А теперь закольцевать надо, да. Начал-то со сценария к фильму.

На выставке 1900 года, на Exposition Universelle, по-нашему, публике впервые был продемонстрирован озвученный кинофильм.

Господи помилуй!

Читаю Стэна — «Truth about Russia». London, 1888.

Стэн был на богослужении в Исаакиевском соборе. Турист и турист. Пишет, что многие собравшиеся похожи на настоящих англичан, что полиция в церкви очень деликатно распределяет молящихся, описывает великолепие и пр. обязательный туристический набор. Я даже зевнул.

Стэн русского языка не знает и улавливает только «Господи помилуй». И тут ему внезапно вспоминается, что «Господи помилуй!» были теми самыми «грозными и страшными словами», которые французы, немцы, итальянцы, поляки, испанцы слушали ранним утром перед началом Бородинского сражения. Когда вся русская армия, преклонив колени, «молилась своей последней молитвой перед тем, как умереть».

Я люблю метаморфозы. Секундное превращение вполне обыкновенного неглупого иностранца, пришельца, чужака в человека настолько русского и понимающего Россию, что становится несколько не по себе от силы и глубины восприятия каким-то приезжим этого русского «Господи помилуй!».

«Стены гигантского храма как бы раздвинулись, свет тысячи свечей померк в моих глазах, и я забыл о блеске богослужения и о сияющих одеждах церковнослужителей… всё это исчезло, и мне казалось, что я слышу только простую и задушевную мольбу русского крестьянина, когда он в этот печальный день готовился загородить свои телом дорогу Наполеону — «Господи помилуй!», «Господи помилуй!». (р. 46)

Вот как так можно — из храма сразу на поле, полное неясности, тумана, предчувствия смертей тысяч и упорной обречённости? И это с заезжим происходит, с человеком, который потом вполне рассудочно и скучно рассуждает о политике, о крестьянах, о дорогах и булыжной мостовой…

Собеский

Я люблю читать письма короля Польши Яна Собеского своей жене. В этих письмах соединяется всё, что мне нравится: резня, любовь, идиотия, экзотика, осада турками Вены и взаимное уважение.

Описывая с подробностями своё спасение Вены — атаки панцирной кавалерии, убийства пленных, горящий императорский дворец, голод и ужас, — Ян Собеский (очень храбрый, немолодой и толстый) кропотливо перечисляет трофеи. И внезапно:

«Натолкнулись на шатёр верховного визиря, захватили знамя Магомета, золото швыряли пригоршнями, но главное не это, Марысенька! У визиря был с собой целый парк с дивными животными. Кошки в золотых ошейниках всякие, обезьянки в шапках, какие-то горбатые грызунчики. Были собачки, но какие-то не очень собой красивые и лысые. И ещё был попугай! Но он улетел — не смог его поймать. Он собой такой красненький весь с зелёной головой, и кричал. Залез за ним на дерево, а он улетел. С грустью смотрел ему вслед. Такой славный! Я такого теперь никогда не поймаю!»

За несколько часов до этого Ян III Собеский лично вёл в самоубийственную атаку крылатых гусар на ощетинившиеся позиции боснийского паши.

Ацтеки

Пил чай и смотрел на календарь. Июль, август. Какая-то невнятная ерунда.

Вот у ацтеков было всё ж повеселей с календарём.

Начнём с названий ацтекских месяцев. Выговорить их невозможно. Пока соберёшься и, глядя на шпаргалку, на третьем выдохе произнесёшь Эцалькуалистли, Панкецалистли или даже Тлакашипеуалистли, с колокольни рухнет колокол с привязанным звонарём, а по посёлку пронесутся над горящей сельской библиотекой вызванные чужестранные демоны.

Сложные названия.

При этом надо учитывать, что у ацтеков месяцев с красивыми названиями было целых восемнадцать штук плюс пять неблагоприятных дней. Конечно, если бы я составлял свой собственный календарь, то месяцев в нём было бы 71 или 152, плюс восемь плавающих недель с произвольно назначаемым количеством суток. Но и восемнадцать месяцев тоже неплохо для аграриев.

Я представляю себе сказку Самуила Яковлевича Маршака в ацтекском стиле. Сказка называлась бы, понятное дело, «Восемнадцать месяцев и пять неблагоприятных дней». Девочка, посланная мачехой за цветками опунции, вышла бы на болотистую поляну и увидела у костра восемнадцать голых мужиков, выполняющих желание предыдущей девочки.

