— Ким…

— Я сказала, оставьте меня в покое! — закричала в слезах девочка. — Почему вы вообще здесь? Идите и найдите ее! Найдите мою сестру и верните домой!

Ким спрыгнула с качелей и убежала в дом, хлопнув дверью. Скалли посмотрела на миссис Дункан, но та лишь беспомощно развела руками.

* * *

На выезде из города пошел наконец-то снег. Тяжелые мокрые хлопья падали тихо и торжественно, переливаясь белыми искрами в лучах фар.

Поворот к дому Макэллроя нашелся только со второй попытки, и, свернув наконец на нужную дорогу, Малдер поехал медленнее. Вскоре в свете фар показались густые заросли кустарника, будто нарочно посаженные так, чтобы нельзя было ничего за ними разглядеть.

— Не похоже, что тут любят гостей, — заметила Скалли.

Малдер кивнул.

— Один репортер явился сюда без приглашения. Еще в семидесятых дело было. Макэллрой привязал его к стулу и удерживал в плену дней пять.

Скалли повернулась к напарнику, пытаясь понять, насколько он серьезен. Трудно понять, когда он шутит.

— Почему его не арестовали?

— Репортер написал потом статью об этом. Получил Пулитцеровскую премию.

Они поехали дальше по разъезженной дороге, пока не добрались до удивительно современного дома, приютившегося в окружении высоких елей. Сквозь стеклянную переднюю часть дома можно было разглядеть гостиную. Удобные старые стулья, книжные шкафы вдоль стен, горящий камин. Телевизора нет. Редкость в наши дни, мысленно отметила Скалли.

Они вышли из машины, и Малдер постучал в дверь.

— Готовься, — предупредил он. — У него скверная репутация.

— Ты имеешь в виду, что нормальные люди не удерживают репортеров по пять дней в плену? Я поражена.

Дверь распахнулась. Скалли немедленно сделала шаг назад и достала пистолет.

— ФБР! Бросайте оружие!

Макэллрой стоял прямо перед ними. Из одежды на нем были только шорты, в зубах — самокрутка, а в руках — дробовик.

— Кто вы такие? — спросил он, щурясь от дыма.

— ФБР, — ответил Малдер. — Сэр, пожалуйста, опустите ружье.

— ФБР?

Малдер достал из кармана пальто удостоверение и продемонстрировал его Макэллрою. Тот хмуро посмотрел на него, но ружье прислонил к стене.

— Подумал, что вы очередные фанаты, — пробормотал он.

— Вы всегда так встречаете своих фанатов? — спросила Скалли, пряча пистолет в кобуру.

— Только самых верных. Тех, кто смог меня выследить.

Старик отвернулся от агентов и направился в дом. Скалли взглянула на Малдера.

Он пожал плечами, и они вошли.

* * *

Макэллрой привел их в кухню, где выяснилось, что приезд агентов отвлек его от приготовления молочного коктейля. Вернувшись, он продолжил занятие. Положив несколько ложек мороженого в чашу блендера, Макэллрой вылил туда же с полбутылки виски и нажал на кнопку включения. Затем плеснул из чаши в стакан и спросил:

— Попробуете?

— Мы на службе, — отказался Малдер.

— Ваше дело.

Макэллрой опустошил сразу полстакана, причмокнул и вздохнул:

— Хорошая штука.

— Мистер Макэллрой, мы хотели бы задать вам несколько вопросов, — начала Скалли.

— О чем?

— О пропавших девушках.

— О каких пропавших девушках? — Макэллрой выглядел озадаченным.

— Сэр, — сказала Скалли, стараясь сдержать раздражение. — Вы действительно не знаете, что происходит в вашем городе?

— В моем городе? Это не мой город. Я ненавижу это место.

— Тогда… почему вы здесь живете?

— Потому что здесь единственное место, где я могу писать. И я вырос здесь. Но это не значит, что мне тут нравится. Терпеть не могу этот город.

