Эдгар Райс Берроуз

Безумный король

Часть I

Глава I. Беглец

В ГОРОДЕ ЛУШТАДТЕ стоял шум-гам. Безумный король сбежал. Встревоженные жители собирались на улице, чтобы обсудить последние новости этого чрезвычайного события. Перед дворцом скопилась огромная толпа, ожидая сама не зная чего.

Уже десять лет никто не видел в лицо этого короля-мальчика, заточенного в башню мрачного замка Бленц со дня смерти старого короля, его отца.

Возникли разные толки и пересуды, когда дядя мальчика, Питер Бленц, объявил народу Луты о внезапном помрачении ума его племянника; эти слухи разгорелись с еще большей силой после заявления, что Питер Бленц назначен регентом до конца жизни молодого короля Леопольда или пока «всемилостивый Господь Бог не вернет нашему возлюбленному монарху всю мощь его неисчерпаемых умственных способностей».

Но десять лет — это немалый срок. Облик короля-мальчика размылся в памяти тех верноподданных граждан, которые вообще могли хоть что-то помнить.

Конечно, в столичном городе Луштадте оставалось еще немало тех, кто сохранил в памяти образ красивого юноши, который в прежние времена почти каждое утро выезжал верхом на лошади из ворот дворца вместе с высоким статным отцом-королем. Юноша мчался легким галопом по широким равнинам, простиравшимся у подножья горы. Но даже и эти люди давно забросили всякую надежду, что их молодой король когда-либо взойдет на трон, или что им хоть раз удастся увидеть его живым.

Питер Бленц не был ни хорошим, ни добрым правителем. Он удвоил налоги за время своего регентства. Его чиновники по примеру правителя были тиранами и взяточниками. Нерадостной была жизнь в Луте все эти десять лет.

Люди шептались о том, что молодой король будто бы умер уже много лет назад, но даже шепотом никто не осмеливался назвать имя того, кто повинен в смерти молодого монарха, потому что и за меньшее жителей страны сажали в заброшенные темницы под королевским дворцом.

И вот теперь поползи слухи о том, что Леопольд Лутский вырвался на свободу из замка Бленц и скрывается где-то в горах, либо скачет по равнинам по ту сторону города.

Питер Бленц кипел от ярости и в то же время испытывал немалый страх.

— Вот что я тебе скажу, Коблич, — вскричал он, обращаясь к человеку с землистым цветом лица, военному министру. — Это больше, чем просто совпадение, нас предали. Тот факт, что он сумел сбежать как раз перед приездом нового доктора, вызывает особое подозрение. Никто, кроме тебя, Коблич, не знал о важнейшей роли, возложенной на доктора Штейна в нашем деле, — многозначительно заявил принц Питер.

Коблич вскинул глаза на Регента.

— Ваше высочество подвергает сомнению не только мою лояльность, но и мой здравый смысл, — спокойно возразил военный министр, — особенно относительно факта бегства Леопольда. Подумайте сами, мой принц, что станется со старым Кобличем, если на троне Луты окажется Леопольд, а?

Питер улыбнулся.

— Ты прав, Коблич, — сказал он. — Знаю, ты не настолько глуп, чтобы скрывать беглеца. Но тогда, кто же нас предал?

— Стены имеют уши, принц, — ответил Коблич, — и мы не всегда бываем осторожны, обсуждая наши дела. Что-то могло стать известно старику Фон дер Танну. Я ни на минуту не сомневаюсь, что у него есть свои шпионы среди слуг и даже среди караульных гвардейцев. Знаете, старая лиса всегда подкупала простых солдат. Когда он был военным министром, он обращался с солдатами лучше, чем с офицерами.

— Странно, Коблич, что столь проницательный человек, как ты, не сумел разоблачить этого принца Людвига фон дер Танна гораздо раньше, — раздраженно заметил Питер Бленц. — Он — величайшая угроза нашему миру и суверенитету. Если удалить Фон дер Танна, то на нашем пути к трону Луты не останется серьезных преград, после того, как бедный Леопольд отойдет в мир иной.

— Вы забыли, что Леопольд сбежал, — ответил Коблич, — и перспектива его скорой смерти отсутствует.

— Его надо немедленно найти, Коблич! — вскричал принц Питер Бленц. — Он — опасный маньяк, и мы должны довести этот факт до простых людей, а также дать подробное описание беглеца. Крупная награда за его безопасное возвращение в Бленц поможет нам, Коблич.

— Будет сделано, ваше высочество, — ответил Коблич. — А как насчет Фон дер Танна? Вы никогда прежде не говорили со мной так… конкретно. Он часто охотится в Старом лесу — вполне возможно — ведь такое и раньше случалось — на охоте бывают несчастные случаи, неправда ли, ваше высочество?

