— Не-а. Наши люди смогут легко поставить под сомнение любые свидетельства.

Из своей сумки я достал ветровку и протянул ее Калли.

— Надень, чтобы не было видно татуировку. Мы отъедем подальше, а потом уберем ее.

— Я сделаю это после того, как ты меня высадишь. У меня есть одно средство для удаления полировки — работает очень здорово, но это займет немало времени.

— Ты все еще в коричневых контактных линзах? — спросил я.

Фонариком она осветила свое лицо.

— Тебе нравится? Ты ведь уже видел их раньше.

— Разница колоссальная. — Собственный цвет глаз Калли гипнотизировал, в этом же не было ничего особенного.

— Ну, вроде бы все готово, — сказал я. — И все-таки плохо, что двойником занимается Сал, а не мы сами.

— Мы же с тобой в обыкновенном американском городишке, — пожала плечами Калли, — а не на месте преступления в Майами [Калли имеет в виду популярный телевизионный сериал «Место преступления — Майами».].

Частью плана была фотография Калли, которую должен был сделать своим мобильником Медвежонок. Фотографировать он должен был с большого расстояния, но так, чтобы татуировка была хорошо видна. Когда местные детективы появятся в баре и начнут свой допрос, Медвежонок должен вспомнить про это фото.

У Сала уже была жертва с похожей татуировкой, танцовщица по имени Шона. И в фургон я положил именно ее волосы. Шона очень отдаленно была похожа на Калли, но Салу и не нужно было полное сходство. Достаточно было волос и татуировки. Шона танцевала в одном из клубов Сала в Кливленде и совсем недавно совершила непростительную ошибку, пригрозив одному из лейтенантов Сала, что выдаст его полиции. Парень уже собирался пристрелить ее, когда Сал заставил его спрятать женщину и не убивать до тех пор, пока он не даст указания. Я надеялся, что разозленный лейтенант сможет удержаться от этого убийства хотя бы до момента, когда я передам Салу пистолет Калли, чтобы тот смог обеспечить отпечатки пальцев Шоны на оружии. Сам я не собирался пользоваться оружием сегодня, но пришлось, поэтому мне придется разобрать свой пистолет на части и разбросать эти части по большой территории.

— Сколько времени мы проведем в Вегасе? — поинтересовался я.

— Что, надо получить увольнительную у женушки? — ухмыльнулась Калли.

— Знаешь, когда живешь с постоянным партнером, — пожал я плечами, — то приходится придерживаться определенных правил.

— И что же, ты скажешь ей, что мы летим в Лас-Вегас? Только ты и я?

— А вот полная откровенность не входит в эти правила.

— Ночь.

— Прости?

— Мы проведем в Вегасе одну ночь.

Тогда я подумал, что она подрядилась пришить кого-то на стороне и ей понадобился помощник. Но в этом случае у меня было несколько вопросов, прежде чем мы отправимся.

— Что мне надо взять с собой? — спросил я.

— Красивый костюм.

— И всё?

— Мы просто посмотрим шоу. В «Белладжио».

— О.

— Вот именно.

— Что «вот именно»?

— «О».

— О, что?

— Шоу называется «О».

— И кто же в этом случае весь вечер на манеже?

— А на Кэтлин это действует?

— Что действует, мои шутки?

Девушка посмотрела на меня и закатила глаза.

— Не всегда, — признался я.

Какое-то время мы сидели молча. Калли смотрела через ветровое стекло прямо перед собой. Было понятно, что говорит она одно, а думает совсем о другом.

— Она, наверное, считает тебя очень смешным, — предположила девушка. — Так обычно бывает в самом начале.

— Но это скоро изменится, не так ли, доктор Фил? [Д о к т о р Ф и л М а к Г р о у — ведущий одного из ток-шоу на американском телевидении.]

— Наверное, тебе интересно, почему я хочу, чтобы ты просмотрел именно это шоу и именно в среду? — продолжила Калли.

— Послушай, ты оказала мне честь, так что причины не важны.

— Не скажи, они станут важны позже.

— Это еще почему?

— Потому что после шоу нам придется принять решение о жизни и смерти.

— Моей жизни и смерти?

— Нет, — ответила Калли. — Моей.

Глава 16

Воскресное утро. Я ехал к Кэтлин, когда раздался звонок моего мобильного телефона. Посмотрев на экран и увидев, что звонит моя дочь, я попросил своего водителя поднять разделительное стекло. Прежде чем ответить, я мысленно напомнил себе, что мой голос в начале должен звучать жизнерадостно.

— Привет, Котенок, как дела?

— Боже мой, папочка, Чарли убили!

— Что? Кого убили?

— Чарли! Моего парня! О боже мой! Чарли убили! — Я услышал, как Кимберли расплакалась. — О боже! — закричала она.

Ее рыдания вызывали у меня чувство вины. Но и облегчения тоже. Этот сукин сын, может быть, и причинил ей боль своей смертью, но живым он причинил бы ей гораздо большую.

— Кимберли, постарайся успокоиться. Расскажи мне, что произошло.

— Сегодня утром, в поле, они нашли фургон. Убили четверых мальчиков. И среди них Чарли. О боже, папочка! — Она опять заплакала. — Как это могло произойти? Кому понадобилось убивать Чарли? Он был самым классным на свете.

