— С Биллом? — Гай нахмурился. — Слушай, Беренис, я думаю, насчет него ты ошибаешься.

— Неужели? — Беренис посмотрела на него с недоумением. Какое он имеет право рассуждать о каких-то ошибках, когда сам продолжает свою связь с замужней женщиной?

— Послушай, я не знаю, с чего ты это взял. Билл не женат, и я ему далеко не безразлична, он заботится обо мне. — Беренис пожала плечами. — Прости, но, откровенно говоря, это тебя совершенно не касается, — закончила она довольно сурово.

— Знаешь, я бы сказал, что и мне ты далеко не безразлична.

— Не надо.

— Что не надо? Заботиться о тебе? Предостерегать от неверных шагов? Помочь тебе разобраться в том, что с тобой происходит? Или говорить об этом?

— Ничего не надо. — Ее голос предательски задрожал. Ей не нужен мужчина, который всего лишь «заботится» о ней. Который «очень любил» ее когда-то, а теперь только «заботится», и ничего больше.

— Я хочу сказать тебе, Беренис… Может быть, действительно, прошлой ночью мы перевозбудились… И это произошло. Может быть, мне надо было остановиться. Но я не остановился.

На это ей нечего было сказать. Правда состояла в том, что это она должна была его остановить, но не остановила. Вместо этого она вцепилась в него мертвой хваткой.

— А что, если ты забеременела? — спросил он внезапно.

От этого вопроса сердце Беренис забухало, словно пытаясь вырваться из груди.

Он наконец нашел куда поставить кружку.

— Беренис, послушай… — В его глазах засветилась решительность, и он шагнул к ней. — Беренис, если ты забеременела…

Она отшатнулась от него так поспешно, что чуть не упала.

— Нет!

Он подхватил ее, удержав от падения. Прикосновения его руки едва не оставили ожог на ее коже.

— Ты не можешь знать наверняка. Что будет, то будет. Этой ночью мы любили друг друга. Это было. И теперь мы должны посмотреть правде в лицо.

— Да, — сказала она тихо. — И если то, что мы совершили, будет иметь последствия, я подумаю об этом… Когда будет нужно. А до тех пор я предлагаю забыть о том, что произошло. Как будто ничего не было, ладно?

Она отвернулась от него, поняв, что из глаз сейчас польются слезы.

Гай хотел ее утешить, но передумал. Вместо этого вернулся на улицу и снова взял в руки топор. Надо же так все запутать! — подумал он сердито. Намерение заставить Беренис открыться и поговорить о прошлом обернулось против него самого.

Она сказала, что им надо расценивать прошлую ночь как завершение отношений. Завершающий этап траура по Летти. Покончить со всей этой болью прошлого… Разве ему этого не хотелось? Конечно, но еще он надеялся, что эта ночь может стать провозвестником каких-то новых отношений, а вовсе не сигналом к отбою. И он ударил топором по полену с силой гораздо большей, чем требовалось для того, чтобы его расколоть.

Может быть, он поторопился. Он всегда был слишком нетерпелив, когда речь шла о его жизни. Последние два года с ней рядом был Билл… Он, конечно, ее поддерживал, и она испытывает к нему чувство благодарности, которое принимает за любовь. «На следующей неделе я встречаюсь с Биллом»… Ее слова звучали в его голове, как отбитые на барабане. Билл не для нее! И я докажу ей это, даже если это будет последним, что я смогу для нее сделать, подумал он мрачно, круша в щепки полено.

После этого нелепого разговора Беренис ощущала себя такой измученной, что не сразу смогла сообразить, чем заняться. Она бесцельно бродила по комнатам, выключила радио, из которого доносилась разухабистая музыка, прошла на кухню, постояла там зачем-то и отправилась в гостиную. Там ее взгляд упал на телефон. Позвоню Китти, решила она. Хорошая порция здравого смысла, замешанного на оптимизме и дружеском участии — вот что ей сейчас было нужно.

Но Китти дома не оказалось. Она повесила трубку и решила набрать номер Билла, хотя не понимала зачем — она вовсе не хотела с ним говорить. Чего ей хотелось на самом деле — так это выбежать на улицу и броситься в объятия Гая.

