Джонатан Свифт

Путешествия Гулливера

Путешествие к лилипутам

Введение

Ещё ребёнком я горячо любил море и мечтал о путешествиях. На изучение морского дела я тратил все деньги, которые отец изредка присылал мне, пока я занимался медициной. Окончив школу, я поступил хирургом к командиру судна «Ласточка» и тотчас же пустился в плавание. Я путешествовал в течение многих лет, служа врачом то на одном, то на другом корабле.

В свободное от занятий время я прочёл много книг знаменитых писателей и изучил нравы и обычаи тех стран, которые мне пришлось посетить.

В одно из моих последних путешествий наш корабль настигла страшная буря. Был такой туман, что матросы вовремя не заметили перед собой огромную скалу. Вихрем судно гнало прямо на неё, и оно разбилось на куски. Пять матросов и я спустили на воду лодку, и нас ещё долго носило по волнам. Но часа через полтора налетевший с севера ужасный шквал опрокинул наше маленькое судно. Не знаю, что стало с моими товарищами, думаю, что все они погибли. Меня же ветер и волны толкали вперёд и вперёд. Как раз в ту минуту, когда я уже окончательно выбился из сил, буря несколько утихла. Я ступил на дно и по воде добрался до берега.

Был вечер. Побродив по берегу, я не заметил никаких признаков жилья. Томимый жарой и усталостью, я расположился на необыкновенно мягкой и низкой траве и заснул так крепко, как не спал ещё ни разу в жизни. Вот тогда то и начались мои приключения, о которых я хочу рассказать.

Глава I

Я попадаю к лилипутам. Маленькие люди связывают и мучают меня

Я проснулся, когда наступило утро и солнце стало ярко светить мне в глаза. Я хотел встать, но почувствовал, что мои руки и ноги точно скованы, а длинные волосы каким-то образом прикреплены к земле. Лёжа на спине, я видел только голубое небо и яркое солнце, которое жгло меня своим ослепительным светом.

Я долго не мог понять, что со мной случилось. Как я ни старался подняться, я ничего не мог сделать. Только теперь я заметил, что мои руки и ноги были привязаны к кольям, а всё моё туловище от плеч до ног опутано сетью маленьких верёвочек, концы которых, справа и слева, прикреплены к колышкам, вбитым в землю. Пока я раздумывал, что бы это могло значить, я услышал вокруг себя неясный шум, похожий на жужжание пчелиного роя, происхождение которого я никак не мог себе объяснить.

Вдруг я почувствовал, что по моей правой ноге ползёт что-то живое. Я думал, что это крыса, которой вздумалось прогуляться по моему телу. С большой осторожностью существо поднималось все выше и выше, пробираясь по животу, по груди, и наконец дошло до лица, на котором оно могло прочесть выражение крайнего удивления. Когда я почувствовал это существо возле своего подбородка, я опустил глаза и был страшно поражён, увидев маленького, миленького, забавного человечка величиной не больше 6 дюймов [Дюйм — единица длины, равная 2,54 см.].

Он производил впечатление разумного существа, был прилично одет, в руках держал лук и стрелы, а на спине у него на яркой ленте висел колчан. Я не мешал маленькому человечку разглядывать меня и лежал совершенно мирно. В то же время я почувствовал, как по моему телу, по направлению к лицу, ползли 40 или 50 других человечков.

Это меня сначала очень занимало, и я им не мешал. Но когда они стали разгуливать по моему телу слишком бесцеремонно, я громко закричал. Маленькие существа страшно испугались и прыгнули в разные стороны. При этом они толкались, давили друг друга и некоторые упали вниз. Позже я узнал, что многие сильно пострадали и, как меня уверяли, сломали себе ноги и руки. Но в ту минуту я ничего не замечал, а только слышал вокруг себя усиливавшиеся шум и жужжание.

Мало-помалу всё успокоилось. Маленькие человечки вновь приободрились, когда увидели, что я не в состоянии разорвать верёвок, которыми они меня связали, пока я спал. Они снова вскарабкались на меня, а один смельчак взобрался на воротник моего кафтана и стал оттуда разглядывать меня, причём на его крошечном лице очень комично выражалось безграничное удивление. Поражённый моим видом, он поднял ручки к небу и воскликнул: «Гекина дегуль!» Голосок его прозвенел ясно, но очень тонко, не громче, чем писк мыши.

«Гекина дегуль! Гекина дегуль!» — повторили остальные не менее ста раз. Я тогда, конечно, не понял значения этих слов и принял их за выражение величайшего удивления, на какое только были способны эти маленькие существа. Потом я узнал, что этот возглас означал: «Какое чудовище!..»

