Сильвия закончила свою речь в полной тишине, которую нарушали лишь потрескивание дров в камине да мирное посапывание Генри.

Первой высказалась Айви:

— Если вы собираетесь открыть кафе, мисс Сильвия, то вам понадобится повариха.

— Поймите, Айви, мы не сможем платить вам, — встревожилась Сильвия.

— Ты что, не понимаешь, Айви? Молодые леди полностью разорены! — вмешалась миссис Вуд.

Айви упрямо поджала губки.

— Но я вовсе не хочу обратно в сиротский приют, — решительно заявила она. — Я могла бы пока где-нибудь перебиться. А когда мисс Сильвия откроет кафе, то, возможно, у нее найдется для меня местечко.

— А нельзя ей поехать вместе со мной и Генри к миссис Хемпторн? — поинтересовалась Пэм со всей своей детской серьезностью. — Наверняка миссис Хемпторн не откажется от помощницы. Ведь тебе же, Айви, не нужно большого жалованья, правда?

Тут уж никто не смог удержаться от смеха. От прежнего напряжения не осталось и следа. Но Айви, сверкая черными глазками, гордо произнесла:

— Нет, мисс Пэм. Мне не нужно большого жалованья. Я хоть и сирота, но не нищенка. Мои родители были уважаемыми людьми, честно трудились и сумели кое-что отложить. Целых сто фунтов смогу я получить в Банке сбережений, когда мне исполнится двадцать один год.

Будучи более не в силах выносить этот трогательный энтузиазм Пэм и Айви, Сильвия отправила их погулять с Генри, а сама обсудила кое-какие детали с Фэнли и миссис Вуд. Оставшись наконец одна, Сильвия опустилась на коврик перед камином и погрузилась в размышления. Все, кто окружал ее, сплотились теперь еще теснее, чтобы помочь ей в трудную минуту. Все, даже те, кто не был обязан. Все, кроме одного человека, от которого она ждала помощи. Все, кроме Хью.

Глава 7

Теперь, казалось, ничто не могло бы удивить или потрясти Сильвию. Однако уже на следующий день случилось нечто такое, от чего подавленность Сильвии и Дафни еще более возросла. До сих пор газеты ни разу не упоминали фамилию Фрейни, но за это утро все резко переменилось. Самым немыслимым образом в прессу просочились сведения о том, что Дональд Клэйбурн обобрал своих «юных подопечных», и теперь сию душещипательную историю на разные лады пересказывали все газеты, помещая ее на первых страницах с многочисленными подробностями.

Даже без преувеличений и прикрас история эта явилась последней каплей в списке деяний покойного. Пробегая глазами кричащие заголовки, обе девушки сгорали от стыда и отвращения. Их имя теперь повсюду вызывало нездоровое любопытство, и они не сомневались, что не смогут смыть это позорное пятно.

Снова к их дому потянулись толпы зевак, возобновились нескончаемые потоки писем, среди которых Сильвия обнаружила одно, надписанное знакомым и родным почерком. Сильвия затрепетала от радости. Все-таки эти ужасные кричащие заголовки сослужили ей добрую службу, убедив Хью в ее непричастности к махинациям дядюшки. Глядя на письмо, Сильвия напрочь забыла обо всем, однако, когда она прочла его, луч надежды тут же погас. Выдержанное в слащаво-сочувственном тоне, письмо изобиловало горестными сожалениями по поводу его собственных стесненных обстоятельств, не позволяющих ему предложить ей помощь. Неоднократно упоминал он и о том, что не намерен заключать помолвку, выразив лишь радужную надежду на то, что «когда-нибудь они непременно увидятся». Пустые, равнодушные фразы.

Сжав губы, Сильвия принялась перебирать остальную корреспонденцию. Теперь, по крайней мере, все стало ясно — этот последний удар хотя бы положил конец ужасному состоянию перемежающихся страхов и надежд. Теперь она точно знала: ждать нечего и отныне она может рассчитывать только на себя.

Остальные письма были по большей части от совершенно незнакомых людей: одни выражали сочувствие, другие прислали целые религиозные трактаты, некоторые предлагали весьма щедрую материальную поддержку при условии, что она откажется от сестер и брата.

