— Об убийстве… Просто сюр…

— Джим, вернемся к вопросу о слухах. Какие сплетни ходили об Элизе?

— Вы ведь не будете писать, что это мои слова, в ваших официальных документах? В деле, или как это у вас называется?

— Не будем, если вы поделитесь с нами добровольно, Джим.

Профессиональная ложь.

Уинтерторн принялся тереть глаза.

— Я не поручусь, но да, ходили слухи, что у Элизы проблемы с алкоголем. Хотя я сам никогда не обращал внимания, кое-кто говорил, что они замечали…

— Кто именно?

— Другие учителя.

— Как их зовут?

— Я не…

— Джим, это важно.

— Я прошу вас не ссылаться на меня.

— Договорились. Так кто, Джим?

— Энрико Хауэр. Он преподает психологию и культуру. Говорил, что видел Элизу пьяной.

— В школе?

Уинтерторн покачал головой.

— В баре.

— В каком именно?

— Я не спрашивал. Он сказал, что Элиза была… в стельку.

— Только однажды или неоднократно?

— Он говорил, что иногда на работе от нее пахнет перегаром.

— И как мистер Хауэр распорядился этой информацией?

— Никак, — ответил Уинтерторн. — По крайней мере, насколько я в курсе. Да я и слушать-то его не хотел. Я стараюсь быть выше этого.

— Выше чего?

— Лейтенант, я стараюсь не лезть в чужие дела. — В голосе Уинтерторна прорезались металлические нотки, на худых бледных руках проявились, выдавая напряжение, мышцы. Парень некрупный, но жилистый, широкоплечий и очень может быть, что сильнее, чем кажется на первый взгляд.

— Как насчет наркотиков? — спросил Майло.

— Впервые слышу, — ответил Уинтерторн. — Вы хотите сказать, что есть какая-то связь между наркотиками и сухим льдом? Я — химик, но мне ничего не приходит в голову…

— Итак, у вас не было личных отношений с Элизой?

— Никаких!

— То есть, если б кто-то сказал, что такие отношения имели место, это была бы ложь?

Глаза Уинтерторна забегали из стороны в сторону.

— Кто вам это сказал?

— Допустим, я отвечу, что Элиза.

— Это просто смешно!

Майло вкратце передал содержимое DVD.

Уинтерторн схватился руками за кресло с обеих сторон. Из глаз его хлынули слезы, губы неудержимо затряслись.

— Это ведь уже не просто отношения, Джим, — заметил Стёрджис.

Уинтерторн раскачивался в кресле, ухватившись руками за голову. Наконец он полузадушенно выдавил:

— Всего. Один. Раз.

Глава 11

Уинтерторн продолжал раскачиваться.

— Расскажите нам про этот один раз, — предложил Майло.

— Вы ведь и так все знаете, к чему эти игры?

— Что именно мы знаем, Джим?

— Такая у вас стратегия. Спрашивать, только когда уже заранее знаете ответ. Юристы всегда так делают. — Уинтерторн горько усмехнулся. — У меня мама — адвокат.

— Тем не менее расскажите нам, Джим.

— Один, черт побери, раз, вы поняли? Мы оба задержались допоздна, вместе шли на парковку, там все и случилось.

— В одной из ваших машин?

— В ее. Я проводил Элизу до машины, джентльмен, все такое… — Сухой смешок. — Благодарность, прощальный поцелуй в щечку… — Уинтерторн скрестил руки на груди. — Я тоже хотел ее поцеловать; вместо щеки она подставила губы, и тогда… да какая разница? Один-единственный раз, мы вообще больше не разговаривали на эту тему! Если Элиза говорила о каких-то домогательствах, она, наверное, сошла с ума.

Майло хранил молчание.

— Если уж на то пошло, — разгорячился Уинтерторн, — это она меня домогалась! Она первая начала, а я повел себя как болван! У нас и секса-то в обычном смысле не было… нет, я не то хотел сказать. Я не имел в виду какие-то извращения, а просто до настоящего сношения дело так и не дошло. Вы меня понимаете?

— Не вполне, Джим.

— Хорошо, хорошо, это был оральный секс! — Уинтерторн вскочил на ноги, подошел к окну и уставился на садик — на цветы: бегонии, папоротники, на аккуратную, выложенную округлой галькой дорожку. — Больше ничего не было, и вообще все это не имеет никакого значения, потому что Элиза была мне совершенно безразлична, как, уверен, и я ей. — Он обернулся к нам. — Ей было на меня наплевать. Она выразила это совершенно ясно.

— Каким образом, Джим?

— Когда все закончилось, она вытерла губы, рассмеялась и сказала: «Не принимай близко к сердцу, Джимми. Минутный каприз».

— От таких слов и озвереть недолго.

— Я и был зверски зол, но только на себя самого. Я всегда гордился тем, что мне можно доверять, — и до того дня так оно на самом деле и было. А в тот день я повел себя непростительно, как последний козел. До сих пор не понимаю, как такое могло произойти, но мне-то уж точно после этого ничего от нее не было нужно. Как раз наоборот: я предпочел бы держаться от нее как можно дальше.

— Она застала вас врасплох, Джим?

Конец ознакомительного фрагмента