузовиков? — он в сердцах выключил звук и отшвырнул пульт.

— Как поживает Ли? — спросил Эйнджел неожиданно серьезно.

— Она держится. Но с трудом.

— Так в чем дело?

— Мне придется снова отправиться на север, и, похоже, вы оба мне там понадобитесь. В последний раз Эллен Коул звонила с дороги, находясь на пути к Темной Лощине. То самое место, где вырос Билли Перде и куда он, судя по всему, сейчас намылился.

Луис пожал плечами:

— Ну, и мы туда же.

Я присел рядом с ним на подлокотник кресла:

— Могут быть проблемы.

— Господи, Берд, невозможно жить без них!

— Как зовут нашу проблему? — поинтересовался Луис.

— Рэнд Дженнингс.

— И кто он?

— Шеф полиции в Темной Лощине.

— И он не любит тебя, потому что… — подхватил Эйнджел в тон Луису.

— …у меня была интрижка с его женой.

— Ну-у, ты, мужик, даешь, — протянул Луис, — ты можешь споткнуться на ровном месте, упасть и, падая, все усложнить и запутать.

— Это случилось давно.

— Достаточно давно, чтобы Дженнингс забыл и простил?

— Скорее всего, нет.

— Написать ему или послать цветов, что ли?

— Мог бы что-то получше посоветовать. Помощи, я смотрю, от тебя…

— Не я спал с его женой. Мои шансы наладить контакт получше твоих. Ты виделся с ним, когда был там в последний раз?

— Нет.

— А с женщиной?

— Да.

Теперь Эйнджел рассмеялся:

— Ну, ты, Берди, молодец! Есть хоть какой-то шанс, что ты будешь вести себя тихо, когда мы там появимся? Или ты собираешься возобновить старое знакомство?

— Мы случайно встретились. Это не специально.

— Угу. Ты это Рэнду Дженнингсу скажи — типа, привет Рэнд, это все так, случайно. Я тут прогуливался и наткнулся на твою благоверную. Прямо-таки слышу его смех, в то время как он направляется к себе в спальню.

Луис прикончил пиво, убрал ноги со стула, встал и опять включился в обсуждение:

— Нас сегодня явно поимели.

— Так сложилось. Мы сделали что смогли, — ответил я.

— Тони Сэлли от нас теперь не отстанет. А уж тем более Стритч.

— Знаю.

— Не хочешь рассказать, что произошло на верхнем этаже?

— Я чувствовал, что он меня там ждет. Просто ощущал, знал наверняка: если буду за ним охотиться, мне конец. Несмотря на преследующие меня призраки из прошлого, умирать вовсе не хочется. И я не собирался подыхать у Стритча на руках — ни там, ни где бы то ни было.

Луис остановился у двери, взвешивая мои слова.

— Если ты это ощущал, значит, так оно и было, — произнес он после паузы. — Иногда между живыми и нежитью граница весьма тонкая. Тем не менее при следующей встрече я Стритча добью.

— Если я тебя не опережу. — И я не шутил, несмотря на только что изведанные страх и неудачу.

Рот Луиса изогнулся в характерной для него полуусмешке:

— Ставлю доллар, что не опередишь.

— Пятьдесят центов, — заявил я. — Половину гонорара ты уже заработал.

— Похоже, что так… — ответил он задумчиво. И повторил твердо:

— Похоже, что так.

Луис и Эйнджел уехали рано утром. Один отправился в аэропорт за билетами, а другой — на поиски следов трейлера Билли: вдруг копы что-то упустили. Я уже закрывал за ними дверь, когда на дорожке, ведущей к дому, появилась машина Эллиса Ховарда. Затем и сам Эллис с трудом выбрался из нее. Бросил взгляд на мою дорожную сумку и ткнул в нее пальцем:

— Куда-то отправляешься?

— Угу.

— И не хочешь говорить, куда именно?

— Угу.

Он стукнул ладонями по капоту моего «мустанга», как будто, выплескивая свою злость, отыгрывался на бессловесном металле.

— Где ты был вчера вечером?

— Возвращался из Гринвилла.

— И в котором часу въехал в город?

