— Вы помните, кто я такая?
— Помню… — Над правым глазом Донала начал формироваться очаг боли. — Конечно, не как вас зовут, но я помню, как тогда в домике…
Ты слышишь кости?
Однако слова теперь звучали далеко и уже совсем ненавязчиво, просто как неприятное воспоминание. Но вот из-за возникшего у Донала перед глазами образа дивы, распростертой на столе — мертвой дивы — все внутри у него перевернулось. Он отодвинулся, схватил урну, и его вырвало.
— Возможно, мы поспешили.
— Нет, все нормально. — Донал вытер рот тыльной стороной ладони. — Итак, кто же вы такая?
— Лора Стил. — Она протянула ему руку в перчатке. — Рада теперь уже по-настоящему познакомиться с вами.
— Э… — засопел Донал. — По-настоящему мы познакомимся, когда я буду в нормальной форме. Ну, как бы то ни было, вы та самая командир Лора Стил?
— Та самая. А это, — Лора кивнула на рябь в воздухе, — Ксалия. Она член федеральной опергруппы, которую я возглавляю.
— А! — Донал откинулся на спинку своего твердого стула. — Вы пришли, чтобы поднять мне настроение или чтобы допросить?
— Ни то и ни другое. Наша цель — завербовать вас.
— Вы шутите. — Донал закрыл глаза и вспомнил свою долгую поездку в лес и неизвестно сколько дней продолжавшееся пребывание в домике деда в полубреду над распростертым телом дивы и подготовку к очищению её костей. — Сколько законов я нарушил?
— Вас очень хорошо зомбировали.
— Да, но все-таки… Разве упомянутый факт освобождает меня от ответственности?
— Из вас сделали жертву. И вы вели и продолжаете вести себя, как самая настоящая жертва.
— Священный Танатос! — Донал бросил взгляд на неё, а затем перевел его на почти незримые очертания Ксалии. — Ну и манеры у вас! Вы говорите, что возглавляете особую опергруппу. И какова же основная цель вашей деятельности?
— Это определенная задача…
— Не превращайте меня в глупого подростка, ради святого Аида!
— Мы расследуем деятельность небольшого закрытого клуба, к которому принадлежал Малфакс Кортиндо. Мы называем его Черным Кругом…
— Весьма оригинально.
— …так как их истинное название засекречено и известно только его членам.
И тут прозвучал едва слышный шепот, который можно было легко спутать с шумом ветра за окном.
«Я предлагала назвать их "Голубым Союзом"».
Донал, несмотря на боль, не смог сдержать улыбки.
— «Заговор цвета индиго» был бы более тактичным вариантом.
Призрачное тело Ксалии зарябило.
— И насколько же опасен этот заговор? — спросил Донал.
— Ну, я бы сказала, что, — Лора перевела взгляд в самый конец, где за перегородкой в сестринской сидела сестра Фелиция и потягивала хелеборовый чай, — в вопросах кадров они погнались за количеством в ущерб качеству.
— Но они ведь действовали не только в Тристополисе?
— Почему вы так думаете?
— Потому что вы федералы, даже если находитесь здесь. И потому что я очень хорошо помню, что предшествовало моему нынешнему положению. Наше начальство требовало от нас быть начеку из-за того, что произошло в других городах. Да и за морем тоже.
— Гм… — Лора подошла к тумбочке. На ней стояла дешевая матовая ваза с двумя черными одуванчиками. — Мне кажется, вы очень нравитесь сестре Фелиции.
— Она просто выполняет свои обязанности. И при том неплохо.
— Вы же, со своей стороны, не уберегли свою подопечную, а через несколько мгновений после её гибели убили главного подозреваемого.
Донал принял более свободную позу.
— Вы только что сообщили, что прибыли сюда с целью моей вербовки, а теперь говорите, как плохо я исполнил свой Долг. Интересная тактика, командир.
— Дело в том, что, — Лора кивнула на едва заметные колебания воздуха, которые были Ксалией, — мы знаем о зомбировании и способах манипуляции его жертвами гораздо больше вашего начальства. Или, по крайней мере, больше того, в чем они склонны публично признаваться из политических соображений.
