Глава 46

Меня предупредили, что курс физиотерапии будет неприятным и болезненным. Вместо этого он показался мне очень стимулирующим. Каждый укол, сопровождавшийся болью, заставлял меня чувствовать себя живым, и мне хотелось еще и еще. Доктор Говард попытался было ограничить мои занятия с утяжелениями и тренажерами для укрепления ног, но я был неутомим. Я поставил себе цель оказаться в объятьях Кэтлин ровно через десять дней. Надин все так же неутомимо пыталась освободить меня из «неволи», но что она могла поделать? В борьбе за мою душу победа всегда будет на стороне Кэтлин.

Однажды Надин вошла в мою комнату и выключила тренажер, который выкручивал и растягивал мои коленные суставы.

— Коннер, — сказала она. — К вам посетители.

— Кэтлин? — Мое сердце забилось быстрее.

Она отрицательно покачала головой.

— Если вам нужна Кэтлин, то вам придется связываться с ней самому.

— Тогда кто?

Я услышал электрическое жужжание еще до того, как увидел его самого.

— Рад ви…деть вас мис…тер Пэйн… Хо…рошо вы…гля…дите.

— Привет, Виктор. А где же Хьюго?

— Он в ко…ри…доре… кое… с кем.

— А ты вроде бы не очень удивлен, что я жив.

— Куд…ряш…ка ска…зал мне… что вы… жи…вы.

— И все это время ты никому ничего не сказал? Даже Салу?

— Это… не мое… дело… рас…ска…зы…вать.

— А кто же, в конце концов, убил ту пару в Нэшвилле?

— Ни…кто… Я ос…та…но…вил про…ект… пос…ле то…го…, как вы… ока…за…лись здесь.

— А пришел ты для того, чтобы уговорить меня опять поработать с тобой?

— Нет… Я… часть…ва…шего ле…че…ния… Док…тор Крауч… по…про…си…ла ме…ня… По…ка…зать вам… кое…что…

— Так чего же ты ждешь?

У Виктора была квадроплегия, а это значит, что у него были парализованы все четыре конечности. Однако, как и у многих квадроплегиков, паралич был не полным. Виктор все еще имел возможность как-то шевелить пальцами рук. И ими он управлял целой батареей различных кнопок и рычажков, одну из которых использовал, чтобы призвать своего генерала Хьюго и своего таинственного гостя.

Хьюго вошел в комнату с очень красивой женщиной, которая показалась мне смутно знакомой.

— Крид, — произнес он вместо приветствия.

— Привет, Хьюго. Теперь меня зовут Коннер Пэйн. — Я внимательно посмотрел на женщину, которая стояла рядом с ним. Я знал, что вот-вот вспомню ее. У нее были светлые волосы до плеч. Цвет глаз был не таким, каким я видел его в последний раз, но глаза от этого не стали менее глубокими и выразительными.

— Черт меня подери, — произнес я. — Да ведь это Моника Чайлдерс. А я думал, что вы умерли.

— Я очень хотела бы, чтобы ты издох, — ответила она, — но соглашусь просто посмотреть на то, как ты мучаешься.

— И я тоже рад вас видеть, — поздоровался я. — Виктор, — я взглянул на своего прикованного к креслу бывшего работодателя, — ты же сказал, что Фатхи затрахали Монику до смерти.

Женщина зло посмотрела на карлика:

— Это… бы…ла ле…ген…да.

— Моника, у вас есть все основания меня ненавидеть, — произнес я, — но поверьте мне, я очень рад, что вы живы.

— Чтоб тебя в подворотне отымели.

— Пожелание очень заманчивое, но, к сожалению, это уже в прошлом.

— Правда? И за кого мне ставить свечку?

— А вы забавная милашка.

— А ты хотел меня убить.

— Виктор, ну и что это за история?

Виктор кивнул Хьюго, и тот начал:

— Моника была замужем за Бакстером Чайлдерсом, хирургом, который провалил операцию Виктора, после чего его парализовало.

— Это я помню.

— С Виктором Моника встретилась во время судебного разбирательства. Они общались по разовым телефонам, которые после каждого разговора выбрасывались. Бакстер был мошенником и куском дерьма. — Он посмотрел на Монику и поднял руки вверх, как бы предоставляя ей слово. И она продолжила.

— Мне абсолютно по барабану, что ты подумаешь, — начала она, — но я знала, что он врал мне уже много лет. Дважды я его прощала. А потом я встретила другого мужчину и влюбилась. Во время суда я поделилась этой информацией с людьми Виктора, и они отнеслись ко мне с пониманием. С их помощью я узнала, что у мужа есть сын на стороне от одной из его молоденьких любовниц и что он собирается развестись со мной. У меня было два варианта: или длительный бракоразводный процесс, или сделать так, чтобы его посадили за мое убийство.

— И вы выбрали второй.

Моника сощурила глаза, и ее брови стали похожи на крылья ископаемой птицы.

— Виктор сказал, что обо всем позаботится. — Она повернулась лицом к карлику. — Правда, ты забыл мне сказать, что меня изобьют и убьют.

