Позже, когда Беренис была на восьмом месяце беременности, она узнала, что Гай хотел работать в Англии, потому что его партнершей по фильму была Чармиан. Та сама об этом ей как-то сказала за ужином. Она заявила, что Беренис стоит у них на пути, из-за нее они с Гаем не могут быть вместе.

— Между нами особые отношения, — говорила Чармиан многозначительно. — Думаю, ты понимаешь.

— Нет, не понимаю, — ответила Беренис. — Что ты имеешь в виду?

— А то, что Гай любит меня, а с тобой он только потому, что ты мать его будущего ребенка. Поэтому он и женился на тебе, — пояснила покровительственным тоном разлучница.

Бесцеремонные слова Чармиан долго не давали покоя Беренис, и она спросила Гая:

— Что ты думаешь о Чармиан? На твой взгляд, она особенная?

Муж на миг задумался и, склонив голову, ответил:

— Да. — А затем, взяв ее за руку, добавил: — Но не такая особенная, как мать моего будущего ребенка.

Этого было достаточно. Беренис не хотела, чтобы он любил ее только потому, что она мать его будущего ребенка.

Может, если бы ребенок остался жив, они с Гаем до сих пор были бы вместе. Гай так хотел стать отцом, и ради ребенка он, наверное, мог бы разорвать отношения с Чармиан. Но смерть девочки все изменила. Даже по ночам, лежа в одной постели, они не были больше вместе. Днем каждый из них погружался в свою работу, которая помогала им отвлечься. Их супружеская жизнь развалилась.

Беренис очнулась, когда в зале зажегся свет.

— Ну, как тебе фильм? — полюбопытствовал Гай.

— Неплохо, — смущенно ответила Беренис.

— С тобой все в порядке? — заботливо спросил он.

— Конечно. — Она попыталась взять себя в руки.

— Я же вижу, ты расстроена. Что так огорчило тебя? — продолжал домогаться Гай. — Неужели смерть собаки?

Беренис неловко улыбнулась. Значит, в фильме, который она умудрилась полностью пропустить, был какой-то трагический эпизод.

— Мне что-то в глаз попало, — быстро проговорила она и встала. Ей страшно не терпелось уйти.

— А как насчет вечеринки? — спросил Гай, когда они вышли из театра.

— Все по расписанию студии.

— Я думаю, студия простит нас, если мы удалимся ужинать в какой-нибудь симпатичный уютный ресторанчик. — Гай заговорщицки подмигнул.

— Я не голодна, — резко сказала Беренис, — и к тому же, я обещала Биллу, что мы увидимся на вечеринке.

— Не хочу его огорчать, — сухо проговорил Гай, открывая для нее дверцу машины.

Вечеринка была обычным киношным событием, где выделялась только элита, а всех остальных вежливо игнорировали. Все, кроме первоклассного отеля и шампанского, было фальшивкой.

Беренис стояла у окна и смотрела на мерцающий огнями город. Она слышала, как женщина за ее спиной изливала восторги продюсеру, восхищаясь его блестящим фильмом и великолепными съемками. Когда же продюсер сменил компанию, та же дама, смеясь, говорила кому-то, что лучшим актером в фильме была собака.

Беренис случайно повернула голову и неожиданно встретилась глазами с Гаем. Они невольно рассмеялись. Напряжение, сковывающее ее весь вечер, постепенно ослабевало. И снова память унесла ее в те времена, когда они с Гаем вот так же заразительно, душа в душу, могли смеяться над чем-то.

— Я говорил тебе, что нужно было сбежать с этой вечеринки, — сказал он, протягивая ей бокал шампанского. — Я знал, что здесь будет полно шелухи.

— По-моему, тебе это нравится. Разве нет?

— Нет, — тихо сказал он. — Я бы предпочел быть сейчас где-нибудь подальше отсюда наедине с тобой.

Беренис удивленно взглянула на него. Она не знала, что и думать. Скорее всего, он был таким милым только потому, что хотел, чтобы им хорошо работалось вместе. Случайно отведя взгляд в сторону, она увидела Билла, пробирающегося сквозь толпу, и помахала ему.

