— Мм, так мы еще и коготки выпускать умеем, — промурлыкал блондин.

— Блонди, отвянь. Не до тебя мне сейчас, — и дунула на парня.

Его снесло к стене, по ней блондинчик и съехал на пол. А по общаге разнесся вой пожарной сигнализации.

Сижу опять в преподавательской. На меня пялятся два дедуси и одна ведьминской наружности бабуся. А мне неудобно, как была в майке, борцовке и коротких шортиках, так и сгребли два дюжих молодца-старшекурсника, представившихся дежурными по общежитию.

— Э-э-э, Кумпарсита, — неуверенно начал один из старичков, — я, как куратор Ведического факультета, должен отреагировать на нарушение непреложного правила. Вы применили магические способности в стенах общежития, не пройдя посвящения и не имея допуска. И я должен вынести на педагогический совет предложение о вашем отчислении.

— Так выносите! — даже радости скрывать не стала.

— Понимаете, Кумпарсита, дело в том, что вы еще не зачислены на мой факультет, и единственное положенное в случае подобного нарушения наказание к вам неприменимо. А потому, — старик замялся, — я принял решение применить другую меру наказания. Сегодня начали съезжаться студенты, а персонал еще не весь вернулся из отпусков, — опять пауза. — В общем, мы приняли решение, что вы будете помогать в столовой. Мыть посуду в течение пяти дней до приезда штатной посудомойки.

— Чего? Вы что, совсем тут в лесу своем умом все тронулись? — Я была в шоке, как та звезда. — Трудовое рабство — это не про меня, уважаемый. Отправляйте меня домой!

— Не могу, — развел руками куратор.

— А где ваш этот, забыла как его, Генрихович? — Может, получится уломать старичка, чтобы задним числом мне справочку оформил.

— Федору Генриховичу, к сожалению, нездоровится, и он не сможет вас принять. Подождите прибытия нового директора. А сейчас идите в столовую, только сначала переоденьтесь, — безапелляционно проговорил старик, и я поняла, что он не так слаб, как кажется на первый взгляд. Сила духа точно на высоте, а тело… а что тело? Маги и ведьмаки после одряхления еще лет пятьдесят белый свет коптят. Неужели передо мной ведьмак? Это же вымирающий вид! Сейчас только ведуны остались, а настоящих ведьмаков днем с огнем не сыщешь. Я и спросила прямо в лоб:

— Вы ведьмак?

Старичок вдруг выпрямился, став сантиметров на двадцать выше, расправил плечи и как гаркнет:

— Марш в столовую!

«Не, точно ведьмак», — думала на бегу. Когда он заорал да еще и глазами своими блеклыми на меня засверкал, я так стартанула, что остановилась только перед дверью в общагу.

До комнаты добралась без приключений. Правда, шушукались все за спиной, а одна девица пальцем на меня показала.

Я остановилась и, повернувшись к ней, громко произнесла:

— Еще раз — и откушу по локоть. У нас в семье каннибализм приветствуется.

На этаже воцарилась тишина. И в этой тишине четко прозвучал стук каблуков по бетонному полу.

— Иди вещи собирай, выскочка. — Это у меня за спиной какая-то кобылица подковами цокает.

Повернулась и увидела, похоже, местную королеву. Ярко-рыжие волосы, зеленые глаза, до противного красивая мордашка и печать отсутствия интеллекта в выражении этой мордашки. Зато гонору — вагон с прицепом. Ну и фигурка соответствующая.

— Чего уставилась, убогая? Иди, говорю, вещи собирай. Выперли тебя, вот и нечего тут место занимать, — рыжая картинно встала в позу «я самая-самая», прогнув спину и уперев одну руку в бок.

А я хищно улыбнулась и поперла на королеву с явной целью свергнуть ее с трона. Рыжая взвизгнула и попятилась, спотыкаясь на высоких шпильках.

— Ты одного не учла — я здесь и не училась. И мне ваши законы до лампочки. Так что я тебе сейчас все шпильки вместе с ногами переломаю, и никто мне ничего не сделает, — продолжаю надвигаться на фифу.

— А ты мне переломать попробуй, — перегородила мне обзор здоровенная, коротко стриженная бабенция в спортивном костюме.

Но наши не отступают, и, окинув деваху изучающим взглядом, я выдаю сакраментальную фразу:

— Это ж сколько мне тебя жрать-то придется? Здесь же полугодовой запас мяса.

На заднем плане кто-то упал в обморок. Бугаистая дивчина тоже попятилась, а рыжая сорвалась на бег в сторону лестницы.

— Уходим, Кристина за куратором побежала, — прошептала одна из зрительниц, и все быстро разбежались по комнатам.

Вот такая занятная встреча получилась. А так, без приключений до комнаты дошла.

А там меня ждал завидный кавалер в неглиже.

— Слушай, а ты правда, того, человетину ешь? — испуганно спросил Ося.

Испуганное привидение — это незабываемое зрелище!

