Внезапно в зал вошел пожилой грузный мужчина и направился прямиком к ней.

— Айрис, дорогая, как я рад вас видеть! — он расплылся в широкой и крайне неприятной улыбке.

— И я рада! — через силу проговорила она.

— Пойдемте, нам с вами нужно кое-что обсудить, — сказал он и уверенно потащил ее за локоть через всю кухню к кабинету.

Меган и повара поздоровались с ним. Толстяка здесь явно знали, однако никакой радости по поводу его появления не испытывали. Едва закрыв за собой дверь ее кабинет, толстяк горячо заговорил:

— Господи, Айрис, ты не представляешь, как я хотел тебя вчера ночью! Я едва не лишился рассудка! Но я боялся позвонить тебе, потому что знал: твой козел приходит в ярость, когда тебе звонят поздно ночью.

Едва договорив, он буквально набросился на нее.

— Что вы… Что ты делаешь?! — она попыталась оттолкнуть его, но он не обращал на ее сопротивление никакого внимания.

— Да, моя дикарка, да! Так даже лучше! — прорычал он.

Айрис беспомощно оглядывалась в поисках тяжелого предмета, но тут её остановило прозрение. Судя по всему, они действительно были знакомы, и очень близко. Кто знает, какую роль этот похотливый сатир играет в её новой жизни?

— Стоп! — заорала она. Толстяк в испуге отпрянул. — Остановись, прошу. Нам действительно нужно поговорить.

Он удивленно уставился на нее. Айрис еще не знала, что именно скажет ему. Но укладываться под этого жирного борова у нее не было никакого желания.

— Послушай, я не могу. Сейчас нельзя… ну, ты понимаешь, да? Придется недельку потерпеть. И мне не нравится, что ты ведешь себя, как животное. Я переживаю сложный этап в своей жизни, ты же знаешь, — она с надеждой посмотрела ему в глаза.

— Но ведь тебе всегда нравились наши встречи, — толстяк плотоядно ухмыльнулся.

— Они мне продолжают нравиться, — соврала она. — Но мне кажется, что я слишком перенервничала за последнюю неделю. Майкл как с цепи сорвался. Он даже поднял на меня руку, — продолжала импровизировать Айрис в надежде окончательно добить своего любовника.

— Подумаешь! Тоже мне, новость. Он и так постоянно тебя бьет, когда напивается! И, если честно, я не понимаю, почему ты продолжаешь с ним жить.

Айрис едва не задохнулась от удивления. Такого поворота она никак не ожидала. Полный абсурд! Тут она заметила обручальное кольцо на пальце собеседника и перешла в наступление.

— Но ты ведь и продолжаешь жить с женой, хотя трахаешь меня!

— Да, но это совсем другое дело! Мы с ней слишком старые для скандалов и для громкого дележа имущества. Она меня уважает, я ее тоже. Каждый делает, что хочет. Заметь, даже когда я купил тебе ресторан, она мне ни слова не сказала!

Айрис покачнулась, поняв, наконец, откуда у неё появилась коммерческая недвижимость. Вот так поворот! Вечер был полон сюрпризов и откровений. Она всё больше походила на задыхающуюся рыбу, выброшенную на берег. Не найдясь, что сказать, Айрис быстро проговорила:

— Слушай, нам надо вернуться в зал. Я обещала Меган, что буду сегодня в форме.

— А мне ты обещала безумную ночь, когда я вернусь из поездки. Я хочу тебя!

— К сожалению, с этим придется немного повременить, прости! — отозвалась она.

— Неблагодарная! — похотливо улыбнулся он, больно сжал её грудь и вышел из кабинета.

«Черт возьми! Мне совершенно не нравится моя новая жизнь! Но почему? Ведь я была абсолютно уверена, что, брось я карьеру адвоката и открой ресторан, всё бы наладилось! Любимый муж, прекрасные дети, уйма свободного времени… И что мы имеем в итоге? Мужа, которого я называю козлом, детей, которые знать меня не желают, ресторан, который не радует… и еще до кучи любовника, похожего на борова, и с такими же скотскими манерами», — невесело думала Айрис. Она понемногу начинала понимать, почему тот странный человек в баре сказал, что своих желаний следует бояться.