Это не выход, напомнила она себе. Гай ее не любит. Она просто совершит ошибку, которую уже однажды совершила.

Беренис как-то прочла, что жизнь — это испытание, что нас посылают на землю для того, чтобы мы усвоили некий урок. И пока у нас это не получится, мы будем вынуждены жить снова и снова, и все проходить заново, пока не поймем что к чему.

Ну что же, кажется, этот урок я выучила назубок, заявила она себе и тут же засомневалась. Но поспешила отмести сомнения — зря что ли страдала! — Да, усвоила. Хватит с меня! Больше мне его проходить не нужно, больше мучиться не хочу.

Но Биллу звонить все же не стала.

С улицы донесся звук подъезжающей машины ее родителей, который Беренис услышала с большим облегчением.

Родители уговорили гостей позавтракать с ними вместе, прежде чем продолжить свой путь до Бостона. Сами они были взбудораженные и веселые. Результаты анализов отца показали, что он выздоравливает. И радость, которую они все испытали, буквально заряжала атмосферу дома, с успехом придя на смену тому напряжению, которое царило здесь еще недавно.

— Они считают, что это все благодаря лекарствам, — сообщил Барт довольным голосом. — Но на самом деле, любовь этой замечательной женщины поставила меня на ноги.

— Пожалуйста, не смущай меня, — сказала Луиза. — Если ты собираешься впасть в слезливый тон, то знай: это меня только обеспокоит.

Несмотря на заявление матери, Беренис видела, что та совершенно по-детски счастлива.

Сегодня они совсем другие, подумала она. Удивительно, до чего быстро хорошие новости меняют людей.

Беренис скользнула взглядом по Гаю. Он успел переделать кучу разных дел. Наколол столько дров, что хватит по меньшей мере на два года, а кроме того, он починил замок на задней двери. Она увидела, как он хохочет над какой-то из шуточек отца, и что-то внутри нее вздрогнуло и затрепетало от узнавания.

Я все еще в него влюблена, подумала она вдруг.

Эта правда ударила по ней, как электрический разряд.

Гай ободряюще улыбнулся ей, и от этого как будто кто-то закрыл ворота, оставив ее в ловушке, откуда больше не было выхода. Она его любит! Она всегда любила его! Ее сердце застыло на месте, а затем забилось так быстро, что новая волна паники охватила ее.

Разве не она еще совсем недавно рассудила, что извлекла хороший урок из истории с Гаем?

И вот она поймала себя на том, что любит его! Любит Гая, который предал ее! Нет, нет, она не сможет выдержать этого еще раз… Просто не сможет. И все.

— Ну, я думаю, нам уже пора ехать, — сказал Гай внезапно.

Беренис кивнула. Она хотела уехать, но только без Гая. Она бы с радостью бросилась в противоположном от него направлении и бежала бы как можно дальше.

Когда Беренис прощалась с матерью, она заметила, что отец отвел бывшего мужа в сторону. Она прислушалась, но не смогла различить ни одного слова.

— Будь умницей, — попросила Луиза, обнимая дочь. — И дай Гаю еще один шанс, — это она прошептала ей в самое ухо.

У Беренис не было времени ответить, потому что Гай уже подошел к ним.

— Спасибо за все, Луиза, — сказал он и обнял ее.

Как же им легко удается общаться друг с другом, заметила Беренис. Так естественно и тепло!

Но как она может дать Гаю шанс, когда еще сегодня утром подслушала этот их телефонный разговор, его и Чармиан?

Может быть, Гая это вполне устраивает. Иметь любовницу для удовольствия… и напарницу для семейного комфорта. Но ее это не устраивает.

Сама мысль об этом была ей отвратительна. Она не выдержит такого треугольника. Ей нужно или все, или ничего.

Подошел отец и крепко обнял ее.

— Пока, малышка. Вы уж позаботьтесь друг о друге, ладно?

— Может быть, я поведу? — спросил Гай, когда они пошли к машине.

Беренис собиралась сказать «нет», но вместо этого пожала плечами и протянула ему ключи. Вчера она достаточно просидела за рулем, и теперь чувствовала необходимость отдохнуть.

