— Они вполне могут быть близнецами.

— Согласен, — сказал я, забрал у него телефон и начал вводить кое-какие команды, нажимая на кнопки.

— Кто это? — спросил он. — Та, что на фото в твоем мобильнике.

Я пожал плечами.

— Знакомая. Приятельница.

— Наши прохвосты могут начать задавать вопросы по поводу этого задания.

— А ты просто скажи им, что мы пытаемся внедрить некую конкретную девицу в террористическую ячейку.

Он еще некоторое время поизучал фото Кэтлин.

— Подстава с двойником?

— Точно. И еще одно, Лу.

Он поднял взгляд:

— Да-да?

— Скажи нашим прохвостам, что мне это было нужно еще вчера.

Лу вздохнул.

— Вечно одно и то же!

И повернулся, собираясь выйти.

— Погоди минутку, — сказал я. — А что, если Кэтлин — не первая жертва Кена Чапмена?

— Думаешь, он еще и налево ходил, даже будучи женатым?

— Возможно. Или, может быть, встречался с кем-то уже после развода, до того, как познакомился с Джанет. Можешь поискать?

— Понял. Уже ищу, — ответил Лу.

Когда он ушел, я снова вернулся к своим досье. Пока знакомился с подробностями, занесенными в полицейские рапорты, в голове продолжала вертеться все та же мысль: Если я не предприму никаких мер, через пару лет на месте Кэтлин вполне может оказаться Джанет, и даже Кимберли.

Я все никак не мог поверить, что Джанет собралась замуж за этого кретина.

И тут вспомнил, что мне месяц назад говорила Кимберли, когда сообщила о помолвке матери. Она тогда сказала, что не верит, что мама любит этого Чапмена.

— Тогда зачем она выходит за него, если не любит? — спросил я.

— Думаю, мамочка предпочитает скорее быть несчастной, нежели одинокой.

Глава 2

Здание законодательного собрания штата в Чарльстоне, Западная Вирджиния (оно тоже именуется Капитолий), построено из светло-желтого известняка, доставленного из штата Индиана. Его купол поднимается на высоту 293 фута и позолочен. Крыша в виде золотых листьев, золото высшей пробы, 23,5 карата [В некоторых странах, в т. ч. в США, проба золота измеряется в каратах. 24 карата означают металл стопроцентной чистоты. — Здесь и далее примечания переводчика.]. Я стоял в ротонде, прямо под этим куполом, уставившись на статую сенатора Роберта С. Берда, когда услышал легкий перестук ее высоких каблучков.

Элисон Дэйвид.

— Зовите меня Элли, — сказала она, протягивая мне руку.

Я пожал ей руку и представился.

— Ну, — сказала она, — что вы думаете по поводу нашего Капитолия?

На Элли Дэйвид был темно-синий жакет с рукавами три четверти и гармонирующая с ним стильная юбка. Глубокий вырез атласной блузки подчеркивал изящную шейку и предлагал роскошный вид на потрясающую ложбинку между грудками. Мне потребовалось сделать над собой усилие, чтобы не устроить смешное представление, восхищаясь ее умением одеваться.

— Впечатляет, — ответил я. — Вот только меня несколько смущает эта статуя.

— Почему это?

— Ну, понимаете, я знаю, что в Западной Вирджинии куда ни плюнь, непременно попадешь в дом с мемориальной доской в честь этого сенатора, — ответил я. — Только мне казалось, что надо умереть по меньшей мере лет пятьдесят назад, чтобы тебе поставили такой памятник.

Она улыбнулась и подмигнула мне.

— У нас, жителей Западной Вирджинии, заключен пакт с сенатором Бердом. Он присылает нам свинину, а мы позволяем ему давать имена свиньям.

Элисон Дэйвид была из тех карьерных служащих женщин, кто — не говоря и не делая ничего необычного — создает впечатление, что она — создание с повышенной сексуальностью. Интересно, это естественный феномен или же некое качество, которое она культивирует намеренно?

— А вот скажите, это лишь мое ощущение, или же ваш замечательный сенатор действительно указывает рукой прямо на мой карман?

Она заставила себя слегка улыбнуться, но я уже понял, что упустил ее. Вежливые беседы ни о чем — тут я не силен.

— Итак, — сказал я, — куда вы поведете меня на ланч?

— Куда-нибудь неподалеку, — ответила она.

Я молчал, ожидая, что Элли сообщит какие-то подробности, но она предпочла этого не делать. Не способный сказать что-нибудь остроумное, я остановился на том, что заметил: «Звучит неплохо», что вызвало у нее странную реакцию — она чуть приподняла одну бровь и бросила на меня непонятный взгляд.

Мы прошли квартал и вошли в небольшой японский ресторан «Геза», который оказался более милым и приятным, нежели можно было предположить, если судить по его бездарному, обезличенному внешнему виду. Внутри на ярко-красных стенах повсюду висели отличные японские гравюры. Свет был приглушенный, но достаточно яркий, чтобы свободно читать меню. В центре зала возвышалась барная стойка, ламинированная и украшенная бронзовыми завитушками; она отделяла готовящих суши поваров от посетителей, а холодильники со стеклянными передними стенками, громоздящиеся над баром, демонстрировали аккуратно расставленные образцы красочных блюд из даров моря. В зале оказалось два свободных столика, покрытых белыми льняными скатертями. Элли выбрала один из них, и мы уселись за него.

