Другой потомок первого алфавита развивался независимо: сохранившиеся надписи показывают, что к VI в. до н. э. предшественник арабского алфавита использовался в торговой колонии на юго-западе Аравийского полуострова, где говорили на языках, родственных ханаанскому, которые называют древними южноаравийскими. Предку современного арабского письма предстояло появиться во II в. до н. э. в Петре, центре Набатейского царства — месте, где говорили на диалекте арамейского языка [James A. Bellamy, 'The Arabic Alphabet', in Senner, The Origins of Writing, p. 94–6.].
Греческий и арабский алфавиты позаимствовали и приспособили семитские названия для каждой буквы алфавита, европейские версии алфавита, кроме того, получили буквы для гласных звуков, в то время как арабский алфавит остался консонантным. Предполагается, что в ранних неалфавитных системах письма каждая пиктограмма называлась именем соответствующего предмета или понятия: пиктограмму вола, вероятно, называли «вол». С алфавитом этот принцип больше не действовал. Изначально название каждой буквы в нем соответствовало определенному слову, которое начиналось с этой буквы, подобно тому, как сегодня объясняют в азбуках: «А — арбуз». Но ко времени более широкого распространения алфавита буквы уже утратили связь со словами-названиями, и римляне еще больше сократили их имена [Впрочем, некоторые названия букв сохраняют семантику или ее следы даже спустя тысячелетия. В греческом языке омикрон, o mikron, — это «малое о», что объясняет различие между этой буквой и омегой, ō mega — «большим о»; название эпсилона, e psilon («голое е»), поясняет, что эта буква отличается от êta, которая, благодаря «облеченному» ударению — циркумфлексу (^), не обнажена, но одета. На французском языке название буквы Y произносится как [и-грек], то есть «греческое i», а на английском языке буква W называется «дабл-ю» — напоминание о том, что эта буква появилась из соединения двух U.]. Древнегреческий язык сохранил семитские очертания алфавита: буквы в нем располагались в основном в том же порядке, за исключением нескольких, которые были добавлены для передачи особенных звуков в греческом; в остальном буквы были почти те же, и изначально таким же было направление чтения. После 800 г. до н. э. этруски заимствовали и приспособили греческий алфавит, внеся изменения в соответствии с особенностями собственного языка и произношения; отсюда произошел латинский алфавит, поскольку этруски были ассимилированы ранней Римской республикой вскоре после IV в. до н. э. Латинский алфавит использовал 21 греческую букву, отбросив Z (zeta) как ненужную и добавив G, а затем восстановив Z и Y, чтобы иметь возможность транслитерировать греческие имена.
Впрочем, в то время еще никто не использовал слово «алфавит», которое появилось на удивление поздно. Римляне называли его literae или elementa, «буквы» или «элементы», что является переводом с греческого. Примерно к 200 г. н. э. относится первое сохранившееся упоминание слова «алфавит» — у римского богослова Ипполита, в словосочетании ex Graecorum alphabeto («из греческого алфавита»). В IV в. св. Иероним Стридонский уже использовал это слово как хорошо известное, назвав своей целью ut alphabetum [Hebraicum] discerem («выучить еврейский алфавит») [Diringer and Regensburger, The Alphabet, vol. 1, p. 145.].
Однако изучение алфавита, даже в определенном порядке следования букв, еще не означает использования алфавитного порядка. Как мы убедились, алфавит с самого начала имел относительно устойчивую последовательность, за исключением отдельных букв. Но потребовалось около трех тысяч лет, прежде чем человек осознал, что этот порядок можно использовать для других целей, помимо запоминания названий букв при обучении чтению.
В 2350 г. до н. э. Шумер завоевали аккадцы, которые, как это нередко бывало с завоевателями, переняли многие элементы побежденной цивилизации. Заимствовав у шумеров хорошо развитую систему управления, аккадцы нуждались в чиновниках, способных читать по-шумерски. Шумерский, однако, в отличие от аккадского, не был семитским языком. Наличие двух столь разных языков обусловило появление многочисленных двуязычных списков слов, ранних предшественников словарей. Древнейшим примером такого списка является Урра-Хубуллу или Харра-Хубуллу — шумеро-аккадская энциклопедия-словарь, состоящая из 24 словарных табличек, датируемых 2000 г. до н. э. Слова в них сгруппированы по темам: закон, государственная администрация и разные объекты — от морских и сухопутных транспортных средств до различных видов животных. Внутри этих категорий предметы сортируются по материалу, из которого они были изготовлены: например, были таблички с названиями деревьев и, соответственно, всего, что было сделано из дерева, от кораблей до повозок; другая категория — для всего сделанного из глины.