— Вы намекаете на то, что я выступаю в роли козла отпущения? Но знаете, это ведь была моя операция.
В моменты просветления Донал задумывался над тем, что с ним теперь будет. Вышвырнут ли его со службы, посадят в тюрьму или сделают что-нибудь похуже?
— Вы оказались единственным человеком в театре, не исключая полицейских, кто сумел преодолеть транс, — объяснила Лора. — Если бы вас не было в театре, дива все равно погибла бы, какой бы ни была окружавшая её охрана. В памяти у людей осталась бы совсем иная картина происшедшего.
— Значит, мне все-таки удалось устоять перед воздействием. — Донал смотрел в пол, вспоминая. — По крайней мере, перед одним из них.
— Кортиндо заранее посеял семена того, что потом случилось с вами, — продолжала Лора, — когда продемонстрировал вам кости художника. Ведь вы прикасались к костям, не так ли?
— Во имя Танатоса, да… А откуда вы знаете?
По смутным очертаниям Ксалии вновь пробежала легкая рябь. На сей раз Донал не почувствовал в ней ни малейшего восторга.
— Мы обыскали его кабинет. — Лора кивнула на Ксалию. — Все потайные уголки. И нам не понадобилось делать слишком сложные сопоставления, чтобы понять, что произошло. Мы уже знали, что вам было приказано прийти туда.
Донал пристально всматривался в бледное лицо Лоры, пытаясь понять, что стоит за её словами. Неужели, не называя имени комиссара Вильнара, она пытается обвинить его в участии в заговоре? Или в невольном попустительстве?
Сестра Фелиция находилась за перегородкой в противоположном конце палаты, но Донал уже хорошо знал, насколько она чувствительна и насколько тонкий у неё слух. В её присутствии лучше не обсуждать детали.
— Значит, единственная причина, по которой я должен вступить в вашу группу, — заключил Донал, — состоит в том, что меня, по сути, кинуло мое начальство.
«Отнюдь. — Призрачные очертания Ксалии приблизились к Доналу. — Это вовсе не единственная причина».
— И какова же другая?
Лора ответила за Ксалию:
— Она имеет в виду месть.
— Ах вот оно что.
Обсудив некоторые детали относительно их предложения, Лора заявила, что ей необходимо выяснить у сестры Фелиции, как продвигается его лечение. Лора с Ксалией прошли в сторону сестринской.
Разговаривали они недолго, Донал издалека равнодушно наблюдал за ними. Затем Лора вернулась одна, Ксалия осталась рядом с сестрой Фелицией.
— Ваша реабилитация может занять как девять дней, так и девятнадцать или даже девяносто, — сообщила Лора. — Кстати, а в чем она заключается? В полной перестройке тела и души?
— Разные упражнения по восстановлению изначальных психических и поведенческих структур, — ответил Донал. — Очень болезненно, чтобы вы знали, что это идет вам на пользу.
— Интересно…
— Угу. — Доналу хотелось узнать, о чем она думает. — Кстати, я ведь не дал согласия на вступление в вашу группу.
— А мы вас не торопим.
— Ну и прекрасно.
— Между прочим, мне пришло в голову… Вы поняли, кто такая Ксалия?
— Кто такая? Наверное, свободный дух?
— Совершенно верно. Она не связана ни с краном, ни с лифтом, ни… с инвалидной коляской. Она полноправный член нашей группы, а не какое-нибудь устройство.
— Я прекрасно все понял. Хотя, полагаю, вам не известна Герти.
— Кто такая Герти?
— Лифт номер семь в нашем Управлении. В следующий раз, когда будете на нем подниматься, скажите ей, что знаете меня.
Светлые глаза Лоры сузились.
— Большинство полицейских отнеслись бы к этому совсем иначе.
— Потому что они придурки.
Лора открыла рот, видимо, намереваясь что-то сказать, потом снова его закрыла, не произнеся ни слова, и, наконец, заговорила снова:
— Надеюсь, что вы все-таки решите присоединиться к нам, лейтенант Риордан.
