Глава 16. Перед Советом города Ком

Сквозь пульсирующую тьму и боль пробивался свет. Однообразное монотонное гудение наполняло пространство. Я повернулся, борясь с наваждением, и открыл глаза.

Я лежал на мягком матрасе, на низкой узкой платформе из металла. Надо мной был высокий белый потолок, и, как только я смог слегка приподняться, опираясь на одну руку, я смог провести обзор остальной части комнаты, в которой я лежал.

Светлое просторное помещением, с белыми стенами и наполненное солнечным светом. В одном конце комнаты были высокие открытые окна, без стекла или затвора. Через них струились свет и мягкий воздух. Кроме кровати, на которой я лежал, и двух металлических стульев простого дизайна, комната была пуста. Здесь царила простота, но это была суровая, чистая простота, которая была приятна для глаз.

Теперь память вернулась ко мне, и с ней пришел внезапный страх. Где Лэнтин? Он выжил в катастрофе? Я попытался встать, но не смог, и тут дверь в одной из стен скользнула в сторону, и в комнату вошел человек. Высокий и властный на вид, с темными волосами и открытым молодым лицом, он мог показаться молодым, но что-то в его глазах выдавало тот опыт, что приходит с годами. Он был одет в короткую белую тунику, с тремя узкими полосами пурпура. Когда он увидел, что я проснулся, он подошел ко мне.

Приветливая улыбка осветила его лицо, когда он обратился ко мне на языке кан-ларас.

— Ты проснулся, Уи-лаа-ер? И твой друг тоже пробудился.

— Лэнтин! — воскликнул я. — Он в порядке? Он не сильно пострадал?

Вошедший улыбнулся.

— Не больше, чем вы. Вы хотели бы видеть его?

Я охотно согласился и попытался подняться, но он заставил меня лечь обратно.

— В этом нет необходимости, — сказал он и коснулся скрытой кнопки у подножия металлической платформы, на которой я лежал. Сразу же платформа бесшумно и мягко всплыла в воздух, зависнув на высоте четырех футов над полом. Когда мой новый друг положил руку на её край, она медленно поплыла по воздуху.

Он увидел мое удивление и объяснил:

— Металл клориум. Тот же материал, который мы когда-то использовали для наших воздушных лодок. Он невесом, под влиянием определенных сил. — Затем в раздумье добавил: — Меня зовут Кетра.

Легко перемещая по воздуху мою платформу, он двигался к двери комнаты, когда я остановил его жестом.

— Можно я на минутку выгляну из окна? — попросил я. Вместо ответа он шагнул к окну и легко подтолкнул рукой туда же мою платформу. Я приподнялся и посмотрел с нетерпением наружу.

Я сразу увидел, что нахожусь на одном из верхних этажей огромного здания конуса, куда мы пытались опуститься, когда разбились. Ниже и все вокруг наполняли белые здания до горизонта, выглядевшие, как тысячи огромных геометрических моделей, конусов, сфер и кубов. С высоты я мог наблюдать огромные толпы пешеходов на улицах и потоки автомобилей странной конструкции на поднятых над землей трассах-эстакадах. Огромная толпа двигалась вокруг центрального здания, где мы находились. Я повернулся к Кетре.

— Это Ком? — спросил я.

Он кивнул:

— Ком.

Я указал на толпы на улицах.

— Вас здесь миллионы? — поинтересовался я.

Его лицо стало мрачным, когда он тоже посмотрел на массы людей.

— Это редкость, толпа, как эта… Но во время великих событий наши люди собираются вокруг этого здания, которое является резиденцией Совета Кома, чтобы узнать, какие решения приняты.

Он отвернулся от окна, с лицом торжественным и строгим, и небольшим толчком направил мою платформу к двери. Миновав длинный коридор, мы оказались в комнате, которая была точной копией той, где я пришел в себя. И там, стоя и глядя вниз через открытое окно, как я только что делал, был Лэнтин. Он повернулся, увидел меня и нахмурился. Кетра нажал кнопку, моя платформа опустилась на пол, и при содействии моего друга я поднялся кое-как на свои ноги.

— Ты в порядке, Уиллер? — спросил Лэнтин быстро. Я заверил его, что да, но слабость и головокружение, которые я чувствовал, были очевидны. Лэнтин печально усмехнулся.

— Каким дураком надо было быть, чтобы разбиться прямо об эту крышу! — Он указал на голубое небо, и, подойдя к окну рядом с ним, я посмотрел вверх с любопытством.

И я увидел то же мерцание в небе, что я заметил сверху, неуловимые, колеблющиеся вспышки света, что, как я знал теперь, было вызвано сверканием лучей солнца на плоской прозрачной крыше.

— Крыша покрывает весь город? — спросил я у Кетры.

— Весь Ком лежит под ней, — согласился Кетра. — Без нее как могли бы мы выжить?

