* * *

— Ну что, пришла? — Мама выглянула из кухни и оглядела Таню, с которой натекла уже целая лужа. — Что это ты такая мокрая?

— Дождь, — сухо бросила Таня, пытаясь приткнуть на вешалку куртку.

— Нет-нет! — в ужасе остановила ее мама. — Не надо это сюда! Неси в ванную, повесь там. И живо переодевайся в сухое, пока не заболела!

Это — то есть любимая Танина куртка — действительно была мокрой насквозь. Как же, на вешалке в шкафу она, не дай бог, намочит и испачкает вещи уважаемого Геннадия Сергеевича. Лучше помереть, чем допустить такое ужасное деяние! И Таня потащила куртку в ванну, попутно взглянув на себя в зеркало. Глаза блестят, волосы прилипли к щекам и ко лбу, но в целом весьма и весьма. Тане гораздо больше нравился именно такой, дикий вид. И вправду волчица!

Переодевшись в сухое, девочка сунулась на кухню и утащила оттуда парочку бутербродов с колбасой.

— Смотри, испортишь себе желудок, — напутствовала ее мама.

Но Таня лишь равнодушно пожала плечами.

— Делай уроки, — поступило ей новое указание.

— Ага, — согласилась Таня и закрыла за собой дверь комнаты.

Слава богу, что у нее есть этот уголок — так сказать, пристанище и укрытие ото всех жизненных бурь.

Комната Тани, возможно, не могла претендовать на звание самой уютной, однако все необходимое здесь было. Письменный стол с ноутбуком, стоящий у окна, большое черное кожаное кресло, диван с высокой спинкой, немного жестковатый, но в целом вполне удобный, платяной шкаф с большим зеркалом в дверце, несколько книжных полок, где среди книг, среди которых чередовались девичьи романы в ярких обложках и строгие корешки классических произведений, сидела кукла. На стенах висело несколько Таниных рисунков. На одном из них — обрыв, расщепленное молнией дерево, луна. На другом — девушка, бегущая среди высокой травы.

Будь на то Танина воля, она бы кардинально изменила обстановку своей комнаты. Выбросила бы старый дурацкий шкаф, а вместо него отгородила бы в конце комнаты место под гардеробную. А еще полки бы повесила другие — от пола до потолка. И, главное, выкинула бы этот ужасный цветной ковер, который зачем-то постелила на пол мама. Но все эти глобальные изменения были в столь отдаленных планах, что и думать о них пока, собственно, не стоило. Главным Таниным достижением на настоящий момент стало то, что ей удалось убедить маму избавиться от отвратительных розовых в цветочек обоев, много лет подряд украшавших «детскую», как упорно называла Танину комнату мама. Теперь на стенах были нейтральные бежевые обои безо всякого рисунка — что делать, если на черные обои с золотистой каймой из силуэтов хищных животных мама ни в какую не согласилась.

Растений в комнате не было. Всякие дурацкие цветочки Таня просто терпеть не могла, и они платили ей полной взаимностью. По крайней мере, фиалка, которую мама пыталась поставить на ее окно, очень быстро увяла, возможно, напившись остатков кофе, которым девочка щедро делилась со «своим зеленым другом». Так что после этого — никаких цветов.

Таня включила ноутбук, с ногами забралась в удобное кожаное кресло (как же, подарок отца!) и поставила «Лабиринт» [ «Лабиринт» — фантастический фильм о девушке, отправившейся в сказочное королевство, чтобы спасти своего младшего брата, похищенного королем гоблинов Джаретом. В роли Джарета снялся известный музыкант Дэвид Боуи. Фильм стал культовым для многих романтично настроенных любителей фэнтези-сказки и послужил основой для серии комиксов, фильмов и компьютерных игр.].

Этот фильм, тоже старенький, олдскультный, но от этого не менее прекрасный, она смотрела раз двадцать и в нужных местах легко вступала в диалог с Джаретом вместо главной героини.

Дэвид Боуи [ Дэвид Боуи — британский музыкант, рок-певец, особенно популярный в 70—80 годах прошлого века.] в роли короля гоблинов был неотразим. Впрочем, и в виде белой совы Джарет тоже казался весьма хорош.

