Джулия Куин

Первый поцелуй

Глава 1

«Самым престижным светским мероприятием на этой неделе обещает стать званый ужин, который во вторник вечером дает леди Нили. В городе до сих пор не утихают разговоры о ее прошлогоднем званом ужине, а точнее, о меню этого ужина. И хотя круг приглашенных невелик, весь Лондон (в особенности обитатели фешенебельных предместий) стремится в дом к леди Нили.

Автор этих строк не удостоился чести получить приглашение и поэтому обречен коротать время дома за кувшином вина, краюхой хлеба и работой — составлением вот этой колонки светской хроники. Однако не стоит жалеть его, дорогой читатель! В отличие от приглашенных на пышный гастрономический праздник автору этих строк, к счастью, не придется слушать утомительную болтовню леди Нили!»

«Светские заметки леди Уислдаун».

27 мая 1816 года

Тилли Говард предполагала, что вечер с каждой минутой будет становиться все скучнее и тягостней, но, честно говоря, и подумать не могла, что он закончится так скверно. Она не хотела ехать на званый ужин к леди Нили, но ее родители настояли на том, чтобы дочь приняла приглашение. И вот Тилли была здесь и пыталась не обращать внимания на неприятный голос хозяйки дома, напоминавший скрежет ножа по тарелке, — в свете одновременно побаивались леди Нили и подсмеивались над ней.

Тилли старалась не замечать урчания в животе. Ужин должны были подать еще в половине восьмого, однако сейчас было уже почти девять, а леди Нили, казалось, совсем забыла об угощении и продолжала без умолку болтать.

И еще одно обстоятельство Тилли изо всех сил пыталась игнорировать. Этим обстоятельством был стоявший рядом с ней мужчина. Если бы Тилли могла, она бы убежала из зала, чтобы только не общаться с ним. Но ее бегство вызвало бы в обществе скандал.

— Он был веселым малым, — промолвил Роберт Данлоп развязным тоном, который обычно бывает у тех, кто выпил несколько больше своей нормы. — Помню, этот парень так и сыпал остротами.

Тилли натянуто улыбнулась. Мистер Данлоп говорил о ее брате Гарри, который погиб год назад в сражении при Ватерлоо. Тилли обрадовалась, узнав, что ее на этом вечере познакомят с мистером Данлопом. Она всем сердцем любила брата и до сих пор оплакивала его. Ей очень не хватало Гарри. Тилли надеялась услышать рассказ о последних днях Гарри из уст его боевого товарища. Однако Роберт Данлоп говорил совсем не то, что она ожидала услышать.

— Гарри часто рассказывал о вас, — продолжал Роберт Данлоп. — Правда… — Мистер Данлоп вдруг замолчал и искоса взглянул на Тилли. — Правда, он довольно странно описывал вас. Гарри говорил, что вы угловатая, с худыми руками, ногами, а волосы заплетаете в косы.

Не удержавшись, Тилли коснулась рукой своих волос, уложенных в высокую прическу.

— Когда Гарри уезжал на континент, я действительно еще заплетала косички, — промолвила она сдержанно, поскольку не желала обсуждать с малознакомым мужчиной свои ноги, руки и волосы.

— Он очень любил вас, — сказал мистер Данлоп.

Его тон на этот раз был удивительно мягким, задушевным. И это не ускользнуло от внимания Тилли. Возможно, она слишком поспешно составила о нем негативное мнение. Роберт Данлоп, судя по всему, был неплохим человеком. У него было доброе сердце и приятная внешность. Ему шла военная форма. Гарри всегда с большой симпатией отзывался о своем приятеле в письмах. Тилли хорошо помнила, что брат называл его «Робби». Возможно, на поведение Данлопа сегодня повлияло изрядное количество выпитого вина.

— Гарри с восхищением отзывался о вас. С истинным восхищением! — с чувством промолвил Роберт.

Тилли кивнула. Она продолжала любить брата даже после того, как узнала, что он описывает ее своим друзьям как гадкого утенка.

Робби тоже кивнул.

— А еще он говорил, что вы были бы самой красивой девушкой на свете, если бы не веснушки.