Последнее письмо оказалось от мистера Хемпторна. Как и остальные, он не мог дозвониться, так как Фэнли попросил телефонную станцию оставить им одностороннюю связь.

Письмо это не особенно порадовало Сильвию. Мистер Хемпторн писал, что обсудил их дела с женой и та немало обеспокоилась, узнав, на какое рискованное предприятие отважились девушки. Сам он по зрелом размышлении пришел к выводу, что осуществить план будет крайне сложно. Теперь он склонялся к мнению жены: лучше девушкам поместить деньги в Государственный фонд, а самим поискать подходящую работу. Будущее Мартина представлялось ему основной проблемой. Единственную возможность закончить образование он видел в попытке похлопотать насчет пенсии в память о заслугах их отца. Конец письма привел Сильвию в крайнее волнение.

«Моя супруга считает предложение маленькой Памелы весьма разумным. Девочка позвонила нам вчера и попросила принять в дом девушку-прислугу, которая могла бы присматривать за нею, а также помогать по хозяйству. Разговор произошел в мое отсутствие, и, по правде говоря, моя жена несколько растерялась — предложение Памелы оказалось для нее неожиданным. Моя супруга не смогла дать определенного ответа и даже не догадалась попросить к телефону вас. Сейчас же она считает эту идею превосходной в надежде, что девушка окажется честной и исполнительной работницей».

— Пэм, что это еще за выкрутасы? — Сильвия возмущенно смотрела на младшую сестру, которая сидела за маленьким столиком у окна, увлеченно раскрашивая самодельные бирки для багажа. — Мне бы в голову не пришло просить миссис Хемпторн взять к себе Айви.

— Знаю. Но ведь главное, что она ответила. Я всего лишь напомнила, что ей может понадобиться помощь по хозяйству, а мы с Генри, как бы ни старались, создадим ей дополнительные хлопоты. Она сказала, что подумает. — Пэм помолчала и обеспокоенно прибавила: — Она ведь не хотела поставить тебя в затруднительное положение, правда, Сильвия?

— Она сказала, что идея ей понравилась, — преодолев сомнение, начала было Сильвия, но так и не закончила фразы — вскочив с места, Пэм помчалась разыскивать Айви, чтобы сообщить ей радостную новость.

— Господи, сколько же энергии у этого ребенка! — воскликнула Дафни и, погладив Генри, неуверенно спросила: — Прости, Сильвия, мне не хочется быть назойливой, но что у тебя с Хью Меррингом?

— Ничего! И прошу тебя, не упоминай больше этого имени в моем присутствии, — с трудом проговорила Сильвия, но, встретив сочувственный взгляд сестры, не смогла сдержаться и разрыдалась. Она беспомощно прижималась к плечу Дафни, не в силах остановить слезы, — наконец-то сестры поменялись ролями: Сильвия плакала, Дафни утешала.

А через несколько дней пришло время расставаться. Миссис Вуд и Фэнли отправились в Палмерс-Грин, где намеревались пожениться. Миссис Хемпторн, подвижная и несколько суетливая пожилая леди, приехала на своей крохотной машине за Памелой, Айви и Генри. А Сильвия и Дафни, упаковав вещи, отправились в общежитие в Кенсингтоне.

То, что Хемпторны не одобрили планов Сильвии, нисколько не умалило ее решимости. Для нее это была единственная возможность сохранить семью, и Сильвия решила попробовать и посмотреть, что из этого получится. Вместе с мистером Хемпторном она разослала объявления в газеты, и теперь им с сестрой предстояло выбрать подходящие варианты. Работа эта занимала большую часть времени.

Несмотря на занятость, Сильвия все же решила навестить Мартина. Причиной была не только просьба самого мальчика. Сильвия получила письмо от школьного директора, желавшего побеседовать с нею.

«Наверное, попросит меня подготовить Мартина — ведь после этого семестра ему придется оставить школу, — горестно размышляла Сильвия. — Ну что ж, придется это сделать». Однако когда после не слишком веселого ленча с Мартином она встретилась с директором, словно камень свалился с ее души.

Оказалось, что директор не хотел терять в лице Мартина капитана школьной команды и отличного игрока. Об этом-то он и сообщил Сильвии.