— Неплохой фильм, — сказал Билл, присоединяясь к ним. — Привет, Берни. — Он поцеловал ее в щеку, а затем обратился к Гаю: — Давно не видел тебя на подобных сборищах.

— Кажется, последний раз мы виделись на вечеринке, когда ты был с Беренис, сразу после нашего развода, — сказал Гай.

— Не помню, — ответил Билл.

Но Беренис хорошо помнила, когда это было. В тот вечер ей, как никогда, нужна была поддержка друга. Она помнит, как крепко держалась за его руку, пытаясь не замечать, сколько женщин вертится вокруг бывшего мужа.

В этот момент Гая поманила компания людей, стоявших неподалеку, и он, извинившись, оставил Беренис и Билла одних.

— Ну, как дела? — заботливо спросил Билл.

— Не плохо, — бодро ответила Беренис, глядя вслед Гаю, и невольно заметила, что он был почти на голову выше всех мужчин, находящихся в зале, включая Билла.

Беренис спохватилась. Она не хотела их сравнивать. Билл ведь такой славный! Но все же сравнение невольно приходило на ум. Почти одного возраста, одетые одинаково модно, но волосы Билла были светлыми и выглядели как-то неестественно. Да и сложения он был более хрупкого, чем Гай, и костюм слегка висел на нем.

Неожиданно ей захотелось по-настоящему увлечься Биллом, захотелось, чтобы он смог завести ее, как это получалось у Гая. Но, опомнившись, она устыдилась.

— Я хочу отвезти тебя домой после вечеринки, — вдруг заявил Билл.

— Это невозможно. Мне придется торчать весь вечер с Гаем.

— Но ведь это стоит тебе стольких усилий, — срывающимся голосом проговорил Билл.

Его тон и взгляд заставили Беренис встревожиться. Неужели он ревновал? Не может быть, ведь они всего лишь друзья.

— Могу заверить тебя, что все это показуха, работа на публику. Ты слышал о компании «Нью Лайн Продакшн?».

— Это какая-то новая компания?

— Да, и они снимают этот фильм. Я пыталась поговорить с кем-нибудь из рекламы, но никто не отреагировал.

— Похоже, у тебя трудные времена, извини. Но я хотел поговорить с тобой кое о чем.

— О работе?

— Нет, о другом, — ответил он.

— Не знаю, когда мы сможем встретиться, потому что завтра я улетаю в Бостон.

— Слушай, — оживляясь, сказал Билл, — Я тоже там буду через неделю. Может, встретимся там и поужинаем вместе?

— Идет, — кивнула Беренис. — Позвони мне, и мы организуем это.

— Спасибо, — тихо проговорил он и провел рукой по ее щеке. — Я буду очень скучать по тебе, Берни.

Она улыбнулась.

— Увидимся в Бостоне, Билли.

Тут он наклонился и поцеловал ее в щеку.

— Прошу прощения за вторжение в такой интимный момент, — прозвучал глубокий голос Гая, — но нам пора уходить, Беренис. Завтра утром мы улетаем в Бостон, ты не забыла?

— Да, — растерянно проговорила она и, с сочувствием поглядев на Билла, добавила: — Ты как? В порядке?

Он кивнул и нехотя отпустил ее руку, а затем, коротко простившись, отошел и смешался с толпой.

— Легко отступает, — сухо заметил Гай.

— Что ты имеешь в виду?

— Я слышал, как он предложил отвезти тебя домой, но тут же сдался.

— Ну и что? Скорее всего, он не хочет помешать моей карьере, потому что он — настоящий джентльмен.

— Это что, моральный кодекс тех, кто слаб в постели?

— Ты отвратителен, Гай! — запальчиво ответила Беренис и зашагала прочь.

— Да он всегда обожал тебя, — невозмутимо продолжал Гай, поравнявшись с нею уже на улице. — Плевать я хотел на все его джентльменство, потому что хорошо знаю, что он, не теряя времени, начал увиваться за тобой, как только мы расстались.

Это была неправда, но Беренис не стала спорить. После развода она действительно появлялась с Биллом на вечеринках и премьерах, но это были добрые братские отношения. Так совпало, что Билл позвонил ей, чтобы выразить соболезнование по поводу смерти малышки, когда они с Гаем перестали быть мужем и женой. Он был таким чутким и понимающим, что само собой получалось изливать ему свою душу. Тогда же она рассказала ему об уходе Гая.