Тилли начала озираться, ища пути к бегству. Можно было бы удалиться из зала под благовидным предлогом: сделать вид, что порвался подол платья, или сильно закашляться.

Робби тем временем придвинулся к ней ближе, пытаясь разглядеть веснушки на ее лице. «Нет, он явно хочет моей смерти!» — мелькнуло в голове Тилли.

Она уже приготовилась упасть в обморок. Может быть, это избавило бы ее от навязчивого собеседника. Хотя подобный поступок был рискованным. Тилли могла попасть в «Светские заметки леди Уислдаун», и тогда рассказ о ее притворном обмороке прогремел бы на весь Лондон. Однако Тилли готова была пойти даже на этот крайний шаг ради того, чтобы отделаться от Роберта.

— Он очень боялся, что вы никогда не выйдете замуж, — продолжал Робби, с сочувственным видом качая головой. — И не уставал повторять, что у вас огромное приданое.

Вот оно что! Оказывается, брат между сражениями и стычками с врагом уговаривал боевых товарищей жениться на ней, используя приданое в качестве приманки. Раз девушка не блещет ни внешностью, ни душевными качествами, соблазнить жениха могут только деньги.

Если бы Гарри не пал на поле боя, Тилли, пожалуй, задушила бы его собственными руками.

— Мне нужно идти, — бросила Тилли. Робби огляделся вокруг:

— Куда?

Да куда угодно!

— В дамскую комнату, — сказала Тилли, надеясь, что Роберт не увяжется за ней.

Робби слегка смутился и отвел взгляд в сторону.

— О, конечно, — промолвил он, но тут же оживился, когда его взгляд упал на входящего в зал нового гостя. — Ах, это ты! Ну, наконец-то!

Тилли обернулась, чтобы посмотреть на человека, сумевшего отвлечь внимание Роберта. Это был высокий джентльмен, одетый, как и Роберт, в военный мундир. Но он сильно отличался от Данлопа. От этого человека исходила опасность, и Тилли сразу же ощутила это.

У него были русые, как густой темный мед, волосы. Цвет его глаз Тилли не могла рассмотреть с расстояния трех ярдов, однако она сразу поняла, что он способен привести в трепет любую юную леди. Он был широкоплеч, прекрасно сложен и имел правильные черты лица.

— Томпсон! — воскликнул Робби. — Я чертовски рад тебя видеть.

«Питер», — мысленно сказала Тилли. Она знала, что Питер Томпсон был лучшим другом Гарри. Брат упоминал о нем почти в каждом письме, но никогда подробно не описывал его, иначе Тилли была бы подготовлена к встрече, с этим античным божеством и его появление не поразило бы ее так сильно.

Впрочем, если бы Гарри описывал своего друга Питера, то все равно не сумел бы передать в полной мере всю привлекательность его внешности. Мужчины не придают значения деталям. Гарри написал бы просто, что Питер симпатичный малый.

— Ты знаком с леди Матильдой? — спросил Робби Питера.

— Добрый вечер, Тилли, — промолвил Питер, целуя ее руку. — Простите меня за фамильярность, но Гарри всегда называл вас именно так.

— Вам не за что извиняться, — сказала Тилли. — Я тоже едва сдерживаю себя, чтобы не назвать мистера Данлопа Робби.

— О, зовите меня, ради Бога, Робби, — с добродушной улыбкой промолвил Данлоп. — Меня все так называют.

— Значит, Гарри писал вам о нас? — спросил Питер.

— Постоянно.

— Он очень любил вас, — заметил Питер. — И часто о вас говорил.

— Да, Робби уже успел рассказать мне об этом.

— Я хотел, чтобы вы знали, что Гарри всегда помнил о вас, — объяснил Робби и вдруг втянул голову в плечи. — О, сюда идет моя мать!

Тилли и Питер проследили за его встревоженным взглядом.

— Будет лучше, если я спрячусь, — пробормотал Робби и скрылся за высоким растением в кадке.

— Она все равно найдет его, — усмехнувшись, сказал Питер.

— Да, для матери это нетрудно, — согласилась Тилли.

Они замолчали, и Тилли вдруг пожалела о том, что словоохотливый Робби покинул их. Его пустая, но безобидная болтовня заполнила бы сейчас неловкую паузу.

