Мои дела в Дарнелле закончились. Теперь мне надо как-то улизнуть вместе с Кэтлин, постаравшись не наткнуться на Джанет…

— Донован, — раздался голос Джанет у меня за спиной.

Глава 24

— Как ты думаешь, сколько на свете существует женщин по имени Кэтлин Чапмен, а? — спросила она.

— Мы говорим гипотетически? — спросил я.

Краем глаза я заметил, как Кэтлин направляется в нашу сторону. Она подойдет через несколько секунд.

— Мам, — злым шепотом прошипела Кимберли, — ты что, не понимаешь, что сейчас не время?

— Мы еще вернемся к этому вопросу. — Лицо Джанет, когда она смотрела на меня, было искажено яростью. — Можешь в этом не сомневаться.

Подошла Кэтлин и протянула руку:

— А это, должно быть, Джанет.

— Да вали ты в жопиту. — И с этими словами Джанет исчезла.

— Какая очаровательная женщина, — заметила Кэтлин. — И как ты только дал ей просто так уйти?

Кимберли смогла только пробормотать «простите!», обращаясь к Кэтлин, и поблагодарить меня, после чего бросилась за матерью. Не хотел бы я сейчас оказаться на ее месте, пока они будут ехать до дома.

Вспышка молнии, сопровождаемая громким раскатом грома, осветила тучи. Оставшиеся участники похорон быстро разбежались по машинам, и мы с Кэтлин остались вдвоем на подъездной дороге. Мы видели, как Джанет трясла перед лицом Кимберли своим пальцем, когда они шли к машине. Видно было, что она кричит, но кричит тихим голосом, как обозленная женщина отчитывает своего мужа в переполненном ресторане. Мини-экскаватор и могильщики уже закончили свою работу. Мы с Кэтлин стояли неподвижно.

— Мы просто обязаны однажды пригласить Джанет на обед, — сказал я, — чтобы у вас, девочек, было время поговорить.

— Это будет просто очаровательно, — ответила Кэтлин. — Я тогда захвачу свой словарь городского сленга, чтобы было легче следить за беседой.

Небо потемнело, как будто уже наступил вечер. Мы наблюдали, как машины с включенными фарами выстроились в очередь у выезда с кладбища. Небо освещалось молниями, как гигантскими стробоскопами. Грохотал гром. Наконец упали первые капли, и Кэтлин поежилась под порывом ветра.

— Начинается, — сказал я.

Она взяла меня за руку как раз в тот момент, когда на нас обрушилась стена дождя.

— Поцелуй меня, — услышал я ее крик.

— Что? Прямо здесь? А ты думаешь, это удобно?

Мы еле-еле слышали друг друга сквозь непогоду. Дождь лил стеной.

— А кто это увидит? — прокричала она в ответ.

Я посмотрел на ее волосы, свисающие мокрыми прядями, и промокшее платье.

— С тобой не соскучишься! — Я поцеловал ее.

— А я тебе говорила! — вернула она мой поцелуй.

И мы крепко обняли друг друга под проливным дождем: двое одиноких людей, обнимающих свои родные половинки. Мы разорвали объятья, и, отодвинув Кэтлин на расстояние вытянутых рук, я осмотрел ее с ног до головы и сказал:

— Тебе надо быть осторожнее.

— Это почему?

— В таком виде ты выглядишь так, как будто только что выиграла конкурс в мокрых майках.

Она проследила за моим взглядом.

— Ого! Тогда мне, наверное, стоит стоять под дождем почаще?

Некоторые люди любят вид заката, другие — вид океана. И все — я уверен — любят любоваться чем-то прекрасным. По крайней мере, я — люблю.

Она пальцем подняла мой подбородок, и теперь мои глаза смотрели прямо в ее.

— Развратница, — сказал я.

Мы опять поцеловались.

— Я тебя люблю, — сказала Кэтлин.

Неожиданно она прервала поцелуй и отстранилась:

— Ой, прости меня, Донован… Я совсем не это имела в виду!

— Неужели?

— То есть да, но… я просто не хотела говорить это вслух.

— Почему?

— Потому что не хочу спугнуть тебя.

— Но ведь ты любишь меня, правда?

Она убрала за ухо толстую прядь мокрых волос.

— Люблю.

Я положил ладонь ей на щеку. Она в ожидании смотрела на меня. И тут неожиданный раскат грома заставил Кэтлин подпрыгнуть.

— Черт тебя побери, Донован! Давай поторапливайся и скажи, что любишь меня. Пока нас не убило молнией!

— Я тебя люблю! — рассмеялся я.

Она обхватила меня руками и сжала так сильно, как будто ее жизнь зависела от этого. Потом прижалась губами к моему уху, и голос ее прозвучал хрипловато:

— Я в жизни не чувствовала себя более счастливой.

Я чувствовал себя точно так же, но еще не был готов признаться в этом.

— Это что, первые мысли о свадьбе? — уточнил я.

— Не порти момент, дурачок.

— Я просто хочу сказать…

— Замолчи!..