— Я даже думал, что к этому времени вы уже начнете вить любовное гнездышко, он купит тебе обручальное кольцо… — иронично продолжал Гай, когда они садились в машину.

— Слушай, оставь Билла в покое! — прервала его Беренис.

— Что, задел за живое? Разве он не собирается жениться на тебе?

— Это не твое дело!

Гай пожал плечами.

— Да я так, только поддержать беседу.

А сам-то хорош гусь! Небось, вовсю увиваешься за Чармиан, надеясь, что она разведется с мужем? — Беренис так и подмывало задать вопрос. Но она удержалась — еще подумает, что ее до сих пор это волнует.

Наконец Гай остановил машину возле ее дома. На улице было темно и как-то неприветливо.

Беренис потянулась к дверной ручке, надеясь поскорее сбежать от бывшего мужа.

— Тебе не кажется, что ты кое-что забыла? — неожиданно спросил он.

— Что еще?

— Мы сэкономили десять минут, сейчас только без десяти двенадцать.

Она непонимающе посмотрела на него, пытаясь разглядеть в темноте выражение его глаз.

— О чем ты… — Она не успела договорить, как почувствовала на своих губах его губы.

Поцелуй был долгим, глубоким. Она растворялась в нем, теряя равновесие и самообладание. В какой-то миг она осознала, что все ее существо жадно потянулось к Гаю, что она уже сама целует его, чувствуя, как ей с ним надежно и спокойно.

— Зачем ты это сделал? — задыхаясь, спросила Беренис, когда он наконец освободил ее. — Ведь репортеров вокруг нет.

— Не может быть.

Она слышала, что он улыбается. Неужели он просто смеется над ней? Неужели так можно шутить?

— Это было не для рекламы, Беренис. Это в честь нашей доброй памяти о прошлом.

4

Отбросив одеяло, Беренис села на край кровати. Будильник показывал только 5:30. Рядом с ним, прижатые ночником, лежали билеты на самолет до Бостона, которые ей выдали на студии вместе с адресом и ключами от квартиры, снятой на время съемок.

Спать больше не хотелось. На душе было тревожно. Это все Гай виноват, подумала Беренис неуверенно. Это его поцелуй погрузил ее в хаос. Он опять разбередил душу. И она совершенно не хотела никуда с ним лететь. Бежать от него надо как можно дальше — вот что ей оставалось.

На другом конце спальни стояли два чемодана, которые она упаковала накануне, вернувшись с премьеры. Она не смогла сразу лечь спать — нервы были перекручены, как веревки. Поэтому решила занять себя чем-нибудь, отвлечься. В результате — все уже собрано, комната безупречно чиста, и заказанное заранее такси заберет ее в 9:30 утра, чтобы отвезти в аэропорт.

Конечно, было соблазнительно попробовать снова заснуть, хотя бы ненадолго. Но Беренис понимала, что это ей вряд ли удастся, и поэтому надела халат и отправилась в гостиную.

По крайней мере, в ближайшие два дня не будет никакой работы. Все начнется утром во вторник, когда остальная часть съемочной группы подъедет в Бостон. Беренис взялась перелистывать журналы из коллекции Китти, которые выстроились на полке у телевизора. Надо было чем-то занять себя, вынырнуть из прошлого. Однако первое, что ей попалось на глаза в очередном журнале — еще одна статья о Гае и их свадебная фотография.

Хотя фото было сделано всего три года назад, она казалась на нем невероятно молодой и полной радужных надежд. Глаза радостно сияли, и она улыбалась, глядя снизу вверх на Гая, как на настоящее божество. Можно было подумать, что она готова целовать землю, по которой он ходил. Беренис усмехнулась: так оно и было. Беренис принялась разглядывать свою одежду на фотографии: бледно-голубое облегающее платье, которое прекрасно на ней сидело. Никто тогда не догадался, что она беременна. Глядя на Гая, было сложно определить, что в тот момент творилось в его душе, о чем он думал… Он выглядел холодным и загадочным, легкая улыбка чуть кривила его губы, а одной рукой он обнял ее за талию.