— Около семи. Может, мне стоит позвонить моему адвокату?

— Сразу поехал домой?

— Нет, оставил машину на стоянке и встретился со знакомой в заведении «Яванский Джо». Так мне звонить адвокату?

— Ну, разве что ты собираешься мне кое в чем признаться… Я-то собирался рассказать тебе, что случилось в комплексе Портлендской железнодорожной компании вчера вечером. Но, возможно, ты уже все знаешь, судя по тому, что твой «мустанг» видели вчера вечером у залива.

Все ясно: Эллис забрасывал удочку. Ничего конкретного на меня у него не имелось, а я не собирался падать на колени и умолять о пощаде.

— Я же сказал: кое с кем встречался.

— Этот человек еще в городе?

— Нет.

— И ты понятия не имеешь о том, что случилось в комплексе вчера?

— Я стараюсь по возможности избегать новостей. Они влияют на мою карму.

— Если б у меня была малейшая надежда, что это поможет, я бы тут же засунул тебя в камеру, где всю твою карму быстренько вытрясли бы. Мы нашли четыре тела в комплексе, все — из банды Тони Сэлли. Плюс два трупа федеральных агентов в машине поблизости. И еще один. Таинственный покупатель.

— Таинственный покупатель? — переспросил я, но думал при этом о другом. По моим подсчетам, трупов в комплексе должно было остаться пять. Значит, один из помощников Тони выжил и скрылся. Это означало, практически наверняка, что Тони уже был в курсе того, что мы с Луисом присутствовали в здании.

Эллис внимательно посмотрел на меня, пытаясь определить по выражению моего лица, как много я знаю. Рассказывая мне все это, он напряженно ждал реакции, но я его, видимо, разочаровал.

— Мы нашли мертвого полицейского Элдриха, канадца из Торонто. Три пули из двух разных пистолетов. Выстрел в голову был смертельным…

— Я жду твоего «но».

— "Но" заключается в том, что это не Элдрих. По удостоверению вроде Элдрих, а по отпечаткам пальцев и по лицу — нет. И теперь у меня на шее сидит полицейское управление Торонто, завывая на все лады, чтобы я нашел их пропавшего парня, а тут еще куча федеральных агентов, которые очень интересуются Джоном Доу, застрелившим пару их сотрудников. К тому же лучшая четверка из бостонской мафии занимает места в нашем морге, которые морг не обязан им предоставлять. Люди из отдела медицинской экспертизы, похоже, всерьез задумались, а не переехать ли сюда насовсем, раз мы такие замечательные клиенты. Плюс Тони Сэлли не видно с того самого вечера в «Редженси».

— Он все еще в списке?

— Брось, Берд. Я не в том настроении. Не забывай, что Виллефорд так и не нашелся. И, пока ты не появился, он знал о Билли Перде не больше, чем о ком-либо другом.

Я оставил последнюю фразу без комментариев. Не хотелось думать, что из-за меня с Виллефордом могла случиться беда. Я лишь спросил:

— Из Бангора пришло что-нибудь на Шерри Ленсинг?

— Нет. По делу Риты Фэррис и ее сына — тоже ничего. Это и стало второй причиной, по которой я сюда заглянул. Так ты ничего не хочешь мне сообщить? Скажем, чем ты занимался в Бангоре, а потом в Гринвилле?

— Я же говорил: Билли в Бангоре пытается отыскать следы родителей. Думаю, в ходе поисков он попал в переплет, и у него теперь проблемы.

— А он нашел их след?

— Кто-то нашел.

Эллис приблизился вплотную и склонился ко мне. Глаза его, казалось, приобрели просто угрожающие размеры.

— Берд, либо ты мне — прямо сейчас — говоришь, куда направляешься, либо — клянусь Богом! — я тебя арестую на месте. И тогда пусть ребята из отдела баллистики проверяют твою «пушку».

Я понимал: Эллис не шутит. И, хотя пистолет с глушителем лежал сейчас на дне залива, рядом с Мифлином, у меня не было возможности задерживаться здесь из-за этого — следовало спешить с поисками Эллен Коул.

