Вполне вероятно, бунгало в прошлой жизни было частью землевладения, располагавшегося вокруг особняка. В свое время склоны долины Сан-Фернандо покрывали довольно крупные поместья. Домик предназначался для гостей или для слуг. Возможно, для хранения упряжи, если хозяином поместья был голливудский актер из тех, что играли в ковбойских фильмах; такой вполне мог выбрать себе дом поближе к Бербанку, где тогда делались «натурные» съемки Дикого Запада.
Майло окончательно сбросил скорость и остановился впритирку к серому «Форду».
За рулем никого не было, но из-за бунгало навстречу нам вышел человек в двубортном костюме кремового цвета. Чуть-чуть выше ростом, чем Майло с его метром девяносто, широкоплечий, чернокожий, в очках. Костюм явно пошит на заказ, поскольку присутствия кобуры под мышкой почти не заметно.
Вышедший небрежно кивнул:
— Привет, Майло.
— Здравствуй, Стэн.
— А это?..
— Доктор Делавэр.
— А, твой психолог…
— Звучит так, будто я прохожу у него терапию.
— Терапия у нас сейчас в моде, Майло. Департамент одобряет, когда сотрудники заботятся о своем психическом здоровье.
— Похоже, я пропустил этот циркуляр.
Мужчина протянул огромную ладонь.
— Меня зовут Стэнли Крейтон, доктор.
Мы обменялись рукопожатием.
— И что заставило тебя спуститься с Олимпа, Стэн? — поинтересовался Майло.
— Это наш холм теперь так называется? Я здесь, чтобы присмотреть за местом преступления.
— В списке служебных обязанностей капитана полиции появилась новая строка?
— Приказы не обсуждаются, — парировал Крейтон и повернулся ко мне. — Что касается имеющихся у меня приказов, доктор… При всем уважении к вашей профессии вам не следует здесь находиться.
— У него есть разрешение, Стэн.
Крейтон нахмурился. Несмотря на холодное утро, на его шее проступила испарина.
— Похоже, я пропустил этот циркуляр, Майло.
— Неудивительно, учитывая, какие горы мудрости постоянно вываливает на тебя Его Великодушие.
— Попробуй назвать так шефа в лицо, — Крейтон сверкнул великолепными зубами. — Доктор, вам действительно следует покинуть это место.
— Стэн, ему действительно не следует делать ничего подобного.
Улыбка Крейтона теперь больше напоминала угрожающий оскал.
— Ты утверждаешь, что доктор имеет святейшее благословение присутствовать на данном конкретном месте преступления?
— У меня есть причины рассказывать тебе сказки?
— Причин нет, — согласился Крейтон. — Вот только человеческое поведение не всегда обусловлено рациональными причинами. Например, моя жена — врач, но это не мешает ей курить по полторы пачки в день.
— А ты, Стэн, позвони прямо в Ватикан и наведи справки.
Крейтон некоторое время внимательно меня разглядывал.
— Доктор, если я правильно понимаю, лейтенант Стёрджис сообщил вам, что в этом деле требуется исключительная конфиденциальность?
— Совершенно верно.
— Исключительная, — повторил Крейтон.
— Обожаю исключения, — ответил я.
— Почему бы это, доктор?
— Они значительно интересней правил.
Крейтон опять изобразил улыбку. С тем же успехом можно было бы попытаться напялить на мастифа колготки.
— Доктор, я уважаю вашу профессию; специальность моей жены — неврология, и она постоянно работает в контакте с психологами. Однако мне начинает казаться, что лейтенанту Стёрджису вы нужны не столько с профессиональной точки зрения, сколько за компанию. — Крейтон глубоко вдохнул, прежде чем продолжить: — Чтобы было с кем дурацкие шутки шутить.
Прежде чем я успел ответить, он снова повернулся к Майло.
— Сколько вам нужно здесь времени?
— Трудно сказать.
— Нельзя ли чуть поточнее?
— Послушай, Стэн…
— Ты видел фотографии с места преступления, тело давно увезли, отпечатки пальцев и пробы жидкостей — в лаборатории, компьютер жертвы исчез. Что ты собрался искать?
И ни слова про DVD.
— Черт возьми, Стэн, — возмутился Майло, — а зачем полиции вообще работать, когда каждый может нанять частного сыщика на detective.com?
— Очень смешно. Ха. Ха. Ха, — объявил Крейтон. — В сухом остатке у нас вот что: ты здесь ничего не найдешь. Если ты, конечно, не экстрасенс и не явился пощупать ауру.
— То есть на моем месте ты не счел бы нужным осмотреть место преступления?
— Да валяй, осматривай, прикрывай свою задницу. Только пошевеливайся. Я здесь с шести утра, Вайнберг разбудил меня и отдал приказания еще на час раньше. В такую рань мне обычно не до шуток, а сегодня утром еще и чертовски болит колено. Поэтому сейчас я пойду и не спеша погуляю; надеюсь, колену это будет на пользу. Также очень надеюсь, что, когда я вернусь, вы уже уберетесь отсюда к чертовой матери, так что я тоже смогу убраться отсюда к чертовой матери и заняться, наконец, делом, за которое мне, собственно, платят деньги. — Он одарил меня неприязненным взглядом. — Вы тоже будьте поосторожней, доктор.