Не удержавшись, Сильвия спросила:

— Значит, вас не волнует вся эта суета вокруг имени нашего… нашего дяди?

Директор улыбнулся:

— Глупо волноваться по таким пустякам. У нас вообще не принято засорять себе голову подобными вещами. Приближение крикетного сезона, вот что беспокоит нас на самом деле. Ваш брат подает большие надежды в крикете. Да вы, наверное, и сами это заметили по количеству выигранных кубков. Мы растили его и не хотим потерять сейчас, когда на носу очередной сезон, который наверняка принесет нам новые победы.

— Боюсь, вы меня не совсем поняли, — нетерпеливо возразила Сильвия. — Дело в том, что у нас просто нет денег на учебу Мартина. Мы практически остались без гроша.

— Нам это известно, мисс Фрейни. Видите ли, эта школа была основана во времена Тюдоров для обучения мальчиков из бедных семей. Сейчас мы не часто принимаем детей бесплатно, хотя случаи, когда плата за обучение вносится лишь наполовину, далеко не такая редкость. Принимая во внимание блестящую успеваемость вашего брата, а также большие надежды, которые он подает в крикете, Совет попечителей принял решение позволить ему продолжить обучение в нашей школе бесплатно.

Сильвия зарделась.

— Как это великодушно с вашей стороны! — воскликнула она, но тут же осеклась. — И все равно я не могу себе представить, как справлюсь с расходами на книги, на одежду, подписку и все остальное.

— Это мы тоже учли. Один из членов попечительского Совета, в прошлом известный игрок в крикет, готов взять на себя эту часть проблемы. Единственное, о чем мы просим, — это забирать Мартина на время каникул. У вас, наверное, есть друзья или родственники, которые могли бы помочь?

Сильвия кивнула и поднялась.

— Даже не знаю, как благодарить вас. А что касается Мартина…

— Погодите, мисс Фрейни! — Он предостерегающе поднял указательный палец. — Чем меньше мальчик будет знать, тем лучше. Не стоит сообщать ему подробностей, скажите только, что он будет продолжать учебу. Чувство признательности будет тяготить его. — Он лукаво усмехнулся. — К тому же мы не такие уж бескорыстные, как вам кажется. Нам тоже хочется погреться в лучах его спортивной славы.

Пожав друг другу руки, они распрощались. Давно Сильвия не чувствовала себя такой счастливой. За чаем она сообщила Мартину радостную новость, и настроение у мальчика поднялось.

Вернувшись в Лондон, она рассказала о результатах поездки Дафни, и та была вне себя от радости, однако сама казалась несколько смущенной. Очень осторожно Сильвия поинтересовалась, какие у сестры новости. Вопрос привел Дафни в еще большее замешательство.

— Знаешь, Сильвия, пока тебя не было, тут кое-что случилось. Кажется, я совершила ошибку и боюсь, что ты будешь меня ругать.

Сильвию охватило беспокойство. Интересно, что могла сделать Дафни за время ее отсутствия? Ведь она еще почти ребенок и такая доверчивая.

— Все в порядке, милая, — поспешила она успокоить сестру. — Не бойся, я не оторву тебе голову. Что бы ты ни совершила. Обещаю тебе.

Дафни тяжело вздохнула:

— Ну вот. Сегодня я разбирала письма, одно было от мистера Мерринга. Только знаешь, Сильвия, его звали не Хью, а Джулиан.

Изо всех сил стараясь держать себя в руках, Сильвия спокойно проговорила:

— Да, дорогая. И что же он пишет?

— Это было очень милое письмо, в котором он просил тебя приехать к нему в офис на Бишопсгейт в три часа. Он хотел сообщить тебе нечто очень важное. Я все думала, как поступить, и наконец решила поехать вместо тебя.

— Очень жаль, — не сдержалась Сильвия. — Ну ладно. И чего же он хотел?

Дафни теперь выглядела еще более виноватой.