Оглянувшись, они увидели, как ее родители вышли на крыльцо и машут им руками на прощание.

— По крайней мере, одной хорошей новостью больше, — заметил Гай, выруливая на шоссе. — Я же говорил тебе, что Барт сделан из крепкого материала.

— Да, это здорово. — Она посмотрела на руки Гая, лежавшие на руле, сильные и умелые, и вспомнила, как сама положила их на свою грудь, приглашая ласкать ее, умоляя любить.

Она закрыла глаза.

— Ты устала? — спросил Гай.

— Нет, — сухо ответила она. — Если хочешь, давай проработаем те заметки, которые сделал для нас Раниди.

— Думаю, мы можем забыть о них, — так же сухо сказал Гай. — По крайней мере, до завтрашнего дня.

Беренис удивленно подняла брови.

— Да ты ли это? Неужели великий актер способен с подобной прохладцей относится к своему домашнему заданию? — попробовала она пошутить. — На тебя это совсем не похоже.

— Разве? — Голос Гая прозвучал совершенно бесстрастно. — Может быть, ты меня не знаешь так хорошо, как тебе кажется.

Беренис нахмурилась и перевела взгляд на мелькающий за окном пейзаж. Нет, я хорошо его знаю, сказала она себе. Я знаю, что он все еще влюблен в женщину, которая причинила мне страдание. Сама Чармиан его не любит, иначе бы она не оставалась с Годфри.

Остаток пути они проехали молча.

Беренис, вероятно, даже заснула, потому что очень удивилась, когда ощутила прикосновение Гая к своей руке.

— Беренис, мы уже приехали. Мы в Бостоне.

Она подняла глаза и увидела, что он заводит машину на эстакаду у ряда домов с террасами.

— Это здесь я буду жить? — Она оглядела террасы.

— Да, вот здесь. — Гай указал на средний дом. Тот был весь выкрашен белым, только наличники на окнах — серым, и выглядел, как старомодный кукольный домик.

— Я вынесу твой багаж. — Гай вышел из машины и обошел ее. — А ты пока осмотрись.

Беренис взяла сумочку, нашла в ней ключи и, прихватив заметки режиссера, вышла из машины.

Солнечный свет уже терял свою силу, и над заливом блестели розовые закатные огоньки. Она открыла ворота и пошла по тропинке к входной двери.

Заметив на земле у двери коврик с надписью «Дом, милый дом», она улыбнулась. Затем быстро вставила ключ в замочную скважину, открыла дверь и вошла внутрь. Какое-то время у нее заняли поиски выключателя, а затем тьму сменил мягкий, чуть приглушенный свет, который отразился на полированных деревянных полах и красивой мебели в стиле «антик».

— Ну как, нравится? — Гай прошел в коридор вслед за ней.

— Больше, чем нравится, — сказала Беренис, проводя рукой по письменному столу на пути к двери, ведущей в очень стильную, целиком белую кухню. — Боюсь, что не захочу отсюда уезжать.

Гай улыбнулся.

— Мне поставить чемоданы наверху?

— Спасибо, да. — Она вышла вместе с ним в коридор и стала подниматься впереди него по лестнице.

Наверху было две спальни, обе очень уютные и незатейливо украшенные в современном стиле.

— А я думала, студия сняла мне просто приличную квартиру для жилья. Как здесь мило, — сказала она удивленно.

— Ну, им нравится доставлять удовольствие ведущим актрисам, — сообщил Гай с усмешкой, опуская на пол ее чемодан.

И прошел к окну комнаты.

Беренис последовала за ним, чтобы оценить вид, открывающийся из окна.

— Боже, даже бухта видна!

— Ну, после того, как я этой ночью оккупировал твою спальню, мне показалось, что сегодня я просто обязан предоставить тебе спальню с видом на бухту.

— Что ты имеешь в виду? — Беренис буквально взвилась. — А где ты собираешься остановиться?

— Конечно же, в комнате размером поменьше, которую мы видели, проходя по коридору.

— Ты шутишь?

— Нет. — Он покачал головой. — Ты думаешь, студия стала бы так тратиться, снимая целый дом для одной тебя?

