— В этом нет никакого сомнения, — согласился я. — Ладно, слушай…

И в течение нескольких следующих минут я рассказал ей о своих чувствах к Кэтлин и о том, как я останавливаюсь у нее каждый раз, когда бываю в Нью-Йорке. Я рассказал ей и об Эдди Доуз, и о том, как Кэтлин пытается удочерить ее. Когда я закончил, на другом конце линии установилась тишина.

— Ты меня слышала? — спросил я.

— А ты понимаешь, что первый раз в жизни говорил со мной как со взрослым человеком?

— А как же иначе? Ведь ты у меня уже девятиклассница.

— Так вот, постарайся не забывать об этом, когда начнешь беспокоиться обо мне с Чарли в следующий раз.

— Ага. Кстати, а что ты знаешь об этом пареньке?

Кимберли стала говорить что-то о том, что ему двадцать один год, но в это время мое внимание отвлек доктор Хеджпет, который, отодвинув штору, вошел в мою кабинку. Он нахмурился, увидев, что я говорю по мобильному в палате интенсивной терапии, однако вежливо ждал, пока я закончу разговор.

— Прости, Котенок. Что ты сейчас сказала?

— Я сказала: только не смей этого делать, папа. Не майся дурью и не вздумай устраивать проверку кредитной истории Чарли или его взаимоотношений с законом… Он хороший парень. Его отец — крупный адвокат.

— Адвокат? Лучше бы ты сказала мне, что встречаешься с Чарли Мэнсоном, чем с адвокатом.

— Да это не он, а его отец — адвокат, — вздохнула моя дочь. — Послушай, просто обещай мне, что не будешь устраивать ему никаких проверок.

— Обещаю.

— Ну, вот и хорошо, — сказала девочка. — А теперь иди и проведи время с Эдди. Судя по твоему рассказу, она просто прелесть. И вот еще что, папочка…

— Слушаю тебя, детка.

— Я за тебя счастлива. И очень тебя люблю.

— Я тоже люблю тебя, Котенок.

Я отключил телефон и взглянул на доктора Хеджпета.

— Как я и предполагал, у вас сердце настоящего льва, — произнес он.

Я кивнул.

— После теста вы не чувствуете никакой боли?

— Нет.

— А дискомфорт в желудке?

— Пока нет, — покачал я головой.

— Пищевое отравление может проявиться и через сорок восемь часов.

— А в среднем?

— Через шесть-восемь.

— Тогда у меня все еще впереди.

— Да, конечно. Но на тредмиле [Медицинский прибор, похожий на велосипед, на котором проводится нагрузочный тест.] мы вас здорово нагрузили, и вы это спокойно выдержали. Даже на ранней стадии отравления у вас должен был появиться какой-то дискомфорт. Поэтому это может быть и не пищевое отравление.

Малыш протянул мне листок бумаги с записанным на нем именем и номером телефона.

— Это что, мозгоправ?

— Это на случай, если вы захотите встретиться с врачом здесь, а не в вашем родном городе.

Я спрятал бумажку в карман и пожал ему руку.

— Вы молоды, доктор, но вы отличный врач.

Он подмигнул мне:

— Все так говорят.

Глава 6

— А ты знаешь что-нибудь об этом пареньке, Чарли Беке? У него еще отец известный адвокат в Дарнелле…

Я разговаривал по телефону с Салом Бонаделло, мафиозным боссом Среднего Запада, на которого я иногда работал.

— Я знаю людей, которые могут его знать, — ответил Сал.

Я обещал Кимберли не устраивать Чарли Беку никаких проверок, но не обещал ей, что не буду задавать вопросов.

— Обычно Кимберли вполне адекватно оценивает людей, но что-то в этом парне мне не нравится. С одной стороны, ему достаточно лет, чтобы легально покупать алкоголь…

— Дарнелл — городишко маленький. А люди, сам знаешь, любят посплетничать. Я, пожалуй — как это называится? — повожу жалом по округе.

Я вспомнил о том, как Сал обычно «водит своим жалом».

— Я бы не хотел устраивать из этого шоу, — объяснил я. — И мне бы очень не хотелось, чтобы Кимберли узнала, что эту информацию собираю именно я.

— Послушай, приятель, у меня у самого дочь. Все будет в ажуре.

— Спасибо, Сал.

— Так ты придешь ко мне на прием?

— Я не пропущу его ни за что на свете.

— Ты будешь со своей новой девахой? С той, что живет в Нью-Йорке?

— Мы сегодня идем с ней покупать платье для выхода, — ответил я.

— Одень ее как-нибудь посексуальнее, — попросил Сал.

— Да она и в мешке из-под муки будет выглядеть сексуально.

— Мешок для муки — это совсем неплохо. Только пусть он будет совсем маленьким.

— Буду иметь это в виду.

— А что насчет этой лисоватой блонды, которая на тебя работает?

— А что насчет нее?

— Она-то придет?

— На прием? Ни за что.

— Но ты ее пригласил?

— Конечно.