— Я отправляюсь на север, в местечко под названием Темная Лощина. Пропала дочь моих друзей. Попытаюсь найти ее. Это с ее матерью я встречался вчера в «Яванском Джо».

Лицо Эллиса слегка смягчилось:

— А это простое совпадение, что Билли родом из Темной Лощины?

— Я не верю в совпадения.

Он еще раз погладил капот «мустанга». И, похоже, принял решение:

— И я не верю. Ты оставайся на связи, Берд, понял меня? — он повернулся и пошел к своей машине.

— Ну так что — это все? — меня удивило, что он слишком легко отстал от меня.

— Нет, думаю, не все. Но я недостаточно хорошо представляю, что еще можно сделать, — Эллис стоял у открытой двери машины, пристально глядя на меня:

— Если говорить откровенно, Берд, я все прикидываю и взвешиваю. Допустим, зацапаю тебя сейчас и прижму как следует: может, ты и расскажешь нам кое-что? Или лучше оставить тебя шляться по округе, проверяя за тобой закоулки? Пока весы склонились в пользу второго варианта. Но это только пока. Помни об этом.

— То есть ты решил меня пока не привлекать?

Он не ответил. Лишь покачал головой, сел в машину и уехал, оставив меня в раздумьях о Тони Сэлли, о Стритче и о старике в баре, который безропотно ожидал, когда наступающий новый мир сметет его с лица земли.

Я сказал Эллису правду, но не всю. Мы действительно отправлялись в Темную Лощину и намеревались быть там к вечеру. Однако сначала я и Луис планировали нанести визит кое-кому в Бостоне. Существовала мизерная вероятность того, что Тони Сэлли захватил Эллен Коул: возможно, в надежде использовать ее как противовес — на тот случай, если я обнаружу Билли Перде раньше него. Даже если это и не соответствовало действительности, все равно имелась пара дел, по которым настоятельно требовалась доскональная проверка, прежде чем мы выступим против Сэлли снова. В отличие от своих подручных, Тони слыл человеком со статусом. Вступая в борьбу с ним, важно было представлять себе возможные последствия этого шага.

До того как встретиться с Луисом в аэропорту, я заскочил в мини-склад Крафта на Горхам-стрит. Здесь, в трех соседних отделах, хранилось все, что мне досталось из дедушкиного имущества: какая-то мебель, маленькая библиотека, несколько серебряных тарелок, латунный экран для камина, коробки со старыми папками и документами. Мне понадобилось пятнадцать минут, чтобы разыскать то, что меня интересовало, и отнести в машину: объемистую папку, туго перевязанную красной тесемкой. На ней имелась наклейка с надписью, сделанной витиеватым дедовским почерком: «Калеб Кайл».

Глава 16

Аль Зет оборудовал себе офис над магазином комиксов на Ньюбери-стрит. Это выбор мог показаться странным, но место его устраивало по определенным причинам: среди роскошных магазинов одежды бродили туристы, потягивали экзотические чаи, слонялись по галереям. Иными словами, место оживленное, кругом полно народа, да и прикрытие отличное. А кроме того, Аль Зет мог посылать за самыми разными сортами кофе и ароматизированными свечами в любое время, стоило только захотеть.

Мы с Луисом сидели напротив офиса Аль Зета в заведении «Бен и Джерри», где подавали мороженое, — ели шоколадные булочки с мороженым и пили кофе. Мы были единственными посетителями, которые расположились под открытым небом. Стояли такие холода, что мое мороженое даже не начало таять.

— Ты думаешь, он нас заметил? — поинтересовался я, оставив, наконец, в покое ложку, которую еле удерживал трясущимися от холода пальцами.

Луис невозмутимо потягивал свой кофе.

— Высокий, красивый темнокожий мужчина со своим белым мальчиком сидят на улице и едят мороженое среди треклятой зимы? Полагаю, кто-то должен был нас заметить.

— Не уверен, что мне нравится, когда меня называют мальчиком, — пробурчал я.

— Пристраивайся в очередь, блондинчик. За нами триста лет подобных обид.

В окне над магазином комиксов шевельнулась какая-то тень.

— Пошли, — скомандовал Луис. — Если бы не чертова холодина, мои сородичи давно уже правили бы миром.