Подобные списки слов, прообразы тематических групп лексики в современных разговорниках, стали привычным подспорьем, особенно для поставщиков и торговцев, которым постоянно приходилось иметь дело с людьми из самых разных частей света. Эти списки могли составляться по различным принципам. Так, неподалеку от Финикии, в Эбле (близ современного Алеппо), найдены списки слов, расположенных по звучанию первого слога [McArthur, Worlds of Reference, p. 25.].
Более общий принцип организации и категоризации обнаруживается в находках из раскопок города Каниш (современный поселок Кюльтепе, в центральной Анатолии), где было найдено около 20 000 клинописных табличек. Там в разных местах хранились таблички с различными сведениями, тщательно подобранные по виду и содержанию. Некоторые из подборок до сих пор сохранили глиняные ярлычки с описанием содержания: «донесения от А», «таблички города», «таблички, которые являются копиями…», «таблички, содержащие завещание PM», «свидетельство PN» и т. д. [Конечно, глина относительно долговечна. У нас есть скудные, но весьма любопытные находки других письменных материалов и, соответственно, свидетельства о существовании других систем организации. В Турции был обнаружен набор соединенных петлями восковых дощечек, датируемых концом XX в. до н. э., свидетельствующий о том, что в I тысячелетии до нашей эры для записей использовался и менее прочный материал. Другая находка из Нимруда представляет собой целую табличку для письма из слоновой кости, а также фрагменты табличек из слоновой кости и из дерева. (О более поздних формах временных записей см. в главе 7)* // * Jerrold S. Cooper, 'Sumerian and Akkadian', in Daniels and Bright, The World's Writing Systems, p. 40.] [Klaas R. Veenhof, 'Archives of Assyrian Traders', in Maria Brosius, ed., Ancient Archives and Archival Traditions: Concepts of Record-Keeping in the Ancient World (Oxford, Oxford University Press, 2003), p. 102–3.].
Кое-где буквы алфавита использовались для маркировки в строительстве и столярном деле. В Нимруде (IX в. до н. э.) детали из слоновой кости, предназначенные для инкрустации мебели, помечены на обратной стороне буквами алфавита, чтобы обозначить порядок, в котором их следует установить: это свидетельствует о том, что мастера знали последовательность букв в алфавите. Шесть веков спустя буквы были вырезаны на деревянных бимсах (поперечных балках) корабля для указания плотникам — нечто подобное мы видим на страницах инструкций для современной разборной мебели. В Петре (I в. до н. э.) большие блоки обтесанного камня также помечены буквами, по-видимому, чтобы показать порядок, в котором они должны устанавливаться в храме [Цит. по: O'Connor, 'Alphabet as Technology', in Daniels and Bright, The World's Writing Systems, p. 291–2. О датировке см.: Нимруд: A. R. Millard, 'Alphabetical Inscriptions on Ivories from Nimrud', Iraq, vol. 24, no. 1, 1962, p. 41, 50. О корабле, позднее потерпевшем крушение у берегов Сицилии, см.: Aïcha ben Abed ben Khader and David Soren, Carthage: A Mosaic of Ancient Tunisia (New York, W. W. Norton, 1987), p. 33; о каменных блоках в Петре см.: Philip C. Hammond, David J. Johnson, Richard N. Jones, 'A Religio-Legal Nabataean Inscription from the Atargatis/Al-'Uzza Temple at Petra', Bulletin of the American Schools of Oriental Research, no. 263, 1986, p. 77.]. Таким образом, алфавит использовался как организующий инструмент, но еще не использовался как способ сортировки. Он указывал последовательность (бимс A следовало установить перед бимсом B), но не определял, что все предметы, начинающиеся с буквы A, должны находиться в одном месте, а все объекты, начинающиеся с буквы Б, — в другом месте. На тот момент, похоже, в этом не было необходимости.