— Я… был уве…рен, что ты оста…нешь…ся жи…ва. А если… нет, то док…тор Чайл…дерс дол…жен был… по…те…рять же…ну и… про…иг…рать суд.

— И вот в один прекрасный день вы совершаете пробежку по Амелия-Айленд, а я вас похищаю, — вмешался я. — А через какое-то время вы, уже со своим любовником, наслаждаетесь ароматом этой вашей мести.

— Давай не будем отклоняться, — продолжила женщина. — Ты избил меня до потери пульса, сделал мне смертельный укол, вышвырнул из движущегося грузовика и бросил умирать.

Я оглянулся и увидел, что доктор Надин Крауч сжимает свою голову двумя руками.

— Прошлые обиды не дают покоя?

Тут в разговор вмешался Хьюго и предложил свою версию происшедшего:

— Ты убил Монику, наши люди ее реанимировали, и теперь она живет на плантации в Коста-Рике, а ее муженек Бакстер мотает двадцатку.

— Все хо…ро…шо, что… хо…ро…шо кон…ча…ется, — подал голос Виктор.

— Вы вполне могли вывезти меня из страны, — выкрикнула Моника. — Совсем не обязательно было давать ему приказ убить меня!

— Мы… уже об…суж…да…ли это… мно…го раз, — сказал Виктор.

— Вот именно. Ты испытывал на мне свой антидот и убил, таким образом, двух птиц одним выстрелом.

— Но теперь-то у вас все в порядке, — заметил я.

— Чтоб ты подавился собственным дерьмом, — ответила она. — Мне пришлось сделать четыре операции, чтобы восстановить ухо. Боль была просто адская.

— Да что же вы все время о плохом да о плохом… — Я посмотрел на Виктора. — Она что, всегда такая?

— На…сколь…ко я… знаю, всег…да.

— Пошли в задницу оба! — заявила женщина.

— Моника, я хотела бы поблагодарить вас за то, что вы приехали сюда сегодня, — вступила в разговор доктор Крауч. — Хотя вы об этом не знаете и не ведаете, но ваш сегодняшний приезд сыграл очень важную роль.

— Я приехала только для того, чтобы посмотреть этому ублюдку в лицо и рассказать ему о Кэтлин.

— Что с ней случилось? — спросил я.

Глаза Моники превратились в ледышки, рот сложился в мстительную улыбку. Было видно, что она много раз репетировала в голове эту сцену. Мне показалось, что она хочет сказать что-то еще, но в последнюю минуту передумала, поняв, что чем быстрее скажет эту свою главную новость, тем скорее увидит, как мне плохо. Она приехала из самой Коста-Рики, чтобы высказаться, и я ждал, когда у нее наберется достаточно яда. Когда это произошло, она с вызовом подняла подбородок и выплюнула в меня этот яд:

— Кэтлин помолвлена.

Глава 47

От слов Моники у меня оборвалось сердце. Я заморгал, пытаясь заставить свой мозг понять то, что я только что услышал. К горлу подкатила тошнота. Состояние было таким, как бывает, когда вы хотите, чтобы вас вырвало, потому что знаете, что после этого вам станет лучше, а организм сопротивляется. Слишком много свалилось на меня за столь короткий отрезок времени. Когда я выдохнул, мне показалось, что с воздухом ушли и все мои силы.

— Как мило с вашей стороны, что вы нашли время, чтобы сообщить ему об этом, — прервала молчание Надин.

— Никто больше его подобного не заслужил, — ответила ей Моника. — Бьюсь об заклад, что ее жених сейчас ее трахает, и она кричит его имя.

Хьюго покачал головой. Виктор в смущении опустил глаза. Самодовольное выражение все еще не покинуло лица Моники, и я подумал, что месть ей очень к лицу. Возможно, она никогда не выглядела прекраснее, чем в этот момент.

Мне хотелось кричать, но я улыбался. Я хочу сказать, что мне больше ничего не оставалось делать. За последнюю неделю я потерял три года жизни, собственное лицо и имя. И вот теперь, когда я услышал, что, скорее всего, потерял и свою любовь, что мне еще оставалось?

— Ну и как тебе, когда ты узнал, что другой человек занял твое место? — издевалась Моника. — Человек, который в этот самый момент трахает твою женщину, тратит твои миллионы и воспитывает твою маленькую приемную дочку?

— Как я себя ощущаю? — повторил я вопрос.

Как будто меня привязали к позорному столбу для публичной порки, подумал я. Но сказал совсем другое:

— Ощущаю необходимость поблагодарить Бога.

— Что?

— Не важно, как сильно я люблю Кэтлин и Эдди, но жить я так не смогу. Всю последнюю неделю доктор Крауч пыталась мне это объяснить, а то, что ты мне только что сказала, сильно упрощает дело. Я рад, что они встретили достойного человека, который смог занять мое место.

— Дерьмо собачье.

— Мне будет сильно не хватать секса с Кэтлин. И Эдди.

— А деньги?

— У меня их вполне достаточно, — рассмеялся я. — В крайнем случае я всегда могу достать еще.