Тогда она думала, что он ее любит. Когда Беренис сообщила Гаю, что беременна, он сразу же сделал ей предложение. Она была безмерно счастлива и верила, что он тоже. Но теперь Беренис гадала, может быть, в тот момент он чувствовал себя загнанным в ловушку, потому что на самом деле любил Чармиан, а та была для него недоступна?

Беренис отложила журнал. Хорошо отвлеклась, нечего сказать. Настроение совсем пропало. Зачем Китти тратит деньги на такую чушь? — подумала она и побрела на кухню, чтобы приготовить себе коктейль.

Беренис поглядела через заднее окно на улицу. Вдалеке разгорался рассвет. Она вспомнила, как Гай поцеловал ее. Ее очень испугало то, как она инстинктивно ответила ему. Раньше она была уверена, что Гай Дилэни никогда больше не заставит ее повести себя так. И что же? Едва он ее коснулся, как она ощутила то же невероятное блаженство, которое привязало ее когда-то к нему. И она еще думала, что научилась чему-то! Увы, она думала о себе лучше, чем она есть на самом деле.

Ее взгляд спустился с розовеющего неба на собственную машину, которая стояла на дорожке перед домом. И Беренис посетила счастливая мысль: не лететь до Бостона, а поехать туда на своей машине. И сразу она почувствовала себя лучше. Это займет всего несколько часов, ну и отлично. Конечно, больше, чем на самолете, но зато у нее будет своя машина в Бостоне вместо взятой на прокат, плюс ей не надо будет путешествовать с Гаем. Все, что откладывает встречу с Гаем, это хорошо, подумала она с воодушевлением. Беренис улыбнулась. Она даже сможет заехать к родителям по дороге, и позавтракать с ними.

Она взглянула на часы. Как только наступит время, приличное для того, чтобы звонить, она предупредит родителей, что вскоре приедет. Так, наверное, надо еще позвонить и на студию, сообщить, что у нее изменились планы. А до тех пор она может позволить себе чуть-чуть отдохнуть и выехать уже после утреннего часа пик.

Беренис и Китти заканчивали свой неторопливый завтрак на кухне, когда в дверь позвонили.

— Я открою, — сказала весело Китти.

Беренис поднялась и стала собирать посуду со стола. Было слышно, как подруга с кем-то здоровалась. Ее голос звучал смущенно, и Беренис улыбнулась, подумав, что это, наверное, дружок Китти, Ник. Они повздорили на прошлой неделе, но Беренис подозревала, что это ненадолго. И Ник, конечно же, явился с повинной головой извиняться. Как же она опешила, когда, повернувшись, вдруг увидела, что за Китти в кухню идет вовсе не Ник, а не кто иной, как Гай!

Он был одет небрежно, но при этом все же очень стильно, в бежевые брюки и кремовую майку, и выглядел настоящим журнальным красавцем.

— Доброе утро, Берни. — Он легко улыбнулся ей, как будто у них так было заведено, что он каждый божий день является к ней на завтрак.

Когда они встретилась глазами, Беренис сразу вспомнила о том, что произошло между ними прошлым вечером. Она насторожилась и смутилась, заметив, как его взгляд пробежал по ней. Она была в выцветших джинсах и бледно-голубой футболке, и даже волосы не заколола. Беренис нахмурилась. Чего это она разволновалась? Какое ей, собственно, дело до того, что он может подумать?

— Что ты здесь делаешь? — спросила она хмуро и бросила взгляд на часы. — Разве ты не должен быть в аэропорту?

— Я бы там и был, если бы пару минут назад мне не позвонил Виктор в совершенной панике.

— А что стряслось? — спросила Беренис.

— Обязательно расскажу, но прежде — у вас не осталось кофе в этом милом кофейнике? — спросил Гай, выдвигая стул от стола и усаживаясь на него. Он выглядел совершенно естественно в этой кухне, как у себя дома, и была в нем такая уютная расслабленность, что это заставило Беренис почувствовать себя еще более зажатой.

Она не шелохнулась, чтобы налить ему кофе, но за нее это сделала Китти. Она взяла чашку и блюдце из буфета… одну из их лучших английских фарфоровых чашек, холодно отметила Беренис про себя. Затем подруга налила Гаю кофе, бросив в сторону Беренис извиняющийся взгляд.

