— Отличный парень, уверен, — вступил я в разговор. — Имя уже само за себя говорит.

Милдред рассмеялась.

— А теперь, вы двое, обнимитесь и улыбайтесь, — скомандовала Калли.

Она направила на нас мой мобильник и сделала фото. После этого мы проводили Милдред к ее мужу. Все пожали друг другу руки.

— Мы только что смотрели «О» в «Белладжио», — пояснила Калли. — А вы его уже видели?

— Видели, — ответил Джо.

— Года два назад, — добавила Милдред.

— И как вам, понравилось?

Они согласились, что представление великолепно. А потом мы рассказали Джо, как Милдред похожа на мою маму. Он спросил, знаем ли мы кого-нибудь в Сиэтле, и я ответил, что знавал начальника пожарной части в Монклере, штат Нью-Джерси, по имени Блаунерт, и что сейчас он собирается в отставку и хочет поселиться в районе Портадж-Бэй.

— Очень красивое место, — согласился Джо.

Мы потихоньку свернули беседу. По пути к столику я подозвал официанта и велел подать бутылку шампанского за столик Милдред и Джо. После этого мы уселись за наш столик и посмотрели друг на друга.

— Весело, — сухо сказала Калли.

— Кстати, у тебя это очень здорово получилось.

— Да ладно тебе. Не в первый раз. Итак, — сказала девушка, — ты поговоришь с Дарвином ради меня?

— Думаю, нет, — ответил я. — Он сразу же захочет узнать, откуда я узнал про Эву, и, поверь мне, очень быстро узнает. А когда узнает, то прекратит ваши отношения. При помощи пули. Так что если хочешь, чтобы все продолжалось — а мне кажется, что ты именно этого хочешь, — ни в коем случае не давай Дарвину повод подумать, что ты как-то с ней связана. Кстати сказать, — добавил я, — как тебе удалось так долго скрывать это от Чавеса?

— Все было гораздо проще, чем ты думаешь. Вспомни — он ведь следит за Эвой. А так как я заранее знала, куда она направляется, то оказывалась в нужном месте раньше, чем они.

— То есть если Эва направлялась к кому-нибудь на вечеринку, то ты уже там была?

— Я приведу пример получше. Когда Эва уезжала из города, чтобы проведать родителей, то она проводила ночь в гостинице. Так получалось, что ее комната оказывалась смежной с моей.

Я подумал о том, как должны были возникнуть и развиваться их отношения — как Калли на нее запала, как впервые приблизилась к ней, как уговорила… На все на это должно было уйти масса времени.

— Не может быть, чтобы все это началось, когда ты передала ее Чавесу, — заметил я.

Калли промолчала.

— Это должно было начаться несколько лет назад, когда ты все еще была ее контролером.

Опять молчание.

— Если это продолжалось так долго, то почему именно сейчас?

— Что ты имеешь в виду?

— Ты же всегда знала, что она практически приговорена. Так к чему теперь вся эта спешка?

— Мне кажется, что Тара сейчас проводит операцию, которая легко может провалиться.

— Почему ты так думаешь?

— Чавесу позвонили. Дарвин попросил его на всякий случай быть наготове.

— А это ты откуда знаешь?

— А мы иногда общаемся с Чавесом.

— Ты что, держишь его на коротком поводке, чтобы знать, что ему известно?

— Что-то в этом роде.

Внезапно мне в голову пришла мысль.

— А с ним ты, часом, не спишь, а?

— Отвали!

— Ладно, успокойся, — сказал я. — Я просто хочу понять, насколько это может быть сложно.

— Что касается Чавеса, то мы с ним просто коллеги, и ничего больше. Когда он работал в Атланте, мы пару раз в год встречались с ним за выпивкой. Я была очень осторожна, когда спрашивала его о Эве.

— В это я легко поверю. Иначе ее уже не было бы в живых.

Калли внимательно посмотрела на меня, как будто хотела что-то прочитать на моем лице.

— Если ты не можешь переговорить с Дарвином, то что мне остается?

— Я могу попытаться уговорить Тару уйти в отставку.

— Что?

— Ты же сама сказала, что у нее куча проблем. Может быть, ей уже все это надоело?

— Если бы это было так, то она давно бы уже свалила.

— Некоторых людей необходимо слегка подтолкнуть.

— Может быть, ты даже знаешь, как ее найти без помощи Дарвина?

— Думаю, да, — подтвердил я. — У нас ведь с ней есть кое-что общее.

— Я слышала, что все это плохо кончилось. — Калли подняла указательный палец и провела им по моему шраму, который шел от верхней части моей щеки до середины горла.

— А некоторые люди предпочитают татуировки, — пожал я плечами.

— Бостон — город немаленький, — рассмеялась моя спутница.

— Вот это точно.

— Но ты о Таре что-то знаешь? Что-то, что узнал, когда спал с ней?

Я кивнул в знак согласия.

Какое-то время Калли обдумывала услышанное.

— А что, если она откажется?