— Я пришла сюда… — повторяла Таня знакомые наизусть слова, глядя прямо в пронзительные глаза Джарета…

Вот Сара надкусывает яблоко, и начинается бал… Таня прибавила звук. Но совсем немного — чтобы из кухни не прибежала мама, услышав, какие именно уроки делает дочь. Король гоблинов идет прямо к ней… Нет, не к глупой Саре, а к ней, к Тане…

И тут послышалась песня. «Welcome to the Hotel California». Это сработал Танин мобильник.

Таня остановила фильм, ничуть не жалея об этом. Старенький хит Eagles всегда обозначал для нее чудо и праздник. Он стоял на звонок только одного абонента.

— Привет! — радостно крикнула девочка в трубку.

И такой родной, знакомый до последнего оттенка голос отозвался:

— Привет, Танюшка! Как у тебя, порядок?

— Порядок, — отозвалась она, действительно забывая обо всех своих проблемах и неприятностях, как это было каждый раз, когда она слышала его голос. Жаль, что случалось это не так часто, как хотелось бы ей.

— А я ведь намерен вывести тебя в свет, — говорил тем временем он. — Появлюсь у подъезда через полчаса, и ни минутой позже. Давай, отсчет начат.

— Я успею! — торопливо пообещала Таня, и он отключился.

Таня вновь запустила фильм. Пусть идет — фоном. А сама снова — уже второй раз за этот день — остановилась перед шкафом. Вещей полно, а носить нечего. Черная юбка, которую она надевала сегодня в школу, оказалась насквозь мокрой и к тому же забрызганной по подолу грязью. А кстати, не забыть бы о туфлях: они тоже явно не в лучшем состоянии. Ну что же, видно, настал мамин звездный час, придется надевать что есть. Видимо, вот это короткое темно-синее трикотажное платье. Платье сидело точно по фигуре. Кажется, мама покупала его еще года полтора назад, когда Таня была чуточку поменьше.

— Черт, — пробормотала девочка, — ну ладно, будем надеяться, что никто из стаи меня не увидит, а для мероприятия как раз сойдет. Пойти, что ли, поблагодарить маму, что оно хоть не розовое!

Таня раскрыла привезенную из Египта кожаную шкатулку и принялась перебирать украшения, думая, чем бы уравновесить это дурацкое платье. Ага, вот подходящая штука. Она вытащила цепочку с кулоном в виде волчьей головы, парное к ней кольцо и гладкий черный кожаный браслет. Так-то, пожалуй, лучше. Особенно если в зеркало не смотреть. И девочка принялась усердно расчесывать еще влажные волосы. Закончив с прической, она немного подкрасила глаза и провела по губам своей единственной помадой. Мама терпеть не могла, когда Таня красилась, повторяя, что это вредит ее юной коже, но Тане хотелось хоть что-то сделать на свой вкус.

Хорошо, что отец не пытается исправить ее, а принимает такой, какая она есть. Как личность.

Личность еще раз оглядела себя в зеркале, скорчила страшную рожу и вышла из комнаты.

Черт, а куртка-то мокрая! Придется надевать черное пальто. Жарковато, но, в конце концов, всегда можно просто не застегиваться. И туфли, туфли почистить.

За этим занятием ее и застала мама.

— И куда это ты собралась?.. В таком наряде? — спросила она, с удивлением оглядывая дочь с ног до головы.

— Так ты сама же его мне купила! — ответила девочка, демонстративно поворачиваясь перед матерью будто на подиуме. — Я-то думала, что ты хочешь, чтобы я носила всякие юбки-платья.

— Надень лучше голубенькое, это тебе, кажется, коротковато, — заметила мама, которую никогда не устраивал внешний вид дочери, даже если та надевала купленные ею самой, то есть мамой, вещи. И тут же более строго добавила: — И вообще, я же спросила тебя: куда ты собралась!

— Куда надо, — буркнула Таня.

— Я сто раз уже просила тебя не разговаривать со мной таким тоном. Это просто хамство, и нечего на переходный возраст ссылаться!

— Я и не ссылаюсь. — Таня уже надевала наспех вычищенные туфли.

— Так куда же ты? — Мама была упорна. — Опять шляться невесть где со своими хулиганами? Да?

— Нет! — Таня мстительно улыбнулась. — С отцом! — произнесла она торжествующе и, выскочив в коридор, громко хлопнула дверью.