А Ульмо одинок. Никогда не жил он в Валиноре, и приходил туда лишь на большой совет. Окружающее море стало домом его, как только родилась Арда, и поныне он обитает там. Правит он всеми текущими водами, речными потоками, отливами и приливами, наполняет источники, насылает дожди и увлажняет росами все земли под небом. Погружаясь в глубины, думает он о музыке, и создаёт музыку великую и ужасающую, эхо её перекатывается по венам мира радостью и печалью; ибо радостен родник или водопад, искрящийся под солнцем, но печален источник его под корнями Земли, и грустен глубокий колодец. Телери многому научились у Ульмо, его печальные чары стали частью их музыки. С ним вместе на Арду пришёл Сальмар, который делал для него такие рога и трубы, что кто хоть раз их слышал, не забудет; с ним также пришли Оссэ и Уинэн, кому он отдал внутренние моря и прибрежные воды, и ещё много духов пришли с ним. Властью Ульмо жизнь продолжалась даже в темноте, окружившей Мелькора, ибо тайные жилы питают землю и не умирает она; всех, кто заблудится в той темноте и потеряет путь к свету валар, услышит Ульмо, ибо никогда не покидал он Среднеземье, и не покинет до конца мира, думая о нём и спасая его.

Йаванна тоже не хотела навсегда расставаться с Внешним миром, когда наступили Тёмные годы: ведь всё растущее дорого ей, и оплакивала она каждое творение своё, каждое растение, повреждённое Мелькором. Часто уходила она из дома Аули, покидая цветущие луга Валинора, чтобы залечить раны, нанесённые Мелькором Земле; а возвращаясь, каждый раз просила валар пойти войной на его владения прежде, чем появятся Перворожденные. И Оромэ, укротитель диких животных, время от времени спускался в затенённые леса могучим охотником с луком и копьём, преследуя и убивая чудовищ и злобных тварей Мелькора, и белый конь его Нахар мчался в ночи, разрывая мрак серебряной стрелой. Вздрагивала спящая земля под ударами его золотых копыт, и гудел в долинах Арды большой рог Валарома; эхом отзывались горы, разлетались злобные тени, сам Мелькор съёживался в Утумно, предчувствуя для себя беду. Но возвращался Оромэ в Валинор, и снова собирались к Мелькору, разбежавшиеся было слуги, и снова полнилась земля предательскими тенями.

Вот всё о Земле и правителях её в Изначальные Дни, после которых мир стал таким, каким узнали его Дети Илюватара. Ведь Дети Илюватара — это эльфы и люди, и если они не до конца поняли ту Тему, с которой вошли в Великую Музыку, айнур ничего не могут изменить. Валар для Детей Эру не владыки и хозяева, а скорее старшие среди них, и лишь, поэтому вожди. Если айнур пытаются заставить эльфов или людей делать то, чего те не хотят, ничего хорошего не выходит, сколь добрыми ни были бы намерения. Общаются айнур чаще с эльфами, ибо Илюватар сделал эльфов похожими на них, только мельче и слабее; а люди получили от него совсем другие дары.

Говорят, что после ухода валар с Арды наступила в мире тишина, и целый век сидел Илюватар, задумавшись. Потом заговорил он, сказав:

— Воистину возлюбил я Землю, предназначенное обиталище для квенди и атани! Но будут квенди прекраснейшими из всех земных созданий и получат они и умножат красоту, которой не дам я другим моим Детям; и будут они в этом мире счастливее всех, а атани получат другой дар.

И пожелал он, чтобы душою люди стремились за грань мира и не находили покоя, но дал им силы самим строить свою жизнь в мире среди всего, что в нём есть, и творить свою судьбу отдельно от Музыки айнур, которая есть судьба всего остального; и так должно происходить, пока мир не будет завершён до мельчайших форм и деяний.

Знал Илюватар, что в бурях мира люди будут часто заблуждаться и нарушать гармонию. И сказал он:

— Те, кто воспользуется моими дарами неправильно, поймут в своё время, что этим тоже приумножат славу мою.

Эльфы уверены, что люди часто огорчают Манвэ, который лучше всех знает мысли Илюватара. Ибо кажется эльфам, что люди больше похожи на Мелькора, чем на остальных айнур, хотя Мелькор их ненавидит и всегда боялся даже тех, которые ему служили.

Дар свободы людям и детям их — в том, что живут они в мире очень недолго, и не привязаны к нему, и скоро его покидают, отправляясь в неизвестные эльфам края. Эльфы же остаются и не умирают, пока не умрёт их мир. Любовь их к земле и к своему миру неделима, сильна и горька, и чем дольше они живут, тем больше в этой любви печали. Правда, эльфа можно убить, и может он погибнуть от горя, но смерть эта кажущаяся, как и та, что наступает через тысячу тысяч лет, если они устанут за это время от жизни. Уходят они, сохранив красоту и силу, и собираются в Залах Мандоса в Валиноре, откуда могут и вернуться. А люди и дети людей умирают по-настоящему и уходят из мира навсегда. Поэтому называют их гостями и странниками. Смерть — их судьба, дар Илюватара, которому с течением времени начинают завидовать даже Владыки мира. Но Мелькор омрачил этот дар своей тенью, очернил проклятой темнотой, превратил добро в зло, надежду в страх. Однако валар в Давние дни объявили эльфам в Валиноре, что люди вступят в Хор, когда будет твориться Вторая Великая Музыка айнур. А что уготовил Илюватар эльфам после конца мира, не сказал он, и Мелькор тоже ничего не узнал.