— Спасибо за доверие. — Доналу все-таки хотелось знать, что же она решила не говорить. — И спасибо за визит.
Он смотрел женщине вслед. За ней вилась воздушная рябь, которая звалась Ксалией. На Лоре были туфли на высоких каблуках и идеального покроя костюм. Её движения вызвали в нем совершенно неожиданные ощущения.
— О… — Сестра Фелиция уже стояла рядом с кроватью Донала, её узкие глаза-щелочки почти округлились. — Кажется, госпожа командир произвела на вас сильное впечатление.
— Не преувеличивайте.
— Ха! — Сестра Фелиция по-кошачьи ухмыльнулась, а затем выпустила и убрала свои коготки. — Не лгите мне, лейтенант.
— О…
— Вам случайно не нужно подать судно?
— Нет, не нужно. — Донал перекинул ноги через край кровати. — Я сам доберусь до туалета.
— Неужели? — Её глаза снова сузились.
— Да. — В голосе Донала чувствовалось напряжение из-за сильной боли.
— Ну, что ж, превосходно. Если упадете, просто крикните.
На следующий день постоянно растекающийся пациент по имени Энди, тот самый, у которого были трудности с сохранением стабильности тела, начал тихо подвывать. Эльфы, летавшие над его кроватью, тоже как будто взбесились, стали издавать жуткие вопли, меняя цвет от ярко-оранжевого до ослепительно белого и обратно.
К нему подбежала сестра Фелиция, бросила встревоженный взгляд на серебряные ленты, закрученные вокруг постели Энди, затем проверила сложное устройство, встроенное в корпус кровати, после чего метнулась к телефону на стене.
— Срочно требуется Таум-поддержка. У нас сбой в системе обеспечения сна.
Донал привстал на своей кровати, наблюдал за происходящим, но помочь ничем не мог. Даже сестра Фелиция казалась совершенно беспомощной, она потянулась было к вздувающемуся телу Энди, но сразу же отдернула руки, не желая ещё больше нарушать равновесие.
А что если кожа Энди лопнет? — подумал Донал.
Через некоторое время в отделение вошел молодой человек восточной наружности и с оливковым цветом лица, за ним следовали двое седых мужчин постарше. На всех троих были короткие камзолы ржаво-коричневого цвета с вытесненными на них рунами бронзового оттенка.
— Спасибо Танатосу, ты пришел, Кюшен. Ты сможешь его исправить?
В руках у молодого человека по имени Кюшен был стальной ящик с инструментами. Один из мужчин постарше кивнул, когда Кюшен извлек оттуда серебряный раздвоенный прутик и провел им над кроватью Энди.
— Сбой непрерывности гекс-потока. — Кюшен поднял взгляд и на мгновение задумался. — Это мы сможем исправить.
Они работали с разными инструментами, что-то приговаривая о резонирующих частотах и сместившихся октавах, затем заменили почерневший клапан новым, сверкающим янтарным блеском.
Внезапно над кроватью распростерлась полоса чистого света, и исстрадавшееся тело Энди вздрогнуло несколько раз и замерло. Оно все ещё оставалось в причудливой позе, но метаться перестало.
— Хорошо поработали, — похвалила их сестра Фелиция. — Я вызову доктора Дракса, и мы уберем это отсюда.
— Но оно же зафиксировано, — возразил Кюшен.
— Знаю, — отозвалась сестра Фелиция и указала на изогнувшееся и удлинившееся тело Энди, теперь пребывавшее в полной неподвижности, — однако он не зафиксирован.
— А… Пациент.
— Речь идет о незначительной детали, — с улыбкой ответила сестра Фелиция. — Оставьте все нам, простым смертным. А вы, тауми, возвращайтесь в свои лаборатории.
— Хорошо.
К концу недели Донал уже ковылял по серебристой лужайке среди не слишком густого тумана (а туманные эльфы тем временем летали вокруг хаотическими группками, бормоча какие-то подбадривающие фразы) под темно-лиловым небом. Конечно, ему было ещё очень далеко до бега.
