— Вот это поворот! Эверд вернулся, — пробормотал Свенельд, посмотрев на папу. — А ведь я тоже не узнал его. Удивительно, как, находясь даже на расстоянии, два этих обалдуя навели шороху, обеспечив сегодняшней смене дежурных жандармов веселую ночку. А если они теперь еще и объединятся?

— Тогда все. Нашей столице каюк, — в шутку промолвил папа.

— А больше у Джерана нет закадычных друзей? — спросила Эмилия у Свенельда.

— Нет, а что?

— Ну и слава Богам! — ответила подруга. — А то тревожно как-то за нашу столицу. Я уже начала беспокоиться. Джеран в одиночку — ураган, а вдвоем с другом это уже начало армагеддона.

— Можешь быть спокойна, — заверил ее папа. — Таких уникальных экземпляра в нашей империи только два.

По рядам нашей компании прокатился смешок.

— Так, поручик Нортон! Ведите этих буйных лордов к майору Эльсинейру! Пусть разбирается, — крикнул полковник Дартейли и направился к нам. — Когда эти двое попали в мой участок впервые, я в те времена сам был еще поручиком. Сегодняшний вечер просто-таки погружает меня в ностальгию, — сказал он с улыбкой. — Пройдемте в мой кабинет. Запишем ваши показания и отпустим домой. А с непосредственными зачинщиками будем еще разбираться. Надеюсь, что лорд Каргайл не надумает идти устраиваться на работу поближе к своему другу в Академию?

— Упаси нас Боги от этого! — воскликнул Делайл со смехом. Нам одного магистра Мирайла хватает с головой. Мы еще вспоминаем его выходку в конце прошлого учебного года, когда он рано утром в одних кальсонах бегал по территории академгородка с криками: «Пошли все к демонам, я в отпуске!» Слава Ар-Лиинн, что почти все адепты к тому времени уже разъехались по домам! Хотя, должен признать, что без лорда Мирайла наш коллектив будет неполным. Мы очень дорожим его персоной. И знаниями. Адепты его обожают.

Тихо посмеиваясь, все направились в кабинет полковника Дартейли.

Спустя час мы возвращались домой в одном экипаже — я, Эмилия, Марьяна, Свенельд и папа. Мариус и Делайл развозили остальных гостей мальчишника по домам.

— Ну что, девушки, вы готовы к девичнику, который состоится уже сегодня? — озорно улыбаясь, промолвил мой брат, наблюдая за нами. — Только, пожалуйста, давайте в этот раз без жандармерии.

— С удовольствием, — ответила я, подавляя зевок. — Мне сегодняшнего раза хватило. Но до вечера все же хотелось бы выспаться. Мне, в отличие от некоторых клыкастых и рыже-мохнатых особ, сон необходим каждый день.

Марьяна с Эмилией еще о чем-то тихо переговаривались, но меня вдруг сморила усталость просто-таки вселенского масштаба, веки будто налились свинцом, и, не в силах бороться со сном, я задремала.

И снова знакомая пристань. Стоя на самом ее краю, я смотрела на пришвартованный величественный драккар. Сейчас здесь никого не было, кроме меня. Вода с тихим плеском билась о его корму. Свежий прохладный ветер приносил запах горящих дров, и я с наслаждением вдыхала его полной грудью. Любимая тальхарпа, подаренная мне еще в детстве, лежала рядом, обернутая сукном.

Я настолько погрузилась в свои мысли, что не услышала шаги позади себя. Из задумчивости меня вывели сильные руки, обвившие мою талию, и поцелуй в макушку. Томление и радость охватили все мое существо.

— Я был в доме у Ньорда. Звуки твоей тальхарпы слышны даже там, — тихо промолвил мой муж низким голосом с хрипотцой.

— Тебе не угодна моя игра?

— Как ты могла подумать такое, Ингерд? — удивился супруг, развернув меня к себе лицом и заглядывая мне в глаза. — Играй, милая, если просит душа. Пой, если хочется песен. Музыка заставляет твои глаза сиять. Если это — твоя радость, я не смею отнимать ее. Ты — очаг моего дома, Ингерд. Его душа. Если душе отрадно, то отрадно и мне. И тогда в доме будут мир и лад.

Его слова согрели меня, и душу до краев заполнила нежность. Не найдя слов, я порывисто обняла его в ответ… От его плаща пахло дымом и хвоей.

— Иногда ты словно дитя, Ингерд, — смеясь, промолвил он и еще крепче меня обнял.

— Эрик! — отстранившись от него, я посмотрела ему прямо в глаза. — Обещай мне, что никто и никогда не узнает о том, что я… Что я… Сам знаешь.

— Что ты провидица? Но что здесь такого, любовь моя?

— Т-с-с! Тише! — я шикнула на него и прикоснулась указательным пальцем к его губам. — Эрик, никому никогда не говори! Обещай мне это! Я не хочу, чтобы люди знали об этом.

Взяв меня за руку, он оставил на запястье невесомый поцелуй, разбудивший в душе трепетное ожидание.

— Ты можешь мне верить, Ингерд. Мы муж и жена, одно целое. Я никому не открою твои секреты. Это навеки будет нашей с тобой тайной.

