— Что ты там делал?! — дрогнувшим голосом спросил Торин, а все остальные гномы в страхе примолкли.

— А это уже мое дело! Как обычно, я кое-что искал, и поиски эти были весьма неприятными и опасными. Даже мне, Гэндальфу, едва удалось унести ноги! Я пытался спасти твоего отца, но пришел слишком поздно. Он был при смерти и ничего не помнил, кроме того, что должен передать тебе карту и ключ.

— Мы давно уже отомстили гоблинам Мории! — с вызовом воскликнул Торин. — Теперь настала очередь Некроманта!

— Не говори глупостей! Этот противник не по зубам гномам, даже всем, вместе взятым, если их вообще теперь возможно собрать со всех концов мира. Единственное, чего хотел твой отец, — чтобы ты использовал карту и ключ по назначению. Дракон и Гора — вот задача, которой хватит тебе за глаза и за уши!

— Послушайте! — сам того не ожидая, воскликнул Бильбо.

— Что?! — хором откликнулись гномы и повернулись к хоббиту, который настолько смутился, что мог лишь повторить:

— Послушайте, что я хочу предложить!

— Да что же?!

— Мне кажется, вам нужно просто пойти на восток и посмотреть на месте, что к чему. В конце концов, там ведь есть потайной ход, да и дракону хоть когда-нибудь нужно выспаться. Осмелюсь выразить уверенность, что, если достаточно долго посидеть на приступочке, что-нибудь обязательно придумается. А теперь — я надеюсь, вы поймете меня правильно — не кажется ли вам, что разговоры на сегодня пора заканчивать? Как насчет того, чтобы сейчас лечь спать, а завтра выйти пораньше? Перед тем как вы уйдете, я приготовлю завтрак.

— Ты сказал, перед тем как мы уйдем?! — воскликнул Торин. — А ты?! Разве ты не грабитель?! Разве не твое это дело — сидеть на приступочке, я уж не говорю о том, чтобы открыть потайную дверь?! Однако я не возражаю против того, чтобы выспаться и позавтракать. Перед выходом я не отказался бы от глазуньи из полдюжины яиц с ветчиной. Да смотри не пережарь и не разбей глазков!

Тут и остальные без всякого зазрения совести (что Бильбо не преминул про себя отметить) принялись заказывать себе завтрак и наконец встали из-за стола. Хоббиту пришлось искать, где их всех разместить, устраивать гномов на диванах и в креслах, так что до своей спаленки Бильбо добрался уже совершенно измученным и бесконечно несчастным. Он твердо решил, что ни за что не станет подниматься ни свет ни заря и готовить заказанные завтраки. Тукки в нем как-то уже выдохлись, и теперь он далеко не так был уверен, что завтра утром отправится в путешествие.

Засыпая, Бильбо слышал голос Торина, бубнившего за стеной соседней (и самой лучшей!) спальни:

Там, за туманных гор хребтом,
В пещерах наш сожженный дом.
Чуть рассветет, уйдем в поход
За нашим древним золотом!

С этим Бильбо и уснул, но сон его был беспокоен. Проснулся он, когда уже давным-давно рассвело.

Глава II. Жареный барашек

Бильбо вскочил, быстро накинул халат и бросился в столовую. Если не считать обильных остатков весьма поспешного завтрака, там было пусто. В комнате не прибрано, на кухне — гора немытой посуды… Похоже было, что гномы перепачкали все имеющиеся в доме горшки и кастрюли. Малоприятная перспектива перемывать всю эту посуду была настолько реальной, что Бильбо сразу похоронил смутную надежду на то, что безобразное сборище прошлой ночью ему только приснилось. Сказать по правде, он с большим облегчением убедился, что гномы ушли — ушли без него и даже не разбудили!

«Хоть бы спасибо сказали!» — подумал Бильбо.

И все же, ничего уж тут не поделаешь, он был чуточку разочарован. Это его удивило.

«Не валяй дурака, Бильбо Бэггинс! — сказал он себе. — В твои-то годы какие могут быть драконы!»

Бильбо надел фартук, разжег огонь, нагрел воду и перемыл всю посуду. Потом он славно позавтракал на кухне, после чего вернулся в столовую. Солнце уже светило вовсю, входная дверь была открыта, и в нору задувал теплый весенний ветерок. Бильбо стал даже насвистывать и почти забыл о ночном происшествии. Сидя в столовой у открытого окна, он уже собирался приступить ко второму завтраку, когда неожиданно появился Гэндальф.

— Приятель! — воскликнул он. — Когда же ты намерен отправляться? Ты же хотел выйти пораньше! А сам завтракаешь, или как там это у тебя называется в пол-одиннадцатого? Гномы не могли ждать и оставили тебе послание.

— Какое еще послание? — пролепетал Бильбо в полном смятении.

— Хобот и бивни! — не выдержал Гэндальф. — Нынче утром ты, похоже, не в себе. Даже пыль с камина не вытер!

— Что ж тут удивительного? Мне вполне хватило мытья посуды за четырнадцатью обжорами!