— Знаешь, на какой-то миг я в это поверила, — сказала она с горечью. — Какая же я дура! С какой стати им делать что-то благородное, когда они заставили нас участвовать в этой пошлой рекламной шумихе?

— И правда — с какой стати? — усмехнулся Гай.

— Господи, но ведь это невозможно. Ты это понимаешь?

— Нет. — Гай снова пожал плечами. — В чем, собственно, невозможность? Мы все равно будем работать вместе большую часть дня.

— Да не в этом дело!

— А в чем? — Ответом ему был неожиданный телефонный звонок.

Он порывисто снял трубку:

— А, привет! Да, я уже в городе…

Слушать не было сил. Беренис вышла из комнаты. Кто это может быть? — думала она, спускаясь вниз по лестнице. — Конечно, женщина, которая уже начистила ради него свои перышки.

Она села в кресло и закрыла лицо руками, пыталась сосредоточиться и выровнять свое душевное состояние, которое в очередной раз оставляло желать лучшего. И только то, что она устала, у нее было мало денег и она совершенно не знала города, помешало ей немедленно отправиться в какой-нибудь мотель.

— Беренис, хочешь чего-нибудь съесть? Холодильник полон еды, — неожиданно послышался голос Гая из кухни.

— Нет, не хочу, спасибо, — отозвалась она.

— Ладно… Тогда ты хочешь принять душ первой или пустишь меня? Здесь, увы, только одна ванная.

Если кто-то вздумал надо мной подшутить, то шутка вышла не слишком-то веселая, подумала Беренис.

— Я хочу первой, — сказала она и пошла к себе.

Завтра же свяжусь с кем-нибудь на студии и потребую, чтобы мне подыскали другое жилье, твердо решила она.

9

Беренис отдернула занавески на окне в спальне сразу же, как рассвело.

Она долго стояла и смотрела, как меняется цвет неба: от мглистого, серого, до розового, как перья фламинго, а затем — белоснежно-голубоватого, какой иногда бывает яичная скорлупа. Каждый цвет отражался на глади моря, будто выписывался тонкой кистью по шелку. Ее взгляд передвинулся и наткнулся на лодки, что невозмутимо покачивались у самой верфи.

Это место могло бы стать раем, если бы его не пришлось делить с человеком, с которым так все непросто, подумала она, отвернувшись от окна. Несмотря на все ее усилия и просьбы, студия не стала искать другое жилье, и она пробыла в одном с Гаем доме уже почти две недели.

Если честно, она не могла сказать, что это было так уж невыносимо. Они работали каждый день столько часов, что на личную жизнь времени просто не оставалось, и на какие-то отвлеченные размышления, скорбные мысли и переживания — тоже. Но это была странная ситуация, особенно учитывая то, как Беренис бросало в жар, стоило им соприкоснуться друг с другом руками ли, одеждой. Или когда им приходилось подолгу смотреть друг другу в глаза… С ним оказалось легко работать, но возвращаться вечером в один дом — испытание было еще то.

Сегодня был первый день их выходных, и Беренис намеревалась потратить его на поиски другого дома или квартиры. Если студия не хочет ее переселять, то ничего другого не остается, кроме как заняться решением этой проблемы самой, обратившись к своим скудным средствам.

Она надела халат поверх ночной пижамы и осторожно приоткрыла дверь.

Дверь комнаты Гая была распахнута настежь, так что она могла видеть его кровать. Кровать была аккуратно застелена, как будто на ней никто и не спал. Конечно, будь в нем хоть немного порядочности, он бы вообще не стал здесь спать, а ушел бы и снял комнату в отеле сразу же, как только выяснилось, что нас решили поселить вместе, подумала она сердито.

Затем ей в голову пришла неожиданная мысль: может, он действительно не ночевал здесь сегодня? Ежедневно по утрам за каждым из них приезжала отдельная машина. Беренис настояла на этом, сказав, что хочет приезжать и уезжать по своему собственному расписанию. Обычно Гай возвращался еще до нее, но, кажется, вчера получилось иначе.