— Да, случалось, Коблич, — ответил принц, — и если у Леопольда представится возможность, он прямиком направится к Танну, таким образом, через день-два будет уже два охотника, Коблич.

— Понимаю, ваше высочество. С вашего разрешения, я должен немедленно пойти и послать войска прочесать лес и найти Леопольда. Во главе отряда я поставлю Мэнка.

— Отлично, Коблич, Мэнк — самый разумный и верный офицер. Мы должны достойно наградить его. Сделаем его баронетом, если он хорошо справится с заданием, — пообещал Питер. — Неплохо было бы намекнуть ему о плане, Коблич.

Так и получилось, что вскоре после этого капитан Эрнст Мэнк во главе отряда Королевской конной гвардии направился в старый Лес, лежавший по ту сторону от гор за долиной. В это же самое время по всем другим направлениям, большим и малым дорогам, разъезжали глашатаи, которые развешивали объявления на деревьях, заборах и дверях маленьких деревенских почтовых отделений.

В объявлении сообщалось о бегстве безумного короля и предлагалась большая награда за безопасное возвращение Леопольда в Бленц.

Именно известие о награде заставило одного молодого человека присвистнуть, когда он прочитал объявление, проезжая на следующий день через деревушку Тафельберг.

— Как мне повезло, что я не безумный король Луты, — сказал он, отсчитывая плату за купленный бензин для своего автомобильчика.

— Это почему же, майн герр? — спросил хозяин бензоколонки.

— Это объявление практически обеспечивает иммунитет всякому, кто застрелит короля, — ответил путешественник. — Хуже того, объявление официально оправдывает убийство маниакального злодея — беглеца.

Пока молодой человек говорил, хозяин внимательно разглядывал его. Путешественник показался ему заслуживающим доверия. Хозяин наклонился и проговорил молодому человеку на ухо:

— Мы в Луте любим нашего «безумного короля», и никакая награда не заставит нас предать его, — прошептал он. — Мы не убьем его даже в порядке самообороны. Мы здесь, в горах помним его маленьким мальчиком, а прежде любили его отца и его деда.

— Но в армии на равнине есть немало мерзавцев, которые все что угодно сделают за деньги, именно их должен опасаться король. Я не мог не заметить, — продолжал он, — что майн герр говорит на немецком слишком хорошо для иностранца. Будь я на месте майн герра, я бы говорил на английском и к тому же сбрил бы это густую рыже-коричневую бороду.

После этих слов хозяин быстро нырнул внутрь помещения, оставив Барни Кастера из Беатрис, штат Небраска, США, размышлять: все ли жители Луты страдают умственным расстройством вроде того, какой поразил неудачливого правителя.

— Не удивляюсь, — проговорил сам себе молодой человек, — что он посоветовал мне сбрить эту смешную метлу. К черту выборы, если дела пошли не совсем так, как я предполагал, и мне не нужно было бы растить на лице эту идиотскую бороду. Подумать только, все продлится на целый месяц дольше! Год — это весьма долгий срок, а год в компании с кучей народа с рыжими бакенбардами — это уже вечность.

Дорога из Тафельберга петляла среди высоких деревьев и выходила на поляну, в место, весьма подходящее для охоты. Всю свою жизнь Барни мечтал когда-нибудь посетить родину матери, и теперь, когда он оказался здесь, он увидел, что места здесь действительно прекрасные и дикие, как и рассказывала мать.

Ни мать, ни отец так никогда и не возвращались в эту далекую местность с того самого дня тридцать лет назад, когда высокий американец похитил свою невесту и пересек границу, опередив преследовавшую кавалерию Луты на каких-то полчаса. Барни часто задавал себе вопрос: почему ни мать, ни отец никогда не говорили ему ни об этих днях, ни о прежней жизни его матери, урожденной Виктории Руминрот, хотя о красотах родной страны миссис Кастер не уставала рассказывать сыну.

Барни Кастер задумался обо всем этом, пока его машина взбиралась по живописной дороге. Теперь перед ним был железнодорожный переезд, Барни преодолел его, открыв воздухозаборник. Шум двигателя заглушил цокот копыт быстро приближающегося сзади всадника.

Только перейдя на повышенную передачу, он услышал необычный звук, и в то же мгновение мимо промчалась девушка верхом на лошади. Скорость животного была столь велика, что могла бы вызвать подозрение, что лошадь неуправляема, не говоря уже об оборванной упряжи, болтавшейся под мордой.

Участок дороги впереди был ровным и гладким. Единственное, что могло бы помешать молодому человеку, если бы он решился спасти девушку от очевидной гибели, было то, что рано или поздно эта хорошая дорога закончится и свернет в горы, как всякая горная дорога. Ему оставалось только — догнать девушку. В противном случае он мог безразлично наблюдать, как напуганная лошадь уносит всадницу в вечность, но Барни был не таким человеком.