Тилли не знала, о чем говорить с Питером Томпсоном и как держать себя в его присутствии. В голове у нее вертелась только одна мысль: думает ли сейчас Питер о ее огромном приданом, и как часто покойный Гарри рассказывал ему о ней, считая, что богатство ее главное достоинство.

— Я узнал вас сразу, как только вошел в зал, — неожиданно сказал Питер.

Тилли удивленно вскинула на него глаза.

— Узнали?

Ее завораживал взгляд его серо-голубых пылких глаз. Она едва уняла нервную дрожь в руках.

— Гарри очень точно описал вас.

— Но я давно не ношу косички, — промолвила Тилли, пытаясь говорить с иронией.

Питер тихо засмеялся:

— Я вижу, Робби наговорил вам всякой чепухи.

— Да, он долго развлекал меня воспоминаниями о брате.

— Не придавайте большого значения его словам. Мы все любим, болтать о своих сестрах и, когда им двенадцать лет, одинаково описываем их.

Тилли не стала разубеждать Питера и говорить ему о том, что описание Гарри относится к ее более позднему возрасту. В отличие от своих сверстниц, которые быстро взрослели и рано начали носить более женственные наряды, Тилли до шестнадцати лет сохраняла детскую угловатость. Да и теперь она смахивала на мальчика, хотя за последнее время фигура ее стала более женственной, чем Тилли страшно гордилась.

Ей должно было скоро исполниться двадцать лет, и она не желала вспоминать о том времени, когда у нее были худые ноги, острые локти и детские косички.

— И как же вам удалось узнать меня? — спросила Тилли.

Питер улыбнулся:

— А вы не догадываетесь?

Ах да, по волосам! Фамильная особенность Говардов… У Тилли, Гарри и старшего брата Уильяма была пышная ярко-рыжая шевелюра, присущая представителям их рода. Она так пламенела на солнце, что слепила окружающим глаза. Тилли считала цвет своих волос родовым проклятием, передающимся по наследству. Вероятно, один из их предков сильно нагрешил и в качестве наказания был отмечен особой меткой — невообразимым цветом волос.

— Дело не только в цвете волос, — как будто прочитав ее мысли, сказал Питер. — Вы очень похожи на брата. Губы, овал лица…

Он говорил с большой теплотой, стараясь сдерживать эмоции, и Тилли поняла, что Питер очень любил брата, что ему, как и ей, не хватает его.

Тилли едва не расплакалась от переполнявших ее чувств.

— Я… — Ее голос пресекся, и, к собственному ужасу, она вдруг всхлипнула. Это было явным нарушением правил хорошего тона. Тилли сделала над собой усилие, пытаясь сдержать эмоции.

Питер понял, что с ней происходит, и, взяв Тилли под руку, повернул спиной к гостям. Достав из кармана носовой платок, он протянул его ей.

— Спасибо, — пробормотала Тилли, промокнув носовым платком глаза. — Прошу прощения. Сама не знаю, что на меня нашло.

Питер понимал, что Тилли до сих пор скорбит о брате. Он тоже горевал о Гарри. Все, кто знал этого веселого молодого человека, тяжело переживали его смерть.

— Что привело вас в дом леди Нили? — спросил Питер, решив сменить тему разговора.

Тилли бросила на него благодарный взгляд.

— Родители настояли на моем приезде сюда. Отец сказал, что у леди Нили лучший в Лондоне повар. Он и слышать не хотел моих возражений. А вы, каким образом оказались здесь?

— Леди Нили хорошо знакома с моим отцом. Думаю, она пожалела меня и пригласила в свой дом, зная, что я совсем недавно вернулся в столицу.