Всё это привело меня в немалое смущение, и я попытался освободиться. Сделав резкое движение, я вырвал из земли колышки и порвал верёвочки, которыми была привязана моя правая рука. Мне удалось также разорвать несколько верёвочек, прикреплявших к земле мои волосы. Это позволило мне поднять голову на два дюйма и посмотреть в разные стороны.

Когда я получил возможность двигаться, я попытался поймать какого-нибудь человечка, но эти юркие создания не давались, быстро и ловко увёртывались и, убегая, издавали пронзительный визг, как бы смеясь над моим бессилием. Затем всё вдруг стихло, и я услышал, как чей-то тоненький голосок повелительно произнёс слова: «Тольго фонак». В то же мгновение я почувствовал сильную колющую боль в правой руке и увидел, что в неё впилось более ста маленьких стрел. Стрелы были не длиннее булавок, и маленькие ранки от них были похожи на те, которые делают за работой швеи. За первым залпом, который меня не особенно порадовал, последовал второй, причём много стрел попало мне в лицо. Это было неприятно, и я поспешил закрыть лицо рукой. Стрел, которые упали на тело, я не чувствовал и потому не обращал на них внимание. Взбешённый болью и безвыходностью своего положения, я попробовал опять освободиться и разорвать верёвки.

Но, как я ни напрягал свои силы, я ничего не добился. На меня посыпался новый град стрел, причём некоторые из злых людишек пытались копьями и пиками ранить меня в бок. Но, на моё счастье, у них не хватало сил проколоть куртку из буйволовой кожи, которая была на мне надета. Благодаря этому их ожесточённое нападение не причинило мне особых повреждений.

Глава II

Лилипуты кормят и поят меня. По приказанию своего короля они отвозят меня в столицу

Немного спустя лилипуты оставили меня в покое. Я хорошо понимал, что силой мне ничего не сделать, и решил до наступления ночи лежать смирно в надежде, что тогда, быть может, мне удастся разорвать верёвки. В этом случае, без сомнения, я легко справлюсь с сотнями туземцев, если ростом они не больше тех, которых я уже видел.

С этой минуты я не шевелил ни одним членом и с нетерпением ждал темноты, чтобы привести мой план в исполнение. Но это мне не удалось. Как только мои враги увидели, что я лежу смирно, они оставили меня в покое, но по шуму, который с каждой минутой увеличивался, я заключил, что их становилось всё больше и больше. Скоро в четырёх шагах от своей головы я услышал непрерывный стук молотков, точно плотники возводили какое-то здание.

Стараясь объяснить себе этот шум, я повернул голову и увидел, что человечки строили помост в виде маленькой башни вышиной в полтора фута [Фут — английская мера длины, равная 30,48 см.], на который они ловко взбирались и так же спускались по маленьким красивым лесенкам. Через час это сооружение, на котором могло поместиться только несколько лилипутов, было окончено.

На помост по лесенке взобрался маленький мужчина, очевидно, знатная особа. Приняв важный вид, он обратился ко мне с длинной речью. Прежде чем начать говорить, он прокричал три раза: «Лангро дегюль сан!» Смысл этих слов мне объяснили впоследствии.

Вслед за тем ко мне подбежали пятьдесят или шестьдесят туземцев, обрезали верёвки, прикреплявшие левую сторону моей головы, и дали мне возможность повернуть её направо и рассмотреть маленького оратора. Это был статный молодой человек, он держал себя важно и был на полголовы выше трёх других, которые его сопровождали. Эти последние были не больше моего среднего пальца и подобострастно держали шлейф его мантии. По всему можно было заключить, что говоривший был настоящим оратором. Хотя я не понимал ни слова из его речи, но по выражению лица, по красноречивым жестам я догадался, что он то угрожал мне, то льстил, то успокаивал, то давал обещания.

Когда человечек окончил свою речь, я ответил ему несколькими словами, стараясь показать жестами мою полную покорность и смирение. Я пытался объяснить ему, что я голоден и чувствую жажду, и очень прошу накормить и напоить меня. Я указывал на рот, на живот, делал жевательные и глотательные движения и так ясно выразил свои желания, что гурго, как зовут в этой стране знатных людей, меня понял и в знак согласия наклонил голову.

Он сошёл с помоста, и я почувствовал, что к моим бокам приставили лесенки, по которым карабкались сотни маленьких существ. Они принесли множество корзиночек и подносов с прекрасно приготовленными кушаньями, которые были доставлены мне по приказанию их короля. С жадностью я набросился на все эти блюда и, к великому изумлению зрителей, быстро съел их.