— А ты уверена, что это Чарли? Кто-нибудь опознал тело?

Она с трудом справилась со своим дыханием.

— Это он, папа. Всех четверых застрелили.

— Мне очень жаль, Котенок, — произнес я. — Мне действительно очень жаль.

Какое-то время мы продолжали это обсуждать. А потом она неожиданно сказала:

— Мне так хотелось, чтобы ты с ним встретился. Он бы тебе очень понравился.

— Я это знаю, — солгал я.

Она опять заплакала, а я терпеливо ждал, когда закончатся ее слезы. Я спросил Кимберли, могу ли я чем-нибудь помочь ей.

— А ты не смог бы приехать на похороны? — спросила она.

— Ну конечно, я приеду, — ответил я. — Просто скажи, куда и когда.

Я не боялся, что меня узнают как человека, который был с Калли накануне вечером в «Грэнтлайн Гриль & Бар». С одной стороны, все пялились на Калли. С другой стороны, на мне были специальные ботинки, увеличившие мой рост на три дюйма, коричневый парик, очки и борода. Борода скрыла шрам на моем лице, а одежду я уже давно уничтожил. Пистолеты были вычищены и находились у Сала. Привязать меня к убийству было невозможно.

Мы с Кэтлин провели тихий, спокойный день, сострадая Кимберли. Мне несколько раз пришлось прикусить губу, отвечая на вопросы Кэтлин о бедном, милом, удивительном Чарли, которые ничем не отличались от вопросов, которые мне задавала Кимберли. Мне действовало на нервы то, что Кэтлин заранее считала, что парень, с которым она в жизни не встречалась, был просто ангелом во плоти. Я хочу сказать, что если четверых парней убивают в бандитской разборке, то первое, что должно прийти в голову, это то, что с ними не все в порядке. Мне постоянно приходилось напоминать самому себе, что Кэтлин гражданский человек. У нее не было ни соответствующих инстинктов, ни соответствующей подготовки, чтобы заподозрить Чарли в том, что он убил одну женщину и изнасиловал десяток других. Я старался не высказывать свое мнение по поводу Чарли, зная, что в течение ближайших дней газеты сделают достоянием общественности все эти мерзкие подробности. А еще я знал, что ни в коем случае не могу позволить Кэтлин заподозрить меня в причастности к этой смерти, хотя, убив Чарли, мы с Калли спасли Кимберли и неизвестно сколько еще ни в чем не повинных женщин. И хотя наши с Кэтлин чувства становились все глубже и глубже, это был еще один страшный секрет, который я должен был держать при себе.

— Ты можешь чем-нибудь помочь, Донован? — спросила Кэтлин.

— Ты имеешь в виду, выяснить, кто это сделал?

— Ну или, по крайней мере, сообщить Кимберли какую-то последнюю информацию о расследовании. Уверена, что ей станет легче.

— Неплохая идея, — ответил я. — Попрошу Лу Келли с этим разобраться.

Лу — моя правая рука, он руководит группой моей поддержки в «Сенсори». Банда компьютерных фриков Лу сможет обеспечить меня самой последней информацией прямо из офиса шерифа.

Весь вечер мы переговаривались с Лу по телефону. К 20.00 следствие выяснило достаточно, чтобы это можно было сообщить Кимберли.

— Я знаю, что тебе больно, милая, но я нажал тут кое на кого и задал несколько вопросов. Только держи это в тайне, так как это закрытая информация… Короче, кое-что об этой стрельбе я могу рассказать.

— Спасибо тебе, папочка. — Ее голос звучал подавленно.

— Хочу предупредить тебя: тебе может не понравиться то, что я тебе скажу.

— Тогда это будет кучей лжи.

Ну хоть это ее расшевелило.

— Может быть, и так, милая, но все, что они на сегодняшний день смогли накопать, свидетельствует против этих ребят.

Она промолчала, но я понял, что мысленно она ощетинилась.

— Тебе решать, Кимберли.

— Я хочу знать все, — сказала она. — Ведь рано или поздно я это все равно узнаю, так почему не сейчас?

— Ну, хорошо. Я начну рассказывать, но если тебе станет слишком тяжело, то скажи мне, и я сразу же прекращу. Так вот: все эти четверо ребят из Дарнелла. Двоих из них застрелили так, как будто бы их за что-то казнили — всадили по пуле между глаз. Один из них был Чарли, второго звали Джордж Роулинз.

Я подождал, пока она закончит плакать.

— Продолжай, папа. Прости.

— Я знаю, как это тяжело, детка. Может быть, сейчас не время?

— Нет, папа. Я хочу услышать все до конца.

— Ну, хорошо. Теперь я буду зачитывать тебе меморандум: двух других, Бикхэма Райта и Робби Милфорда, сначала ранили, а потом добили выстрелами в голову. Водителю фургона, Бикхэму Райту, сначала выстрелили в пах. Робби Милфорду выстрелили в нижнюю часть груди. Полиция, проводившая осмотр места преступления, предполагает, что стрельба может быть связана с бандитскими разборками. Причиной, вполне возможно, стали наркотики. Это заключение полицейские сделали, пытаясь связать данные убийства с исчезновением кузена Бикхэма Райта, некоего Неда Денхоллена, который тоже проживал в Дарнелле.