Екатерина Михайлова
Я у себя одна, или Веретено Василисы
Благодарности, или просто возможность сказать «спасибо»:
• Всем участницам женских групп разных лет и мест — за честь и удовольствие совместной работы. Имена и узнаваемые детали ваших историй в этой книге изменены, потому что мы так договаривались. Иногда мне было очень жаль это делать: подробности бесценны. Но уговор дороже.
• Психодраматистам — учителям и коллегам — за науку, за особый цеховой кураж, за знание тайных троп в ад и обратно.
• Всем бывшим и нынешним сотрудникам Института групповой и семейной психологии и психотерапии, без которых не было бы женских групп, следовательно, и этой книги.
• Директору Института и моему мужу Леониду Кролю, поддержавшему в свое время проект, в успех которого не очень-то и верил.
• Покойной Ирине Васильевне Тепикиной, редактору и повитухе первого издания этой книги: столько лет и дел миновало, а книга жива — видно, славно нам тогда поработалось.
• Моим читателям, женщинам и мужчинам, все эти годы говорившим со мной о том, что для них важно.
Чистосердечное признание автора
Что касается этой книги… Сам предмет ее ни на секунду не позволяет забыть, что мы ведем свой разговор в пространстве, насыщенном парами разнообразной гендерной — то бишь связанной с «социальным», а не биологическим полом — мифологии. Не только что насыщенном, а с превышением «предела допустимой концентрации». Нравится нам это или нет, но надышались по самое некуда. Попробуйте-ка сказать о «женщинах вообще» хоть что-нибудь неизбитое — все равно получится банальность, глупенькая младшая сестренка мифа. Бородатая патриархальная мифология перепуталась в наших бедных головах с новейшей феминистской, которая, на мой взгляд, обладала всеми чертами бунтующей дочери властного отца: в яростной борьбе до поры до времени трудно разглядеть семейное сходство; в жизни примирение иногда наступает, когда папа делается слаб и немощен, а дочка становится мудрей, но то в жизни… Пока они воюют, нам-то с вами жить, вот в чем проблема. И как во всякой «семейной склоке», занимать одну сторону явно недальновидно — решение простое, но убогое. А поскольку «поле битвы» — мы сами, тем более не стоит.
Ни одно суждение, ни одна оценка в такой ситуации не могут быть непредвзятыми, и в этом смысле положиться мне решительно не на что. Разве что — с полным пониманием уязвимости такой опоры — на собственный человеческий и профессиональный опыт, на совершенно субъективное и ненадежное ощущение того, где живое и разное, а где «фанера», дутый пафос простых решений. Разве что на любимых авторов — очень мне хотелось привести их в эту книжку, чтобы другие тоже могли кого вспомнить, а кого узнать. И, возможно, полюбить. Или нет, уж в этом-то мы относительно свободны. Разумеется, авторами я считаю не только поэтов и ученых, но и тех, с кем вместе все эти годы мы пряли свою пряжу и ткали полотно общего разговора о женской жизни.
Кстати, о свободе. Я позволю себе время от времени впадать в академическую стилистику — просто потому, что это часть моего опыта. Но верна ей не останусь: собираюсь быть легкомысленной, непоследовательной и капризной — насколько получится. Добрая половина цитат извлечена из памяти, в чем честно признаюсь. Компания авторов собиралась по единственному признаку моей любви и восхищения, иногда многолетних и почтительных, а иногда совсем недавних. Известность, рейтинги и близость к вершинам научного или литературного олимпов роли не играли. У нас на женских группах без чинов, знаете ли. Почему-то рука не поднималась беспокоить тени великих поэтесс: они и так всегда с нами — «и над бездною родимой уж незнамо как летаем — между Анной и Мариной, между Польшей и Китаем». На источники ссылаться собираюсь как и когда будет удобно, а временами — не ссылаться вообще. Вот только что не сослалась, и ничего. Хотя и знаю, что это строчка великолепной Юнны Мориц. С удовольствием избавлю моего редактора от поиска страниц, изданий и прочей фигни, которой мы обе отдали дань в других наших совместных авантюрах. Из больших цитат беру только то, что мне подходит (в общем-то все так делают, но не признаются). Тенденциозный пересказ без ссылки на источник — это чистой воды сплетня, вот этим и займусь. С большим, надо заметить, удовольствием.
От логической «расчлененки» (часть первая: что такое женщина; часть вторая: история вопроса; часть пятнадцатая: выводы и рекомендации) — отказываюсь. В темном лесу — который может символизировать не только бессознательное, но и многое другое — от дефиниций мало толку. Между прочим, набрести в лесу на подозрительно заезженную дорогу — отнюдь не подарок: вместо новых и интересных мест наверняка выйдешь по ней к заплеванному садово-огородному кооперативу, а то и к глухому забору военной части. Буду очень стараться избегать терминов — из-за их «отягощенной наследственности». Но полностью без них обойтись, боюсь, не получится. Это исключительно моя проблема. С небольшими словесными трудностями поступим так: встретив незнакомое слово, дайте ему хорошего пинка — и будьте уверены, что ничего не потеряли.