— Мистер Макэллрой, пропали три девушки, — сказал Малдер. — И горожане утверждают, что преступник — это Джеймс Каллум. Говорят, что ваши книги основаны на реальной истории о вампире, терроризировавшем город в пятидесятые. Говорят, что Джеймс Каллум на самом деле — настоящий.

Макэллрой покачал головой в отвращении.

— В этом городе полно идиотов. Я слышал, будто некоторые считают Каллума реальным, но я ничего не знаю о пропавших. Вы знаете, почему я решил написать «Сумрак»? Я хотел показать, что, какой бы глупой, бессмысленной ни была книга, все равно найдутся люди, желающие ее купить. Я написал ее в насмешку над современным обществом и безумной модой на развлечения. Над тем, как глупы нынешние подростки, и что они ведутся на любую чушь. Вампир — это метафора бессмысленного хлама, от которого мы зависим. Нам ведь как воздух нужны наши сплетни и развлечения круглые сутки. — Он хрипло засмеялся. — Да вот беда, оказалось, что современные подростки не знают, что такое сатира. Или ирония. Они купились на этот бред. Помешались от радости, будто я всерьез написал роман для них. — Он покачал раздраженно головой. — И раз уж они вообразили, что Каллум реален, то, стало быть, я своей цели достиг. Жаль, не тем путем, каким надеялся.

— Кажется, вы бы предпочли, чтобы ваша книга провалилась в продаже? — заметила Скалли.

— Не мелите чепухи. Я хотел добиться успеха. Но ради стоящей цели. Люди должны были понять, в чем соль. Книга была моим посланием ненависти ко всему лживому в сегодняшнем мире. Я презираю «Сумрак». Ненавижу эти книги всеми фибрами души. В них показано, как в современном обществе все прогнило. Бессмысленный треп выдается за нечто многозначительное. Популярная психология маскируется под глубокие размышления. Взаимоотношения подростков обрели самую деструктивную форму, какую только я мог вообразить: преследователя и жертвы, охотника и добычи. Когда я осознал, что никто не понял, о чем я пытался рассказать, я внес в следующий роман элементы некрофилии. Дал понять, что Каллум — мертвец вот уже несколько столетий. А когда это не сработало, я превратил его в жестокого домашнего тирана, который не позволяет главной героине жить ее собственной жизнью. — Он пожал плечами. — А они решили, будто это романтично. Если бы я мог повернуть время вспять, я сжег бы рукопись первого романа. Я бы убил себя прежде, чем задумал этот проект.

Макэллрой в ярости практически кричал, лицо его раскраснелось. Но он заставил себя успокоиться и налил в бокал еще одну порцию коктейля с виски.

— И… над чем же вы работаете теперь? — спросила Скалли, пытаясь уйти от опасной темы.

Макэллрой уставился на нее как на слабоумную.

— Над следующей частью «Сумрака», естественно.

Малдер протянул ему фотографии, одолженные в полицейском участке.

— Скажите, за последний месяц какая-нибудь из этих девочек приходила к вам?

Макэллрой просмотрел снимки, допивая коктейль.

— Она приходила, — сказал он, указав на Трейси Салливан, первую жертву — Больная на всю голову. Думала, что Каллум реален. И что раз уж я знаю его, то могу их познакомить. Они, видите ли, родственные души.

— Когда это случилось?

— Несколько недель назад. — Старик пожал плечами. — Я был довольно пьян тогда и захлопнул дверь прямо перед ее носом. Единственное, почему я ее запомнил, — это ее рыжие волосы.

— Вы не в курсе, кто-нибудь в округе может нарядиться Джеймсом Каллумом? — спросил Малдер.

— Таких не знаю, — покачал головой Макэллрой.

— У вас не снимали фильмы или рекламу для книг?

— Господи, нет! Все и так плохо. Только фильма о нем и не хватает.

Скалли закрыла блокнот и вежливо улыбнулась.

— Спасибо за уделенное время, мистер Макэллрой. — Она вручила ему визитку. — Позвоните нам, если вспомните еще что-нибудь.