— Я бы ни за что не поехала на эту встречу, если бы знала, что ты недолюбливаешь его, — призналась она. — Но, Сильвия, он был так добр и так хотел помочь нам! Он сказал, что если мы будем искать работу, то он готов предложить нам два места в своей фирме. Сначала поработали бы с бумажками, а со временем обучились бы машинописи, стенографии и тогда…

— Понятно. Надеюсь, ты объяснила ему, что мы не нуждаемся в работе? — Сильвия не могла скрыть негодования. — Дафни, милая, не подумай, что я сержусь на тебя… Но если бы ты только знала, как я ненавижу этого человека! — Немного помолчав, она спросила: — Ты не рассказала ему о наших планах?

Покачав головой, Дафни честно ответила:

— Нет, я ничего ему не рассказывала. Во время беседы у меня возникло чувство, что ты не любишь этого человека и что он знает об этом. — Она поднялась и, взяв конверт, протянула его Сильвии. — Вот его письмо. И знаешь, Сильвия, хочешь сердись, хочешь нет, но я должна сказать тебе…

Сильвия удивленно приподняла брови, а Дафни смело продолжала:

— Ничего не могу с собой поделать и считаю, что ты абсолютно не права относительно этого мистера Мерринга, кем бы там ни оказался его кузен. Я не могу не признать, что он добрейший человек из всех, кого я встречала.

— Дорогая моя девочка, ты просто не знаешь, о чем говоришь. — Несмотря на все попытки сохранить невозмутимость, в Сильвии заговорила природная вспыльчивость. — Я познакомилась с ним в Глостершире, и первое, что он сделал, так это назвал меня авантюристкой, пытающейся захомутать Хью.

— Сильвия, как это ужасно! — Дафни буквально остолбенела от удивления, но, немного подумав, робко прибавила: — Он, помнится, говорил, что приехал в Бельгрейв-Секес сразу же, как только узнал о смерти дяди Дона. Наверное, он хотел извиниться. Да, да, Сильвия, он хотел извиниться!

— Извиниться! — Взгляд Сильвии сделался холодным. — Что мне за дело до его извинений? И вся эта его затея с помощью меня нисколько не трогает. Он просто понял, что допустил ошибку. Он преуспевающий бизнесмен, а мы — нищие, и он думает, что, оказав нам помощь, вернет все на свои места.

— Но, Сильвия, ты ведь сама всегда говорила, что о людях судят по поступкам, а не по словам, — слабо запротестовала Дафни.

— Милая Дафни, он принадлежит к людям, которые кичатся своей непогрешимостью. Он всего лишь тешит свое самолюбие, — возразила Сильвия, но тут же выражение ее лица смягчилось. — Успокойся, детка, я нисколько не сержусь на тебя. Я сержусь только на него! И «сержусь» — это еще мягко сказано. Нужно было бы подобрать другое слово. Ну ладно, давай забудем о нем. Я же говорила, что не хочу больше слышать фамилию Мерринг.

Так и не прочтя письма, она решительным движением разорвала его и бросила в мусорную корзину.

Глава 8

Как и предрекал мистер Хемпторн, найти подходящее дело оказалось действительно трудно. Шли дни, Сильвия очень изменилась: побледнела, под глазами появились темные круги, во взгляде — жесткость. Теперь она чувствовала себя совсем одинокой, ибо даже Дафни, кажется, начали грызть сомнения относительно правильности решения старшей сестры. Вслух она не высказывала своих сомнений, старалась приободрить Сильвию, но, оставаясь наедине с собой, становилась беспокойной и неуверенной.

На объявления, разосланные в газеты, пришло множество откликов. Большинство из них требовали более подробных сведений и просили прислать их по почте или даже телеграфом, намекая на то, что не имеют отбоя от желающих. Этот испытанный трюк мог бы ввести в заблуждение неопытных девушек, но на мистера Хемпторна впечатления не производил. Большинство предложений он отверг сразу же, натренированным взглядом разглядев в них ловушки. Остальные же немногочисленные претенденты странным образом не сходились с ним в условиях.

Однако после трех недель бесконечного разочарования фортуна наконец повернулась к ним лицом. Мистер Хемпторн, который еще два дня назад пытался убедить их бросить безнадежную затею, позвонил и сообщил, что наконец встретил предложение, которое могло бы им подойти. Речь шла о небольшом кафе в одной из деревень в Бакингемшире. Его бывшая владелица вышла замуж и уехала в Канаду, и, хотя помещение явно нуждалось в усовершенствовании — даже, пожалуй, большем, чем они могли себе позволить, — мистер Хемпторн счел его достойным внимания вариантом и предложил отвезти их туда на следующий день.