Никаких претензий на полное отображение женской души, жизни и проблем не имею. Глупо и амбициозно: предмет неисчерпаем, а от «Полных энциклопедий» всего чего угодно вообще тошнит. Более того, на хорошо «пережеванные» темы высказываться как-то не тянет. К примеру, брак и карьера, равно как и правильное воспитание детей, идеальное ведение домашнего хозяйства или «семь правил охоты на любимого» не вдохновляют категорически. Скажете, что тогда остается? А вот посмотрим — глядишь, кое-что и останется.
В мои коварные планы входит также перескакивать с пятого на десятое, отвлекаться на каждый пустяк, если он покажется важным, и бессовестно умалчивать о важных вещах, нудно повторяться, бросать туманные намеки и делать провокационные заявления, а также громко распевать жестокие романсы и неприличные частушки. В темном лесу это очень бодрит, поверьте.
...2003, Москва
Двенадцать лет спустя: шли годы, смеркалось
…Села я работать над новым изданием, «улучшенным и дополненным», перечитала свои же слова столетней давности — и оставила все как есть. Кроме одного пустяка: в старом тексте «феминистская мифология» чем-то там обладала в настоящем времени, а оно прошло. На полном серьезе поговаривают с разной высоты трибун, что домашнего насилия не существует, то есть и не насилие оно вовсе, что многоженство пора узаконить, а за сокрытие факта беременности установить уголовную ответственность. Старых жен отправляют в отставку, не опускаясь до объяснений. Один журнал, претендующий на элитарную интеллектуальную изюминку, спрашивает меня недавно (спрашивает, между прочим, как автора этой книги, по-ихнему — эксперта): почему, ну почему наши женщины так агрессивны? Ах ты батюшки, вот ведь загадка какая! Агрессивно у нас все: перебранки в Сети, дорожное движение, ремонтные работы «по высочайшему повелению», новогодние елки, больше напоминающие ракеты «земля — воздух»… да и сам воздух, которым мы дышим. Жутким летом 2010 года это всего лишь материализовалось. Гарью, пожаром, бедой разило тогда от одежды и волос, чем бы ты ни обматывалась и где бы ни скрывалась, а тут как раз и наклеечки на сигаретных пачках появились: «Курение убивает». То есть, как и заведено, сами виноваты.
Мы живем в мире, где очень принято перебрасываться обвинениями почем зря. Может, и к лучшему, что так называемая гендерная тематика так и не стала предметом «всенародного обсуждения» ни в лихие девяностые, ни в мутные нулевые, ни когда пришли взрывоопасные десятые. Скандал, бессмысленный и беспощадный, разгорается у нас вообще по любому поводу и мгновенно, а в гендерной тематике к услугам обвинителей обоего пола такие пороховые погреба, что любо-дорого. Этот жанр общения, как и во времена старого доброго скандала в коммуналке, ни концов, ни причин, ни поиска выхода не предполагает. Да их и не знает уже никто.
«Нет уж, я вам скажу!» — «Нет, это я вам скажу!» — «Нечего тут!» — «Встала и стоит!» — «От такого слышу!» — далее везде, это если без откровенного криминала и рукоприкладства.
В Сети другой словарь, но та же интонация — однако, традиция.
Роли и голоса можно раздать и произвольно: от перестановки мест слагаемых «это» не меняется. Любой автор, рискнувший высказаться на тему гендерных различий не агрессивно, а как-либо еще, схлопочет по шее и будет сам виноват: а нечего!
Косвенно и совсем чуть-чуть, но и мне досталось. Когда отрывки из этой книги еще до ее выхода разместили на одном «дамском» сайте, возмущению дам не было предела, а мне дали много хороших советов: нарастить акриловые ногти, завести молодого любовника, попить ксанакс, брать пример с Аллы Пугачевой — и все пройдет! В связи с этим крошечным, но скандалом посещаемость сайта возросла, я получила пищу для размышлений и этот, как его, пиар — так что мы были в расчете. Гневная отповедь была ответом на высказанное автором соображение, что так называемый средний возраст — сложное время со сложным же соотношением утрат и обретений, что мужчины и женщины переживают его по-разному и что для женщины забота о себе не ограничивается сменой крема для лица, а требует поиска новых смыслов и жизненных задач. А если бы я обнаглела настолько, что заговорила бы о старости, наилучшем из возможных «последних действий» жизненной драмы? Или о том, какие демоны могут скрываться за милой дамской склонностью к неконтролируемым тратам? Или об эмоциональной зависимости с полным растворением в объекте оной? Ох, куда бы меня послали со всеми этими бестактностями!