— Человечину, а не человетину, — поучительно проговорила я. — А что, ты никогда не слышал про черных, низших ведьм, которые крадут младенцев?

Ося затрясся и стал почти невидимым.

— Так это же давно было, лет пятьсот уже, как всех поизвели, — неуверенно прошептал привиденька, начиная проваливаться в пол.

— А мы пря-а-атали-и-ись и ждали своего ча-а-аса, — завывая, протянула руки к призраку.

Ося по-девчачьи взвизгнул и окончательно исчез. А я, посмеиваясь, переоделась и пошла искать столовую.

В коридоре поймала первую попавшуюся девчонку с задорными кудрявыми хвостиками и спросила, где эта самая столовая.

— Человечины не перепало, так решила местной стряпней с горя травануться? — подмигнув, спросила кудряшка.

Кажется, я нашла потенциальную союзницу!

Надя, так звали девушку с хвостиками, проводила меня до столовой, а по пути объяснила, где что находится и к кому обращаться по бытовым вопросам.

— А у вас тут домовые не водятся? — Просто бабуля рассказывала, что в Ведунах очень комфортно и уютно, потому что здесь работает бригада домовых, обеспечивая учащихся первоклассным сервисом.

— Раньше, говорят, были. Но бюджет училища урезали, и они ушли, не желая работать задаром. Вместе с ведьмой-хозяйкой отправились в Европу, там магучреждений больше.

Надя отвечала на все вопросы, но ни о чем не спрашивала. Меня это просто покорило, и я пригласила девушку зайти вечером ко мне, послушать музыку и поболтать.

— Только можно я не одна приду? У меня тут сестра-первогодка, шарахается ото всех. Пусть у тебя поучится, как крысятнику отпор давать, — спросила Надя.

— Да пожалуйста, — легко согласилась. — А крысятник — это что?

— Кристина и ее свита, за глаза их называют крысятником, — засмеялась кудряшка. — Во-первых, с именем созвучно, а во-вторых, они преподам на всех стучат. Потому сами и на особом положении.

Мы попрощались у дверей в столовую, и я пошла сдаваться в рабство.

Столовая была обычная, общепитовская. Большой зал, заставленный четырехместными столами. Стулья были перевернуты на столах. И зачем я, спрашивается, сейчас-то приперлась? Или у них с прошлого учебного года грязная посуда завалялась? Ввалилась в кухню и с порога заявила:

— Здрас-с-сьти. Я к вам, в трудовое рабство.

На меня ошарашено уставились две здоровые тетки и один щуплый заморенный дядя. Сразу понятно, кто тут стряпню дегустирует, а кто в сторонке облизывается. Это ж надо так мужика заморить!

— Оголодала, чель? — пробасила самая широкая повариха.

— Меня этот… — Блин, как его звать-то? А, какая разница. — Ведьмак к вам посуду мыть отправил.

— Судомойка новая, чель? А Верка ж где? Никак уволили гады! Ты глянь, Тамар, старичье плешивое, а все туда же. Девок в поселок таскают, да поближе к себе пристраивают! Тьфу! И не совестно тебе? Така молодая и уже приживалка, — разорялась по ходу шеф-повар сего убогого заведеньица.

— Да наказали меня за колдовство в общаге! Вот отправили посудомойкой, пока настоящая из отпуска не вернется, — спокойно объяснила убогим. А чего нервничать-то? На дураков не обижаются.

— Брешешь! — воскликнул субтильный мужичок. — За енто дело здеся гонють с ходу!

И я только сейчас заметила, что у этого заморыша вид совсем непрезентабельный. Вещички старые и явно с чужого плеча, жиденькие волосенки неопределенного цвета спутаны, а кожа у недужного с зеленоватым оттенком.

— А это что за зверь? Дядя, тебе бы полечиться. Совсем плохо выглядишь! — решила сразу расставить все приоритеты. Я язва, и обижать меня не рекомендуется.

А зеленушный обиделся, сделал пару шагов вперед и, стукнув себя кулаком в грудь, гордо заявил:

— Я не зверь! Я с этим, как бишь его, энтеллектам. Вот!

А мне показался странным звук его шагов. Шлепающий какой-то. Опускаю глаза вниз и вижу… полный атас! У мужичонки вместо ног ласты! Не резиновые, а свои, природные. Ступни с длинными перепончатыми пальцами.

— Э-э-э, пойду я, пожалуй, какое-нибудь другое наказание попрошу, — попятилась в обеденный зал и… в кого-то врезалась. Медленно оборачиваюсь.

— Ох ты ж, где моя мини-юбка! — само как-то вырвалось.

Просто передо мной стоял такой парень, что у меня правый глаз — тот, который синий, — задергался. Да, у меня глаза разные. Не в смысле, что один левый, а другой правый. Они по цвету разные. Левый — золотисто-карий, правый — насыщенно-голубой, а когда вот такого, как сейчас, представителя мужеского полу вижу, он становится синим. Сигнал подает, наверное.