Глава 2

Об Аули и Йаванне

Говорят, что гномов сотворил Аули в самом начале, когда Среднеземье было темно; ибо столь велико было желание его возыметь детей-учеников, которых мог бы он научить своему искусству, передав им знания, что не стал он ждать исполнения замыслов Илюватара. И сделал он гномов такими, какие они есть и сейчас, ибо не знал точно, каковы будут Дети Илюватара, когда придут, и хотел, чтобы его дети были крепкими и несгибаемо выносливыми, ибо Мелькор ещё властвовал на Земле. Боясь, что другие валар не одобрят его работу, он всё делал тайно, в подземельях под горами Среднеземья. Там он вылепил и выковал Семерых Отцов гномьих племён.

И вот узнал Илюватар о том, что сделано, и заговорил с Аули в тот же час, когда Аули завершил свой труд и радовался, и уже начал учить гномов языку, который сам придумал для них. Услышал Аули глас Илюватара, прервал своё занятие и замолчал. А Илюватар сказал:

— Зачем ты это сделал? Почему взялся за то, что тебе не по силам и не по чину? Ты ведь знаешь, что получил от меня в дар лишь одну свою жизнь; созданные тобою творения смогут жить лишь по твоему указу, будут движимы мыслью твоей, а если перестанешь думать о них, то и замрут в бездействии, и без тебя жить не будут. Ты этого хотел?

И ответил Аули:

— Повелевать я не хотел ими. Я хотел, чтобы были рядом другие создания, кроме меня, и я мог любить и учить их, дабы постигали они красоту Эа, измысленную тобой. Ибо мне кажется, что на Арде много места для тех, кто сможет ей радоваться, а она ещё почти вся пуста, и создания, живущие на ней, немы. В нетерпении своём ошибался я. Но ведь созидание заложено мне в душу тобой: дитя, повторяющее в игре замыслы отца, творит это не в насмешку, а именно потому, что оно дитя этого отца. Что же делать мне теперь, чтобы ты не гневался? Я могу отдать сделанное тебе, как сын отдал бы игрушки отцу. Делай с ними, что хочешь. А может быть, мне лучше самому разбить их, в глупой самонадеянности созданных?..

Взял Аули большой молот, чтобы разбить гномов, и заплакал при этом. Но сжалился Илюватар над Аули, простил его за раскаяние. А гномы отскочили от молота, испугавшись, опустили головы и стали просить милости. И прозвучал снова голос Илюватара:

— Принял я твою работу, как только ты закончил её. Разве не заметил ты, что у этих созданий уже своя жизнь и говорят они собственными голосами? Иначе не смогли бы они уклониться от твоего удара и безропотно подчинились бы воле твоей.

Опустил Аули молот и был рад, и благодарил Илюватара, говоря:

— Да благословит Эру работу мою и да исправит её!

Но Илюватар сказал:

— Так же, как дал я жизнь мыслям айнур в начале Мира, выполняю я желание твоё и найду в этом Мире место творениям твоим; но исправлять работу твоих рук не буду, ибо что сделано, то сделано, и таким останется. Не потерплю же я одного: чтобы явились эти прежде, чем явятся Перворожденные, задуманные мною, и не положена тебе награда из-за нетерпения твоего. Пусть они спят в темноте под камнем и не выходят, пока не проснутся на земле Перворожденные. И ты жди, сколь долгим ни покажется тебе ожидание. Придёт время, разбужу я их, и станут они детьми тебе; и будут часто несогласия и распри между твоими и моими, между детьми, мною усыновлёнными, и детьми, мною задуманными.

Взял тогда Аули Семерых Отцов гномьих племён и положил их на покой в разных местах; сам же вернулся в Валинор и ждал там, и годы казались ему долгими.

Аули творил гномов в дни владычества Мелькора, и сделал их сильными. Поэтому они крепки, как камень, упрямы, надёжны в дружбе и непоколебимы во вражде, переносят тяжёлый труд, голод и телесные повреждения легче всех остальных народов, наделённых речью. Живут они долго, гораздо дольше людей, но не вечно. Раньше эльфы в Среднеземье думали, что, умирая, гномы возвращаются в землю и камень, из чего сделаны. Но сами гномы в это не верят и говорят, что Мастер, кузнец Аули, которого зовут они, Махал, заботится о них и собирает их в отдельном чертоге Мандоса. И ещё говорят, что в Конце Всего, как объявил он их Отцам в древности, призовёт их Илюватар и даст им место среди своих Детей. Будут они тогда служить Аули и помогать ему переделывать Арду после Последней Битвы. Говорят они также, что Семеро Отцов гномьих племён время от времени возвращаются к своему народу и снова носят древние имена; самый знаменитый из них — Дарин, отец дружественного эльфам племени, чьи владения назывались Казад Дум.