Она крепко поцеловала меня в губы, а я так и не понял — «замолчи» значило «да» или «нет» относительно ее матримониальных намерений. К счастью, Кэтлин сама ответила на этот вопрос.

— Расслабься, — сказала она. — Я слишком тебя люблю, чтобы выйти за тебя замуж.

Несколько секунд я повторял эту фразу про себя и решил, что она мне нравится.

— Тогда я тоже счастлив. Так счастлив, что мне кажется, не имею на это право. Счастлив, как…

— Не стоит продолжать, — заметила Кэтлин. — Мне все понятно.

Я стер несколько капель дождя с ее лба, а потом опять обнял. Пока мы обнимались, я еще раз посмотрел через ее плечо на холм, мемориал Маршалла и каштановый дуб со свежей могилой под его кроной. Рядом с ней продолжали молиться родители Чарли.

Сын Джерри и Дженнифер Бек был никчемный, насквозь прогнивший сукин сын, который насиловал женщин, прежде подсыпав им в напиток наркотик. И если верить слухам, то он даже поучаствовал в убийстве одной из жертв. А с другой стороны, боги даровали Чарли смазливую физиономию и бездну очарования, которые заставили мою драгоценную дочь влюбиться в него. А на кладбище люди рассказывали о его благородстве и вспоминали о том, что хорошего он делал для других людей, поэтому, наверное, было в нем и что-то хорошее.

Стоя под дождем, наблюдая за Беками и обнимая женщину, в которую влюбился, я вдруг понял, что никогда не встречал абсолютно идеальных людей, и только нескольких, которые были абсолютно порочными. Каждый из нас находится по ту или иную сторону от барьера, разделяющего хорошее и плохое, и кто бы сомневался, что в своей жизни я совершил гораздо больше плохого, чем Чарли? Я не жду, что на моих похоронах будут рассказывать массу историй о моем мягкосердечии, а если попытаться сравнить мои грехи с грехами Чарли, то он будет выглядеть на моем фоне как церковный служка. И все-таки сейчас мы оба находились на кладбище Спрингсайд, только по разные стороны от поверхности земли. Ошибка Чарли состояла в том, что он слишком близко приблизился к моей дочери. Если бы не это, то сегодня он был бы жив.

И я благословил свою любовь к Кэтлин. Она появилась в моей жизни как раз в этот момент, чтобы помочь мне стать лучше. Интересно, Кимберли появилась в жизни Чарли по той же причине? И все это дела одного и того же Существа? А если это так, то не нарушил ли я космических планов Провидения?

Джерри и Дженнифер стояли абсолютно прямо в своих промокших насквозь одеждах. Держась за руки и опустив головы, они смотрели на мокрый холмик земли на месте могилы мальчика, которого они вырастили, любили и потеряли.

Глава 25

— А какая самая ужасная вещь, которую ты совершил в своей жизни? — спросила Кэтлин.

— Прости, что ты сказала?

В Нью-Йорке был вечер, и мы сидели, уже в сухой одежде, в гастро-баре на 11-й улице, который назывался «Пятнистая свинья». В меню была обычная барная еда с легким итальянским акцентом. Мы с Кэтлин наслаждались семгой, поджаренной на медленном огне.

— Самая ужасная вещь, которую ты совершил в своей жизни, — повторила она.

У меня в голове стали прокручиваться сюжеты, больше подходящие для фильма ужасов.

— Не очень понимаю, почему ты спрашиваешь, — ответил я, — но поверь мне на слово — тебе лучше этого не знать.

— Да ладно, хватит прикидываться крутым. Ну что ты там можешь совершить?.. То есть я знаю, что ты получаешь информацию у гангстеров и работаешь на «Хоумленд секьюритиз». Но ведь ты занимаешься опросами, правда?

По очевидным причинам я дал Кэтлин сильно адаптированную версию того, чем я занимаюсь в «Хоумленд», — нечто, больше похожее на деятельность Кларка Кента [Главный персонаж комиксов, а позднее и фильмов о Супермене.]. Я действительно иногда опрашиваю людей по поручению правительства или разных темных личностей. Опросы эти бывают двух видов: длинные, которые включают в себя пытки и физическую боль, и короткие: один вопрос — и пуля в голову или смертельная инъекция.

Самая ужасная вещь, которую я совершил в своей жизни, повторил я про себя. Интересно, а что, Кэтлин уже забыла, как я убил трех человек во время одного из наших свиданий несколько месяцев назад?

— Давай начнем с тебя, — предложил я.

— Хорошо. — Кэтлин работает в рекламном агентстве. Судя по ее улыбке, она хотела рассказать что-то стоящее. — В понедельник я получаю все бумаги по удочерению Эдди.

— Что? Да ведь это же здорово!

Мы чокнулись и выпили по этому случаю.

— Хотя это и не так уж ужасно, — заметил я. — Ты будешь великолепной мамочкой.

— Правильно, до ужасного я еще не дошла.

Я ждал.

— Вчера я подала заявление об уходе.

— Прости?.. Ты что, уходишь с работы?

Кэтлин кивнула.

— Но почему?