Вчера она от усталости буквально рухнула в кровать. Ей было совершенно безразлично, где пребывает ее сосед. Но теперь Беренис вспомнила, что заснула еще до того, как услышала что-нибудь, свидетельствующее о его приходе.

Подстегиваемая любопытством, она пересекла лестничную площадку и заглянула в его комнату.

— Что-нибудь ищешь? — Голос Гая, донесшийся из ванной комнаты у нее за спиной, заставил ее вздрогнуть.

— Я подумала, может быть, ты съехал, — пробормотала она, пытаясь не обращать внимания на то, что он только что вышел из душа и на себе имел лишь полотенце, обернутое вокруг пояса.

— Да нет, как видишь, я все еще здесь. — Он улыбнулся. — Неплохо иногда расслабиться, да? Чем думаешь заняться?

— Буду охотиться за квартирой, — заявила она.

— Эх, Беренис, ну разве это разумно, когда у тебя есть прекрасное жилье?

— А разве это разумно — ожидать, что бывший муж и бывшая жена смогут делить друг с другом один дом?

— Что с того? — пожал Гай плечами. — Мы же цивилизованные люди. Мы друзья. И коллеги.

Она замялась. Было как-то странно думать, что они с Гаем просто друзья. Она позволила своему взгляду на секунду остановиться на его теле и украдкой насладиться тем, насколько оно было мужественным и привлекательным.

— Просто я чувствую некоторое неудобство в такой ситуации, Гай. Поэтому и переезжаю.

— Ну, если ты так чувствуешь… — Он пожал плечами. — У меня сегодня нет никаких дел. Помочь тебе искать жилье?

Беренис нахмурилась.

— Если бы ты сказал, что собираешься поискать его себе, вот тогда ты бы меня порадовал.

— Зачем? Мне здесь нравится.

Беренис махнула рукой.

— Ванная тебе еще нужна? Я хочу принять душ.

— Конечно. — Он отступил в сторону, пропуская ее. — Хочешь чего-нибудь на завтрак? Я собираюсь в эту французскую булочную, в начале улицы.

— Нет, спасибо, Гай, мне ничего не нужно.

Когда она проходила мимо него, ее взгляд снова упал на его грудь, на рельефные мышцы живота, и она с трудом удержалась от того, чтобы не потрогать его рукой. Быстро закрыв за собой дверь, она прислонилась к ней спиной. Чем скорее она съедет отсюда, тем будет лучше.

Беренис надела темные джинсы, натянула облегающий топ черепахового цвета и оставила волосы распущенными.

Гай вернулся из булочной как раз, когда она спустилась вниз.

— Ты уверена, что ничего не хочешь? — поинтересовался он, выкладывая на стол аппетитные круассаны.

Она покачала головой.

— Нет, я выпью сока и кофе, спасибо.

— Ты как себя чувствуешь?

Она почему-то занервничала от этого совершенно невинного вопроса. Он что, пытается выяснить, не беременна ли она?

— Нормально, — ответила она беззаботно. — Ты разве не помнишь, я никогда особенно не налегала на завтрак?

— А, да… — Он улыбнулся. Именно эта улыбка перетряхивала ее целиком, укрепляя решимость переехать как можно быстрее.

— В кофейнике свежий кофе? — Она отвернулась от него, чтобы взять чашку.

— Ага. Налей и мне тоже, пожалуйста.

Она молча выполнила его просьбу. Ситуация опасная, сказала она себе. Слишком уютно, слишком напоминает о прежних временах, о тех, когда еще не было ни боли, ни жестоких ошибок, ни их мучительного осознания. Именно поэтому она должна уйти, потому что эти времена были всего лишь иллюзией.

— Заходил в какое-нибудь славное местечко этой ночью? — спросила она, перенося свои напитки на стол.

— Да нет, выпил немного в городе.

Значит ли это, что Чармиан уже приехала в Бостон?

— Я купил местную газету по дороге и проглядел объявления о сдаче жилья, — сообщил Гай, садясь напротив нее с тарелкой круассанов.

— Это ты для меня или для себя?

Он одарил ее выразительным взглядом своих небесно-голубых глаз, в которых ясно читался ответ.