Включил ночник и увидел, что на краешке кровати, свернувшись комочком, спит мама.

Мишка выбрался из-под одеяла, стараясь двигаться как можно тише, подошел к окну. Выглянул на балкон. Ракеты на стартовой площадке не оказалось…

— Миша, слава богу, — услышал он мамин голос. — Как ты себя чувствуешь?

— Хорошо. А почему ты спишь в моей комнате?

— Как ты нас напугал! Ты был без сознания больше суток. Доктор не мог понять, что случилось. Мы думали, ты ударился головой.

— Ударился головой?

— Да. Мы нашли тебя на полу возле окна.

— Наверное, я уснул и упал со стула.

— Мы возили тебя в больницу. Там провели обследование, но ничего не нашли. Сказали, ты спишь. Очень крепко спишь. И еще сказали, что у детей такое бывает. Особенно от переутомления или после сильного потрясения. Хотели держать под наблюдением, пока не проснешься, но папа уговорил отпустить нас домой…

После завтрака Мишку снова отвезли в больницу, заставили сдать массу анализов. Потом сказали, что он совершенно здоров, для надежности на неделю освободили от школы и отпустили с миром. За ужином родители разрешили ему оставить Квадрантиду, попросили только убрать самые мелкие детали. Спать отправили рано. Весь вечер мама то и дело заглядывала в комнату, проверяя, все ли у него в порядке. Отец заходил пару раз: искал какую-то книгу, потом закрывал окно. Видимо, тоже волновался и хотел лишний раз убедиться, что сын наконец пришел в себя. А Мишка лежал в постели, любовался своим Верхоградом и думал, как хорошо, что проблема решилась сама собой. Теперь Квадрантиде ничего не угрожало.

Потом он уснул.

Проснувшись, потянулся и попытался сесть, но тут же ударился головой. На верхней полке Мишка едва помещался в отведенном для его спального модуля пространстве. Он открыл глаза и невольно застонал…

Глава 7. Странная история

Проведя еще один день на борту «Альфа Ориона», Мишка снова уснул в каюте космического корабля, а проснулся дома в своей постели.

Около полудня он вышел на крыльцо и уселся на парапет. День выдался морозный. До конца уроков оставалось не больше двадцати минут, пятнадцать — на переодевание и дорогу. «Как раз успею дорисовать второй этаж», — подумал Мишка и достал из кармана жестяную коробку с карандашами. Толстую тетрадь формата А4 положил на колени. Быстро пролистал исписанные страницы, аккуратно разгладил чистый лист. Утром он успел зарисовать Землю, приветливо заглядывающую в иллюминатор, схему развернутого космического корабля с фермами, обходными галереями и солнечными батареями, план первого этажа первого сегмента.

Мишке хотелось поскорее описать все увиденное во сне, пока не стерлись из памяти мелкие, но интересные детали. Правда рисовать в перчатках оказалась неудобно, и, чтобы не портить проделанную работу, карандаши пришлось отложить. Мишка принялся перечитывать написанный утром текст.

— Как ты, Миханович? — Мишка вздрогнул и едва удержался на парапете. Погрузившись в воспоминания об «Альфа Ориона», он, хотя и ждал друга, не заметил его появление. — Скажи мне, что это заразно, — с надеждой протянул Вовка. Широкая улыбка сияла на его круглом, розовом от мороза лице.

— Можно подумать, родители разрешили бы тебе прийти, если бы это было заразно, — обронил Мишка, закрывая тетрадь. — Они еще не забыли историю с ветрянкой, которую ты подхватил в прошлом году.

— Когда ты заботливо вызвался принести мне домашку? — расхохотался Вовка.

— Ага.

— Да ладно, зато мы здорово повеселились. Подумать только: две недели на карантине!

— Повеселились-то повеселились, только мама до сих пор вспоминает тот случай.

— Так что стряслось? — Вовка бросил портфель на пол, забрался на парапет и, свесив ноги, уселся напротив Мишки. Несмотря на легкую полноту, он отличался завидной ловкостью и проворством.

— Упал со стула, — проворчал Мишка. Вовка снова залился смехом. Он так развеселился, что едва не повторил Мишкин подвиг, с трудом удержавшись на узкой доске.

— И совсем не смешно, — Мишка угрюмо свел брови и, понизив голос, продолжил: — Два дня назад в Квадрантиде кое-что произошло. Странная история, скажу я тебе.

Вовка вопросительно посмотрел на него, изо всех сил стараясь казаться серьезным.

— «Альфа Ориона» исчез.

— Что значит «исчез»?

— То и значит — исчез. Испарился. Провалился сквозь землю. Улетел в космическое пространство… Во вторник я закончил космодром и перенес корабль на стартовую площадку. А в среду он взял и исчез, — Мишка развел руками. — Честно говоря, я не уверен, что это случилось именно в среду: всю среду я, оказывается, проспал. Но в четверг утром стартовая площадка была пуста.

