— Вот же диво дивное! — искренне прошептал Агнешка.

Довольный Лый обернулся на сварогина: лешему льстило, что человек восхищался его родным городом.

— Сосна, которая хранит Княжеские Терема, зовётся Живой, — пояснил гаркун. — В третьем тереме княжеского двора живут ученики Великого Ведая и ученики самого князя.

— А сколько учеников у Дрефа? — спросил Агнеша, проходя на террасу вслед за Лыем.

— Теперь вас пятеро, — улыбнулся Лый и шагнул на подвесной мост. Мост был таким мощным и широким, что почти не качнулся под весом лешего. — Ты, Ватан, Айул, Иванка и Явих.

— Иванка? — переспросил удивлённый Агнешка, ступая на мост вслед за Лыем. — Девочка?

— Девушка уже, — усмехнулся леший, — одарённая ворожея.

Сварогин даже остановился.

— Князь учит девушку? — удивлялся он.

— Да. А что тут такого? — обернулся на человека Лый и, увидев круглые глаза Агнешки, рассмеялся в голос. — А ваши девы разве не учатся?

— Учатся, — растерянно ответил Агнешка, — но отдельно от мужчин.

— Что? — переспросил леший и разразился смехом так, что задрожал мост. Лый остановился и хохотал, держась за верёвочные перила. Агнешка растерялся и не знал, как успокоить задыхающегося от смеха лешего. Спустя некоторое время хохот Лыя превратился в вой и затих. Леший стоял, облокотившись на перила моста, и держался за живот. Наконец леший вытер слёзы и, покачав головой, посмотрел на Агнешку. — Ну вы чудные, — с трудом проговорил он и вновь захохотал. — Вот же обычаи…

Лый отошёл от перил и, смеясь, двинулся по навесному мосту, лапой позвав Агнешку следовать за ним.

— Лый, я слышала, ты человека привёл, — проговорила высокая рыжая га́ркунка, что стояла на террасе подле терема, к которому вёл подвесной мост. — Пришла его увидеть!

— Уже весь Йолк, наверное, знает, — со смехом сказал Лый, остановившись напротив лешей, и махнул лапой на ставшего рядом с ним Агнешку. — Агнеша, будущий йарь Дрефа. — Лый посмотрел на поклонившегося сварогина и представил ему лешую: — Иванка, старшая йарь Дрефа.

— Приятно познакомиться, — растерянно пролепетал Агнешка, разглядывая Иванку. Ворожея была выше человека, но Лыю всего лишь по плечо. На Иванке было зелёное перехваченное кожаным поясом платье с вышитым знаком йарей — древом с копьём. Шерсть у лешей была рыжей, а глаза — зелёными, как лес. Волнистые волосы собраны в мощную косу, а сильные руки держали такое же копьё, какое Агнешка видел у стражей. «Неужели женщины леших тоже умеют воевать?» — удивлённо подумал сварогин. Будто услышав его мысли, Иванка звонко рассмеялась.

— Конечно, умеют, — кивнула гаркунка, и Агнешка вздрогнул. Лешая прочитала его мысли!

— Неужели люди не умеют закрывать свои думы? — спросила Иванка изумлённого Агнешу, и юноша отрицательно покачал головой.

— Уже нет, — ответил за Агнешу Лый. — Дреф как-то рассказывал, что в начале Эры Перуна люди ещё могли владеть своими думами, но сейчас никто из них на это не способен.

— Надеюсь, Индрик не ошибся в тебе, — со вздохом произнесла Иванка, и у Агнешки невольно сжалось сердце. Он не хотел подвести лесной народ, правда, сам не знал в чём. — Если не можешь сохранять тишину, — строго сказала Иванка, — думай, пожалуйста, тише.

Агнеша поник.

— Он ещё совсем юный, — заступился за человека Лый. — По-нашему — совсем дитя. Но ты знаешь, сколько живут люди.

— Да, — печально согласилась Иванка. — Не хотела тебя обидеть, — обратилась она к сварогину, положив руку на сердце. Агнеша невольно улыбнулся. — Сколько тебе лет?

— Семнадцать, — ответил Агнеша, и Иванка удивлённо на него посмотрела. — А тебе сколько? — в свою очередь поинтересовался юноша.

— Восемьдесят, — улыбнулась лешая, и Агнеша ахнул. — Но леший может жить и больше тысячи лет, потому я по нашему разумению — твоя ровесница, если не моложе.

— Великому князю Дрефу, говорят, более трёх тысяч лет, — наклонившись, прошептал Лый.

Иванка, хмыкнув, посмотрела на Лыя.

— Его Дух обладает редкой силой, потому Дреф так долго живёт, — ответила она. — Обычному лешему такое долголетие не по силам.

— А человеку? — робко спросил Агнеша.

Иванка пожала плечами:

— Тут дело не в расе, а в силе Духа, — предположила она. — Так говорит сам Дреф. Великий князь учит, что смерть — выбор Духа, но не тела. Когда Дух выбирает Иное, тело с ним соглашается и начинает стареть.

— То есть можно жить вечно?

— Не знаю, — искренне ответила Иванка. — Такие вопросы лучше Дрефу задавай. — Лешая тепло улыбнулась сварогину. — Мне пора, — она махнула рукой в сторону подвесной дороги. — Рада была познакомиться, Агнеша! — Иванка положила на сердце руку, и сварогин тоже поклонился ей. Когда Иванка ушла, Лый вновь пригласил Агнешу следовать за ним.