— А вот вытри ты пыль с камина, прямо под часами ты нашел бы вот это, — наставительно сказал Гэндальф, вручая хоббиту записку, нацарапанную на листке, вырванном, разумеется, из его собственного блокнота.

Вот что там было написано:

«Торин и Ко приветствуют Грабителя Бильбо! Искренне благодарим за оказанное гостеприимство и весьма признательны за согласие оказать профессиональную помощь. Наши условия: одна четырнадцатая часть (но не более!) общего дохода (если таковой будет) выплачивается сразу по получении; возмещение дорожных издержек гарантируется в любом случае; похороны за наш счет или за счет наших правопреемников, по мере необходимости*.

Не усматривая особой нужды тревожить драгоценный сон досточтимого Грабителя, мы отправляемся заранее, дабы завершить некоторые приготовления. Будем ждать нашего уважаемого друга в Приречье, в трактире «Зеленый дракон», ровно в одиннадцать утра. Рассчитываем на пунктуальность.

Честь имеем оставаться, изъявляя при сем нижайшее почтение, Торин и Ко».

— У тебя осталось ровно десять минут. Придется, наверное, пробежаться, — заметил Гэндальф.

— Но… — начал было Бильбо.

— Обсуждать некогда! — отрезал волшебник.

— Но… — снова открыл рот Бильбо.

— Да некогда же! Бегом марш!

И много лет спустя Бильбо никак не мог припомнить, как это он оказался на улице без шляпы, без тросточки и даже без денег, то есть безо всего того, что он обычно брал с собой, выходя из дому. Оставив второй завтрак недоеденным и посуду невымытой, он сунул Гэндальфу ключи от дома и со всех своих мохнатых ног пустился по улице — мимо Мельницы и еще не меньше мили за Реку.

Часы как раз пробили одиннадцать, когда Бильбо добрался наконец до Приречья. Он совершенно упарился, и — надо же такому случиться! — у него не оказалось с собой носового платка!

— Браво! — зааплодировал Балин, дожидавшийся его на пороге трактира.

Тут же из-за поворота дороги, что вела из деревни, появились и остальные гномы. Все они ехали верхом на пони — и каждая лошадка была навьючена всевозможными тюками, мешками и прочим снаряжением. Пони поменьше, очевидно, предназначался для Бильбо.

— Садитесь-ка оба — и в путь! — скомандовал Торин.

— Тысяча извинений, — замешкался Бильбо, — но я не успел надеть шляпу, забыл носовой платок и оставил дома все деньги. Послание ваше я прочел ровно в десять сорок пять, если быть точным…

— Точным быть незачем, — вмешался Двалин. — И незачем так беспокоиться! Теперь тебе до конца похода придется обходиться без носового платка — и много еще без чего другого. А шляпа… Не беда! У меня в мешке найдутся для тебя запасные капюшон и плащ.

Вот так, прекрасным утром, в самом конце апреля, они и отправились в путь, выехав из ворот трактира на тяжело навьюченных пони. Бильбо нахлобучил одолженный ему Двалином темно-зеленый капюшон (правда, несколько линялый) и облачился в темно-зеленый же плащ. Они были ему великоваты, так что выглядел Бильбо самым нелепым образом. Да-а… Страшно даже подумать, что сказал бы на все это его отец Банго. Единственное, чем Бильбо мог утешить свое задетое самолюбие, — его никак нельзя было принять за гнома, поскольку он был без бороды.

От трактира они отъехали совсем недалеко, когда их нагнал Гэндальф. На белой лошади он выглядел великолепно! Гэндальф привез для Бильбо целую стопку носовых платков, а также его любимую трубку и полный кисет табаку. После чего вся компания продолжила путь в самом добром расположении духа — гномы рассказывали разные истории, распевали песни; так они ехали весь день, делая, разумеется, остановки, чтобы немного перекусить. И хотя остановки эти были не столь частыми, как Бильбо того хотелось бы, он начал подумывать, что, в конце концов, приключения — это не так уж и страшно.

Поначалу на их пути лежали земли хоббитов — весьма благоустроенный край, населенный исключительно почтенной публикой. Дороги здесь были ухоженные, нет-нет да и попадался у обочины какой-нибудь трактир, то и дело путники встречали гномов и хоббитов, спешивших куда-то по своей надобности. Затем пошли края, где выговор у жителей был какой-то странный и пелись песни, каких Бильбо никогда раньше не слыхал. Наконец они добрались до Пустошей. Здесь никто не жил и, разумеется, не было уже никаких трактиров, а дороги становились все хуже и хуже. Впереди замаячили мрачные холмы, поросшие густым лесом. На некоторых холмах высились устрашающего вида замки — строили их, казалось, с самыми нехорошими намерениями. Стало как-то совсем невесело, да и погода испортилась. Сначала-то она была отличной, какой и описывают майскую погоду в веселых сказках, но вдруг переменилась на сырую и прохладную. И без того на Пустошах ночевать приходилось где попало, но по крайней мере сперва было сухо…