— Постой. Я ничего не понял, — признался Вовка. — Во-первых, зачем ты проспал целый день? Особенно среду. Скоро чемпионат, а ты пропустил тренировку. Петрович спрашивал о тебе. Оскар был вне себя.

— Я понимаю, только сейчас не до этого, — отмахнулся Мишка. — Можешь передать Семену Петровичу: в школе меня не будет до среды, так что еще две тренировки придется пропустить. А наш горе-капитан меня вообще не интересует. Теперь послушай сюда. Я искал свой корабль повсюду: в доме, на улице, в мастерской. Его нигде нет.

— У родителей спрашивал? Может, тетя Лена куда-нибудь убрала?

— Это исключено. После случившегося мама и пальцем не тронет ничего в моей Квадрантиде.

Вовка начал терять терпение.

— Хватит говорить загадками, — простонал он. — Или рассказывай все по порядку, или я ухожу. — Его левая нога медленно поползла через парапет.

— Погоди, — перейдя на шепот, Мишка начал историю с самого начала.

Вовка слушал, не перебивая ни словом, ни жестом, а когда рассказ закончился, он наклонился и тоже шепотом произнес:

— Ты серьезно думаешь, что твой «Альфа Ориона» летит на Венеру? — Мишка молчал. — Похоже, ты не просто упал со стула. В больнице точно проверили твою несчастную голову? Попахивает сотрясением, никак не меньше.

— Слушай, Вован, я бы и сам решил, что у меня шизофрения, если бы сегодня ночью мне приснился тот же сон, что и вчера. Ан нет! Не все так просто. Я же говорю: лег спать в своей постели, а проснулся на корабле, и не в медпункте, как в прошлый раз, а в спальном модуле — там, куда эти ребята уложили меня после ужина. Всю ночь мне читали лекции по технике безопасности, а утром я снова оказался здесь.

— Миханович, ты заигрался, — Вовка смотрел другу прямо в глаза. — Тебе и раньше снилась твоя Квадрантида, но это уже перебор.

— Нет, ты не понимаешь, — Мишка соскользнул на пол. — Ты не представляешь, насколько это похоже на правду. Даже моя больная фантазия не смогла бы придумать такого, — он раскрыл перед Вовкой свою тетрадь. — Мой корабль изменили до неузнаваемости…

Пронзительный крик, вырвавшийся из Вовкиного кармана, грубо прервал затянувшуюся беседу. Вовка достал телефон и проворчал в трубку:

— Да, мам… Еще у Сорокиных… Полчасика… Хорошо, пятнадцать минут…

Вовка убрал телефон и слез с парапета:

— Пора домой.

Покопавшись в портфеле с полминуты, он извлек из какой-то тетради исписанный клочок желтой бумаги.

— Вот домашка на выходные. Я загляну в воскресенье.

— Почему не завтра?

— Ты же знаешь: суббота — день большой уборки. Обещал маме навести порядок у себя в комнате. Я и так проштрафился на этой неделе: разодрал новые джинсы, случайно сел на ее ноутбук…

— Ничего себе!

— Угу… Так что теперь придется быть паинькой, иначе останусь без подарков на день рождения.

— Строгая она у тебя, — Мишка вздохнул. С улыбкой, полной сочувствия, он проводил друга до калитки. На прощание Вовка сказал:

— Ты смотри, береги себя! И никаких вылазок на Венеру! Сегодня ночью тебе должен присниться финал нашего чемпионата и победный гол в моем исполнении.

— Не сомневаюсь, — отозвался Мишка.

На этом ребята разошлись. Мишка вернулся на крыльцо, поднял оставленную тетрадь. «Пожалуй, папе мои записки лучше пока не показывать, — подумал он. — Если уж Вовка счел меня сумасшедшим, родители точно решат, что я нездоров».

Вечером позвонила Вероника — соседка по парте и верная подруга со времен детского сада. Участливо спросила:

— Ты не заболел? Я звонила вчера и позавчера. Тетя Лена говорила, ты спишь.

— У меня что-то навроде переутомления, — ответил Мишка. — Позавчера я и впрямь проспал целый день, вчера меня просто рано отправили в постель. Утром мама сказала, что ты звонила.

— И почему не перезвонил?

— Так ты в школу собиралась.

— Подумаешь, какие глупости. Все равно нужно было позвонить. Я же волнуюсь. Ну рассказывай, не молчи! Что за переутомление?

«Как же, не молчи, — подумал Мишка. — Попробуй тебя переговори». И в этом он был прав: драматическая история о падении со стула Веронику не заинтересовала. Едва Мишка сообщил, что доктор при осмотре ничего интересного не обнаружил, она тут же пролепетала:

— Вот и отлично! А у нас, представляешь… — и на Мишку посыпался поток школьных сплетен и новостей. Вероника рассказала и про Веньку Дорохова, который потерял пакет со спортивной формой, а на физкультуру пришел босиком, и про школьное радио, и про подготовку к 23 февраля. Даже по секрету выболтала, что девчонки готовят в подарок ребятам какие-то «класснючие» и «ну просто невообразимые» головоломки.

Конец ознакомительного фрагмента