Глава 5

Марго выбежала в коридорчик, где ее разговор никто не услышит. Этого только не хватало. С мамой, в ее сорок пять, уже давно не случалось ничего неожиданного. Раньше — да, но теперь она оставила былые замашки, вела свои уроки в школе и не искала приключений. И вот, пожалуйста! От предчувствия беды у Марго сжалось сердце.

— Что значит пропала?!

— В последнее время она была сама не своя, — ябедничала бабушка. — Накупила платьев, покрасила волосы, сделала маникюр. Даже ботокс уколола. Всю неделю улыбалась, как дурочка, и приходила поздно. На что похоже?

О, да. Мама пропала, это ясно. Погибла, сраженная стрелой Амура. Марго ведь приехала в воскресенье и с мамой не пересеклась — та вернулась поздно. А в понедельник рано ушла. Вот Марго ее и не увидела, а то бы устроила допрос с пристрастием. Такие перемены до добра не доводят.

— Она взяла загранпаспорт! — продолжала бабушка. — И летних вещей нет. Уехала за границу. Сбежала, опять!

Дальше последовал поток причитаний, запоздалое раскаяние за невнимание к дочери, замечания о ее уме и характере, и вечное «кто виноват?», которое, медленнее, чем хотелось бы, привело Марию Федоровну к вопросу «что делать?»

— Посмотри историю браузера, зайди на фейсбук, и обыщи карманы, — посоветовала Марго.

Бабушка поняла с полуслова. Она обещала перезвонить, как только что-то прояснится.

* * *

Мама… Эти ее внезапные увлечения приводили Марго в ужас. В восемнадцать лет мама уехала из Москвы в Краснодар, выскочив замуж за музыканта, в которого влюбилась с первого взгляда. Не просто уехала — бежала. Правильно, бабушка ни за что не разрешила бы заводить семью, без образования. Но у мамы всепоглощающая любовь — зараза, разрушающая, в первую очередь, мозг. Не до учебы и вообще ни до чего. В итоге Марго растили краснодарские бабуля и дед: мама училась в педагогическим на музыкальном отделении, а отец гастролировал. Музыканты, оказывается, очень востребованы, и дома, и заграницей.

Когда Марго было восемь, отец ушел навсегда. «Нашел заграницей другую бабу», — шептались соседи. Марго ждала, что папа вернется, напишет, позвонит, придёт к школе, ну хоть подарок на день рождения пришлет. Переживала и плакала. Не простила. А мама… Погоревала, и влюбилась снова. И не раз. Видно, бог любви стрелял в нее не из лука, а из многозарядного арбалета. Причем контрольный делал в голову, потому что каждый раз она считала своего избранника принцем на белом коне, прекрасным и благородным. И только Марго видела, какие странные типы, чтобы не сказать придурки, пытались под этого принца мимикрировать.

Когда мама снова вышла замуж, Марго переехала в Москву, к бабушке — поступила в ВУЗ. Через четыре года новый муж сбежал к молодухе, и мама тоже вернулась в столицу. Эти последние несколько лет сделали маму, Татьяну Васильевну, нервной, истеричной женщиной с потухшими глазами и постоянной слабостью. Теперь она неизменно носила вещи-оверсайз в серой гамме, делавшие ее похожей на шкаф с гулькой наверху, и мягкие туфли без каблука. Она как-то не смогла ни за что зацепиться в жизни. Кроме, разве что преподавания — вела в школе музыку. Скучнейшие в большинстве учебных заведений, у нее уроки проходили на ура. Дети ее обожали.

Спустя некоторое время после маминого возвращения, умер дед Василий. Теперь они втроем жили в бабушкиной, Марии Федоровны, не слишком большой, но трехкомнатной квартирке. Марго думала, что мама остепенилась и потеряла интерес к противоположному полу. Ан нет, любви все возрасты покорны. Что мать не просто укатила в отпуск, а сбежала за очередной любовью — Марго не сомневалась.

* * *

Вскоре бабушка сообщила, что пароль в социальной сети изменен. В браузере нашелся запрос о погоде в Дубае, а в кармане брюк — визитка из ресторана.

— Я схожу туда, — сказала Мария Федоровна. — Не могу ждать. Покажу им фото. Я ее фотографировала после парикмахерской. Она такая ярко рыжая теперь, они могли запомнить.

Марго заволновалась, что уже поздно, но бабушку было не остановить. Проснувшаяся в ней мисс Марпл требовала выхода в свет и самореализации. Уже совсем поздно Мария Федоровна позвонила опять.

— Боже мой, Рита! Я не знаю, что сказать, — запричитала она.

— Что там? Они ее узнали?

— Узнали. Запомнили, потому что с ней был необычный спутник.

— Ба, не тяни. Она что, встречалась с Дартом Вейдером?

— Это такой композитор? Нет, хуже. С арабским шейхом!