А потом началось бы представление этих самых месяцев зачарованным маленьким зрителям ТЮЗа.

Атлькауало — имя первого месяца. В этот месяц детей приносят в жертву богу дождя Тлалоку и его братьям Тлалокам всех сторон света. В ростовском ТЮЗе роль Тлалока играл бы самый заслуженный артист, фото которого образца 1984 года постоянно висит в фойе театра, несмотря на выговоры.

Следующим стал бы весёлый месяц Тлакашипеуалистли. Месяц содранной человеческой кожи. Принесение в жертву пленников, с которых живьём сдирали кожу для танца жрецов. Жрецы надевали кожу жертв и танцевали. Тут бы девочка, возможно, забыла цель своего прихода. Кто родился в Тлакашипеуалистли, вставай, вставай, вставай!

Тосостонтли. Месяц не очень интересный. Навроде нашего марта. Принесение цветов богине Коатликуэ. Пустой месяц.

Уэитосостли. В жертву приносятся девушки с початками маиса. Любопытный в плане предполагаемого шоу месяц.

Тошкатль. Праздник бога Тескатлипоки. В жертву приносится юноша, олицетворяющий этого самого Тескатлипоку. Юноша жил год как вельможа, а теперь его волокут резать.

Эцалькуалистли. В жертву приносят разных людей, олицетворяющих тоже всякое разное. Удобный месяц для решения семейных проблем.

Текуильуитонтли. Праздник рабочих соляной промышленности. В жертву приносят женщину в образе богини солёной воды. Обычный трудовой, немного суровый праздник пролетариата.

Уэитекуиутль. Раздача продовольствия населению. Принесение в жертву женщины — богини молодого маиса. Кукуруза — царица полей.

Тлашочимако. Сбор луговых цветов и танцы.

Шокотльуэци. Праздник бога огня. В жертву приносят недорезанных ранее пленников. Холостяки лезут на столб и дерутся за куски лепёшек. Куски пленников интересуют холостяков меньше — середина года уже, практически наелись.

Очпанистли. Месяц сражений между честными женщинами и проститутками. Хороший месяц. В жертву приносят уже неважно кого. Кого-то, кого поймали среди драки порядочных и непорядочных. Праздник иллюстрирует силу мужского взгляда на жизнь.

Теотлеко. Простой сельский месяц принесения в жертву деревенских людей.

Тепеильуитль. Праздник гор! Люди лепят из теста горы и приносят в жертву пять женщин и одного мужчину. Пляски. Разбрасывание ценностей. Кто не с нами, тот под нами! ВАК! ВАК!

Кечолли. Изготовление стрел и принесение жертв Мишкоатлю. Скромный месяц.

Панкецалистли. Демонстрации вокруг столицы. Массовые жертвоприношения. Государственный праздник.

Атемостли. Убийство жертв частями ткацкого станка. Кто был в Иваново на танцах, тот поймёт.

Тититль. Хорошее название месяца. Принесение в жертву женщины-тититля, носящей всё белое. Сражения между мужчинами и женщинами, во время которых мужчины избивают женщин, уцелевших после праздника Очпанистли, набитыми мешками.

Искалли. Протыкание детям ушей и приношение их в жертву. Ушей. А раз в четыре года и детей.

Ну?! Разве не прекрасный и продуманный календарь?! По моему, чудесный. И спектакль в ТЮЗе (чем не название ацтекского месяца — «спектакль»?) получился бы гораздо занимательней и одновременно поучительней. Мол, вот такая жизнь, доча, кругом! Ты к нам за цветами пришла? Сейчас передадим полномочия братцу-месяцу Тититлю, он тебе прям тут организует заветное.

Седая девочка в накинутой на хрупкие плечи чужой коже, в окружении восемнадцати месяцев с их шаловливыми атрибутами, смогла бы прокормить целую толпу сценаристов, балетмейстеров и прочих энтузиастов-постановщиков. Мы воспитали бы наконец нормальное поколение.

Каждый ребёнок должен знать, что хоть он и ацтек, и радуется каждому праздничному месяцу календаря, есть ещё в жизни и кромешные (даже в сравнении с Атемостли) дополнительные денёчечки.