Его оружие находилось в надежном месте, по крайней мере, в этом его заверила сестра Фелиция. Поэтому Доналу не оставалось ничего иного, как встать на краю лужайки и, представив нападающих, воспользоваться воображаемым оружием. Он чувствовал, как нажимает на спусковой крючок, и вполне реально ощущал отдачу. И «стрелял», и «стрелял» в надвигающиеся на него тени.
Реабилитация продолжалась: на него воздействовали давлением и психологическим стрессом с целью восстановления ментальных структур прежнего Донала. Ян сообщил ему, что старые структуры в новом варианте будут сильнее и устойчивее исходных, и это само по себе станет надежной гарантией от старческого слабоумия в будущем.
На третье утро Донал притащился в сестринскую и попросил у сестры Линксе разрешения воспользоваться телефоном.
— Ну конечно.
Она вышла, решив не мешать ему. Он воспользовался секретным номером.
— Чем могу быть полезна, лейтенант?
— Соедините меня, пожалуйста, с командиром Стил.
— Одну секунду.
В трубке послышался странный вздох. Возможно, духи, защищающие линию от проникновения эльфов-вредителей, приняли какие-то дополнительные меры.
— Говорите.
— Алло?
— Командир Стил, это Донал Риордан.
— Лейтенант, вы приняли решение относительно нашего предложения?
— Да, я его принял… В самом прямом смысле слова.
И вновь на линии раздался вздох.
— Прекрасно. — Голос Лоры. — В таком случае сразу же по выписке вы должны приступить к исполнению своих обязанностей.
— Хорошо.
— Я не стану поручать вам никаких сложных заданий до полного выздоровления.
— Хорошо, а я и не ожидал…
На противоположном конце провода положили трубку.
— Ну что ж, приятно было поболтать, — произнес Донал в молчащую трубку.
Возвратившаяся сестра Линксе бросила на него недоуменный взгляд.
За ним приехала черная низкая карета «скорой помощи», чтобы отвезти в город. Автомобиль был довольно просторный.
Сестра Фелиция везла Донала в кресле, которое ему было уже практически не нужно, а сестра Линксе шла рядом. Они остановились на краю темно-синей посыпанной гравием дорожки. Задняя дверца машины поднялась, и Донал встал. Он поцеловал сестру Фелицию в щеку и пожал сестре Линксе руку.
— Вы чудесные, — сказал он. — Обе.
— Да, мы это знаем.
— Ну, вот и прекрасно. — Он улыбнулся сестре Фелиции. — Счастья вам.
— Вам тоже, лейтенант.
Из кареты скорой помощи вышли два санитара с кожей костного цвета и в черных костюмах.
— Я сам залезу, — обратился к ним Донал, — без чьей-либо помощи.
Санитары молча и не моргая наблюдали за тем, как Донал забирался в машину. Он сел на носилки, прикрепленные к стенке. Оба санитара обменялись красноречивыми взглядами, затем кивнули друг другу.
Один из них также забрался в машину и сел на носилки напротив Донала. Второй залез в кабину и плюхнулся на водительское сиденье.
Сестра Фелиция помахала Доналу.
Он послал ей воздушный поцелуй, задняя дверца опустилась и, щелкнув, закрылась.
Вот и все.
Карета «скорой помощи» отправилась в путь, голубоватый гравий скрипел под колесами. Наконец они доехали до шоссе, водитель прекрасно справился со сложным поворотом — санитар, сидевший напротив Донала, едва заметно улыбнулся, — затем автомобиль стал постепенно набирать скорость, направляясь к Танатополису.
И вот, когда они находились на расстоянии примерно мили от территории больницы, и дорога была достаточно широка, задняя часть автомобиля раскрылась. С обеих сторон выдвинулись крылья.
Гул мотора стал постепенно затихать, передняя часть машины приподнялась, набирая скорость.
И автомобиль поднялся в воздух.
9
Карета «скорой помощи» на крыльях летучей мыши неслась по воздуху над влажными заболоченными пустошами, пока не достигла границ города. Здесь плотность тауматургически заряженных частиц в воздухе заставила её опуститься на землю из-за опасности срыва пламени в моторах. Подобное могло иметь фатальные последствия.