Произнося эти слова, Питер с грустью думал о том, что сейчас в Лондоне находилось множество офицеров, оставшихся после войны не у дел. Эти молодые люди, уволенные из армии или находящиеся накануне отставки, едва сводили концы с концами. Они не владели никакими навыками, кроме умения обращаться с оружием и лихо скакать в седле, поэтому им было трудно найти себя в условиях мирной жизни. Некоторые приятели Питера решили остаться в армии. Военная служба была престижным занятием для мужчин. Питер был младшим сыном небогатого аристократа. Однако ему опротивела армейская жизнь. Он больше не желал проливать кровь и смотреть смерти в лицо. Родители настоятельно советовали ему принять духовный сан. Это был прекрасный выход из затруднительного положения для сына обедневшего мелкопоместного дворянина. Старший брат должен был унаследовать маленькое поместье и титул барона, а Питеру ничего не оставалось.

Однако у него не лежала душа и к службе священником. Некоторые его товарищи вернулись с поля боя, воспрянув духом, с окрепшей верой в высшую справедливость. В отличие от них Питер, напротив, чувствовал себя растерянным. Он не ощущал в себе сил руководить паствой, направляя ее на путь истинный. У Питера была одна мечта — стать помещиком и мирно жить вдали от городской суеты, на лоне природы, в своем имении. Главным здесь было слово «мирно». Он стосковался по тишине и покою за долгие годы, проведенные в походах и на полях сражений. Но для осуществления этой мечты нужна была своя земля или хотя бы деньги, чтобы ее приобрести. К несчастью, у Питера было недостаточно средств для того, чтобы воплотить свою мечту в жизнь.

Однако он не отчаивался. Он прибыл в Лондон для того, чтобы найти невесту с приданым и решить свои финансовые проблемы. У Питера при этом были довольно скромные запросы. Ему подошла бы девушка из семьи среднего достатка, а еще лучше наследница, во владении которой находился бы небольшой участок земли. Питер готов был поселиться в любой части Англии, в которой сейчас царил мир.

Цель, которую он себе поставил, казалась ему вполне достижимой. В столице было немало отцов, которые с радостью выдали бы своих дочерей за сына барона, человека, награжденного боевыми наградами. Конечно, Питер не отказался бы жениться на настоящей леди, наследнице крупного состояния, однако родители такой невесты вряд ли сочли бы его подходящей партией для своей дочери.

Питер покосился на Тилли Говард, вернее, на леди Матильду. Она как раз принадлежала к числу тех невест, которые были ему не по зубам. Отец Тилли, граф Говард, имел огромное состояние. Питеру не следовало даже заговаривать с ней. Теперь окружающие могли решить, что он — охотник за богатыми невестами, старающийся заманить в свои сети юную девушку из хорошей семьи. И хотя он действительно охотился за невестой с приданым, ему не хотелось, чтобы к нему приклеился этот ярлык.

Но Питер не мог не подойти сегодня к Тилли. Она была сестрой Гарри, перед которым у него были обязательства. И потом, ему было приятно беседовать с ней. В его сердце с новой силой вспыхнула тоска по погибшему другу. Тилли оказалась удивительно похожа на своего брата. Все в ней напоминало Гарри: зеленые глаза, овал лица…

У Питера было такое ощущение, как будто он знал Тилли уже тысячу лет. Ему было комфортно в ее обществе. Раз уж он лишен, счастья общаться с Гарри, то его хотя бы отчасти может заменить сестра.

Питер улыбнулся Тилли, и она ответила ему широкой улыбкой. У Питера что-то сжалось внутри и сердце екнуло…

— А вот и мы! — раздался вдруг пронзительный голос леди Нили.

Питер обернулся и ахнул, увидев, что на плече хозяйки дома сидит огромный зеленый попугай.

— Мартин! Мартин! — прокричала птица.

— Кто такой этот Мартин? — спросил Питер Тилли.

— Не этот, а эта, — поправила его Тилли. — Мисс Мартин — компаньонка леди Нили.

— Мартин! Мартин! — не унимался попугай.

— На ее месте я бы спрятался, — пробормотал Питер.

— Не думаю, что она сможет это сделать, — вздохнув, сказала Тилли. — В последнюю минуту в список приглашенных был включен лорд Истерли, и леди Нили настояла, чтобы мисс Мартин присутствовала на ужине. Число дам и джентльменов должно быть одинаковым. — Взглянув на Питера, она вдруг с озорным видом усмехнулась. — Если вы не сбежите отсюда до ужина, бедной мисс Мартин придется пробыть здесь до конца вечера.