В конце лестничного пролета мы остановились у деревянной двери без глазка, но с кнопкой звонка. Я нажал на него, и голос из динамика ответил:

— Да?

— Я ищу Аль Зета.

— Здесь нет Аль Зета, — раздался быстрый ответ с отчетливым акцентом, так что послышалось нечто вроде «нэталзэта». Последовал щелчок, и интерком умолк.

Луис еще раз надавил на звонок:

— Да? — раздался тот же самый голос.

— Мужик, открывай эту чертову дверь, да?

Интерком отключился, затем загудел, и мы прошли внутрь; дверь захлопнулась за нами. Мы прошли еще четыре лестничных пролета и оказались у обычной непокрашеной и к тому же открытой настежь двери. У ближайшего окна комнаты, прислонившись к стене, стоял приземистый плотный человек, его рука находилась где-то посредине между шеей и поясом, готовая выдернуть оружие при первой необходимости. Единственным украшением на стене были дешевые черно-белые часы, мягко отщелкивающие секунды. Я прикинул, что за ними, наверное, и должна располагаться скрытая камера наблюдения. Когда мы зашли в комнату, то на столе я заметил монитор: на экране виднелась пустая лестничная клетка. Я оказался прав.

В комнате находились четверо мужчин. Один из них — тот, что встретил нас у входа, приземистый и коренастый, отличался восковым оттенком кожи. Другой выглядел постарше: в белой рубашке с красным галстуком, черном костюме, с тяжелыми, отвисшими, как у бассет-хаунда, щеками; он сидел на потертом кожаном диване слева от двери, скрестив ноги. Его глаза прятались за маленькими круглыми темными очками. У стены вытянулся молодой франт, по-пижонски засунувший большие пальцы за ремень брюк; он оставил свой серебристо-серый пиджак распахнутым — так, чтобы была видна рукоятка его полуавтоматического пистолета. Серые брюки на нем казались слегка мешковатыми, сужаясь в трубочку там, где соприкасались с серебристыми ковбойскими сапогами. Видимо, стиль восьмидесятых во всю процветал в тех местах, откуда он явился.

Луис смотрел прямо перед собой, словно в комнате никого не было, кроме хозяина: четвертого мужчины, который сидел за тиковым столом, инкрустированным зеленой кожей. На поверхности стола только черный телефон, ручка с блокнотом и монитор с неизменным изображением лестницы на экране.

Аль Зет выглядел ухоженным, как владелец похоронного бюро на отдыхе. Тонкие седые волосы он зачесывал на косой пробор, они плотно прилегали к черепу и оставляли открытым огромный лоб. Морщинистое лицо с резкими чертами, глаза цвета темного опала, тонкие и сухие губы — все укладывалось в образ, лишь ноздри длинного носа были как-то странно удлинены, словно его специально предназначили для вынюхивания. В ткани его костюма-тройки смешались оттенки красного, желтого, оранжевого — цвета осени. Ворот белой рубашки был свободно распахнут, поскольку галстук отсутствовал. В правой руке Аль Зет держал сигарету, левая лежала на столе — ногти чистые и коротко подстриженные, но без следов маникюра. Аль Зет служил своего рода буфером между самыми богатыми и рядовыми членами организации. Если появлялись проблемы, он их решал. У него был талант к этому. Но ведь не имеет смысла делать маникюр, если твои руки то и дело пачкаются.

Перед столом отсутствовали стулья, мужчина на диване пребывал в неподвижности, так что нам пришлось стоять. Аль Зет кивнул Луису, затем внимательно и с явным одобрением принялся рассматривать меня.

— Ну-ну, знаменитый Чарли Паркер, — произнес он после долгой паузы. — Если бы я знал, что ты пожалуешь, я бы надел галстук.

— Да, тебя все знают. Как ты собираешься зарабатывать деньги в качестве частного сыщика? — пробурчал Луис. — Нанимать тебя для прикрытия — то же самое, что звать Джея Лино.

Аль Зет подождал, пока Луис договорит, а потом обратил свое внимание на него:

— А если бы я знал, что ты приведешь с собой такого же достойного спутника, то и других бы заставил надеть галстуки.