— Что такое «геза»? — спросил я.

Элли опустила взгляд и улыбнулась мне, и то, как она это проделала, заставило меня предположить, что «геза» вполне может означать нечто похабное.

— Геза, — ответила она, — это очень популярное блюдо в японской кухне. Этакие жареные «пальчики», похожие на маленькие сосиски, но с разной начинкой. Многие заказывают с мясной или из даров моря. А я предпочитаю овощную, вегетарианскую.

Появилась официантка, и Элли и в самом деле заказала вегетарианскую гезу. А я спросил, хорош ли у них ролл «Спайдер», «Паук» то есть.

Официантка несколько смутилась и сказала:

— Он очень остро! Очень-очень остро! Да, очень остро рулет!

— «Спайдер», — подтвердил я.

— Да, да! — сказала она. — «Спайдер» очень остро.

Я притворился шокированным.

— Вы хотите сказать, что у него внутри действительно паук?

Элли Дэйвид обвела глазами зал, чуть улыбнулась официантке, и они обменялись типично женским взглядом, словно мой вопрос подтвердил какие-то умозаключения на мой счет, к которым они уже пришли.

— Наверное, мне нужно пояснить, — сказала Элли.

— Пожалуйста, поясните, — сказал я.

— Ролл «Спайдер» готовится из особого вида крабов, у них мягкий панцирь. Из их мяса делается «темпура» — это японское блюдо, его готовят из овощей или даров моря, окунают их в жидкое бездрожжевое тесто и обжаривают на сильном огне, — сообщила она.

— Вот так, значит, он готовится, — сказал я.

— Именно так.

В ее голосе можно было заметить нотку легкого раздражения.

Но Элли еще не закончила свои пояснения.

— «Спайдер» — это всего лишь название ролла, — сообщила она далее. — И не более того. — Потом, словно не в силах остановиться, добавила: — Почему вам пришло в голову выбрать именно его?

Я пожал плечами.

— Угорь — это угорь, не так ли? А тунец — это тунец, верно? Ну, а паук — это паук.

Элли Дэйвид посмотрел на часы.

— Не хочу показаться невежливой, но у меня ровно в час дня встреча, а сейчас уже четверть первого. Вы ведь хотели поговорить о Кене Чапмене?

— Да, хотел.

Я не мог оставаться бесчувственным по отношению к тому факту, что наша официантка продолжает терпеливо ждать, когда я сделаю заказ.

— Пожалуй, я попробую… — Я торопливо еще раз просмотрел меню.

— Это можно сделать в любое время, — сказала Элли.

— Думаю, я все же попробую… ролл «Спайдер», — сказал я.

— О Господи! — сказала Элли.

— Очень, очень острый, — предупредила наша официантка. — Не рекомендуют, — добавила она.

— Но он же есть в меню, — заметил я. — Стало быть, люди его заказывают.

— Да, да, — сказала она. И указала на толстого мужчину, сидевшего в одиночестве рядом с суши-баром. — Он уже заказали. Я ему принести очень скоро.

Я улыбнулся.

— Тогда я уверен, что все будет отлично, — сказал я.

Она кивнула и убежала, чтобы передать заказ на кухню.

— Вы всегда такой… — Элли поискала нужное слово, сдалась и попробовала снова: — Неужели вы и впрямь такой тупица?

Я пожал плечами и посмотрел на нее, но она опустила глаза и притворилась, что ее вдруг страшно заинтересовали интерьеры ресторана. Желая нарушить молчание, я спросил:

— Вы встречались с Чапменом до того, как он окончательно оформил развод?

Она глубоко вздохнула и медленно выдохнула.

— Нет. Кен уже был официально в разводе, когда мы познакомились.

На столе перед нами стояли тонкие и изящные фарфоровые чашечки и черные лаковые суповые миски. Я взял свою чашечку и перевернул ее, надеясь увидеть на донышке надпись «Made in China». Ее там не оказалось.

— И сколько времени вы, ребята, так встречались? — спросил я.

Элли подняла взгляд, оторвавшись от изучения интерьера, и уставилась на меня.

— Вы можете мне еще раз объяснить, какое отношение мои свидания с Кеном имеют к национальной безопасности?

— Как я уже сообщил вам по телефону, мы просто хотим составить полный портрет этого человека, — ответил я. — Мистер Чапмен в настоящее время помолвлен с женщиной, чей бывший муж является бывшим оперативным сотрудником ЦРУ.

Элли сделала большие глаза и, понизив голос до нарочито-придушенного шепота, спросила:

— А это разве противозаконно? — Потом она закатила глаза и уставилась на меня, точно так, как это делает моя дочь Кимберли. Вот только Элли не злилась, а насмехалась надо мной.