Заметно прихрамывая, Крейтон удалился.
— За какую команду он играл? — спросил я.
— Университет Невады. В основном выходил на замену.
— И что это за дело, за которое ему, собственно, платят деньги?
— Раньше он был главой отдела преступлений на сексуальной почве. Теперь — перекладывает бумажки и сидит на собраниях.
— И еще время от времени работает постовым.
— Забавно, да?
Мы направились к зеленому домику. Я поинтересовался:
— Если дело настолько секретное, как тебе удалось выбить для меня допуск у шефа?
— Обязательно расскажу, когда получу этот допуск.
Крыльцо домика под нашим весом издало жалобный скрип. У входа висела кормушка для птиц; сейчас в ней не было ни пищи, ни воды. Майло открыл дверь ключом с полицейской биркой, и мы вошли в небольшую полутемную гостиную. Подставка для телевизора стояла пустой.
— Видеоаппаратуру забрали в лабораторию? — спросил я.
Утвердительный кивок.
— А где нашли DVD?
— На полке среди ее любимых фильмов. Во всяком случае, так мне сообщили.
— Крейтон ничего про него не упомянул.
— Я же говорил — DVD мне доставили с курьером.
— Каким курьером?
— Обычный такой парень. Прилично одетый.
— С полицейским значком?
— Ну, был у него и значок.
— Что-то я перестал тебя понимать.
— К DVD была приложена записка; там было сказано, где его нашли.
— Но в протоколе он не значится?
— Забавно, да?
— Кто из полицейских прибыл по вызову?
— Двое парней из отдела полиции Северного Голливуда, которым ну совершенно нечего сообщить мне «не для протокола».
— Майло, может, ты объяснишь мне, что стоит за всеми этими отклонениями от обычного порядка?
— Дело не в ней самой, — сказал Майло. — На нее как раз всем наплевать. В этом, собственно, и беда, Алекс.
— То есть дело — в подозреваемых? В том, где они работают?
— Заметь, я тебе ничего такого не говорил.
— У Академии настолько серьезные возможности по защите собственной репутации?
— Так бывает, если там учатся дети по-настоящему важных шишек. Вот среди твоих пациентов есть ученики Академии?
— Попадаются.
— Не поделишься впечатлениями?
— Способные и в целом симпатичные ребята. В массе своей довольно одаренные, но им приходится справляться с большой нагрузкой — в учебе, в спорте, в общественной жизни… Короче, все, как в любой другой старшей школе.
— В этом деле все не как в любой другой школе.
— Из-за одного конкретного ученика?
Молчание.
— Сейчас начинается прием заявлений в университеты, — начал рассуждать я. — Можно было бы поставить на то, что у вашего шефа ребенок нацелился на Лигу плюща [Лига плюща — собирательное название восьми старейших и авторитетнейших американских частных университетов. Включает в себя, в частности, Гарвард, Йель, Браун, Принстон, Колумбийский и Пенсильванский университеты. — Здесь и далее прим. пер.].
Майло отбросил со лба прядь нечесаных волос. Несмотря на плохое освещение, все дефекты кожи на его лице были сейчас отчетливо видны.
— Если что, я от тебя ничего такого не слышал.
— Сын или дочь?
— Сын. Единственный. Альберт Эйнштейн, если послушать его мамашу, Деву Марию.
— Двусмысленные у тебя метафоры.
— Да ладно, оба были приличными еврейскими детишками.
— Заканчивает выпускной класс?
— Выпускной по продвинутой программе. Собирается в Йель.
— Для абитуриентов этот год — тяжелый, как никогда, — заметил я. — Выпускников — больше обычного, так что даже занимавшихся по продвинутой программе может ожидать разочарование. Пара-тройка пациентов, которых я не видел с тех пор, как они под стол пешком ходили, недавно явились ко мне за моральной поддержкой. Говорят, что поступление или непоступление сегодня зависит от любой ерунды. И скандал вокруг школы — прекрасная пища для Богов Отказа.
— О, Великий Гуру Востока, — Майло согнулся в шутовском поклоне, — светоч твоей мудрости воистину пронзает мглу неведения! — Он принялся методично кружить по комнате. — Старина Стэн глубоко заблуждается, ты мне нужен вовсе не для шуточек.
Может, в этом Крейтон и заблуждался, зато он был прав в другом — искать в доме было решительно нечего.
Тесное жилище уже сейчас производило впечатление давно покинутого. В гостиной, беспорядочно обставленной дешевой мебелью, привлекал внимание разве что книжный шкаф — из тех, что продаются в виде комплектов для сборки на дому. Шкаф был забит школьными учебниками, пособиями для подготовки к единым госэкзаменам SAT и ACT [SAT, ACT — общеамериканские экзамены, играющие значительную роль при зачислении в университеты; отдаленный аналог ЕГЭ.], фотоальбомами с видами разных отдаленных мест, дешевыми изданиями Джейн Остин и других писательниц-классиков.