Марго вздохнула. Он ей очень нравился, но… Она знала за собой одну странность, которая очень ее беспокоила. Увлекаться ей и раньше приходилось, и не раз. Очень бурные случались романы, со слезами, соплями, и клятвами в вечной любви. Только вечность заканчивалась недели через две-три. Розовые очки, столь необходимые для романтических отношений, почему-то слетали с Марго слишком быстро, и меньше чем через месяц она начинала видеть своего избранника в самом, что ни на есть, реальном свете. И выяснялось, что он, как мама говорит, «то дурак, то жлоб, то лох». Интерес пропадал, и она давала кавалеру отставку.

Но сейчас так не будет. Она знает Игоря давно, и уважает его. Если уж, и правда, думать о браке, то он — самый подходящий вариант. Из-за уважения, ведь именно на нем должна строиться семья. По крайней мере, в этом Марго была уверена. Значит, даже если первоначальный интерес угаснет, она все-равно останется с Игорем. В теории. А чтоб узнать, как будет на практике — нужно время.

Глава 13

Первым к машине бросился Лаки. В щель открывающихся ворот сначала просунулся черный нос, потом морда и плечи, затем кругленькие бочка нетерпеливо подтолкнули неспешный механизм, и вот уже весь пес радостно суетился вокруг хозяйского мерседеса, нарезая круги, тыкаясь мордой во все двери и не давая проехать. Пришлось Марго выйти, и оттащить возбужденного питомца в сторонку. Она нагнулась, удерживая за ошейник хрюкающего от счастья лабрадора, рвущегося к хозяину, чтобы зализать до смерти, как вдруг услыхала сзади мужской голос:

— Неужели это и есть таинственная и загадочная королева Марго?

«Нет, это только ее попа», — подумала она, отпустила пса и повернулась лицом к источнику звука.

Настроение у нее было не очень. С утра она отчетливо осознала, что не хочет знакомиться с семьей Игоря. Не то, что бы они ей неприятны — просто нервничает и боится почему-то. Но отказаться невозможно. Он заехал за ними в восемь, как договаривались. Мама и бабушка разместились на заднем сидении, кудахча и восторгаясь машиной так, будто это космический корабль внеземной цивилизации. Зачем они так стелются перед ним, это же неприлично. Чтобы прекратить это безобразие, Марго завела разговор о работе. Спросила, что там со спорными компаниями корпорации «PSEMA», теми, которых не включили в консолидированную отчетность. Игорь ответил уклончиво, и она поняла, что вопрос завис. Между тем проверка остальных компаний шла полным ходом, было задействовано множество аудиторов. Это означало лишь одно — заключение Игорь выдаст в любом случае и вряд ли оно будет отрицательным. А никакого другого, по идее, быть не могло, если не решить вопрос с теми компаниями. Ситуация серьезная, а с него как с гуся вода. Шутит, балагурит. Клоун.

Марго улыбнулась, возможно, не самой искренней улыбкой, и поздоровалась с отцом Игоря. Пожилой, но подтянутый, серебристые волосы зачесаны назад, как у сына, одет демократично — в джинсы и футболку. Сергей Вениаминович протянул Марго руку для приветствия, поймал ее кисть, ловко развернул, и галантно поцеловал. Ей стало неприятно: она этой рукой только что держала Лаки…

Марго огляделась. Границы участка были скрыты вековыми соснами, в глубине угадывался дом, а прямо перед ней раскинулся теннисный корт. Чуть дальше, под навесом, заросшим по бокам кустарником, Игорь помогал маме и бабушке выйти из машины. Сергей Вениаминович, подхватив Марго под локоток, поспешил к остальным дамам. Он отвесил каждой по комплименту, заявив бабушке, что все три сестры прекрасно выглядят, а маме — что у такой молодой женщины не может быть взрослой дочери, и пригласил в дом.