В Древней Греции надписи на стенах в буквальном смысле слова высекались на камне. Начиная примерно с 650 г. до н. э. законы стали иногда записываться на более компактных поверхностях: в Пританее, месте заседаний исполнительной власти, имелись письменные таблички, на которых устные указы фиксировались в более долговечной форме [Martin, The History and Power of Writing, p. 47.]. Но неизвестно, как они впоследствии хранились и сортировались. Имеется всего несколько образцов записей, которые могли бы рассказать нам о том, что представляли собой классификация и категоризация в Древнем мире. Два древнейших списка известны по «Илиаде» (Песнь II), датируемой VIII–VII вв. до н. э.: один представляет собой перечень 1186 греческих кораблей, а другой — перечисление воинов, сражавшихся за Трою. Оба (в основном) упорядочены по географическому принципу. Четыре столетия спустя географический принцип был применен для официального списка афинских граждан, разделенного на демы (районы) [Lloyd W. Daly, Contributions to a History of Alphabetization in Antiquity and the Middle Ages (Brussels, Latomus, 1967), p. 11–15.]. В VI в. до н. э. (приблизительно, поскольку точная дата неизвестна) в «Каталоге женщин» — поэме, часто приписываемой Гесиоду, — в качестве основного принципа перечисления использовалась генеалогия.
Сортировка по предмету, материалу, географическому положению, генеалогии… — похоже, составители списков в древности сталкивались с постоянно растущими объемами информации и рассматривали ее упорядочение как сложный процесс, имеющий множество разновидностей. Но прежде чем перейти к рассмотрению систем классификации, из которых они выбирали, необходимо сделать техническое отступление.
Папирус, начиная примерно с IV тысячелетия до н. э., широко использовался как писчий материал в Древнем Египте. Он изготовлялся из тростника, который был широко доступен, сравнительно дешев и легко поддавался обработке, а потому был распространен по всему Средиземноморью. Основной недостаток папируса проявляется только со временем: он начинает разрушаться через столетие и полностью распадается в течение двух. Напротив, пергамент, изготовленный из шкур животных, куда долговечнее. Произведенный первоначально в IV в. до н. э. в городе Пергам (Пергамон), от названия которого и происходит слово «пергамент», ко II в. до н. э. он уже широко использовался. И рост употребления пергамента в последующие несколько столетий был в значительной степени обусловлен долгим сроком службы. Для того чтобы произведения, изначально записанные на папирусе, сохранились до наших дней, им следовало быть достаточно значимыми или популярными — так, чтобы их переписали несколько раз и в конце концов перенесли на более долговечный материал, каким был пергамент [Как отметила Энн Блэр: Ann Blair, Too Much to Know: Managing Scholarly Information Before the Modern Age (New Haven, Yale University Press, 2010), p. 18.]. В связи с этим важно помнить, что уцелевшие тексты доклассического периода, за редкими исключениями, переписывались вновь и вновь множество раз и потому нередко сохраняют следы позднейшего вмешательства в порядок и смысл текстов.
С современной точки зрения нет ничего удивительного в том, что в IV в. до н. э. Аристотель расположил свои «Конституции», или «Политии», отчасти в алфавитном порядке. Но мы должны учитывать, на каком материале были написаны эти произведения, сколько раз они были переписаны и сколько раз могли подвергнуться исправлениям, изменениям и перестановке. Поскольку нет никаких свидетельств, которые позволили бы нам узнать, когда были разработаны дошедшие до наших дней порядок и расположение этих текстов, не существует никаких доказательств того, что они были установлены самим Аристотелем или что перестановка текстов произошла уже в первые века распространения его трудов. Первое упоминание о том, что книги «Политий» расположены в алфавитном порядке, сохранилось в тексте, написанном несколько столетий спустя — автором, работавшим в египетской Александрии, и это отнюдь не случайный факт: Египет Птолемеев — династии, основанной в 323 г. до н. э. и закончившейся смертью Клеопатры в 30 г. до н. э., — был единственным местом и единственным периодом последовательного использования алфавитного порядка в средиземноморском мире — вплоть до эпохи Высокого Средневековья [Aristotle's Constitutions: Daly, Contributions, p. 16–17; Politics: John J. Keaney, 'The Alleged Alphabetization of Aristotle's Politeia', Classical Philology, vol. 64, nо. 4, p. 213–18; автор, впрочем, не связывает расположение «Политий» с более широким распространением алфавитного порядка в птолемеевском Египте.].