Снизив скорость до минимума, принятого здесь, в городе, санитар-водитель доехал до центра через пустынные улицы западной его части.
— Вы живете в Нижнем Районе? — спросил санитар, сидевший напротив Донала.
— Да, но… Отвезите меня в Управление.
— В Управление?
— Управление полиции. Проспект Василисков, дом номер один.
— Да… — Голос санитара сделался неожиданно хриплым. — Нам известно, где оно находится.
Он заморгал: неторопливое движение влажной мигательной мембраны, предшествовавшее подрагиванию век. Санитар медленно кивнул.
На протяжении всего остатка пути никто больше не произнес ни слова.
Донал обменялся приветствиями с ФеномСедьмым и ещё одним волком-убийцей, которого знал плохо и которого звали ФенДевятыйБета. ФенСедьмой принюхался, чтобы понять, насколько здоров Донал. Затем высунул язык в радостной волчьей улыбке.
Оказавшись внутри Управления, первым делом Донал спустился в тир. Во время спуска в лифте Герти была немногословна и не острила, а при выходе в коридор тактично помогла ему. Это больше всего насторожило Донала.
У Брайана, стоявшего за прилавком, кожа была здорового средне-голубого оттенка. Он дружелюбно помахал Доналу.
— Привет, лейтенант. Как жизнь?
— Как видишь, живой, — ответил Донал. — А у тебя?
— Цвету. — Брайан похлопал себя по плеши. — По крайней мере ещё полон соков.
— И тебя явно ещё не собираются срубать?
— Лейтенант, на что вы намекаете? У меня все в порядке. Клянусь.
— Ну и прекрасно. Дай мне двести патронов и стопку мишеней. Разных.
— Не… особых?
— Брайан…
— Да я шучу. У нас тут с законом все без сучка без задоринки.
Вместе с полученными мишенями Донал отправился в тир, послал первую из них на максимальное расстояние, выхватил «магнус» и расстрелял её в клочья. Сменил мишень, перезарядил пистолет и снова принялся за дело.
Он стрелял и стрелял, без пауз и передышек, пока воздух не пропах дымом и не закончились патроны.
Все отлично.
Донал вернулся к лифту.
— Кое-что новенькое, Герти. Отвези меня на минус двадцать седьмой.
«Ты плохо себя вел, Донал?»
— Новая работа. Теперь я буду работать там.
«Значит, ты плохо себя вел».
Донал больше ничего не произнес за все время спуска. Приближаясь к нужному этажу, Герти вела лифт все медленнее и медленнее, словно хотела, чтобы Донал передумал.
У самого выхода Донал из-за колебаний Герти завис на несколько долгих мгновений. Наконец она произнесла:
«Твои похороны, любимый».
И она вытолкнула его.
Там его ждал какой-то здоровяк. Донал почти сразу же его узнал. Это был тот парень, которого Донал встретил в тире накануне истории с дивой. Виктор Харман — так, по собственным словам громилы, его звали, и, по его же утверждениям, он служил в 77-м отделении.
— Меня на самом деле зовут Виктор Харман, — начал он свой разговор с Доналом. — Но я никогда не служил в семьдесят седьмом.
— Да ладно… У меня такое чувство, что у нас один начальник.
— У тебя правильное чувство. Лора с нетерпением ждет твоего прихода.
Когда Донал вошел в комнату со стеклянными стенами — кабинет Лоры Стил, она сразу же подняла на него глаза, и на короткое мгновение в них мелькнуло что-то серое и холодное. Затем взгляд потеплел.
— А я думала, вас выпишут только сегодня утром.
— Меня и выписали сегодня утром. И я приехал прямо сюда.
— Чем же вы думаете заняться в свой первый рабочий день у нас?
Донал обвел взглядом кабинет, темные полированные столы, телефоны старых моделей, громадную фигуру Виктора Хармана, беседующего с самим собой… нет, конечно, с едва различимым призраком — Ксалией.
— Только не говорите мне, что у вас тут есть стопка интереснейших папок, которые мне следует прочесть все до одной, — ответил Донал.
— В самую точку!
— И кое-что такое, что не подлежит письменной фиксации?