— Тогда придется перейти к плану Б.

— А именно?

— Убить ее.

Калли наклонилась вперед и поцеловала меня в щеку. В ту самую, со шрамом.

— Спасибо тебе, Донован, — сказала она. — Ты опять спас мне жизнь.

Так оно и есть, подумал я про себя.

Глава 22

— Стены двигались? — переспросила Кэтлин. — А каким образом?

— Все это походило на съемочный павильон в Голливуде, — объяснил я. — Представь себе пять разных мизансцен с тремя вариантами стен и потолка. На одном из этих потолков есть даже хрустальные люстры.

— Но как же все это меняется? — настаивала она.

— Просто бесшумно занимает свое место.

— А как еда? — спросила Кэтлин.

— Тебе бы она точно понравилась! — ответил я. — Мы когда-нибудь туда съездим.

— Все равно, расскажи мне сейчас.

— Ну, хорошо. Там была башня из морепродуктов, с вырезанной фигурой морского конька на вершине. Три уровня устриц, которые лежали на половинках раковин, а в некоторых из этих раковин были настоящие жемчужины!

— Ну а как дама, с которой ты обедал?

Ой-ей-ей, подумал я.

— А что с ней такого?

— Сколько ей лет?

Я сделал задумчивую гримасу.

— Трудно сказать.

Это был как раз один из тех случаев, когда приходилось выбирать между правдой и счастьем. Смысла скрывать правду было немного, потому что, во-первых, это не была какая-то интрижка, а во-вторых, Кэтлин и Калли никогда, скорее всего, не встретятся. Но даже если это вдруг произойдет, Калли никогда меня не продаст. Наши с ней секреты были нашими секретами. Мы всегда прикрывали спины друг друга.

Я посмотрел Кэтлин прямо в глаза — так, как меня научил президент Клинтон — и сказал:

— Милая, миссис Каллоуэй не меньше шестидесяти.

— Шестидесяти? — уточнила она.

— Как минимум, а может быть, и все шестьдесят три.

— А как так получилось, что тебе пришлось лететь в Вегас, чтобы сводить ее на представление и на обед?

— Я же тебе уже говорил. У нее заболел муж. А у них уже были билеты на представление и бронь в ресторане. Он один из моих боссов, так что выбора у меня не было.

— Г-м-м-м, — промычала Кэтлин. — Но выглядишь ты так, как будто отлично провел время.

— Это я просто притворяюсь.

Из-за своего первого мужа, этого Кена Чапмена, Кэтлин была довольно недоверчива. Я видел, как она пытается разобраться с моим объяснением, и решил прекратить ее мучения.

Я хлопнул себя по лбу.

— Только что вспомнил. У меня же есть фотография с Милдред.

— Милдред?

— Милдред Каллоуэй. Официант снял нас на мой мобильный.

— В «Свитч»?

— Ну да.

— А зачем?

— Мне неудобно говорить, но эта миссис Каллоуэй почему-то решила, что я красивый. И вот она решила отправить это фото своей подружке в Сиэтле, чтобы та подумала, что у нее было романтическое свидание с молодым поклонником.

— Покажи телефон, — потребовала Кэтлин. — Я хочу посмотреть на тебя и эту детку.

Я полистал память телефона и протянул его моей девушке.

— Пожалуйста.

— А-а-а-а, — сказала Кэтлин. — Да эта Милдред просто очаровашка!

— Ты лучше, — сразу же сказал я, доказывая, что ни перед чем не остановлюсь.

— Вы только взгляните на эту улыбку! — продолжила Кэтлин. — Видно, что она чувствует себя превосходно. И ты тоже неплохо выглядишь, милый.

— Спасибо.

— А на заднем плане это что, та самая башня из морепродуктов?

— Вот именно. Надо было снять ее поближе для тебя.

Прежде чем вернуть мне телефон, она нажала на кнопку вперед, чтобы увидеть следующую фотографию — их больше не было, а затем назад, чтобы проверить предыдущую — это оказалась фотография ее и Эдди, играющих во время исторического визита социального работника Патти Фелдсон к ней в дом.

— Я не знала, что ты нас сфотографировал, — сказала Кэтлин.

— Не смог удержаться, — ответил я. — Ведь тот день был очень важен для всех нас.

— Мне нравится, как ты говоришь «для нас». — Кэтлин улыбнулась самой очаровательной улыбкой на свете, а потом вдруг погрустнела.

— Что случилось?

— Прости меня, — ответила она. — Мне вдруг показалось, что ты меня обманываешь.

— С Милдред?

— Нет, милый. С какой-нибудь красоткой из Вегаса. А ты все это время вел себя как зайчик… Ты можешь себе представить, что я в тебе сомневалась? Глупо, правда?

Если подумать обо всех тех гадостях, которые я совершил, подумал я, то не так уж и глупо.

— Тогда, — сказал я, глядя на дверь в спальню, — как ты думаешь, может быть, мы…

— Не знаю, — ответила она.

— А почему?