Выходит, в книге «Тайну» рассказали правду, но не до конца. В действительности, далеко не всегда и не все желания должны исполняться. Айрис посмотрела в зеркальце пудреницы, снова подправила макияж и вернулась в зал. Нужно продержаться этот вечер, а потом попытаться отыскать того чудака из бара. Шансы были невелики — Айрис даже имени его не знала. Но она была полна решимости. Ей отчаянно хотелось вернуть обратно свою прежнюю жизнь — со всеми её неурядицами и проблемами. С людьми, которых она любила.

...

«Мне казалось, что моя жизнь остановилась. Ты просто исчез, а ведь для меня ты был всем: моей водой, моей солью и землей. Ты был моим миром, который в один жуткий миг целиком и полностью разрушился. Сказать, что было больно, — ничего не сказать. Мне казалось, что я схожу с ума. Никогда в жизни я не встречала мужчину столь чуткого, мудрого, понимающего, щедрого. Если уж быть совсем откровенной, ты стал моим первым мужчиной.

Да, до этого бывали юноши, которые увивались за мной, но все это было несерьезно, по-ребячески. Когда же в мою жизнь вошел ты, я словно воспарила. Я почувствовала себя сильнее, мудрее. Я впервые ощутила себя женщиной. И нет, я говорю сейчас не про интимные отношения. Я говорю о том, что рядом с тобой я впервые почувствовала себя защищенной. Когда ты обнимал меня, все становилось на свои места. Когда говорил, что я стану твоей супругой навсегда, мне казалось, что я слышу великолепную симфонию нашей будущей жизни.

Но однажды симфония перестала звучать, потому что ты просто исчез. А мне казалось, что я тронулась умом. Я не понимала, за что ты так меня наказываешь. Как в песне Нины Симон, которой тогда еще не существовало:

Я поехала в Лондон, чтобы проветриться,

Потом в Париж в поисках удовольствий,

Но я всего лишь обнаружила, что не могу перестать думать о тебе.

Я не могу просто взять и уехать от тебя.

Я испробовала все. Я пыталась крутить романы, но после тебя все мужчины казались мне какими-то пресными. Я слушала фаду почти каждый день и плакала, прекрасно зная, что в барах фаду женщине вроде меня не место. Мне хотелось умереть. Но я знала, что не могу себе этого позволить по одной причине, о которой ты не знаешь. О которой ты никогда не узнаешь. Я плакала неделями, месяцами. Я не могла делать то, о чем меня просил Давид. Мне бы хотелось приступить к выполнению моих обязанностей, но я просто была не в силах. Иногда мне казалось, что Давид в один прекрасный момент взорвется и пошлет меня ко всем чертям со всеми моими печалями.

Но он продолжал сохранять спокойствие даже в те моменты, когда я выходила из себя и впадала в настоящие истерики. Я не знала, как женщина может продолжать жить без такого мужчины, как ты. Для чего? Ради чего, если я уже познала совершенные отношения? Днями напролет я бродила по узким улочкам Лиссабона и искала тебя — в тавернах, барах, на узких улочках. Я искала тебя в каждом встречном. Но ты не появлялся.

Когда шок немного прошел, когда случилось все то, что случилось, Давид начал настаивать, чтобы я перешла к обучению. Я сопротивлялась, я никуда не хотела ехать. Мне нужно было оставаться дома на тот случай, если ты вдруг появишься, хотя с каждым днем я все яснее осознавала тщетность своих надежд. Я плакала, плакала, плакала…

Но однажды я согласилась отправиться с Давидом в поездку. Он заказал билеты в вагон первого класса. Путешествие оказалось не таким обременительным, как я опасалась. Давид отныне сопровождал меня везде и всегда. Но, казалось, его это нисколько не смущало. Он принял меня. Он принял меня несмотря на то, что я не была похожа даже на свою собственную тень. Из красивой жизнерадостной девушки я превратилась в сломленную жизнью женщину. Я поседела, мои глаза погасли. Я очень похудела. Меня часто спрашивали, не страдаю ли я от чахотки. Я лишь качала головой, не будучи в силах поддерживать разговор.

Давид стал мои светочем во тьме. Он был единственным человеком, который, как мне казалось… нет, не то чтобы понимает меня. Он просто слышит меня. Просто чувствует, что он мне нужен. Пытается заполнить ту страшную пустоту, которая образовалась после твоего исчезновения. Хотя сейчас мне кажется, что никто и никогда не сможет ее заполнить…»

Женщина не стала подписывать письмо и просто отложила письмо в сторону. Она перечитала его и заплакала. Как несправедлива жизнь!