— Может быть, мне — как это называится? — пригласить ее лично?

Я представил себе Калли, одетую для светского выхода. Конечно, она была сногсшибательна, но…

— Она не очень любит общество, — заметил я.

— Ага. До тех пор, пока дело не касается убийства его членов.

— Вот именно, — подтвердил я.

— Если этот парень умудрился влипнуть в Дарнелле, штат Западная Вирджиния, в историю, то это могло произойти только в заведении, которое называется «Грэнтлайн Бар &Гриль».

— И что?

— А то, что я знаю там бармена, Медвежонка. Он мне должен кучу бабла.

— Понимаешь, я не готов, чтобы Чарли ломали ноги. По крайней мере, не сейчас.

— Я просто хочу сказать, что Медвежонок знает, что к чему. И если твоя детка была в этом баре, то он мне об этом скажет. А если она туда придет, то он за ней присмотрит.

— Кимберли всего шестнадцать. Она еще не ходит по барам, — заметил я.

— Дарнелл есть Дарнелл, — ответил Сал.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Ты там когда-нибудь бывал?

— Нет.

— Там совершенно нечего делать, кроме как пить, трахаться и колоться.

— Что ты сказал?

— Прости, не хотел тебя обидеть, — сказал Сал.

Я подумал о том, что он только что сказал, и о том, как родителям даже в голову не приходит, что их дети могут пойти по кривой дорожке.

— Слушай, звякни Медвежонку прямо сегодня, а? — попросил я.

— Уже набираю, — ответил гангстер. — Послушай, а ты знаешь этих карликов?

— Виктора и Хьюго?

— Точно.

— А что с ними такое?

— Да они тоже явятся ко мне на прием.

— Я уже об этом слыхал.

— Да нет, взаправду. Во плоти.

— Постараюсь об этом не думать, — произнес я. — А ты скажи своим ребятам, чтобы не вздумали над ними подшучивать. Они ребята непростые.

— Да, я всех уже предупредил. Только подумай, эти карлики завалили Джо Де Мео…

— Они предпочитают, чтобы их называли «маленькие люди», — просветил я Сала.

— А я предпочитаю большие конверты.

Сал имел в виду конверты с добровольными пожертвованиями, которые его лейтенанты и специальные гости должны были принести на прием.

— Я ведь всегда с тобой по-хорошему, — продолжил он. — Вот и сейчас, с этой твоей дочкой, — еще один пример. Благотворительность — как это называится? — начинается с тебя самого.

— То есть в данном случае — с тебя.

— Вот я о чем и травлю. Так что постарайся меня удивить, — сказал он, — удивить по-хорошему.

— Удивить тебя? — переспросил я. — Сал, да я поражу тебя!

— Большего мне и не надо, — донеслось из трубки.

Глава 7

Офис мисс Н. Крауч, дипломированного психиатра, располагался в Ньюарке, штат Нью-Джерси, на пересечении Саммер и Седьмой улицы, недалеко от федеральной трассы 280. Мисс Крауч делила свой офис с детским психологом по имени Агнес Баттл. Именно Агнес и выполняла работу работницы ресепшена, когда я вошел в помещение. Она указала мне на кабинет мисс Крауч, и я вошел.

Мисс Крауч встала и протянула мне руку. Мы представились друг другу, и она сделала неопределенный жест в сторону той части своего кабинета, где располагались различные кресла и диваны, сказав при этом:

— Прошу вас, располагайтесь.

Я быстро осмотрелся вокруг. Доминирующим цветом в офисе был насыщенный сливовый, и только одна, дальняя стена была выкрашена в светло-коричневый с легкими черными поперечными штрихами, так, что она напоминала пробку. На этой стене висело несколько профессиональных сертификатов, включая диплом Медицинской школы Питтсбургского университета. Все выглядело очень чисто и модерново, за исключением старинной деревянной вешалки, которая стояла в углу рядом с дверью.

Я уселся в роскошное кожаное кресло с высокой спинкой, больше похожее на трон.

— Доктор Хеджпет говорил что-то о возможной психосоматической боли? — начала мисс Н. Крауч.

Если бы Дарвин, мой официальный куратор, узнал, что я посещаю мозгоправа, он немедленно подослал бы ко мне наемного убийцу. Эта мысль не давала мне немедленно перейти к делу.

Она была одета в плиссированную юбку синего цвета и такой же жакет, который носила расстегнутым. Шелковая блузка была кремового цвета с круглым вырезом на шее. Она носила плетеную цепочку из белого золота, концы которой целомудренно прятались на середине ее груди.

— Мистер Крид, если хотите, то можете молчать. Просто хочу вас предупредить, что я беру почасовую оплату.

Произнеся это, она тоже замолчала и уставилась на меня. Из своего опыта я знал, что ни одна женщина не может сохранять молчание на более-менее продолжительный период времени. Именно поэтому я был удивлен, когда мы просидели, уставившись друг на друга, в полной тишине не менее двадцати минут.

— Мне кажется, что вы мне нравитесь, мисс Крауч, — произнес я наконец.