Мама и бабушка, узрев участок, в который раз за сегодняшний день пришли в неописуемый восторг, и прежде, чем ступить во дворец, попросили Сергея Вениаминовича провести их по границе родового поместья. Оно, в самом деле, производило впечатление. Не меньше гектара по площади, раскинувшееся на крутом берегу Москва-реки, оно утопало в сладком аромате сосен. День обещал быть жарким. Радуясь весенней благодати в любовной горячке галдели птицы. Мама и бабушка, не уступая им, щебетали по обе стороны от кавалера, и только Марго было не по себе.

Игорь повел ее к дому. Это было внушительных размеров двухэтажное деревянное строение, с террасами и балконами, большими окнами, местами заросшими вьюнами, которые еще только начинали покрываться листвой. Под ногами у Марго уютно заскрипели ступени. Они поднялись на широкое крыльцо, где их встретила Эстер Петровна, бабушка Игоря. Марго знала, что ей хорошо за восемьдесят, у нее больные ноги и на удивление острый ум.

Старушка провела их через столовую — большую продолговатую комнату со столом посередине и старинным черным пианино в углу, которую Марго скорее назвала бы залой или гостиной. Над дверью, слева от инструмента, висело полотно, вызвавшее у Марго интерес. Какой-то современный художник изобразил этот дом с точки, откуда видна река. Ни один объект не был прописан, скорее нагромождение геометрических фигур разных цветов, но… каким-то образом было понятно, что на картине этот самый дом, только очень грустный. Марго ахнула.

Эстер Петровна и Игорь проследили ее взгляд, и одновременно прокомментировали:

— Это Петькина мазня, — сказал Игорь.

— Это Петрушина работа, одна из моих любимых, — сказала Эстер Петровна.

— Очень эмоциональная работа, — похвалила Марго. — А кто такой…

— Эстер, где Марго остановиться? — перебил Игорь.

Она все поняла, эта старушка, помрачнела на мгновенье, покачала головой.

— В комнате для гостей, наверху.

* * *

Марго не собиралась оставлять странный случай без разбора.

— Кто такой Петруша? — спросила она, когда они с Игорем остались наедине.

— Это мой брат-лоботряс. Мы не говорим о нем в присутствии отца, — ответил Игорь.

— Но его картина висит на центральном месте в гостиной! — воскликнула Марго. — И очень хорошая картина. Почему ты не рассказывал про брата?

— Знаешь, у каждой семьи есть свои скелеты в шкафу. Брата ты видела. Это он тебя испугал у меня дома, помнишь? Мы с тобой тогда отвлеклись, — тут Игорь хмыкнул и подмигнул, — и забыли его обсудить. В свое время он насмерть разругался с отцом, поэтому мы и не упоминаем о нем. Но бабушка его любит, не смотря ни на что. И картину его не снимает. Отец смирился, в конце концов, это ее дом.

Марго хотела расспросить о загадочном брате подробнее, но взглянула на выражение лица Игоря, и решила не приставать.

* * *

Эстер Петровна приготовила утку. Птицей поделились соседи, с которыми старушка была в прекрасных отношениях.

— Наш сосед раньше служил в государственной думе, депутатом, — рассказывала старушка за обедом, — а теперь увлекся животноводством. У него индюки, козы, свиньи, и даже корова, можете себе представить? Он ее назвал Фракция. Не смог отказаться от привычного лексикона. Он всем такие имена дает. Козел у него Кворум, а свинья — Поправка.

— Пока был депутатом — напивался, и орал на весь поселок, что в думе одни скоты, — шептал Игорь на ушко Марго. — Теперь завязал, но вокруг, по-прежнему, скотина. Зато карьерно поднялся — «глава фракции».

— Фракция — корова умная, но корыстная и разбалованная: разрешает себя доить только за капусту. Она у него на правах домашнего питомца, — продолжала Эстер. — Вы бы видели, какой замечательный у нее хлев! О, волшебный! Там и музыка играет, и тренажеры заграничные, щетки-чесалки, разные игрушки, и даже электронная система распознавания мычания!

Конец ознакомительного фрагмента