Питер вздрогнул, увидев, как попугай вспорхнул с плеча леди Нили и полетел через комнату к худой темноволосой женщине, которая явно чувствовала себя не в своей тарелке. Она отмахнулась от птицы, но та не желала отступать от намеченной цели.

— Бедняжка, — сочувственно промолвила Тилли. — Надеюсь, что попугай не заклюет ее.

— Нет, не заклюет, — с улыбкой заверил ее Питер, наблюдая за сценой. — Думаю, им движет не агрессия, а любовь.

И действительно, сев на плечо мисс Мартин, попугай заворковал и стал тереться клювом о ее щеку.

— Мартин, Мартин, — снова заверещал он, тая от блаженства.

— Миледи, прошу вас… — взмолилась мисс Мартин со слезами на глазах.

Однако леди Нили только рассмеялась в ответ:

— Я заплатила за этого попугая сто фунтов, а он только и делает, что ухлестывает за мисс Мартин.

Тилли сердито поджала губы, и это не ускользнуло от внимания Питера.

— Какой ужас, — пробормотала она. — Бедняжку тошнит от этой птицы, а леди Нили все равно.

Питер решил, что от него ждут активных действий. Он, как рыцарь в сияющих доспехах, должен спасти бедную компаньонку от притеснений леди Нили. Он был уже готов броситься на защиту мисс Мартин, но тут Тилли с решительным видом двинулась через комнату. Охваченный любопытством, Питер последовал за ней.

Подойдя, к мисс Мартин, Тилли сняла попугая с ее плеча.

— Спасибо, — сказала мисс Мартин. — Не знаю, что на него нашло. Он никогда раньше не проявлял ко мне такого внимания.

— Леди Нили следует унести попугая отсюда, — заявила Тилли.

Мисс Мартин ничего не сказала. Они обе знали, что этого не произойдет. Тилли отнесла птицу хозяйке.

— У вашего попугая есть жердочка, леди Нили? — спросила она. — Или лучше посадить его в клетку?

— Что за милое создание, не правда ли? — промолвила леди Нили.

Тилли молча улыбнулась. Питер закусил нижнюю губу, едва сдерживая смех.

— Его жердочка находится вон там, — сказала леди Нили, кивнув в угол комнаты. — Лакеи постоянно подсыпают ему зерно в плошку. Он никуда не улетит оттуда.

Тилли тут же отнесла попугая к кормушке и посадила на жердочку.

— Должно быть, раньше вы держали дома птиц, — сказал Питер.

Тилли покачала головой:

— Нет, но я видела, как другие ухаживают за своими питомцами.

— Леди Матильда! — раздался требовательный голос леди Нили.

— Вас, кажется, зовут, — промолвил Питер. Тилли с досадой взглянула на хозяйку.

— На сегодняшний вечер вы являетесь моим кавалером, — сказала она Питеру. — Поэтому следуйте за мной. — И, придав лицу приветливое выражение, Тилли повернулась и двинулась к леди Нили.

— Идите сюда, дорогая, я хочу вам кое-что показать, — верещала хозяйка дома.

Питер покорно следовал за Тилли.

— Посмотрите, какая прелесть! Вам нравится? — спросила леди Нили, помахав перед Тилли рукой, украшенной браслетом. — Он совсем новый!

— Очень мило, — сказала Тилли. — Это рубины?

— Конечно. А что же еще это может быть? Вы же видите, что камни красные, как кровь.

— Нуда…

Питер старательно прятал улыбку, наблюдая за дамами.

— У меня есть колье с такими же рубинами, — беспечным тоном продолжала леди Нили, — но я не стала надевать его. Знаете, мне не хотелось перебарщивать. — Она наклонилась к уху Тилли и добавила, понизив голос: — Не у всех такие пухлые кошельки, как у нас с вами, дорогая.

При этом она выразительно посмотрела прямо на Питера, но он сделал вид, что не заметил ее красноречивого взгляда. Умному человеку не пристало обижаться на таких людей, как леди Нили. Слишком много чести! Питер знал, что не стоит придавать значения ее мнению и едким замечаниям. Тот, кто это делал, чувствовал себя постоянно униженным и оскорбленным.