Он очертил в воздухе широкий жест, как бы охватывая город и тонущие в садах предместья.

— Но как она построена? — спросил я. — Как поддерживается? Это стекло, или иной материал?

— Это не материал, — ответил он, поразив меня. — Это силовое поле.

Я посмотрел на него недоверчиво.

— Поле? Оно было твердым, когда мы врезались в него.

— Да, это поле. Это причина, по которой это почти невидимо, сверху или снизу, — улыбнулся Кетра.

— Это экран электрических сил, накрывающий куполом нашу страну. Он спроектирован и рассчитан так, что, поддерживаемый кольцом генераторных станций, экранирует некоторые колебания эфира и позволяет другим беспрепятственно проходить внутрь. Например, он не пропускает материи, такой как воздух, или как ваш аппарат. Весь воздух город получает через специальные шлюзы. С другой стороны, он позволяет вибрациям света и теплового излучения проникать внутрь, и поэтому наш город освещен и нагревается на солнце сам. Без такого щита мы жили бы в городе мрачном и холодном, как равнины, которые окружают его.

— Значит, мы врезались в невидимый энергетический щит, — сказал я и покачал головой. — Он казался достаточно твердым, когда мы ударились в него.

— Самой мощной силой в мире невозможно пробить его, и это счастье, что вы летели не на высокой скорости, иначе вы бы погибли. Когда это случилось, мы обнаружили, вас обоих, лежащих бессознательно в вашем аппарате, вверху на силовом щите, и, так как мы можем нейтрализовать его по своему желанию в любой точке, мы смогли доставить вас в город.

— А наша машина цела? — встревоженно воскликнул я. Кетра покачал головой.

— Она едва ли повреждена, — заверил он нас. — Нос был помят, но это мы уже отремонтировали.

Он остановился на миг, а затем сказал поразительную вещь:

— Ваша машина делает вам честь, отличная конструкция. Сожалею, что после создания этого аппарата и путешествия так далеко в будущее вы не смогли найти вашего друга.

Я ахнул и посмотрел на Лэнтина. Его лицо вытянулось от изумления.

— Я не говорил ему, Уиллер. Я клянусь, что я не говорил! Кетра улыбнулся.

— Ни один из вас не говорил мне. Но вы пролежали бессознательно не один день, и в это время мы узнали все, друзья мои, и узнали, как вы пришли сюда, чтобы предупредить нас об опасности с севера, об угрозе того, кого вы называете Захватчиком.

— Но как? — растерянно спросил я.

В ответ он коснулся кнопки в стене и указал нам на стулья около окна. Слуга в зеленой униформе принес металлическую шкатулку и передал ее Кетре.

Это была продолговатая коробка из черного металла, ярд длиной, не более. Наш компаньон коснулся элемента узора на полу своей ногой, обутой в сандалию, и небольшой квадратный участок пола выдвинулся вверх на четырех ножках, или опорах, образуя столик. Установив шкатулку на этом столике, наш друг открыл ее.

Внутри был маленький блестящий аппарат, состоящий из плоской коробочки, на котором был установлен рожок подобный раструбу мегафона, но гораздо меньший. Из коробки торчал гибкий шнур, разделенный на своем конце на три отдельных шнура, каждый из которых был снабжен металлическим наконечником. Установив этот прибор на стол, Кетра вынул из шкатулки три или четыре небольших бесформенных объекта, серых и морщинистых, меньше размером, чем бейсбольный мяч.

Кетра обратился к нам.

— Этот механизм, — сказал он, указывая на блестящий аппарат, — является тем, что мы называем мозгосканером. Как вы знаете, мозг сохраняет в своих извилинах неизгладимую, неизменную запись каждого слова и действия. Когда мы вспоминаем вещь, мы просто считываем эту запись, которую мы вызываем в памяти. И этот аппарат, при подключении к человеческому мозгу посредством нервной системы, считывает записи памяти.

Быстрым движением он прикрепил три металлические пластины к своему телу — одну выше лба, одну на шее, и еще одну на затылок.

— Эти пластины осуществляют непосредственный контакт с нервной системой через кожу, и к ним я присоединяю три шнура от мозгосканера.

Это было сделано, он нажал переключатель на коробочке под раструбом, и сразу металлический голос раздался из этого раструба, на кан-ларском языке.

Голос Кетры прервал речь прибора.

— Это отчет о моем опыте в течение последних нескольких часов, и, если его не остановить, прибор перескажет всю мою жизнь. Его также можно использовать для того, чтобы извлечь из памяти нужные конкретные сведения, даже о событиях, которые я осознанно не помню. Механическая, идеальная память! — Он щелкнул выключателем и снял пластины. — И это еще не все, — добавил он, в то время как мы изумленно уставились на маленький механизм.