Глава 6

Утром следующего дня мама прислала сообщение по whatsapp. Оказалось, от счастья она забыла включить телефон после перелета. А что не сообщила об отъезде заранее — так это потому, что не хотела слушать возражения двух занудливых особ, никогда не веривших в любовь. Особенно это касалось Марго. А в остальном — просила за нее не беспокоиться. Живет она на роскошной вилле у своего возлюбленного, вовсе не шейха, а простого араба — коренного жителя ОАЭ, роскошного красавца сорока лет. Обещала вернуться через неделю — оформить увольнение и уладить дела.

Марго покрутила пальцем у виска, но успокоилась. По крайней мере, мама жива и здорова. А там, чем черт не шутит. Вдруг и правда, им повезет. Тогда будет выбор, куда поехать летом на море.

* * *

Проверка шла своим чередом. Выборки, расчеты, сверки, аналитические процедуры, в общем все, что неразрывно связано с работой аудитора «в поле» — делалось, но без фанатизма. И так уже ясно, что главное найдено. На улице ярко светило солнышко, пейзаж за окном возбуждал и радовал, и работать, откровенно говоря, не хотелось. Особенно в последний день перед отъездом.

— На одной проверке у генерального фамилия была Косяк, а у главного бухгалтера — Горячка. И вот мы им, мол: у вас в отчетности ошибка. Главбухша кивает головой в сторону генерального, и говорит: «Это косяк». А он: «Давайте не будем пороть горячку», — выдал Эдик очередную байку.

— А у нас был старший аудитор по фамилии Цирк. Он вечно ходил на проверки со стажерами. Он когда их одних у клиента оставлял, говорили: «Цирк уехал, а клоуны остались», — поведала Марго.

Не успел очередной взрыв хохота угаснуть, как дверь распахнулась, и на пороге, бодрый и энергичный, появился Костомаров. У Марго замерло сердце.

— Как у вас весело, — сказал он. — От лифта слышно. Байки травите? Вот вам последняя: в аграрной практике клиент внес навоз в уставный капитал.

— Это же надо такую фантазию иметь, — сказала Марго, кокетливо улыбнувшись.

— Всякое придумывают, — проворчал внезапно посерьезневший Костомаров, покручивая ус. — Ближе к делу. Новости такие: фиктивную выручку снимут, отчетность переделают. Она, конечно, станет не слишком красивая, зато аудиторское заключение будет чистое.

— Как чистое? — ахнула Марго, на мгновенье позабыв про свои чувства. — А плохие запасы списать? На это они готовы?

Игорь внимательно взглянул на нее, прищурив глаза. Оказалось, он приехал именно по этому вопросу, и все утро финансовый директор его убеждал что выручку случайно начислил новенький бухгалтер, а запасы умных унитазов на складе вовсе не «плохие», а очень даже хорошие, просто чудесные. И договоры на их продажу скоро будут подписаны. Только доказать это не мог. Зато готов был заверить свои слова письмом от собственника бизнеса.

— Не годится, — твердо сказала Марго. — После истории с этими продажами мы верить на слово не можем. Почему бы им не устроить нам встречу или дать контакты покупателя, который собрался закупить умных унитазов на небольшой город?

— Проявим профессиональный скептицизм? — спросил Костомаров, хитро улыбаясь.

Эдик хмыкнул, Галя кивнула, а Марго свела брови.

— Ну и правильно, — неожиданно заключил Игорь Сергеевич, завершая обсуждение вопроса. Теперь обедать, и собираться. Я с вами еду.

* * *

Все четыре часа до Москвы Костомаров развлекал компанию историями из своей практики. Аудиторские байки нескончаемы, особенно у тех, кто часто бывает в командировках. Тут было и про колбасный завод, где в мясорубку упал сторож, и про фабрику, выпускающую корм для кошек и шарики для готовых завтраков на одной линии, и про собак, которых поставили на баланс, чтобы скрыть левые продажи мяса, и даже про клиента, который не хотел элиминировать внутригрупповые обороты в консолидированной отчетности. К концу поездки у Марго от смеха болели щеки, и размазалась тушь.

В Москве было тепло, пахло весной, выхлопными газами и бомжами. Игорь Сергеевич посадил Галю и Эдика в такси — им было по пути, и как только они уехали, приобнял Марго за плечико.

— Я соскучился, — ласково проговорил он.

— Я тоже, — ответила Марго, млея. Она подняла на него глаза, и уже смелее добавила: — И очень хочу есть. Давай зайдем в ре…

— О, я тоже голоден как волк, — перебил Игорь. Он схватил ее за руку и потянул обратно в здание вокзала. — Давай здесь перекусим. В приличных местах сейчас все занято, а столик мы не бронировали.

Марго удивилась. Она никогда не бронировала столики, если не собиралась в ресторан компанией больше четырех человек. Наверное, для Игоря уровень ресторанов, куда можно пойти без брони, равен уровню привокзальной кафешки. Она не стала привередничать, и вскоре он принес ей ароматный горячий чизбургер на бумажной тарелке, и кофе в стаканчике.