— Спасибо, Китти. — И Гай, смакуя, отхлебнул черную жидкость, а затем ухмыльнулся. — Хороший кофе, спорю, что это не ты его сварила? — И он хитро поглядел на Беренис.

То, что он не ошибся в своем умозаключении, натянуло нервы Беренис еще сильнее.

— Нельзя ли покороче, Гай? — попросила она нетерпеливо. — Что случилось с Виктором?

— Ты его здорово огорчила. — Гай подвинул стул, чтобы было удобнее вытягивать ноги.

— И что же я такого натворила? — Между бровями Беренис залегли две вертикальные складочки.

— Он ведь очень хотел, чтобы ты была сегодня на этом самолете. У него были планы немного «проработать» с нами пару вопросов.

— Но на студии никто не возражал против моих планов, когда я туда позвонила…

— Тот, кто с этим согласился, сильно себе навредил. С Раниди, знаешь ли, вообще тяжело ладить.

Беренис еще раз взглянула на настенные часы.

— Но сейчас я уже не смогу полететь. Разве он не сможет обсудить со мной все то, что хотел, завтра?

— Нет, завтра он запланировал встречу с какими-то важными шишками. Но это не страшно. — Гай пожал плечами. — Виктор поделился кое-какими идеями со мной и передал мне свои заметки. Я сказал, что поеду с тобой в Бостон и мы сможем все обсудить по дороге. Кажется, это его успокоило.

— Ты так сказал? — Беренис уставилась на него в ужасе.

— Все в порядке, не надо меня благодарить, — сказал Гай с усмешкой.

Он еще веселится! Да она бы лучше несколько часов провела в обществе грозного режиссера, чем наедине с Гаем! Все это напоминало кошмарный сон, где Гай поджидал ее за каждым поворотом, чтобы еще раз помучить.

— Я понимаю, это немного неловко. Уж как вышло. Но почему, черт возьми, ты решила не лететь?

Она хотела сказать ему прямо, что даже многочасовая поездка на автомобиле кажется ей гораздо предпочтительней, чем один час в его обществе. Но сдержалась. Грубость никогда к хорошему не приводила и сейчас ничего изменить не могла.

— Я хотела заехать по дороге к родителям, ненадолго, — ответила Беренис.

— О! — Его лицо просветлело. — Что ж, я тоже буду рад повидать Барта и Луизу.

— Ты что, шутишь? — Беренис потеряла терпение.

Китти предупредительно кашлянула.

— Э-э-э… прошу меня извинить. Мне надо принять душ. У меня через час прослушивание.

Беренис посмотрела на подругу и поняла, что та, движимая деликатностью, вознамерилась ее бросить наедине с Гаем.

— Конечно, Китти. Ни пуха тебе, ни пера!

— К черту! — Китти усмехнулась и бросила взгляд на Гая. — Тебе того же, — добавила она тихо.

Когда подруга вышла, в кухне на некоторое время воцарилась напряженная тишина.

Прервал ее Гай. Посмотрев на часы, он сказал:

— Если мы собираемся заехать к твоим родителям, то пора трогаться.

— Гай, я не собираюсь брать тебя к своим родителям. — Беренис оставалась непреклонной, ее голос прозвучал даже жестче, чем раньше.

— Но почему? — он нахмурился.

— Потому что… — Беренис покачала головой. — Слушай, мне трудно объяснять такие вещи. Это и так ведь ясно. Мы с тобой разведены. Мои родители не захотят тебя видеть.

Гая, казалось, это соображение потрясло.

— Но почему? — повторил он.

Беренис стукнула кулачком по столу от ярости.

— Я же тебе сказала. Мы развелись…

— Я думал, Луиза и Барт давно успели с этим примириться.

— Не умничай, Гай… — Голос Беренис задрожал. — Я не позволю тебе еще раз обидеть моих родителей.

— Я их никогда не обижал, — возразил он тоном искренней нежности. — Я всегда их любил и уважал.

— Да, может быть, так и было, — сказала Беренис тихим, дрожащим голосом. — Но… ты все-таки причинил им боль.