Леший повёл человека по гульбищу терема, от которого был переброшен мост до следующего, третьего, терема, в котором жили йари князя и веденники, ученики Великого Ведая.

— Лый, может, ты скажешь мне, как закрывать свои мысли? — спросил Агнеша лешего, когда тот стал открывать дверь, ведущую в терем. Гаркун обернулся на сварогина.

— Не думать, и всё.

— Как это — не думать?

— Ну как — не думать ни о чём, молчать в своей голове так же, как ты умеешь сохранять молчание при ходьбе, — пожал плечами Лый.

— Я не понимаю, — искренне признался юноша.

Лый покачал головой и отворил дверь в терем. Сени, в которые они вошли, почти не отличались от сеней Княжеского Терема: на стенах между дверей горели факелы, а у дальней стены располагался арочный проход к лестнице.

Лый отворил дверь, ведущую в просторный зал с большой печью. Стены зала, украшенные грубой резьбой, покрывал мох; меж резных полуколонн стен располагались двери. На каждой двери были написаны руны, значения которых Агнеша не знал. Между дверьми горели в подставах свечи и стояли шкафы с книгами. В центре зала находился большой стол, на котором лежали бересты и книги. За столом сидел белый елмаган в зелёной рубахе и что-то так увлечённо писал, что даже не заметил вошедших.

— Здравствуй, Айул, — громыхнул Лый, и елмаган от испуга подскочил, с грохотом опрокинув стул. Агнешка тихонько рассмеялся. Увидев Лыя, Айул облегчённо вздохнул: он испугался, что вновь не заметил Учителя. Дреф часто корил Айула за невнимательность и за то, что он так увлекается своим занятием, что перестает замечать окружающее.

— Всё ещё учишься внимательности, — мягко заметил Лый, и Айул, вернув стул на место, хмуро посмотрел на гаркуна, а затем и на сварогина.

— Иванка передала мне Слово о том, что среди нас теперь человек, — низко говорил Айул, идя к Лыю и Агнешке. Сварогину не понравилось настроение белого елмагана с рыжими глазами, и сын рыбака Тихона отчаянно пытался не думать и скрыть свой страх. — Человек, который так громко думает и боится, — судя по замечанию Айула, у Агнешки ничего не получилось.

— Тоже мне, Великий Ведай, — хмыкнул Лый. — Сам-то от испуга чуть душу Индрику не отдал.

Елмаган гневно посмотрел на Лыя, и Агнешка понял, что йарь рассердился именно поэтому.

— Я, правда, боюсь, — попытался смягчить гнев елмагана сварогин, но громила только грозно на него посмотрел.

— И что ты хвастаешься своей слабостью? — поинтересовался Айул. — Или у людей так принято?

Агнешка ничего не ответил, а вот Лый укоризненно покачал головой.

— Агнеша, как и ты, — йарь Дрефа, — сказал он елмагану. — Вы не должны враждовать, вы должны помогать друг другу.

Айул отрицательно покачал головой.

— Человеку помогать не буду, даже если об этом попросит сам Дреф! — с вызовом сказал он, строго глянув на сварогина.

— Какой же ты ещё глупый, Айул, — вздохнул Лый и, наклонившись к Агнеше, тихо прошептал: — Ему просто только сорок лет, он самый юный из йарей, вот и гоношится.

Айул явно услышал слова Лыя: он грозно зарычал и, что-то буркнув, вернулся за стол.

Лый, усмехнувшись, прошёл к ближайшей двери, на которой не было рун (Агнеша догадался, что то, что он принял за руны, было именами учеников), и отворил её. Окно ученической кельи выходило в сторону балкона, у дальней стены стояла срубленная кровать, подле которой располагались скрыни. У противоположной окну стены стоял шкаф, поросший светящимся с белыми грибами мхом. Подле окна находился небольшой стол со стулом.

— Зачем ты его дразнил? — тихо спросил Агнешка у Лыя, когда за ними закрылась дверь его кельи.

— Потому что хоть Айул и елмаган, но труслив. Да и к тому же зазнайка ужасный, — проворчал Лый, проходя к одной из скрынь. Леший открыл сундук и достал оттуда зелёную рубаху со знаком йарей и бросил её на кровать, застеленную тем же зелёным сукном. — Вот тебе и одежда самого настоящего йаря. Оденешься завтра так. Про размер не беспокойся, рубаху шили для гаркуна — перевяжешь туже поясом.

— Я могу надеть сверху свиту? — робко спросил Агнеша, разглядывая длинную, как платье, рубаху. — У меня нет шерсти, как у вас, мне будет холодно.

— Не будет: теплее сукна, чем сукно из мха-веретенника, не сыскать, — рассмеялся Лый и достал из скрыни зелёный плащ с тем же знаком йарей. — Вот, оденешь, — гаркун положил и его на кровать. — Свои штаны, онучи и кожаные сапоги можешь оставить. А теперь, — Лый посмотрел на Агнешку, — я покажу тебе трапезную ученического терема, отведу в город и на Большую Поляну. Спрашивай обо всём, что тебя заинтересует.