— Спасибо тебе! — прошептала я, прежде чем ощутить его губы, подарившие поцелуй, опьяняющий не хуже крепкого заморского вина.

Мне с детства твердили, что самое главное в браке знатных особ — взаимное уважение. Любовь? Это не главное. Династические браки заключаются не по любви. Когда речь идет о единении двух старинных могущественных родов, не время вспоминать о чувствах. Хотя мой отец никогда не выдал бы меня замуж за того, кто мне не люб. И все же так хотелось знать, что я не просто нравлюсь своему мужу. Услышать от него что-то большее. Как это, наверное, глупо, но в этот раз желания сердца не подчинялись голосу разума. Недаром, наверное, отец всегда говорит, что женщины любят ушами.

— Ты моя услада, Ингерд. Подарок судьбы. Мое бездонное море. Я в тебе утонул уже навсегда.

Сердце затрепетало, словно крылья птицы, летящей над пропастью.

— Я никогда тебя не предам, Эрик.

— Я это знаю, мой горный цветок. Сыграешь мне на тальхарпе? — спросил он с улыбкой. — Или, может, ты подаришь мне танец? Но не здесь. Дома. В нашей спальне, — и лукаво мне подмигнув, он поднял мой инструмент. — Идем домой, Ингерд. Расскажешь мне, как прошел твой день.

— Идем. Идем домой… Домой…

— Эй, Герда! Герда, проснись!

— Да ладно, устала моя птичка. Сейчас я ее на руки возьму. Прям как в детстве, — услышала я голос папы, что меня окончательно и разбудило.

— Не надо меня никуда нести! — буркнула я, оглянувшись вокруг себя.

В экипаже сидели папа, Свенельд и Эмилия.

— Я уже проснулась.

— Ты бормотала что-то во сне все время, — сказала Эмилия с нескрываемым любопытством.

— Да? И что я говорила?

— Никто не понял, — ответил мне Свенельд, открывая дверь экипажа и выходя наружу. — Только перед тем как проснуться, ты сказала: «Идем домой». Это все, что мы поняли.

Я попыталась вспомнить, что мне успело присниться за то время, что мы добирались от жандармского участка до дома, но не смогла. Вроде бы что-то снилось, но память упрямо прятала увиденное во сне.

— До вечера, Герда! — словно издалека, донесся до меня голос подруги. — Буду тебя ждать.

— Пока, пока! До вечера! — ответила я, помахав на прощание, и отправилась в дом.

— Боги милостивые! — воскликнула мама, едва мы показались на пороге. — Где вы пропадали все? Почему вы были в жандармском участке? Как вы там все разом оказались?

— Фрея, солнце мое, я тебе сейчас все непременно расскажу, — промолвил ей папа, на ходу целуя ее. — А Герде нужно сей же час отправиться спать. Она в экипаже уснула. Ребенок валится с ног.

— А Дарэн не счел нужным тебя проводить? — задала мама вопрос, внимательно ко мне присматриваясь.

— Ой, да ну его в пень трухлявый, болвана этого, — ответила я в сердцах, видя, как распахнулись в изумлении мамины глаза.

— Герда, девочка моя, что произошло? Я вообще ничего не понимаю! Он посмел тебя обидеть?

— Иди отдыхай, — кинул мне на ходу брат, уводя маму под руку в гостиную. — Я тебе сейчас, мама, все-все расскажу.

— Спасибо тебе, Свен. Что б я без тебя делала, — в шутку поблагодарив брата, я отправилась в свою комнату.

— Пресвятые помидоры, неужели ты дома! — завопила Бастет, кинувшись ко мне на руки. — Я думала, что состарюсь, как обыкновенная смертная кошка, пока ты домой вернешься.

— Бась, я безумно спать хочу, — попыталась возразить своей питомице.

— Ты собираешься лечь одетой и в косметике?

— Нет, конечно. Ты же знаешь, я никогда так не делаю.

— Ну вот, пока ты будешь готовиться ко сну, поведаешь мне, хотя бы вкратце, каким образом твой поход на свадьбу закончился жандармерией. А еще ты собиралась писать письмо, не забыла?

— Тьфу, демонова задница этот Дарэн! Еще же письмо! — выругалась я, садясь за письменный стол. — Не буду откладывать это дело в долгий ящик. В общем, Бася, все это кино началось со свадебной церемонии…

Уже лежа под теплым одеялом, я неторопливо гладила черный лоснящийся бок своей кошки, ощущая, как сознание снова уплывает в страну снов.

— Ну что я тебе скажу, моя дорогая, — тихо промолвила она почти у самого моего уха. — Все, что ни происходит, все к лучшему. Представь, что до того, как встретить свою половинку, ты должна не раз ошибиться в выборе. И теперь, совершив ошибку, ты еще на один шаг стала ближе к своей судьбе.

— Мне нравится твоя мысль, — призналась я своей питомице. — Я так тебя люблю, Баська. Ты всегда умела меня успокоить.

— А я тебя люблю, — мурлыкнула она, придвинувшись ближе ко мне. — Спи давай. Тебе сегодня вечером еще на девичник идти, и желательно в хорошем настроении. Поскорее засыпай, и пусть тебе приснится прекрасный принц.