Настроение сестер быстро поднялось, и, хотя Сильвия упорно твердила себе и Дафни, что не следует обольщаться раньше времени, все равно обе они не уставали предаваться радужным надеждам. Зная осторожность, свойственную мистеру Хемпторну, они не сомневались, что тот наверняка получил убедительную информацию, прежде чем предложить им эту поездку.

Еще более счастливыми они почувствовали себя, когда адвокат приехал за ними на своей машине и когда с заднего сиденья через стекло на них уставились две до боли знакомые рожицы — одна светленькая и веснушчатая с двумя толстенькими тугими косичками по бокам, другая — темная, сморщенная, с круглыми выпученными глазками-бусинками и высунутым розовым язычком.

— Просто сказочную корзинку для пикника приготовила для нас тетя Хемпи, — восторженно сообщила Пэм после бурных объятий, когда девушки забрались в машину. — Ой, Дафни, пожалуйста, не делай такое ужасное лицо, когда я называю их тетя и дядя Хемпи. Им это нравится.

— Видите ли, мои дорогие, — с несколько виноватым видом пояснил мистер Хемпторн, — так уж случилось, что при рождении меня нарекли родовым именем — Бэтсон. Пэм же, как известно, любит давать всем уменьшительные прозвища. Вот мы и подумали, что «дядя Бэтти» будет звучать как-то странно и совсем некрасиво.

— Да, да, ужасно некрасиво! — лукаво согласилась Пэм, то и дело подпрыгивая и вертясь на заднем сиденье. Однако уже через минуту мысли ее снова вернулись к корзинке с провизией, и, прильнув к Дафни, она принялась так аппетитно перечислять ее содержимое, что Дафни, привыкшая в последнее время к скромному меню общежития, ощутила посасывание под ложечкой.

Сидя рядом с мистером Хемпторном, Сильвия узнала еще кое-какие подробности относительно интересующего их кафе. Деревня Челтон-Сент-Люк располагалась на обочине крупной магистрали и славилась старинной церковью саксонских времен, к которой стекались толпы туристов, по большей части велосипедистов. Во всей деревушке не было другого кафе или чайной, и, хотя агенты по продаже предупредили мистера Хемпторна, что помещение находится в довольно запущенном состоянии, они же намекнули, что нынешние владельцы могли бы оплатить кое-какие расходы на ремонт и обновление.

То ли ощутив первое дуновение весны, то ли в силу природного оптимизма и молодости, Сильвия, оставляя позади гигантские щупальца раскинувшегося Лондона, даже не сомневалась, что их поездка увенчается успехом. Поэтому, когда после чудного ленча в тихом прогретом местечке близ дороги они въехали наконец в Челтон-Сент-Люк, Сильвия чувствовала себя уверенной, как никогда.

Деревенька показалась ей едва ли не самым милым местом на свете. Приютившаяся среди покатых лесистых холмов, она словно излучала радость. Ничего особенно примечательного здесь не было, главная улица представляла собою смешение самых разных архитектурных стилей от эпохи Тюдоров до модерна, однако в целом деревенька имела компактный и вполне дружелюбный вид. Было совершенно очевидно, что, обосновавшись здесь, можно очень скоро почувствовать себя как дома.

Кафе располагалось в желтом оштукатуренном здании с двойным фасадом примерно столетней постройки, которое на первый взгляд казалось не таким привлекательным, как соседние, и имело плачевный, заброшенный вид. Однако даже беглый осмотр помещения показал, что оно, несомненно, имеет перспективы. Обойдя оба этажа, они осмотрели паровые котлы, каминные решетки, раковины, при этом адвокат все время что-то отмечал на обратной стороне старого конверта. Наличие водопровода, канализации и электричества существенно повлияло на принятие решения, и, хотя мистер Хемпторн собирался еще поторговаться с агентами, он надеялся, что покупку можно будет оформить на условиях закладной. В этом случае у них остались бы деньги на приобретение необходимой мебели.