* * *

Вернувшись в машину, Скалли посмотрела сквозь стеклянную стену на Макэллроя, устраившегося на диване.

— Веришь ему?

— Насчет того, что наше общество одержимо поп-культурой, знаменитостями-однодневками и поиском примитивных ответов на сложные вопросы в отношениях? Разумеется, да.

— Малдер, ты понимаешь, о чем я говорю. Думаю, мистер Макэллрой — наш главный подозреваемый. Такая история быстро станет сенсацией, и продажи его книг взлетят до небес.

— Его книги и так разбирают как горячие пирожки. А он сказал, что не хочет больше никаких сенсаций.

— Но это не значит, что он говорит правду. Он признал, что по крайней мере одна девочка приходила к нему. Плюс он не совсем… В норме.

— А кто определяет, что есть норма, Скалли? Он творческий гений. И он в свое время немало экспериментировал с наркотиками. Так что, учитывая все это, он еще вполне ничего себе.

— Малдер, ты не объективен. Ты позволяешь своим фанатским чувствам влиять на твое восприятие.

— Я не фанат. И я услышал твои доводы, — усмехнулся Малдер. — Он, бесспорно, под подозрением, но на видеозаписи был кто-то другой. Рост похитившего девчонок — больше шести футов. А Макэллрой едва ли выше тебя.

Скалли вздохнула и подавила зевок.

— Сегодня мы больше ничего не успеем. Давай возвращаться в город, пора ужинать и спать. Завтра съездим на место преступления.

Малдер согласно кивнул.

* * *

Утром Малдера разбудил резкий стук в дверь. Он сел на кровати, еще в полусне, потянулся к оружию, затем моргнул, посмотрел на Скалли и вздохнул:

— Кто-то пришел.

Скалли заворчала и подтянула одеяло повыше. Малдер взглянул на часы. 6:20.

— Агенты Малдер и Скалли! — позвал кто-то из холла.

Малдер узнал голос исполняющего обязанности шерифа Гудмана.

— Нужна ваша помощь. Пропавшие девочки нашлись.

* * *

Когда шериф сказал, что девочки нашлись, Скалли почувствовала проблеск надежды.

Однако ей бы стоило сразу догадаться. Надежда — это совсем не то, что развиваешь на такой работе. Реализм — да. Пессимизм — легко, если не будешь осторожен. Надежда? Ей нет места.

Девочек оставили на городской площади ночью. К тому времени, как тела обнаружили, выпал снег и замел все следы.

Скалли смотрела на первое тело, лежащее на медицинском столе. Два других тела дожидались своей очереди в патрульных машинах. Морга в Касл Блафф не было. Первое тело принадлежало Бриони Дункан.

У Скалли не было времени на полноценное обследование, но она и без вскрытия могла назвать причину смерти.

— Обескровлена. Полностью.

— Полностью? — Малдер поднял брови в удивлении.

— Практически. — Скалли указала на синяки на внутренней стороне бедра. Там отчетливо различались две колотые раны. — Кровь выцедили из бедренной артерии.

— Следы борьбы?

— Никаких, — покачала головой Скалли. — Думаю, жертвы находились под воздействием наркотиков.

— Или под влиянием чар?

— Нет, Малдер. — Скалли вздохнула. — Наркотики. Агент Питерс по моей просьбе отправил образцы тканей в Вашингтон. Проверка не займет много времени. Я сказала, что нужны тесты на рогипнол, кетамин или золпидем.

— Наркотики для изнасилования?

— Этим можно объяснить отсутствие суженных сосудов, — кивнула Скалли. — Если жертвам дали наркотик, то они не боялись. Выброс адреналина отсутствовал, сосуды не сужались.

— Но как объяснить обескровливание?

— Есть много вариантов, если жертва была чем-то одурманена. Подкожные шприцы, например. Они бы объяснили также и колотые раны. Убийца мог ввести какой-нибудь антикоагулянт, чтобы кровь не свертывалась.


Конец ознакомительного фрагмента

Если книга вам понравилась, вы можете купить полную книгу и продолжить читать.